Маленькое чудо

*flashback* Первая беременность – это всегда нервно, страшно и волнующе. Чимин иной раз переживал до такой степени, что аж сводило пальцы на ногах. Пузико увеличивалось, казалось, с каждым днем, а ходить становилось тяжелее. К трем месяцам Чимин имел уже небольшой округленный животик, что явно говорило о будущем альфе, который растет внутри, под самым сердцем. Быть беременным тяжко, но Чимин иногда думал, что Чонгуку тяжелее. Вредный и истеричный омега всегда быстро менял свои решения, иной раз сам не понимая, чего хочется. Чон терпеливо все сносил, пытаясь удовлетворить меняющиеся желания омеги, но ничего не выходило, и это злило Чимина. На часах три ночи, а сна ни в одном глазу. Чонгук посапывает рядом, приобнимая во сне, и даже не отзывается, когда Чимин зовет его. Пак, пыхтя, поднимается с кровати и решает проучить альфу, который посмел спать, пока не спит сам Чимин. Омега сбегал на кухню за водой, вернулся обратно и разлил ее по полову, обмочив свои ноги от бедер. Чимин ухмыльнулся и вновь позвал Чонгука, но уже громче. Альфа поморщил нос и перевернулся на бок, не желая просыпаться. – Чонгука! – уже вскрикнул омега. – Я рожаю! Чонгук! – Какой «рожаю», Чиминни? – сонно отозвался Чон и причмокнул губами. – У тебя только третий месяц… – У меня воды отошли! – верещит омега и ждет реакции альфы. Гук сначала переваривает информацию, потом еще раз и еще, после чего вскакивает, как ужаленный, смотря на Чимина еще не полностью открывшимися глазами. – Как воды отошли?! – пугается младший и смотрит на парня, вскрикивая и цепляясь пальцами за одеяло. – Чимин, это… Это что… Это как…. Пак упорно сдерживает смех, но ему это не удается, и он заходится в хохоте, держась за животик. Чонгук непонимающе и охуевши смотрит, изогнув бровь, пока Чимин валится на кровать в приступе смеха и задыхается от нехватки воздуха. – Дурак.. Ахахах… Я ж… Пошутил, – вытирая слезы, вымолвил Чим и тут же заткнулся, замечая краем глаза напряженного Чонгука, который медленно поднялся с кровати. – Пошутил? – прорычал он, хватая одежду и на ходу одеваясь. – Пошутил, значит?! – Гукки, ты куда? – жалобно спрашивает старший, сползая с кровати на пол и наблюдая за дергающимся альфой. – Съебываю нахуй, – выплевывает младший и вылетает из комнаты. Позже Чим слышит хлопок входной двери и вздрагивает, громко всхлипывая. Омега долго не решается позвонить своему альфе, но все же позже набирает номер Чонгука и слышит знакомую мелодию под подушкой. Нижняя губа трясется, руки дрожат, а по щекам слезы – не такой исход своей шутки ожидал Чимин. Экзамены, завалы по учебе, долги, родители, друзья, беременность омежки – все это давило тяжким грузом на Чонгука, который пытался успеть решить все навалившиеся проблемы. Альфа никак не ожидал такого издевательства со стороны самого родного существа, поэтому вспылил и сейчас очень жалеет об этом. Чонгуку казалось, что гормоны опустили юмор Чимина до уровня «все, предел. ниже некуда. Чонгук, спасайся». Эта выходка пошатнула психику альфы, которая и так держалась на честном слове. Забредя в какой–то круглосуточный магазинчик с выпечкой, Чон взглянул на часы и ужаснулся. Кажется, он гуляет уже около часа. Наверное, Чимин там с ума сходит, и позвонить не может. Чон тихо матерится и по-быстрому скупается, прихватив вкусные пончики, которые обожает омега. Почти добежав до дома, Чонгук открывает квартиру и прислушивается к тишине. Боясь разбудить омегу, Гук тихо проходит внутрь, но тут ловит слухом топот ног и всхлипы со стороны кухни. Из-за дверей показывается Чимин с опухшим и покрасневшим лицом, который тут же бросается к альфе на шею, крепко обнимая его. – Чонгукааа, – ноет Пак, всхлипывая. – Прости меня… Простии… Чон молчит, незаметно улыбаясь и кайфуя от объятий. В последнее время он так редко удосуживается таких нежностей, ведь Чимин слишком озабочен своим состоянием. – Гукки? – вновь зовет Пак. – Умоляю.. – Чимин, – раздается грозный голос над ухом, отчего омега вздрагивает. – Ставь чайник, я пончики принес. Чонгук широко улыбается, наблюдая за обрадованным Паком. Старший хватает пакет и мчит на кухню, а Гук идет следом. – Боже, как они пахнут, – вдыхает аромат Пак и облизывается. Позже, когда чай был готов, а Чимин сидел на коленях альфы, который осторожно кормил его сладкой выпечкой, омега что-то весело рассказывал, пряча виноватый взгляд. Гормоны бушевали, отчего Чим чувствовал свою вину. Даже несмотря на то, что Пак сейчас легко мог переключиться с обиды или ссоры, он продолжал об этом думать, угнетая себя. Правда быстро же об этом забывал, либо в силу своей забывчивости, либо в силу все той же беременности. – Гукки, – хрипло позвал Чимин, ерзая на коленях младшего. – М? – отозвался Чон, слизывая с пальчиков омеги крем. – Кхм, – Чимин отложил недоеденные пончики на стол и потянул за собой ничего не понимающего альфу в комнату. – Пойдем, я хочу кое-чего другого… – Чиминни, подожди, тебе же нельзя… – сопротивлялся Чон, но Паку все же удалось завалить его на кровать. – Мне все можно, тем более сейчас, – ухмыльнулся омега и сверкнул в полумраке глазами, забираясь на альфу и стягивая с него одежду. Чимин и без этого взбаламученный, а во время беременности еще хуже…