Гриффиндорец

      — Хагрид! Мать твою — великаншу! Какого это у тебя делает? — спросил Джордж или Фред Уизли. Когда близнецы отказались посещать занятия Снейпа, тот только обрадовался, хоть близнецы и не были отличниками, он не стал им мешать.       В хижине у Хагрида сейчас стояли Гарри, Невилл, Сьюзен, Блез и близнецы, а остальные ученики остались снаружи. Гарри резко захлопнул дверь и убедился, что окна зашторены. — А чей-то вас так много? — только и смог выговорить лесничий. — Давай по порядку, — начала Сьюзен. — Мы пришли, чтобы соорудить здесь лабораторию. Здесь лучшие ученики, поэтому аварий быть не должно. Мы могли бы заказывать у тебя дрова, а весной свежие травы, а ты неплохо заработал бы. — А теперь расскажи нам про это яйцо, — потребовал Блез. — Ну, а что тут рассказывать? Выиграл я его в карты. Играл в Кабаньей голове с колдуном каким-то, только он лица своего не показывал. Мы с ним о зверюшках разных говорили, он, как узнал, что я драконов люблю, сразу предложил сыграть. Еще мне кажется, что он был рад от него избавиться, — рассказал Хагрид. — Черт, это же незаконно, — сказал кто-то из близнецов. — Самое интересное, что запрещена торговля яйцами драконов, но игра в карты никак не регламентируется законом. Хагрид его не купил и не украл, а выиграл, а значит невиновен. Но министерство все равно может забрать это яйцо, — пояснила Сьюзен. — Это какое-то неучтенное яйцо с черного рынка, поэтому в министерстве долго не будут знать, куда его деть, а к этому времени оно успеет погибнуть. — Ладно, Сьюзен, выясни у Хагрида все, что сможешь, а я сейчас поговорю с ребятами. Невилл, Уизли, никому не слова, — объявил Гарри.       Гарри Поттер вышел из хижины, где ждали остальные ученики, все они с интересом за ним наблюдали. — Так, нам нужно поставить здесь навес со стенами и вытяжкой для дыма и испарений. По возможности укрепить его чарами.       Как только Дамблдор поймет, что мы можем заниматься сами, он будет вынужден сдаться, еще пару писем попечителям и в министерство, и он даст нам отдельную лабораторию, — объявил Гарри. — А что там у Хагрида случилось? — спросил кто-то из ребят. — Ничего, он приболел, но ничего страшного, поэтому к нему пока не заходить, а то можно заразиться, — сказал Гарри, легилименцией проверяя, все ли ему поверили, и знает ли кто-нибудь правду. К счастью, все было в порядке.       Несколько старшекурсников магией притащили бревна с края леса и начали читать заклинания, размахивая палочками. Через десять минут была готова неплохая землянка со всем необходимым. — Некоторые из наших предков, древних магов, когда жили отшельниками в лесах, делали такие же, — прокомментировал какой-то равенкловец.       Землянка внутри обогревалась огнем под котлами и обогревающими чарами, что делало ее вполне приемлемой. Тут не было ограничений по времени или злобного учителя, тут были только лучшие ученики, готовые помогать друг другу, и поэтому здесь с самообучением у них не будет никаких проблем.       Гарри же очень волновался за Хагрида и поспешил в хижину. — Ну, что выяснили? — спросил Гарри. — Незнакомец напоил Хагрида, выведал у него, что для усыпления трехголового пса нужна музыка, отдал ему яйцо и скрылся, — кратко пересказала Сьюзен. — А что будем делать с драконом? — снова спросил Гарри. — Близнецы предложили пригнать сюда своего брата Чарли, он драконовед из Румынии. Но лучше пока спрятать яйцо у моей матери. У нас достаточно места и всего остального, чтобы хранить его у себя сколь угодно долго, пока это будет нужно. И она это сделает, если я попрошу, — объяснил Блез. — А как отдать яйцо твоей матери? — спросил Гарри. — Она может прислать Гаспара через лес к хижине. Она может сама наведаться в школу под любым предлогом и встретиться с Хагридом, между делом. Ну, или можно пересечься в Хогсмиде, — сказал Блез. — Но так как Хагрид уже засунул яйцо в огонь, его нельзя трогать, пока дракончик не вылупится и окрепнет, иначе наше вмешательство убьет его, — заметила Сьюзен. — Значит так, Блез, договорись обо всем со своей матерью. А когда все пройдет успешно, и если планы не изменятся, то вы, Фред и Джордж, напишете своему брату, — объявил Гарри Поттер. — И еще, не забывай закрывать дверь на засов и загороди чем-нибудь камин, еще лучше сделай внутри камина секретную двойную стенку, — посоветовал Фред.       Гарри, Невилл и Сьюзен присоединились к остальным в землянке, чтобы практиковаться в зельеварении. Фред и Джордж начали с Хагридом переделывать его камин, чтобы можно было перепрятать яйцо, а само яйцо на время переложили в ведро с раскаленными углями. Ну, а Блез отправился писать письмо матери. ***       Профессор Дамблдор с грустью смотрел в окно, ученики в штыки восприняли его просьбу подождать, пока он подготовит помещение под зельеварение, и теперь они построили эту землянку.       Этот Гарри Поттер все переполошил, хотя, может быть, таким и должен быть противник Тома. Реддл опутывал всех сетями своих интриг, он обольщал, обманывал, шантажировал и подкупал, а к Гарри все сами тянутся, чувствуя его силу и уверенность. Том, на месте Гарри, затаился бы и попытался бы отравить Снейпа или проклясть исподтишка, а Гарри открыто атаковал его. Но при этом они оба очень талантливы, Том еще до Хогвартса научился управлять волей животных, а Гарри научился проникать в сознание и читать его, они оба прирожденные легилименисты — первомаги, овладевшие этим умением сами. Конечно же, Дамблдор и сам начал постигать эту науку довольно рано, но все же не так скоро, как эти двое. — Альбус, — раздался усталый голос. — Я же говорил, что эти избалованные неучи не успокоятся. Вот они уже и землянку вырыли. Ты, ведь, уже нашел мне замену? — Ох, Северус, ты все-таки решил покинуть школу. Но я все же надеюсь… — Напрасно! Я всегда был чужим здесь, моему уходу будут рады все: и ученики, и профессора, — признался зельевар. — Ты преувеличиваешь на счет профессоров, да и слизеринцы тебя любят, — возразил директор. — Я только недавно слышал, что Филиус и Помона предлагали Сьюзен помощь в строительстве их землянки, и Флитвик пообещал прийти и улучшить это строение чарами. А слизеринцы лишь пользуются мной, никакой любви, да и последние события показали, что не все мои ученики мной довольны, — сообщил Снейп. — Я подумывал пригласить Слизнорта, он сам недавно предлагал свои услуги. Гораций всегда был прирожденным учителем, и сейчас он очень скучает по преподаванию. — Думаю, что он будет счастлив, — согласился Снейп. — Но скажи, почему ты никак не пресечешь все эти нападки Поттера? Он же открыто подрывает твой авторитет в школе, такого безобразия я и представить себе не мог. — Это не имеет смысла, ведь мое время, в общем-то, прошло. Поэтому пусть резвится, он в самом начале своего пути, сейчас его время, — грустно ответил Дамблдор. Он вполне мог принять образ грозного директора и быстро вернуть всех их обратно в класс зельеварения, а затем пресекать на корню все попытки Гарри нарушить сложившийся порядок. Но Альбус этого не делал, он хотел, чтобы мальчишка проявил себя, почувствовал свободу, погеройствовал. — Что вы нянчитесь с этим избалованным мальчишкой? — устало спросил Снейп. — Избалованный? — переспросил один особенно древний портрет. — Никому не мог сказать священных слов «отец» и «мать». И ты считаешь его избалованным? — Мастер Слизерин, — Дамблдор посмотрел на одну из четырех самых старых картин замка. Как и все основатели, он появлялся крайне редко. — Здравствуй, давно не видел тебя. — Вы защищаете этого мальчишку? — тихо спросил профессор Снейп у портрета. — Мальчишка не нуждается в моей защите. Любой из нас, основателей, был бы рад видеть столь талантливого и благородного ученика на своем факультете, — признался Салазар. — Но повезло именно Годрику. — Да, мальчик особенный, — согласился Дамблдор. — Я вот услышал, что Гораций возвращается в школу. Это было бы прекрасно, он всегда мне нравился и как ученик, и как учитель, и как декан моего факультета, — сказал Слизерин. — Но пока что я здесь, — заметил Снейп. — И никому на пользу это не идет, — в тон заметил Слизерин. — Северус, ты талантливый маг, отличный зельевар, но ты совершенно не пригоден для того, чтобы быть учителем. Ты и сам это знаешь. У тебя впереди еще целая жизнь, брось все это и беги. Я умудрился в сто семь лет найти себе новую молодую жену и до конца своих дней изменял ей, потому что любил жизнь, а ты и полвека не прожил, а уже хоронишь себя. Беги прочь отсюда. — Не могу, я слишком сильно во всем этом увяз, — возразил Снейп. — Но школу я все же покину. — Глупец… ***       Шли дни, недели, Блез уже обо всем договорился со своей матерью, а близнецы Уизли со своим братом Чарли. Так Хагрид встретится с наемниками Ниваин, они довезут дракона до ее поместья, где он погостит, пока не прибудет Чарли. Сначала Чарли предлагал какой-то идиотский план, но Гарри совсем не понял, зачем надо тащиться до астрономической башни, почему Чарли с друзьями не может прилететь сразу к хижине Хагрида. Было решено сделать переброску до поместья Забини, потому что там дракон может прибывать сколь угодно долго в случае каких-либо затруднений или задержек. Сам же Хагрид очень сильно загрустил, когда понял, что его дракончика заберут, он периодически начинал спорить, доказывать, что сможет позаботиться о драконе, но Сьюзен ему снова и снова приводила одни и те же доводы, и Хагрид каждый раз сдавался.       Гарри же отчаянно пытался поднять свой потенциал, чтобы к лету быть в состоянии претендовать на степень магистра. Он упорно тренировался, чуть ли не каждый день доводил себя до изнеможения. Его потенциал рос, но очень медленно. Вместе с ним, как обычно, тренировались Блез и Сьюзен, Блез работал в том же режиме, что и Гарри, Сьюзен же не выматывала себя этими тренировками, сконцентрировавшись на теории и анимагии. Ей уже почти удалось превратиться в белку. — Черт, должен же быть какой-то способ быстрее увеличить силы, — завыл мокрый от пота Гарри. — Мы и так работаем на пределе сил, никакие другие способы не помогут, — сказал Блез. — А вы можете попробовать практиковаться в более мощных заклинаниях, требующих большой силы, — предложила Сьюзен. — Авада Кедавра, — сказал Гарри, направив в стену, немного закружилась голова, но ничего больше не произошло. — Прямо сразу с запрещенных, ну ладно. Авада кедавра! — сказал Блез, сконцентрировавшись на своей магии. Ноги подкосились и в глазах потемнело от нахлынувшей усталости и истощения, а из палочки вылетело несколько одиноких зеленых искр. — Не густо, но зато у нас теперь есть к чему стремиться, — заметил Гарри. ***       Драко Малфой нашел пустое помещение в подземельях, он достал из портфеля дохлых зверушек и птичек и бросил их на пол. Он сегодня весь день ходил по окрестностям замка, собирая дохлятину, как же хорошо, что никто не заметил этого, а то потом бы про наследника благородного рода Малфоев всякие грязные слухи ходили бы.       Юный слизеринец наложил на дверь те немногие простенькие чары, на которые был способен, профессоров или старшекурсников это не остановит, но даст время уничтожить улики. Теперь можно начать вычерчивать на полу необходимые знаки. Вскоре весь пол был письменах, а Драко достал палочку кого-то из своих предков, колдовать ей труднее, чем своей родной палочкой, но зато никто ничего не докажет. Малфой совершал все необходимые пасы, произнес заклинания, и дохлые зверюшки начали медленно подниматься. Драко стал им мысленно приказывать двигаться, но они не подчинялись, лишь тупо смотрели перед собой, так как Драко совершенно не был обучен легилименции или окклюменции. Лишь когда слизеринец повторил приказ вслух, направив на неупокоенных палочку, до них дошла команда, и они подчинились.       Можно было бы натравить армию мелких мертвых тварей на Гриффиндор, но начнется расследование, придется прервать эти занятия, и его все равно могут вычислить. Хотя потом когда-нибудь это все же можно будет попробовать, только надо будет их заразить чумой, бешенством.       Далее Драко стал практиковать чары укрепляющие нежить, а потом начал отрабатывать на них проклятия. От некромантических проклятий эти восставшие зверюшки «заживо» разлагались, обращались в тлен, но совершенно не обращали на это внимание. Драко Малфой ощущал эманации смерти, они исходили от его палочки, кончиков пальцев и мертвых зверушек, это был совершенно особый вид магии тяжелый холодный черный. — Я нашел путь к победе. Теперь никто меня не остановит, — прошептал слизеринец, опьяненный темной магией. — Фраксинум, — взмах палочкой обратил в пепел все остатки своих опытов с некромантией. — М-м-мистер М-м-малфой, — раздался заикающийся голос.       Драко резко обернулся и увидел ухмыляющегося профессора Квирелла. — Я не… — начал оправдываться Драко. — У-успо-покойтесь, я н-не им-мею н-ничего п-против н-нек-к-кромантии. Н-но ос-стальн-ные м-могут н-не одоб-брить этого. Если по-позволите, я по-покажу вам од-дин до-домик в за-Зап-претном лесу, его по-построил Сами-з-знаете-к-кто, ког-г-гда учился з-здесь. Т-там н-никто не б-будет вам м-ме-мешать, — заикаясь, предложил профессор. — Зачем вам это? — настороженно спросил Драко, просчитывая выгоду. — Н-не м-мне, это п-предложени-ние Темного Лорда, он хочет по-помочь сыну Люциуса, — ответил Квирелл. — Так он все-таки жив, — шокировано произнес Драко. — Никогда не сомневайтесь в могуществе Темного Лорда, мистер Малфой, — твердо и четко сказал профессор. — А я могу об этом говорить? — осторожно спросил Драко. — Сейчас ты сможешь привести в хижину «дяди Тома» наследников других верных соратников нашего господина, например, Мальсбера, Нотта, Крэбба и других, вам всем будет полезно попрактиковаться. Ни мне, ни Темному Лорду эта хибара не нужна, в лесу есть убежища и получше, тоже сделанные в свое время. Чары хранителя тайны перейдут на тебя, и ты сам будешь решать, кого приглашать. Так же летом после школы можешь рассказать обо всем отцу, а пока это лучше держать в тайне, такова воля нашего Лорда, — ответил Квирелл. — Профессор, вы перестали заикаться, — заметил Драко. — Ни-ник-кто не б-будет по-подозрев-вать бе-бед-дного за-заику, — передразнил самого себя Квирелл. — А теперь за мной, быстро! ***       Гарри с друзьями шел на урок к профессору Принцу. — Гарри, а тебе не кажется, что мы как-то легко получили степени по легилименции и окклюменции? Очень странно, что ты уже сейчас на первом курсе претендуешь на степень магистра. В той же трансфигурации мне еще придется лет пять потратить, чтобы хоть какое-то звание получить, а ты сразу на магистра идешь, — задумался Блез. — Все дело в том, что это, наверное, самая неизученная область магии. Тут минимум материала, а новые магистры появляются не чаще, чем раз в десятилетие. Этому мастерству не учат в школе, и лишь у единиц к нему способности. Совсем недавно, буквально, только несколько лет назад в Германии стали интересоваться магловской психологией, но пока еще не достигли никаких результатов. Все достижения, вся теория и весь практикум ментальной магии может уместиться в одной книге. Вот поэтому для меня — первомага эта область оказалась настолько перспективной, что, имея способности и новые идеи, я могу стать магистром, — ответил Гарри.       Продолжая беседу, они быстро добрались до нужного класса, вскоре там собрались все ученики и профессор начал урок. — Как я уже говорил, есть разные традиции для магов разных стран, и внутри одной страны у разных родов могут быть так же какие-то свои традиции, обычаи и правила. А еще есть некоторые правила и традиции, которые стали популярны в разных странах, но при этом не были приняты всеми. Например, традиции чистокровных магов: во всей Европе и еще нескольких странах есть семьи волшебников, которые считают недопустимым смешиваться с маглами и маглорожденными. Но при этом эта традиция не является общепринятой, очень большое число древних и знатных родов отказались подчиняться навязыванию этих традиций. Сторонники чистокровности неоднократно пытались навязать свои традиции остальным, но у них это не получалось, — читал лекцию профессор Принц. — Есть еще одна общая по всему миру, но не писаная традиция: могущественный маг стоит выше традиций. Что вы знаете о Темном Лорде, о его происхождении? — Он потомок Слизерина и сторонник сохранения нашей чистокровности, — сразу ответил Драко. — А откуда мы знаем, что он потомок Слизерина, и что он вообще чистокровный? Ведь нам неизвестно его настоящее имя, мы не знаем, кто его родители. А про потомка Слизерина он мог выдумать. Но он настолько силен и могущественен, что стоит выше традиций. Многие представители чистокровных семей присягнули ему, хотя он мог быть полукровкой. Магическая сила и мастерство очень важны в нашем мире, они стоят гораздо выше традиций. Более того, по-настоящему великий маг может не только игнорировать традиции, но и менять их, устанавливать новые, многие правила достались нам от Мерлина, от Морганы, от основателей и других могущественных волшебников. Мало быть чистокровным магом из древнего и знатного рода, это не так важно, гораздо важнее сила и мастерство, ваши умения, только они могут помочь вам добиться успеха.       Все ученики внимательно слушали профессора, каждый в своих мыслях уже мнил себя великим магом. Затем Принц рассказал еще немного про разные традиции, а затем приступил к очередным упражнениям по дыхательной гимнастике, медитативным упражнениям и к контролю своей магии. У учеников уже стало получаться контролировать силу, вложенную в чары, так у Гарри, например, получалось делать люмос ярче или тусклее, его щиты могли стать бледнее или наоборот — отчетливее. Ученики вряд ли понимали, насколько полезны эти занятия, а вот Флитвик и Макгонагалл заметили, что у первокурсников в среднем все стало получаться быстрее, нежели у других потоков, когда те были на первом курсе. ***       Гарри и его друзья почти не замечали, как бежит время. Они вместе с лучшими учениками учились зельеварению в лаборатории, выделенной директором, и в своей землянке. Директор очень быстро организовал подготовку нужного помещения, но ученики все равно периодически заглядывали в землянку, в этом было что-то свое особенное, Дамблдор даже подумал о том, чтобы написать об этом в истории Хогвартса. Так же были у каждого свои тренировки: Сьюзен продолжала осваивать превращение в белку, Блез штудировал огромные книги по трансфигурации, а Гарри тренировался в окклюменции и легилименции, пытался создать из логических головоломок и лабиринтов дополнительную защиту ума. За счет усиленных тренировок, они продолжали держаться в дуэльном клубе на уровне третьекурсников, еще Гарри периодически тренировался с Чжоу Чанг, с ней было приятно общаться, и, при поддержке Гарри, она начала делать успехи в дуэльном клубе.       И после очередного дуэльного клуба Гарри и Чжоу решили немного пройтись вокруг озера. — Говорят, что в лесу водятся единороги. Вот бы посмотреть, — мечтательно сказала Чжоу Чанг. — Ты любишь животных? — поинтересовался Гарри. — Да, очень. Я планирую в следующем году проходить уход за магическими животными, — призналась равенкловка. — Здорово. А что ты думаешь о драконах? — вдруг спросил Гарри — Удивительные создания, огромные и могущественные. Они наполнены огромным количеством магии, они очень умные, но они, за редким исключением, не поддаются дрессировке, потому что очень горделивые и своенравные. — Если пообещаешь никому не говорить, то я могу тебе одного показать, — Гарри хитро улыбнулся. — Думаешь, я тебе поверю? — удивилась Чжоу. — Думаю, что ты можешь проверить мои слова, если пообещаешь держать в тайне историю с драконом, и даже своей подруге Марриэте не расскажешь, — Гарри продолжал улыбаться. — Хорошо, я никому не скажу про дракона. Показывай его, — потребовала девчонка.       Гарри посмотрел ей в глаза и сделал небольшое ментальное внушение, чтобы укрепить ее обещание и после этого они пошли к избушке Хагрида.       Когда Чжоу Чанг вошла к Хагриду в дом, то сразу потеряла дар речи при виде маленкого дракончика, ползущего по полу. — Э-э… Привет, — сказал лесник, увидя неожиданных гостей. — Это, правда, дракон, — прошептала Чжоу, не обращая ни на кого внимания. Она попыталась дотронуться до него, но сразу отдернула руку, потому что дракон попытался ее укусить. — Вчера родился, — сообщил Гарри. — Норберт — его зовут, — добавил Хагрид.       После этого в течении часа Гарри и Хагрид объясняли мисс Чанг всю историю появления этого дракона и нюансы, связанные с ним. С этого момента она стала часто заглядывать к леснику, чтобы посмотреть на дракона. Еще Хагрид рассказывал девочке о единорогах и обещал даже показать одного.       Снова потянулись недели, дракон сильно подрос и окреп, он уже неоднократно пытался спалить хижину и сбежать, его уже было трудно содержать, и Хагрид окончательно смирился с тем, что дракона придется отдать, поэтому перестал спорить. Он уже сам попросил Блеза написать Ниваин, что дракона пора забирать. *** — Хагрид, упакуй дракона в ящик побольше и отнеси завтра в полночь его к роще, что находится в пяти милях к северу от замка, — передал Блез, когда пришел ответ из дома. — Ладно, сейчас я сделаю ему какой-нибудь ящик, — Хагрид всхлипывал, глаза были красные от слез. — Да не переживай ты так, ведь ты сможешь его навещать и в моем замке, и в Румынии, — Блез попытался утешить лесника. — Правда? — удивился Хагрид. — Ну, конечно же, — пообещал Блез. — Спасибо. ***       Хагрид тихо шел по лесу к нужному месту, на себе он тащил огромный ящик, в котором сидел маленький дракон. — Ну, здравствуй, хранитель ключей, — поприветствовал его женский голос.       Лесник резко обернулся и увидел женщину, одетую в джинсовый костюм. — Вы матушка Блеза? — осведомился Хагрид. — Да, можешь звать меня: Ниваин. А ты совсем не изменился, помню, когда я училась в школе, ты уже тогда был большим бородатым лесником, — сказала Ниваин. — Какой есть, — промычал Хагрид. — У меня к тебе есть предложение. Раз уж ты дракона почти вырастил, то, может быть, поможешь мне через пару лет с кое-какими котятами разобраться? — спросила Ниваин. — Что за котята? — удивился Хагрид. — Нунду. — Ты шутишь?! — Нет, я просто буду первой, кто организует такое предприятие. А ты уникальный специалист по животным со своей неповторимой методикой, знаниями, опытом. Ты сам смог научиться тому, чего не знают и не умеют квалифицированные и обученные специалисты. Да и ты сам хочешь поработать с чем-нибудь особым, — сказала Ниваин. — Это да, я хотел бы повозиться с Нунду. Да вот только работа у меня здесь, — сказал Хагрид. — Я же сказала, что займусь этим через пару лет в лучшем случае. Что-нибудь придумаем за это время. — Тогда ладно, придумаем… — А теперь насчет дракона, Гаспар, возьми ящик и отнеси в мой замок, — приказала леди Забини.       Тут же из тьмы вынырнул вампир и взял ящик из рук Хагрида, после чего сразу исчез, как будто и не было. — Сын у вас хороший, — добавил Хагрид, не зная, что сказать. — Знаю. Слушай, Рубеус, если ты сбреешь бороду и подстрижешься, оденешься получше, то я тебя познакомлю с одной знакомой красивой, но одинокой полувеликаншей из Франции, — предложила Ниваин. — Я… Это, — Хагрид засмущался и покраснел. — Пока, красавец, — засмеялась Ниваин и трансгрессировала домой. *** — Ну вот, почти! — воскликнул Гарри, когда Сьюзен почти удалось стать белкой. — Ничего, сегодня еще чуть-чуть потренируешься, и получится, — пообещал Блез, возвращая ей человеческий вид.       Сегодня они решили тренироваться допоздна, потому что следующий день выходной, и можно будет выспаться. — Авада Кедавра, — сказал Гарри, направив палочку в стену, из палочки вылетел тонкий бледный зеленый луч и ударился в стену, не оставив следов. Гарри пошатнулся и схватился за стену, чтобы не упасть, так как сразу наступило истощение, хотя заклинание так и не достигло своей смертоносности, один глаз Гарри покраснел из-за лопнувшего кровеносного сосуда. Каждодневные тренировки постепенно приносили плоды, но полноценного заклинания смерти пока не получалось. — Черт, мне как-то мать показывала эти чары, ее авада разбивала камни и убивала крыс и собак на раз, а луч был очень яркий, насыщенно-зеленый, — вспомнил Блез. — Твоя мама показывала тебе аваду?! — поразилась Сьюзен. — Да, это любимое заклинание Волда, да и другие темные маги его могут использовать, поэтому лучше заранее знать, как оно выглядит и на что способно, — пояснил Забини. — А вам не кажется странным, что мы так легко изучаем более сложную магию, опережаем своих однокурсников. Почему никто не дотягивает до нашего уровня? — задумалась Сьюзен. — Есть несколько причин, — начал объяснять Забини. — И ты, и я занимались еще до школы, а у Гарри свой собственный огромный опыт в применении магии без палочки. Гарри первомаг в легилеменции и окклюменции, а я первомаг в анимагии, поэтому у нас из-за этих умений выше потенциал и запас магии, чем у других, да и еще мы учим этому друг друга и тебя, от чего наш уровень силы еще выше. Наши однокурсники ленивые бездельники, которые занимаются в свободное время всякой ерундой, а мы не тратим зря ни минуты нашего времени, к тому же окклюменция улучшает память, сосредоточенность и внимание, скорость и глубину мышления, что не лишнее при учебе. — Да и не стоит недооценивать наших однокурсников, — заметил Гарри, все еще тяжело дыша. — Я не уверен, что наш уровень, действительно, такой высокий. Гермиона, например, учится, как проклятая, и я не знаю на каком уровне и в каких областях она преуспела. Да и мы же не можем знать, что делает в свободное время какой-нибудь тихий равенкловец. — Поэтому надо учиться еще усерднее, — подвела итог Сьюзен.       Блез внимательно посмотрел на стену перед собой, сосредоточился и сказал: «Авада Кедавра», — из палочки вылетел сноп ярких зеленых искр. Блез сразу побледнел и закашлялся, глаза заслезились, на лбу появилась испарина. — Авада Кедавра, — сказала Сьюзен, когда решила, что на сегодня хватит занятий по анимагии и день можно закончить небольшим истощением. Кончик палочки какое-то время светился, как от люмоса, но только зеленым светом, у самой же Сьюзен очень сильно закружилась голова, и появилась небольшая тошнота, и девочка поспешила усесться на ближайший стул.       Минут десять трое учеников, молча, сидели, собираясь с силами. — Надо идти назад в свои спальни, — решил Блез.       Но стоило им подняться со стульев, как в комнату вошла профессор Макгонагалл. — Что здесь происходит? Почему вы не в своих спальнях? — спросила рассерженная профессор Макгонагалл.       Испуганные дети молчали. — Вы здесь занимались темной магией? — угрожающе предположила профессор.       Гарри и Блез побледнели, если проверят палочки, то им будет плохо. — Мы занимались анимагией, — заявила Боунс, жертвуя одну тайну, чтобы спасти другую. — Что?! — профессор Макгонагалл была поражена. Сначала она не поверила, но осмотрев бледные лица учеников, явно испытавших большую физическую и магическую нагрузку, убедилась, что глупые дети действительно занимаются этим разделом магии. — Это глупо и безрассудно, это опасно, анимагии могут учиться только взрослые волшебники с соответствующей подготовкой и при поддержке других подготовленных и квалифицированных волшебников. Минус пятьдесят очков каждому. — Глупости, — ляпнул Гарри, решив вывести учителя из себя, чтобы та и не вспомнила о своей догадке насчет темной магии. — Анимагия это очень просто. — Мистер Поттер, вы ошибаетесь, минус двадцать очков Гриффиндору, — прошипела не на шутку рассерженная учительница. — Все за мной, к директору.       Ученики переглянулись и поспешили за профессором трансфигурации. Она повела их к горгулье, ведущей к покоям директора. — Инсулиновое чудо, — произнесла она, и горгулья отошла в сторону. Далее был небольшой подъем к кабинету директора по винтовой лестнице. — Миневра, что привело ко мне тебя и сих учеников в столь поздний час? — полюбопытствовал директор. — Пренебрежение к законам. Сии студенты презрели комендантский час и в тайне измышляли искусством анимагства овладеть, — ответила профессор превращений. — Не может отрок юный способным на такое быть, себя лишь может погубить. Сие искусство лишь зрелым магам по плечу, — изрек профессор Альбус. — Сии слова пусты, как звон гроша об днище кружки бедняка. У вас слова, у нас дела. Не нужно нам ничем овладевать, уж все и так мы изучили, — с издевкой Гарри говорил. — Немыслимая дерзость. Нет, такого быть не может, абсурд и наглость все, — Миневра возмутилась. — Пускай абсурд, пускай и наглость, но правдой это остается все равно. Мой друг уже сказал: у вас слова, у нас дела. Мы можем здесь все показать, — Забини предложил. — Извольте, — разрешил директор. — Постойте, ведь это же опасно, — профессор возразила. — Вы мастер, я магистр, уж вместе мы исправим все, что может детям навредить, — директор жестом попросил учеников начать.       Гарри Поттер и Блез Забини мгновенно обратились в крепких медвежат. Походив немного в обличье таком и порычав на двух профессоров, вернулись к виду человечьему опять. — Я вся в смятении. Такое диво тут случилось, — Макгонагалл была поражена. — Действительно, достойно похвалы. Чтоб овладеть искусством этим годы могут быть нужны, как удалось вам сделать это? — спросил директор старый. — Пренебрегли мы глупостью, что мудрецы давно когда-то изрекали. Мы метод свой изобрели, о нем прочтете вы в газетах и журналах, когда работу мы закончим и ни минутой раньше, — ответил Гарри Поттер. — А что же маленькая леди, мисс Боунс, как у вас дела с искусством этим? — спросил у девочки директор. — Я в белку потихоньку превращаюсь, но этому учиться начала я позже, чем мои друзья. Поэтому еще пока я не готова, — сказала Сьюзен. — Похвальна ваша тяга к знаньям, успехи ваши хороши, но вы без спроса изучали то, что всеми признанно опасным, и вы нарушили режим ночной, за это вам назначат наказанье, — решил директор быстро. — Директор, а можно ли узнать, что с нашей речью стало в вашем кабинете. Мы как-то странно говорим? — спросила Сьюзен. — А я уж было думал, что вы и не заметите совсем. Я чары создал эти, что кто б услышал нашу речь, решит, что здесь подвох, он правде не поверит и тайный знак найдет, где нет его совсем, — ответил старец, сидя в кресле. — Спокойной ночи, дети. Миневра, я сам им наказанье подберу, спокойной ночи вам.       Когда они вышли из кабинета, чары перестали на них действовать. — Это еще что, он как-то раз создал чары, что мы все в его кабинете говорили на жаргоне каких-то уголовников, — вспомнила Макгонагалл.       Миневра Макгонагалл сначала быстро отвела Блеза и Сьюзен до покоев их факультетов, а потом уже повела гриффиндорца до его башни. — Мистер Поттер, вы хоть понимаете, насколько это опасно? Это чудо, что у вас все получилось сделать без травм и увечий, — начала ворчать профессор трансфигурации. — Во-первых, все увечья могли быть, только если бы мы использовали устаревшие неправильные методики, а наш метод обучения эффективен и доступен первокурсникам. Все же мы с Блезом и Сьюзен самые молодые анимаги, — Гарри умолчал о том, что методика была создана для Сьюзен, а сам Гарри почти все делал наугад, фактически, ставил опыты на себе и испытывал жуткую боль при обучении, а Блез вообще первомаг. — А во-вторых, это мои увечья, мои травмы, моя опасность и моя жизнь. — Вы слишком самоуверенны, мистер Поттер. И не стоит забывать, что мы несем ответственность за вас, и все преподаватели школы беспокоятся за вас, — возразила Макгонагалл. — Мне искренне это безразлично. Я всегда был один, меня просто оставили на крыльце у дома крайне отвратительной семьи, и никого ответственность не мучила. Я всегда сам отвечал за себя и свои поступки, изучение анимагии — это мое сознательное решение, как и любое другое, а свои претензии оставьте при себе, — жестко обозначил Гарри. — Есть школьные правила, есть министерские законы, и с такой позицией вам будет трудно учиться в Хогвартсе, и при еще одном таком поступке вы имеете шансы быть исключенным из школы, — сурово предупредила Макгонагалл. — Согласен, Хогвартс мне не подходит, поэтому исключайте меня, я с удовольствием поступлю в испанскую школу магии. Они с удовольствием примут меня, я наследник рода Поттеров, я легилименист и окклюменист и один из самых молодых анимагов, к тому же я обгоняю программу по зельеварению на целый курс, что является официально задокументированным фактом, — предложил Гарри. — А почему именно в испанскую школу? — спросила профессор. — Ведь Хогвартс лучшая школа… — Вы не поверите, но везде каждый говорит, что его школа лучшая. А в Испании много солнца, тепло, светло, море, пляжи, экзотические фрукты. Я вообще Англию не очень люблю… — ответил Гарри. — Вы слишком критичны в своих выводах, мистер Поттер. Кстати, вам нужно зарегистрироваться в качестве анимага, я подготовлю нужные документы, — профессор все равно хотела хоть как-то наладить отношения с эти учеником, и она надеялась, что ее помощь с бумажной волокитой исправит ситуацию. — Нет, пока я несовершеннолетний, я не буду регистрироваться. Законы это позволяют, — сообщил Гарри. — Но я настаиваю. — Мне все равно. — Жаль, что я не могу вас убедить. Тогда я вас поздравляю с обретением навыка анимагии, это огромное достижение. Но впредь вы не должны нарушать комендантский час, и я настоятельно не рекомендую заниматься самостоятельно такими изысканиями, — профессор Макгонагалл пыталась говорить максимально мягко, ей совсем не хотелось ругаться с Гарри. — Спокойной ночи, профессор, — сказал Гарри, когда они вошли в гостиную Гриффиндора. — Спокойной ночи, мистер Поттер. ***       Когда Гарри проснулся, многие на него недовольно смотрели — он лишил факультет за одну ночь пятидесяти очков. Но Гарри за этот еще не окончившийся учебный год успел набрать в разы больше очков, да и к тому же Хаффлпафф и Слизерин тоже лишились очков, поэтому все молчали. Еще всех взволновала новость, что трое учеников изучали ночью какой-то опасный раздел магии, поэтому многие смотрели на него, Блеза и Сьюзен с интересом. Но никто не знает, какой именно раздел магии изучался.       Вскоре кто-то из студентов передал Гарри записку, из нее Гарри узнал, что ему предстоит в качестве отработки ночью ходить по лесу с Хагридом. Вскоре выяснилось, что у Блеза и Сьюзен такое же задание.       Гермиона подошла к Гарри и начала читать ему нотации: — Гарри, как ты мог так нарушить правила, ведь их не просто так придумали. Ты не должен заниматься опасными видами магии, ты мог себя покалечить. — Извини, но не интересно. — Что? — Мне не интересно то, что ты сейчас говоришь. Мне все равно, что думает маленькая избалованная принцесса о каких-то там школьных правилах.       Гермиона побледнела, затем закрыла лицо ладонями, развернулась и убежала. Гарри стал чувствовать себя еще паршивее, он не хотел обидеть эту девчонку, не хотел срываться, ему даже стало стыдно. Гарри заметил напряженные взгляды Дамблдора, Макгонагалл и Снейпа, скользящие по нему, Блезу и Сьюзен, а остальные профессора вели себя как обычно, а это значит, что директор и его заместитель рассказали обо всем только этому сальноволосому ублюдку. Видимо, Дамблдор решил в будущем использовать эту тайну с анимагией. Вся злость на Гермиону и на себя за то, что обидел ее, переключилась на директора и его «прихвостней». Значит надо разрушить эту тайну, раскрыть ее. — Блез, раз уж это теперь не секрет, давай всем покажем, что мы можем, — громко предложил Гарри.       Блез лишь кивнул, и они, сопровождаемые всеобщим вниманием, быстро встали из-за столов, подошли к друг другу и превратились в медведей. Под всеобщие удивленные и восторженные крики и возгласы белый и бурый медвежата стали в шутку бороться. Затем оба поклонились, превратились обратно в людей и снова поклонились залу. — Мы самые молодые анимаги! — объявил Гарри. — Мы разработали методику, с помощью которой можно научиться этому всего за полгода. Но директор и его заместитель считают всех вас слишком маленькими и недостаточно умными, так что — извините, это их мнение, а не наше.       В тот же момент в зале поднялся такой шум, что, Макгонагалл сама не смогла услышать саму себя, и тем более не смогла Поттера отчитать. Директору пришлось очень долго успокаивать детей. Если бы это был не Гарри Поттер, то уже стоял бы вопрос об отчислении, но это был Гарри Поттер — мальчик-который-выжил, отличник и анимаг, любая другая школа его с радостью возьмет, а с Хогвартских преподавателей министерство шкуру снимет.       Профессора собрались в учительской для обсуждения поведения Гарри Поттера. — Может запретить ему посещать матчи по квиддитчу, — предложил Снейп. — Он и так их не посещает. Мы с ним как-то встретились в библиотеке во время матча, — заметил Флитвик. — Как?! — удивился Снейп, по его мнению: Поттер и квиддитч — вещи неотделимые. — А может быть отлучить его от дуэльного клуба? — задумалась Макгонагалл. — Тогда это будет закрытием дуэльного клуба, ведь это Поттер его открыл, а мы с Филиусом, формально, лишь помогаем ему, — пояснил Принц. — Этим вы создадите у учеников к себе особое отношение. — А вы не могли бы… — начал директор. — Нет, не могли бы, — сразу отрезал Флитвик. — Мы не хотим портить с ним отношение, а если мы сделаем клуб без него, то Гарри будет относиться к нам так же, как и к вам. Нам не нужно презрение учеников. — Но как же наша учительская солидарность и интересы школы? — поинтересовалась Макгонагалл. — Истина дороже, я учитель в школе ради детей, а не ради вас и не из-за учительской солидарности. Тут я на стороне Поттера, я считаю, что в интересах школы начать обучать детей анимагии. Это повысило бы потенциал детей, их объем и магическую силу, а так же повысило бы авторитет Хогвартса на мировом уровне, — заявил Флитвик. — Но анимагия довольно опасна и сложна, — авторитетно возразила Макгонагалл. — Однако два первокурсника смогли стать анимагами меньше, чем за полгода. А так же мисс Боунс уже почти стала анимагом, и я думаю, что к концу учебного года она добьется цели, — заявила Стебль. — Это случайность, я долгие годы занимаюсь трансфигурацией, — возразила Макгонагалл. — Один Блез — исключение, Поттер — совпадение, но таки Боунс — это все же закономерность, — возразил Дэвид Принц. — Я вам говорю, у них реально есть действенная методика, и если они и в правду перейдут в другую школу, то, точно вам говорю, там их методику возьмут на вооружение, тогда же это будет большой потерей для нас, а авторитету Хогвартса будет нанесен большой удар. — А с чего вы взяли, что они перейдут в другую школу? — поинтересовался Дамблдор. — Я уверен, что никто не станет покидать нашу замечательную школу. — Я бы перешел на их месте, здесь их таланты не ценят, а там самые молодые анимаги, отличники по всем предметам, прирожденные дуэлянты пользовались бы огромным спросом, — сказал Флитвик. — И я бы, однозначно, перешел. Вы, может быть, и удержите Поттера на какой-то срок здесь, а вот Забини и Боунс легко смогут нас покинуть. Так они и просветят в анимагии другую школу, а Поттер точно откажется с нами сотрудничать. Они поднимут иностранную прессу, а может быть и нашу, а Поттер начнет здесь строить заговор, и штрафными балами с отработками ему не помешаешь, — пояснил Принц. — Они всего лишь дети, — отмахнулся Дамблдор. — Вы кое-чего не учли, Альбус, — сказала Стебль. — Конечно же, большинство родителей скорее поверят учителям, чем детям, но Ниваин и Амелия такой ошибки не допустят, и если Блез и Сьюзен скажут, что хотят в другую школу, то они туда и поедут. — А к Гарри нельзя относиться, как к ребенку, — вдруг добавила Макгонагалл. — Он молод, ему мало лет, но при этом он не ребенок… — Ладно, сегодня они побудут на отработке, а потом займем выжидательную позицию, все же не стоит, пока, применять к детям неизвестную методику трех первокурсников, но если все пройдет гладко, то потом я ее введу в школьную практику, — заключил директор. ***       Гарри после своего представления весь день отвечал на расспросы факультета, и особенно была трудной беседа с Гермионой, восхитившейся анимагией и ужаснувшейся отношением Поттера к правилам. Она помнила, как Гарри и Блез сражались с троллем, но шок от всех событий того дня как-то заглушил эту информацию, но сейчас ее естественный интерес проснулся в полную силу.       Затем он встретился с Блезом, Сьюзен и Филчем, и они вчетвером дружно пошли к Хагриду. — Вот в старые времена… — начал было Филч. — Я бы вызвал тебя на дуэль и магией разбил бы твою пустую голову, сквиб, — закончил фразу Блез. — Что?! Щенок, — зарычал завхоз. — Нас трое, и мы молоды, а ты старый и хромой, мы тебя и голыми руками побить сможем, — угрожающе заметил Гарри. — Да и кошке твоей лапы переломаем. — А моя тетя заместитель главы отдела департамента правопорядка, я скажу, что ты меня «трогал», тогда ты на всю жизнь окажешься среди дементоров в Азкабане, — добавила Сьюзен. — Ты сгниешь в тюрьме, мразь, если я этого захочу.       Филч испугался, какие-то первокурсники пригрозили вполне реальной расправой, а он ничего им сделать не сможет. Он начал пятиться назад. — Ну чего ты заткнулся, придурок? Язык проглотил? — с издевкой спросил Блез. — А хочешь, чтобы тебя оборотень покусал, я могу одного нанять. Сквиб-оборотень, такого даже туалеты в Азкабане мыть не возьмут.       Все трое достали палочки, завхоз нервно глядел на кончики палочек, смотрящих на него. Филчу было стыдно пасовать перед детьми, и к его удаче положение спас вовремя появившийся Хагрид: — А вот и вы, все, Филч, дальше они идут со мной, — объявил Хагрид, побыстрее уводя детей от Филча. Хагрид знал, что Филч запугивает школьников, но он не знал, что вот эти дети и сами могут запугать кого угодно.       Вся компания быстро добралась до леса, там они увидели слабосветящееся пятно какой-то серебристо жидкости. — Кровь единорога, — прошептал Блез. — Помогает выжить, но наносит какое-то проклятие на ауру. Обычные звери не могут ему навредить, а из волшебных, что здесь могут водиться, его могли ранить только оборотни, если бы догнали, а сейчас и не полнолуние, еще могли кентавры, эти животные хитрее обычных зверей и используют лук и стрелы. — А разве кентавры это не разумные человекоподобные существа? — удивился Гарри. — Формально – да, — начал объяснять Блез. — Но реально — они дикари, которые уже несколько тысячелетий все так же живут в лесах, у них, как и у зверей, не изменились повадки. У них нет письменности, они варят три или четыре зелья, которые варили всегда, очень мало ритуалов и обрядов, у них есть только скудные познания астрономии, которые так же с поколениями не улучшаются, они не развиваются. У них почти нет магии, они сквибы с телами лошадок, за редким исключением волшебных кентавров. В их культуре есть только несколько примитивных песен. И социальные отношения у них, как у звериной стаи. — Э-э, ну да, кентавры странные, — неуверенно кивнул Хагрид, остановившись у развилки тропы. — В общем, будем искать раненного единорога. Сьюзен идет со мной направо, а вы берите Клыка и идите налево.       Гарри и Блез молча кивнули, взяли поводок и пошли искать искать раненное животное. Собака что-то чуяла и поэтому норовила убежать, ее что-то очень сильно пугало.       Постепенно следы крови стали попадаться чаще. — Блез, а зачем вообще убивать единорогов? — спросил Поттер. — Кровь у них особенная, может спасти умирающего, кое-что вылечить, а некоторые неизлечимые процессы замедлить. Это не панацея, но спасти жизнь, помочь удержаться в этом мире может. Только вот проклятие падает на существо, убившего единорога, и еще одно за насильно отнятую и выпитую кровь. Проклятие оставляет следы на ауре и магии. Моргана долго изучала эти проклятия на безумных и глупых последователях, эти ее труды до сих пор хранятся в нашей библиотеке, — поведал Забини.       Гарри держал палочку наготове, по дороге он подобрал увесистый камень. Вдруг Клык заскулил, вырвал поводок из рук Блеза и убежал.       Гарри тоже стало страшно, но он убеждал себя, что не должен убегать. Медленно Гарри отдирал от себя липкие руки страха. Он Гарри Поттер — это его все должны бояться, а если он встретит что-то страшное и злое, то надо самому стать страшнее и злее. — Мы уже близко, идем, — тихо, но твердо сказал Гарри.       Блез мрачно кивнул, в его голове роились похожие мысли.       Они вышли к ручью в низине, весь ручей был осквернен кровью единорога.       Вверх по течению лежал раненный зверь, а над ним стояла черная фигура, окутанная непроницаемым мраком. — Черт! Редукто! Дифиндео! Тресни! — выкрикнул Блез. — Инсендио! Хорс! РА! Нифльхейм! — Гарри запустил несколько заклинаний огня и света.       Но Тьма вокруг незнакомца была словно живой, она колыхалась, разрасталась и впитывала вражеские заклинания. Сам же незнакомец стремительно приближался. — Давай его запустим, — предложил Гарри, доставая камень.       Гарри кинул булыжник, и сразу же они с Блезом направили на него палочки, чтобы ускорить и правильно направить. Помимо палочек они применили собственную беспалочковую магию. И этот камень на большой скорости врезался в грудь врагу так, что он согнулся пополам и упал. А Гарри и Блез стали собирать камни из ручья и кидать ими. Но фигура выставила какой-то щит, защищающий от камней. Незнакомец, пошатываясь, поднялся и вновь направился в сторону мальчишек. Но с диким лошадиным ржанием мелькнула огромная черная тень, и этот новый участник ринулся в бой на кровопийцу. Это был черный единорог, он разбивал щиты неприятеля и пытался пропороть его своим черным рогом, а мальчишки так же не отставали и запускали в него камнями и заклинаниями.       Вскоре откуда-то прибежал Хагрид, Сьюзен и два кентавра, а это существо поспешило аппарировать. — Черт побери, он сбежал, — злобно проворчал Блез, а затем грубо выругался. — Что тут произошло? — спросил кто-то из кентавров. — Мы нашли эту тварь, когда та пила кровь единорога, и напали на нее. Он блокировал магию, тогда мы запустили в него камнями, и это ненадолго помогло, а потом появился вот этот черный единорог и помог нам, — сказал Гарри, махнув в сторону огромного и величавого черного, как смоль, единорога. Это животное буквально дышало магией, он склонил морду и носом толкал окровавленную подругу. — А я тут их встретил, это Лоренц и Бейн, они тоже единорога искали, — сказал Хагрид, махнув рукой на кентавров. — Приветствуем воинов, прогнавших зло, — сказал Лоренц, и они с Бейном пожали руки Гарри и Блейзу. — Она еще живая, — неожиданно сказала Сьюзен, склонившись над животным. Черный единорог не причинил девочке никакого вреда, пропустив ее к раненой. — Ее надо в Хогвартс. — Нет, мы о ней позаботимся, это наше дело и наш лес, — грозно заявил Бейн, и как раз к ним вышли еще кентавры. — Вы не сможете ему помочь, — воскликнул Гарри. — А мы ее спасем. — Не тебе, глупый человек, решать это! — грозно крикнул кто-то из табуна кентавров. — Марс сегодня особенно ярок, — громко заметил Блез. — Самое время окропить землю кровью в славной битве! — Мы не убиваем детей, — заметил Лоренц. — Тем хуже для вас, — сказал Гарри, демонстративно доставая палочку. В душе бушевал страх, но он не должен показывать это каким-то грязным, голым полуживотным. Если гоблинов Гарри начал уважать, а о других расах он ничего не знал, то кентавры начали вызывать у него отвращение.       Кентавры сразу натянули луки. Тогда Хагрид загородил детей, раскинув руки, и угрожающе зарычал, а черный единорог грозно заржал, стал бить копытом в землю и нацелился рогом на кентавров. — С нами черный единорог, в бою он заберет много ваших жизней! — крикнула Сьюзен, касаясь одной рукой бок этого могучего зверя. — А за его убийство и убийство детей ваши боги проклянут все ваше племя и прогонят вас из леса единорогов. Кровь невинных и кровь единорога не смывается ничем.       Кентавры затихли, они хотели лишь напугать детей, но никто из них и не думал проливать невинную кровь. А уж перспектива драться с разгневанными полувеликаном и черным единорогом их пугала неизбежными жертвами, да и маги, хоть и были молоды, но все же оказались способны прогнать неведомое зло и заслужить уважение черного единорога. К тому же яркий Марс не предвещает ничего хорошего. — Мы уважаем волю единорогов, сегодня мы уйдем с миром, — сказал самый старый из кентавров и ушел в лес, а за ним и остальные.       Хагрид сразу же подбежал к раненному единорогу, взял ее на руки и понес к замку. — Я остановила кровотечение и наложила все целебные заклинания, которые знала, а этот черный тоже что-то делает волшебное, — сообщила Сьюзен на бегу. Их новый спутник не отставал, он пристально смотрел на раненную на руках Хагрида, периодически по его рогу пробегали искры. — Он своей силой волшебной в ней жизнь поддерживает. Один из трех или четырех сотен единорогов рождается особенным, иногда красным, иногда рыжим, а бывает и черным, еще и о других в легендах поговаривают, но только редкость эта большая. Так вот, черные очень сильные, они не боятся к людям подходить, так как чувствуют свою силу огромную. Они очень грозные, часто вожаками табуна становятся, не такие они мирные, как обычные белые. Да и если не вожак, то все равно он обо всем своем табуне заботиться будет. Много чудес они творить умеют, но какие именно — никто толком не знает, так как мало их очень. Вот он о ней и заботится, из его табуна она, значит, — рассказал Хагрид.       На подходе к замку трое друзей стали пускать сигнальные огни в надежде, что преподаватели их заметят, и они выиграют драгоценное время. Так и случилось, на входе их уже встречал профессорский состав, кроме Квирелла. Тот, по словам директора, отправился в лес, чтобы искать следы виновника. Весь остальной преподавательский состав и мадам Помфри незамедлительно принялись колдовать над животным.       В последующие несколько дней лечили белую единорожиху, а ученики и некоторые преподаватели в течение этих нескольких дней периодически видели появляющегося и исчезающего в коридорах и аудиториях черного единорога. Этот гость часто появлялся в замке, пока тут лечилась его подопечная, и его совершенно не волновала антиаппарационная защита.       Профессор Квирелл же постоянно оглядывался и почти не вылезал из кабинета, где все буквально светилось от изобилия защитных чар. Вернувшись из леса, он объявил, что это действовал какой-то старый и сумасшедший вампир. После этого заявления лес прочесывали авроры, но они ничего не нашли.       Вскоре единорожиха окончательно поправилась и покинула замок, а вместе с ней перестал появляться и ее темный опекун. *** — Поттер окончательно распоясался, он оскорбляет дом Слизерина, и поэтому его надо проучить, — вкрадчиво и тихо говорил Снейп двум шестикурсникам. — Он убежден, что раз он знаменитость, а его опекун — министр, то ему все можно. Вы должны проучить его, но не калечить, все-таки за Поттера вам может серьезно достаться. Вы меня поняли? — Да, сэр, — хором сказали шестикурсники.       Когда они вышли из кабинета, Снейп задумался. Он никогда не использовал такие методы, он считал это неправильным и злился на себя, но другого способа прижать зарвавшегося мальчишку и уменьшить его авторитет, он не видел. Кэрной и Хербетт точно справятся, они опытные дуэлянты, поэтому все сделают чисто, не нанесся лишнего вреда мальчишке. А уж он их декан, поэтому как-нибудь все прикроет.       «Этот Поттер хуже своего отца, он еще более самоуверенный и самовлюбленный, но не избалованный. И в отличие от отца он очень жесток и беспощаден, этот бы не стал меня спасать от оборотня, да еще и проверил бы, точно ли я мертв. Как вообще у Лили мог родиться такой монстр?» — размышлял зельевар.       Снейп посмотрел на стол, там лежала газета, тот самый старый выпуск, где Поттер дает интервью Скиттер о своей жизни. Снейп все никак не мог выбросить эту газету, он часто перечитывал ее, жизнь у мальчишки была очень трудной. Не сделал ли профессор ошибку, подослав двух шестикурсников? Ведь они для Поттера были проблемой явно меньшей, чем-то, что он встречал на улице. — Ты сделал ошибку, — грустно сказал портрет Салазара в кабинете декана.