Гриффиндорец

      Темная безлунная ночь опустилась над зимним лесом, завывал холодный ветер, поднимая вверх колючий снег. Почти все звери либо уже давно были в спячке, либо спрятались на ночь в своих укрытиях, из укрытий выбирались лишь некоторые ночные звери, темные создания, боящиеся дневного света духи. Где-то летела сова, где-то акроматул доедал кентавра. Юный волшебник на метле, закутавшись в черную мантию, летел над лесом.       Маг стал постепенно спускаться вниз в чащу. Там кружились в синем, фиолетовом и багряном сиянии ночные феи, а внизу под ними собирались красные колпаки. Волшебник незаметно подкрался к ним, а затем начал бросать парализующими и усыпляющими заклинаниями. Волшебные создания сначала хотели атаковать незнакомца, красные колпаки, почуяв, что скоро прольется кровь, уже бросились в бой, но волшебник режущими заклинаниями стал рассекать маленьких карликов, окропив кровью землю и деревья. Феи оценили ситуацию и улетели подальше оплакивать павших сестер. Волшебник же добил красных колпаков, собрал в мешок парализованных и спящих фей и убитых карликов. Он забрался на метлу и полетел дальше.       Второй раз он спустился на землю рядом с заброшенной древней избой, лишь магия не давала этому строению рассыпаться в тлен. Оглядевшись по сторонам, молодой волшебник скинул капюшон, явив ночному лесу лицо наследника рода Малфоев. Драко прошептал несколько заклинаний паролей, о которых прочел в записях Тома Реддла, и вошел в темный покосившийся домик. Внутри перед входом сидел давно высохший труп на высоком троне. Труп был одет в старый черный плащ с множеством прорех, под плащом виднелись темно-красные одеяния, кольчуга и драконья кожа. Волос у трупа уже давно не было, через сухую и местами лопнувшую кожу виднелись кости. На мертвые пальцы были нанизаны золотые и серебряные перстни, на труп был надет костяной амулет, а к трону был прислонен его посох из позеленевшей меди.       Драко стал ходить по избе, разбивать и сжигать амулеты и обереги, висевшие на стенах, не пускающие в это помещения магию мертвых. Драко не знал, кто и зачем это сделал, может быть, это сделал сам волшебник, потому что не хотел стать после смерти нежитью, может быть, это сделали его родственники по той же причине или враги, боявшиеся его гнева даже после смерти. Но это не волновало слизеринца, он хотел поднять это тело, но сделать не инфернала, а более сильную форму нежити, не обделенную магическими способностями.       Малфой достал из кармана флакон с серебристой жидкостью, это была кровь единорога, Драко нашел ее в одном из лесных домиков, про которые рассказывал Квирелл, видимо бывший учитель оставил там небольшой запасец. Слизеринец открыл флакон и вылил жидкость на голову мертвеца, кровь светлого существа зашипела и запузырилась от такого осквернения. Но этого было мало, поэтому маг достал свиток и стал чертить на полу символы, срисовывая их оттуда, потом последовали взмахи черепом со свечкой внутри, сопровождающиеся заклинаниями. Следом Драко начал доставать фей и убивать их, окропляя труп их кровью, далее пошла кровь карликов в красных колпаках. Начинающий некромант нашел в этом доме проржавевший старый котел, бросил в него трупики фей и карликов, а так же убитых ранее белочек, мышек и разных птичек и развел в нем жертвенный огонь. Котел был нужен, чтобы не сжечь избу.       Но сразу труп вставать не хотел, видимо ему требовалось время. Вообще, у мальчишки не было достаточно сил, чтобы поднять нежить, он лишь обеспечил накопление магии из окружающего мира в этом мертвом теле. Драко стал доставать еще флаконы с кровью из карманов и все выливал на этот труп, принося, таким образом, ему жертву. Правда ассортимент у Драко был небольшой: кровь нескольких сов из совятни, кровь нескольких пикси, кровь пары крыс и мышей из запасов Макгонагалл для трансфигурации, кур Хагрида, кровь первокурсника с Хаффлпаффа, которого Драко оглушил специально для этой цели. Затем Драко с отвращением взял руку мертвеца и снял с него один из перстней, чтобы спрятать его в Хогвартсе, ведь ему совершенно не нужен гуляющий по лесу мертвец, ему нужно привести его именно в замок. Помещение заполнялось дымом, запахом горелой плоти, поэтому надо было быстро уходить, чтобы не задохнуться. И второкурсник покинул дом, оставив в подарок трупу череп со свечой.       После нескольких часов полета он наконец-то смог долететь до замка. Метла была спрятана в кладовке, а сам Драко отправился в свою спальню, чтобы следующим утром снова мучиться на уроках от недосыпа. ***       Дамблдор заявился в свой кабинет с бутылкой вискаря, будучи сильно пьяным, он очень сильно хотел забыться. Девять членов попечительского совета объявили ему, что собираются его отстранить, если он не справится с ситуацией. Справиться с неизвестным монстром из Тайной Комнаты, неизвестно где расположенной, с управляющим им неизвестным наследником и еще несколькими неизвестными злоумышленниками? Да они с ума сошли! Надо закрывать школу, устроить массовый допрос учеников сывороткой правды, но с такими предложениями его даже слушать не стали. Конечно, когда им что-то нужно, то он великий светлый волшебник, а как надо помочь великому светлому магу, чтобы спасти детей, так сразу он становится старым маразматиком, потерявшим хватку.       Феникс гневно издал какие-то звуки, он особенно не любил видеть директора пьяным, а уж пьяный Дамблдор в состоянии отчаяния вызывал у Феникса нестерпимый гнев. Но директор взмахом палочки создал блюдце, налил туда алкоголя и пододвинул к фениксу. Птица, склонив голову немного набок, посмотрела на директора с прищуром, но затем феникс неожиданно окунул клюв в блюдце с огненной водой.       Дамблдор несколько раз обходил весь замок, проверяя каждый уголок всеми известными ему поисковыми чарами, он по несколько раз допросил портреты всех директоров и некоторых других личностей, Дамблдор даже сходил к кентаврам, чтобы послушать их бредовые предсказания, но все это ничего не дало. В министерстве ему намекнули, что выдадут авроров, если он признает свою некомпетентность и уйдет, но Альбус Дамблдор прекрасно понимал, что он гораздо сильнее пятерки авроров, которых может прислать сюда Аврорат. Ему так же предложили арестовать лесничего Рубеуса Хагрида на всякий случай, благо места в тюрьме свободные есть, а этого директор допускать совсем не хотел, ведь он знал, что Хагрид невиновен. Сказывались подпорченные отношения с министром. К тому же, пока он лежал в больнице, многие пытались занять место верховного чародея Визенгамота или поставить своего человека, и сейчас они в эти тяжелые для директора дни проверяли его на прочность, еще надеясь подсидеть Дамблдора. Все было абсолютно банально, ведь провались Дамблдор, как директор, то появилась бы возможность сбросить его и с кресла верховного чародея. А у Фаджа был кузен, который бы подошел на роль нового главы Визенгамота, Амбридж попыталась бы выдвинуть свою кандидатуру, братья Скримеджер были бы рады поделить между собой Аврорат и Визенгамот, а уж Малфой, Селвин, Нотт, Яксли и Эйвери готовы пойти на все, ради этого места. Получи это кресло какой-нибудь ставленник пожирателей, как у многих опасных заключенных Азкабана появится шанс выйти на свободу, а этого Дамблдор не мог допустить ни в коем случае. Да и на кресло директора Хогвартса многие политики тоже хотят поставить своего человека. Да, его окружили шакалы, и сторонников почти нет. Те, кто могли бы его поддержать или хотя бы не мешать, из-за конфликта с Гарри Поттером теперь так же выступали против Дамблдора.       Был еще один выход, но Дамблдор считал его варварским и ни в коем случае не собирался использовать. В магическом мире очень большое значение имеет сила волшебника, его могущество, могущественный волшебник стоит выше многих традиций и правил, он обладает особыми привилегиями. К тому же некоторые старые законы не были отменены. В общем, Дамблдор мог просто начать вызывать на дуэль по очереди всех конкурентов, соперников, дураков, противников и прочих. В этом случае у проигравшего мага сильно понижается репутация, уважение, его голос может в некоторых случаях перестать учитываться, а остальные могут и отступить, чтобы не оказаться на очереди. Но такое не делалось уже давно, потому что не часто появляются могущественные волшебники способные на это и одновременно интересующиеся политикой настолько, чтобы сделать это, к тому же это было крайней мерой. Дамблдор был достаточно могущественен, чтобы сделать такой шаг, и он конкретно погряз в политике, да и положение было критичным, но вот убеждения не позволяли сделать это. Ведь победить на дуэли — мало, нужно во время дуэли причинить очень сильную боль противнику и унизить его, чтобы это возымело эффект над остальными, чтобы все остальные противники побоялись даже представить себя в роли дуэлянтов. Дамблдор с грустью подумал о Гарри Поттере, вот уж у кого рука не дрогнет, этот гриффиндорец без лишних сомнений будет вызывать на дуэль врагов и калечить их, бросать в грязь или даже убивать… Дамблдор содрогнулся от ужаса такой перспективы. Хотя чего он еще должен ожидать? Гарри отмечен пророчеством, и ему в любом случае придется убить, а учитывая пожирателей смерти, то придется убить не только Волан-де-Морта, но и его слуг. Этот мир слишком жестокий…       Дамблдор опустил голову на стол и заснул. Ему снова снилось детство, ему снова снились отец, мать, сестра, которые живы и здоровы, ему снился брат, не испытывающий к нему неприязни, младший брат, который восхищается им. Сон на время давал покой Альбусу, но утром ему придется вернуться в жестокий мир. Уж лучше мириться со знакомым злом? Старый волшебник не был уверен в этом. Он так давно хотел уснуть, забыться, оборвать все цепи мук и тысячи лишений. Лишь феникс злобный все помыслы к побегу гонит прочь, терзает, поднимает и гонит в бой, стоит меж ним и вечным сном. ***       Драко поднялся утром совершенно разбитый, не выспавшийся, да еще и насморк подхватил, в горле першит, сказывались ночные приключения. Возможно, это было большой глупостью, но Малфой решил не заходить в больничное крыло, никак не показывать, что он простудился, чтобы не привлекать внимания. Драко было страшно, теперь узнай он, что ничего не получилось, и нежить не поднимется, не пойдет в замок, это вызвало бы облегчение, а не разочарование. В итоге нервный, дерганный, необычайно бледный и болезненный второкурсник привлекал куда больше внимания, чем хотел, особенно когда не мог сконцентрироваться на занятиях.       Кое-как дотерпев до конца уроков, Драко вместе с Крэббом и Гойлом поспешил в подземелья, чтобы сообщить декану о своем решении остаться на рождественских каникулах в школе. Дома отец был очень занят, он строил свои козни против Дамблдора в министерстве и в совете попечителей. А мать ему помогала, она дома разбиралась в многочисленных документах, справках, письмах, выписках, вопреки распространенному мнению, Нарцисса не была дополнением к интерьеру Малфоев, дома без свидетелей она помогала мужу в его делах. Да и к тому же Драко предчувствовал, что эта история с нападениями будет иметь продолжение на каникулах, а он хотел быть рядом, когда это случиться, узнать подробности и возможно поучаствовать. Кабинет декана был закрыт, значит, профессор Слизнорт скорее всего в лаборатории, туда и направился слизеринец, сморкаясь в платок. В лаборатории слизеринец увидел необычную компанию, помимо декана там были два пятикурсника со Слизерина и Гермиона Грэнджер. Эта грязнокровка что-то варила под наблюдением Слизнорта. Драко узнал некоторые ингредиенты, но далеко не все, а уж само зелье было ему совершенно незнакомо, это варево было гораздо сложнее того, что изучают на втором курсе, более того, зелье было значительно сложнее того, чему Малфой учили частные учителя. Этот факт вызвал у Малфоя зависть и раздражение, но сказать что-либо грязнокровке он не мог, так как рядом был профессор, к тому же декан его факультета, а он, как оказалось, не поддерживал истинные слизеринские взгляды, которые обязан, по мнению Драко, поддерживать каждый чистокровный волшебник. Но Слизнорт не просто не выказывал грязнокровкам презрения, но и защищал их, а этой заучке еще и зелье особое позволяет варить в собственной лаборатории.       Что же касается пятикурсников, то тут все было просто, Слизнорт перечислял им все их возможности в будущем, обещал полезные знакомства, гарантировал успех при должном усердии и тому подобное. Слизнорт регулярно принимал у себя всех слизеринцев, он всячески помогал почти всем своим ученикам, чтобы завоевать их расположение. Ведь после того, как ему удалось более-менее выровнять ситуацию с отношениями между факультетами, отношение слизеринцев к нему ухудшилось, из-за исчезнувших привилегий, безнаказанности, легких баллов и прочего, что было при Снейпе. Драко скучал по профессору Снейпу, он был лучшим учителем, при нем Драко мог назвать Гермиону как угодно, а он бы сделал вид, что ничего не слышал, и он точно бы не стал давать частных уроков магловским выродкам. Драко Малфой после знакомства с новым деканом даже удивился, что его отец так лестно отзывался о профессоре Слизнорте, ведь он казался каким-то мягким, слабовольным. — Так, кто тут у нас? — обратил внимание на второкурсника Слизнорт после того, как закончил разговор с пятикурсниками. — Мистер Малфой, мистер Крэбб и мистер Гойл, что привело вас ко мне? — Вы не могли бы внести меня в список, остающихся на рождество в Хогвартсе, сэр? — спросил Драко. — А разве вы не хотите провести каникулы дома? — поинтересовался Слизнорт. — Как дела у ваших родителей? — Наши родители будут сильно заняты в эти дни, поэтому мы решили провести это рождество здесь вместе, — вымученно улыбнулся Драко, ему меньше всего хотелось рассказывать о семейных делах, тем более в присутствие грязнокровки Грэнджер. — Но у нас все хорошо, мой отец говорил о вас много хорошего и просил передать вам привет. — Конечно же, я помню Люциуса, он был одним из моих любимчиков. Хотя профессорам и не позволено иметь таковых, мы должны быть равно строгими со всеми, но я не могу не выделить талантливых магов, таких как Грэнджер, например. У вас, кстати, тоже есть потенциал, мистер Малфой, да и вообще у всех учеников, но, боюсь, не многим хватает усердия, чтобы раскрыть его, а жаль… — рассуждал профессор. — Конечно, конечно, ваши родители очень занятые люди, я все понимаю. Я обязательно внесу вас в список. И если это все? — Я еще хотел поинтересоваться, что это за зелье, — Драко кивнул на котел Гермионы, на что Гриффиндорка фыркнула, а Снизнорт на мгновение задумался. — Да так, ничего особенного… Дополнительное задание, я хочу потренировать мисс Грэнджер в варке некоторых особо сложных зелий, — улыбнулся профессор, уклоняясь от прямого ответа, ведь незачем кому-либо знать, что второкурсница варит оборотное зелье. — Можно сказать, что мы решили провести один довольно интересный опыт. — А я могу попробовать, сэр? — спросил Драко. Все же грязнокровка на продвинутых занятиях вызывала у Драко довольно сильную зависть, ведь при Снейпе он считался лучшим, Малфой очень сильно хотел доказать, что он лучший, обойти эту паршивую грязнокровку. — Конечно же, мистер Малфой. Сразу же, как только начнете демонстрировать уровень не ниже, чем у мисс Грэнджер, — радостно ответил профессор.       Слизеринец не смог скрыть злости, его лицо просто перекосило. Он с нескрываемой ненавистью глянул на гриффиндорку, быстро попрощался с профессором и поспешно покинул лабораторию.       Драко пошел в душ, где долго стоял под горячей водой, надеясь хоть так справиться с простудой. Дальше он вызвал своего домовика и попросил найти ему какого-нибудь зелья. Теперь нужно идти на открытие нового дуэльного клуба, он уже договорился со своими друзьями, что придет туда. Этот клуб будет возможностью помериться силами с членами поттеровского клуба, куда эти слизеринцы, по понятным причинам, не захотели идти. А раз там главным будет этот идиот Локонс, то это даст возможность использовать некоторые неприятные приемы, ударить исподтишка, хорошенько проклясть, Локонс все равно им ничего сделать не сможет.       С такими веселыми мыслями Драко принял пару настоек, принесенных домовиком, и сразу же ощутил, как ему стало лучше. Может быть, удастся отомстить Поттеру за унижение на первом курсе, за то, что выгнал профессора Снейпа из школы. Еще хорошо бы побить Забини — этого предателя Слизерина всех чистокровных, чтобы подорвать его авторитет на факультете. ***       Блез, Сьюзен и Гарри собрали большую часть ребят со своего дуэльного клуба, которым более-менее доверяли. У Блеза и Сьюзен была какая-то идея, а Гарри присутствовал чтобы оказать им поддержку. — Мы все идем к Локонсу, поэтому я кое-что хочу вам сказать, — начал Блез. — Там будут те, кого мы не захотели видеть в своем клубе, кто не захотел сам там появляться. Я говорю о наследниках пожирателей смерти, те, кто поддерживают Сам-знаете-кого, те, кто ненавидят и презирают нас, наших друзей и родных. Они презирают и ненавидят маглорожденных и полукровок из-за происхождения, они презирают и ненавидят и нас чистокровных, которые не поддерживают их уродские идеи. Я слышал на Слизерине, что они говорят между собой о нас, я слышал, что они придут на открытие клуба Локонса, и я слышал, что они хотят там побить нас. Поэтому надо их проучить. Уничтожим их? — ДА! — сразу же раздалось несколько голосов, особенно шумели Рон и близнецы Уизли. — Отлично. Мы будем дуэлировать друг с другом, не используя и десятой части наших возможностей, чтобы экономить силы. Но те, кто будет дуэлировать с Малфоем, Крэббом, Гойлом, Яксли, Нотт, Эйвери, Паркинсон и прочими, должны драться на пределе возможностей в полную силу, не экономя энергии. И даже если вы проиграете, то в следующей дуэли новый противник размажет этих ублюдков по стенке, а следующий будет соскребать их останки, чтобы снова размазать, — предложил Забини. — И еще одно, Локонс — идиот, поэтому он ничего сделать нам не сможет. — Постарайтесь донести эту мысль до своих друзей, которые собираются пойти туда, если вы считаете их надежными, и если вы уверены, что это не дойдет до ушей профессоров, — добавила Сьюзен. ***       Обеденные столы в Большом зале были убраны, под бархатно-черным потолком горели свечи, вдоль одной стены возведены золотые подмостки. Собралась, чуть ли, не вся школа — в руках волшебные палочки, лица взволнованны.       Вскоре появился профессор Локонс в идиотской лиловой мантии, в которой не то, чтобы драться, даже ходить было неудобно. За ним проследовал крайне недовольный Дэвид Принц, которого директор попросил проследить за детьми, ведь было понятно, что на Локонса положиться нельзя. Дамблдор успел пожалеть, что разрешил Локонсу открыть новый клуб и даже хотел отменить свое решение, но, к сожалению, Затопуст успел растрезвонить всей школе об открытии нового дуэльного клуба, поэтому и пришлось просить Дэвида приглядеть за всем этим. — Подойдите поближе! Еще! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил мое предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Принц, — белозубо улыбнувшись, вещал Локонс, окидывая зал пустым и отрешенным взглядом. — Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора в целости и сохранности. — Сейчас профессор Принц его прибьет, — произнес кто-то позади Блеза. В принципе Блез был согласен с этим утверждением, ведь Принц — опытный каббалист, к тому же он регулярно показывал им на занятиях по общим вопросам магического мира боевые и защитные чары, показывал упражнения для развития магии и контроля над ней.       Принц смотрел на Локонса с грустью, казалось, что в его глазах отражена вся скорбь мира. Он не хотел тратить свое время на этого придурка, ему была не нужна эта легкая победа над этим павлином, которая неминуемо случится. Ему ничего не даст эта дуэль, в бою с Локонсом он не получит нового опыта, не заслужит чье-либо уважение. — Вот бы оказаться на месте Принца, я бы так хотел заставить Локонса отблевывать слизней, — шепнул Гарри Блезу. Поттера раздражал Локонс, особенно странные изменения его сознания, Гарри готов был поклясться, что в голове профессора защиты от темных искусств опять что-то заклинило. Неизвестно, что именно происходило со Златопустом, но у него поменялся взгляд, появился довольно прочный ментальный щит.       Дуэлянты повернулись друг к другу, изобразили приветствие: Локонс сделал реверанс, Принц раздраженно кивнул. На манер шпаг подняли волшебные палочки. — Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, — объяснял Локонс притихшим ученикам. — На счет «три» произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет. — Раз, два, три… КО-О-ОНФ-ФУ-У-УНДУ-У-УС-С! — прокричал Локонс так громко, что у первых рядов заложило уши.       Принц просто сделал шаг в сторону, пропуская бледный луч, при этом сильно скривившись, ведь он мог пять раз нашинковать Златопуста, пока тот произносил заклинание. Далее Локонс удивленно уставился на Дэвида Принца, словно чего-то ожидая. Но, все же собравшись с мыслями, профессор защиты от темных искусств пустил второй кофундус, сопровождая его таким же криком. Но тут профессор Принц не мог сдержаться после второго удара по барабанным перепонкам и обездвижил Локонса коротким взмахом палочки.       Весь зал хохотал, прошла целая минута, пока кабалист боролся с желанием оставить обездвиженного профессора здесь одного и просто уйти. Но все же обязанности профессора школы и чувство ответственности взяли вверх, и он расколдовал Локонса. — Отличный посыл! — сказал он. — Профессор Принц применил обездвиживающее заклинание, и, как видите, я не мог двигаться. Браво, профессор Принц, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар. Но ученикам очень полезно увидеть… — Профессор Принц все тем же грустным взглядом посмотрел на улыбающегося оппонента и небрежно покрутил палочку между пальцами, и Локонс поспешил добавить. — На этом показательная часть окончена. Перейдем непосредственно к учебной тренировке. Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Принц, будьте любезны, помогите мне.       Гарри поспешил встать напротив третьекурсника со Слизерина Кайла Яксли, гриффиндорец был уверен, что точно справится с третьекурсником. В своем дуэльном клубе он уже дрался с четверокурсниками, однако здесь он не хотел рисковать, поэтому не решился вставать против Ричарда Роули или Дэниэла Гиббона с четвертого курса. А вот Блез Забини поспешил встать напротив Драко Малфоя, как своего главного конкурента на Слизерине, Блез чувствовал, что очень многое исходит именно от него. Блез был заметно выше и шире щуплого, худого и бледного Драко Малфоя. Было даже странным, что Драко был гораздо ниже большинства своих одноклассников, учитывая, что родители Малфоя были довольно высокими людьми. А Локонс в это время просто ходил между учениками, говоря какие-то глупости о своем прошлом. А Принц, молча, смотрел на сформировавшиеся пары, он понимал, что это будут не дружеские спарринги, но решил не вмешиваться, пока не произойдет что-то совсем плохое. — Забини, не помню, чтобы я хотел с тобой дуэлировать, — раздраженно сказал Драко, поглядывая на Гарри Поттера, которого он так хотел побить. — Испугался? — усмехнулся Блез.       Малфой злобно посмотрел на противника, но промолчал, готовясь к дуэли. — Обменяйтесь приветствиями! — скомандовал с подмостков Локонс.       Блез и Малфой, не сводя друг с друга глаз, кивнули. — Палочки наизготовку! На счет «три» попытайтесь разоружить противника. Только разоружить, никакого насилия. Раз… два… три!       Блез и Драко одновременно вскинули палочки где-то между двумя и тремя, чтобы не терять время на движения рукой и выпустить заклинания сразу после начала дуэли. — Экспелиармус! — Парализиум!       Заклинания встретились между дуэлянтами и рассыпались снопом искр, но те и не думали останавливаться, продолжая кидать в бой новые заклинаний. — Катейнам! — Блез выпустил из палочки стальные цепи. — Петрификус тоталус, — Драко выстрелил обездвиживающим.       От луча, выпущенного Малфоем, Блез смог увернуться, а вот его цепь покрывала достаточно большую область, чтобы достать Малфоя. Цепь запутала блондина, но не сковала полностью, давая ему возможность двигаться, тогда Блез поспешил силой воли без палочки закрутить цепь потуже, обвив ее Малфоя как это только было возможно. — Катейнам, Инкарцио, Ферула! — Блез добавил еще цепи, веревку и бинты, чтобы совсем обездвижить противника, а затем заклинанием левитации поднял его в воздух и с силой бросил об пол. — Цинерибус! — Драко злобно прошипел заклинание, сжимая палочку, прижатую вместе с рукой веревкой и цепями к телу. Из нее вылетел пепел и немедленно начал обращать в такой же пепел путы, задевая немного одежду. –Тебе помочь? Цинерибус! — добавил Блез, выбрасывая вторую порцию пепла на врага, тот немедленно начал разрушать волосы, одежду, оставлять на коже черные омертвелые пятна. — Финита! — приказал Принц, убирая колдовской пепел с тела Драко Малфоя, а затем другим заклинание испарил цепи, веревки и бинты.       Профессору потребовалось еще несколько минут, чтобы убрать с тела Драко следы его собственного заклинания, а после он уже побежал разбираться с другими дуэлянтами.       Блез огляделся по сторонам. Рон и Дин Томас по очереди без всякого энтузиазма обменивались обезоруживающими чарами, ожидая, когда им достанутся другие противники, они правильно выполняли план Блеза, экономя силы. Гермионе достался Теодор Нотт, в итоге у девочки был кровоточащий порез на щеке, а вот Нотт сидел на полу, прижимая рукав мантии к кровоточащему носу, его мантия дымилась и была прожжена в нескольких местах, еще у обоих была разбита губа. Невилл закидывал Гойла жалящими чарами, тот отбросил палочку и пытался сойтись в рукопашную, но гриффиндорец каждый раз отбрасывал его чарами. Один из близнецов Уизли и Ли Джордан довольно пассивно направляли друг на друга палочки, вызывая люмос, экономя силы, а второй близнец яростно забрасывал заклинаниями Гиббона так, что тому пришлось уйти в глухую оборону, он выставлял новые и новые щиты, а те все рушились под натиском Уизли. Лицо Седрика Диггори покрылась волдырями, а из носа текла какая-то гадость от проклятий, но он продолжал сражаться с Эйвери младшим изо всех сил. Измотанный, покрытый множеством царапин и ссадин, мокрый от пота Брэм Мальсибер с огромным трудом справился с Доркас Медоуз младшей.       Гарри же изо всех сил старался удержаться на ногах и продолжать сражаться, он использовал огненный хлыст, но Яксли увернулся, и теперь Гарри испытывал очень сильную усталость, это заклинание отняло очень много сил, но не принесло никакой пользы. Гарри Поттер теперь в основном сидел в обороне, лишь изредка бросая какие-то заклинания. Все, что он сейчас хотел, это продержаться до конца боя, чтобы уйти не проигравшим. Но и Кайлу Яксли было нелегко, Поттер был крепким орешком, хорошо держал защиту и периодически отвечал неприятными заклинаниями, пару раз Кайл чуть не пропустил чары роста бородавок во рту, после такого он бы не смог произносить заклинания. К тому же Гарри пытался в самые неожиданные моменты использовать беспалочковую магию, надеясь таким образом застать противника врасплох, пару раз он сбивал Яксли с ног, и тот с большим трудом успевал выставить щит или откатиться в сторону, прежде чем его поразит очередное заклятье. Конечно же, Гарри мог бы победить довольно быстро противника, используя магию хаоса, но Калисто бы это не одобрил, к тому же Яксли тоже не использовал темную магию, которой наверняка владел.       Наконец, бои были остановлены, была объявлена небольшая передышка, для членов клуба поборников чистой крови стало неожиданностью, когда партнеры для спарринга стали меняться местами. Уставшие и побитые встали напротив друг друга, а к наследникам пожирателей поспешили те, кто в прошлой дуэли лишь изображал бой, экономя силы. Гарри поспешил уйти от Яксли, встав напротив Чжоу, а вот Блез занял его место. Драко же оказался напротив Рона Уизли.       В итоге вполне ожидаемо новые дуэли превратились в избиение ослабших наследников пожирателей. Разве что Драко смог победить Рона довольно быстро и без осложнений. Так как Блез ранее довольно удачно и быстро справился с Малфоем, то он был еще полон сил и поэтому превосходил по силам измотанного Кайла Яксли. Блез просто закидывал противника целым шквалом заклинаний, которые в итоге пробили щит и снесли его. Гарри же просто отдыхал, Чжоу даже несколько раз его обезоружила, чем впоследствии очень гордилась.       Локонс и Принц бегали среди студентов, не относящихся ни к старому дуэльному клубу, ни к детям пожирателей. Те, не имея никакого опыта, довольно быстро ранили друг друга. — Ох, ох, ох! — бегал от одного дуэлянта к другому Локонс. — Вставайте, МакМиллан! Осторожнее, мисс Фосетт! Крепче прижмите, Бут, и кровь остановится… Пожалуй, лучше начать с защиты. — Он растерянно взглянул на Принца, но тот, не обращая на Локонса внимания, продолжал залечивать раны и снимать проклятия с учеников. Профессор защиты справился с собой и сказал твердым голосом: — Приглашаю двух добровольцев. — Да! — твердо произнес Блез Забини, выходя вперед и презрительно посмотрев на Малфоя — И я! — Драко поспешил отыграться за предыдущий проигрыш. — Драко делает выпад волшебной палочкой, а ты, Блез, ответь ему вот таким приемом.       И Локонс стал рисовать в воздухе узор, но выронил палочку. Принц устало закрыл лицо ладонями, Локонс поднял палочку и укоризненно покачал головой: — Ишь, проказница! Как расшалилась сегодня! Ну ничего…       Принц осторожно подошел поближе, чтобы смочь в любой момент остановить дуэль двух второкурсников, он уже видел кровожадных взгляд этих двух слизеринцев. — Ты за все ответишь, — прошипел Драко. Так, чтобы профессора не услышали. — Ты умоешься кровью, неважно — здесь или в другом месте, — ответил Блез, угрожающе проводя палочкой по шее. — Я размажу тебя по стенке, слабак. — Три… Два… Один…! — Серпенсортия! — крикнул Драко, выбрасывая ядовитого гада.       Черная змея быстро поползла навстречу Блезу. Забини сделал шаг назад, эта атака была довольно неожиданной, а змея была реально опасной. Зрители, стоявшие впереди, так же отпрянули в сторону. Драко не думал останавливаться и бросил красный луч, но Блез выставил щит и перешел в наступление: — Ophiophagus hannah, — ответил Блез, отвечая королевской коброй, и та, конечно же, не преминула полакомиться противницей. — Я сейчас… — начал Принц, взмахивая палочкой. — Нет уж, позвольте, я! — вмешался Локонс и устремил на змею свою палочку. — Спокойно, мистер Малфой, я сейчас ее уберу.       Но змея не исчезла, она взмыла в воздух и опять шлепнулась на пол. Зашипела, скользнула к Джастину Финч-Флетчли, приподнялась на хвосте и разинула пасть, готовясь к броску.       Гарри сначала хотел приказать змее не трогать человека, это казалось ему чем-то естественным. Но он уже успел узнать о магическом мире достаточно, чтобы знать, что язык змей парселтанг не очень хорошо воспринимается общественностью, что это язык Салазара Слизерина, Волан-де-Морта и некоторых других темных магов. Поэтому Гарри тихо произнес заклинание вместе со взмахом палочки и одновременным усилием воли отбросил Джастина в сторону подальше от змеи. Чжоу, стоявшая рядом, испуганно посмотрела на Гарри широко раскрытыми глазами, она взяла его за руку и потащила прочь из зала. Гарри был удивлен, но не возражал и не сопротивлялся.       Принц бросил в королевскую кобру заклинание, змею на мгновение окутала черная дымка, но ничего более не произошло, змея никуда не делась, теперь она шипела и двигалась в сторону Дэвида Принца. Профессор, отступая от змеи, злобно посмотрел на мистера Забини, использовавшего довольно сложное заклинание и вложившего в него чересчур много сил, что змея преодолевала заклинания профессора. — Ихтиоз, — произнес профессор Принц, направив палочку на свою руку, та покрылась чешуей, затем он сделал пару пасов палочкой, используя какую формулу из трансфигурации, и чешуя превратилась в сталь.       Профессор присел на корточки и выставил вперед стальную руку. Змея бросилась вперед, ее зубы заскребли по стали, оставляя следы яда, но кобра не смогла причинить профессору вреда. Профессор Принц схватил стальной рукой голову кобры и раздавил ее, между пальцами потекли кровь, мозги змеи, показались осколки черепа сквозь порванную змеиную кожу. Затем профессор наколдовал себе тряпку и начал стирать со стальной руки грязь. — Так! — грозно произнес Дэвид, одновременно возвращая руке нормальный вид, выглядел он действительно рассерженным. — Мистер Малфой и мистер Забини, минус двадцать очков с каждого за призыв опасных, ядовитых змей, вы подвергли опасности не только друг друга, но и остальных студентов. Это безответственное поведение не может остаться безнаказанным, молодые люди. Я назначаю вам неделю отработки с вашим деканом, я поговорю с профессором Слизнортом об этом инциденте! Мистер Поттер, десять очков Гриффиндору за спасения мистера Финч-Флетчли… Мистер Поттер? А где он?       Все огляделись по сторонам, мистера Поттера не было в зале.       Мистера Поттера из зала вытащила Чжоу Чанг, она повела его по лестнице, потом коридорами и завела в пустой класс. — Гарри, ты змееуст! — заявила рассерженная и одновременно испуганная Чжоу, сжимая палочку. — Да, то есть… Как ты узнала? — Гарри растерялся, для него осведомленность подруги было неожиданностью. Способность разговаривать со змеями не была бы большой тайной, если бы не эти нападения, но сейчас Гарри точно не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал. — А ты сам не заметил? Ты не произнес заклинание, отбросившее Джастина, ты его прошипел! — объяснила Чжоу, по-прежнему сжимая палочку. — Когда я отбросил Джастина, чтобы спасти его от змеи, — поправил Гарри, сев на парту, он заметил, что Чжоу держит палочку наготове, но проигнорировал это, ведь она не соперник ему в бою. – Нет, не заметил, для нас змееустов змеиный язык почти не отличается от родного языка, мы не замечаем, когда переходим на него, просто я увидел змею и стал говорить на парселтанге, а сам был уверен, что говорю на английском. — Ты наследник Слизерина, — заявила Чжоу, готовясь к худшему. — Нет, но по этой причине я и не говорил никому о своей способности, иначе все бы подумали, что я наследник Салазара Слизерина. Мне не нужно, чтобы из меня сделали крайнего, я не хочу, чтобы все свалили на меня. Ты ведь понимаешь, что меня обвинят во всем, если кто-то узнает, что я владею этим языком, — объяснил Гарри Поттер. — К тому же Слизерин и его семья были не единственными магами, кто владел этой способностью. Например, в Индии и Персии такие маги не такая уж большая редкость. — И твой отец тоже был змееустом? — осторожно спросила Чжоу. — Нет, не был, — неохотно признался Гарри. — Но твоя мать не могла им владеть, ведь она родилась в семье маглов? — удивилась Чжоу. — Не могла, — еще неохотнее признался Гарри. — Так откуда у тебя эта способность? — удивленно спросила Чжоу. — У меня есть две версии. Первая, что на мне случился очередной виток развития магии, родовая магия в моей крови развилась и дала мне ту возможность, которой не было у моих родителей, любая способность так рано или поздно появляется. Вторая версия заключается в том, что Волан-де-Морт тоже был змееустом, и в ту ночь нас закоротило, мне как-то передалось эта способность. У меня есть подозрения, как могла осуществиться такая передача, но я не могу об этом сказать, — рассказал Гарри, он сообщил ей и так слишком много того, что она знать не должна, говорить о крестражах он точно не собирался. — Но ты не должна об этом никому говорить, я не хочу, чтобы меня отчислили, посадили в Азкабан или убили только из-за того, что я умею говорить со змеями. — Гарри! — испуганно воскликнула Чжоу. — Ты же не думаешь, что тебя могут отчислить и… — Я в этом уверен. Ты сама подумай, у нас тут нападения на учеников, всех пугает Тайная Комната, чудовище, наследник, сначала нападали на маглорожденных, а недавно напали на чистокровного наследника Селвинов. Все хотят действий, результата, все хотят найти виновного, а если все узнают, что я змееуст, все сразу обвинят во всем меня, а учитывая мою известность и роль в истории с Волан-де-Мортом, все решат, что я новый Темный Лорд, — расписывал Гарри. Конечно же, он сгущал краски и сильно преувеличивал, никто бы не стал из-за владения языком змей преследовать великого Гарри Поттера, наследника рода Поттеров, находящегося под опекой министра. Но он очень хотел убедить Чжоу не рассказывать о своей способности. — Но ведь это легко проверить, есть детекторы лжи, есть сыворотка правды, — пыталась возразить равенкловка. Она доверяла Гарри, верила ему, но то, что говорил Гарри, было слишком шокирующим. Чжоу внимательно смотрела на Гарри, ожидая, что он скажет. — Именно поэтому меня могут просто убить, чтобы не разбираться. Меня вполне может поцеловать дементор при задержании. Во времена Волан-де-Морта министерство так иногда делало, когда нужно было от кого-то избавиться, а доказательств не было, — сказал Гарри. — Но министр Фадж — твой опекун, — вспомнила Чжоу, ей казалось все это чем-то невероятным и ужасным, она искала хоть какую-то зацепку, опровергающую эту картину мира, она внимательно вглядывалась в лицо Гарри, словно желая хотя бы в его мимике найти опровержение его словам. — Вот именно, поэтому я лучше большинства знаю, что этот дурак не контролирует собственное министерство. Я тоже думал, что министр сможет меня защитить, поэтому и сделал его своим опекуном, но он слаб, глуп и податлив, — заявил Гарри, нервно запуская пальцы в волосы. — Но профессора, они должны знать… — Чжоу надеялась, что уж профессора точно разберутся. — Ну, я как-то по глупости сказал профессору Дамблдору, что могу разговаривать со змеями. Я тогда не знал, что эта особенная способность, что о ней лучше никому не говорить, — Гарри вспомнил свою встречу с директором Хогвартса в приюте. — Теперь я вынужден бояться, что Дамблдор может в любой момент раскрыть мой секрет, чтобы спасти свое положение, ведь эти нападения бьют по нему, как по директору школы. Хотя, может быть, маразм и склероз давно стерли этот маленький факт из его памяти. Иначе у меня могут быть проблемы… — Но Дамблдор… — попыталась возразить третьекурсница. — Знаю, знаю… Он великий, добрый маг. Но я в это не верю, я не доверяю ему. Я отдельно, он отдельно, — заявил Гарри. — У меня к нему слишком много претензий. — А кто же тогда нападает на учеников? — спросила равенкловка, опуская палочка. — Если бы я знал, то уже прославился бы очередным подвигом, — усмехнулся Гарри Поттер. — Но я не знаю, кто он. Мы с друзьями потихоньку пытаемся его найти. Но ты ведь никому не расскажешь обо мне? — спросил гриффиндорец, мягко воздействуя на сознание девчонки. — Хорошо, Гарри, — кивнула третьекурсница. — Кстати, Чжоу… — Гарри взмахнул рукой без палочки и одним лишь усилием воли притянул к себе палочку подруги. — В следующий раз старайся здраво оценить свои возможности. Ты потащила меня сюда одна, думая, что я наследник Слизерина, нападающий неизвестной профессорам магией на учеников, настоящий наследник мог бы здесь причинить тебе вред или даже просто убить тебя. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, так что будь осторожнее. И если ты вдруг что-то узнаешь о наследнике и нападениях, то сообщи об этом мне, Блезу, Сьюзен, еще можешь рассказать Луне, она сможет нам передать. Из профессоров лучше всего рассказать об этом Крамеру, Флитвику или Принцу, остальные недостаточно… Не знаю, как лучше сказать, в общем, они хуже справятся…       Гарри вернул подруге палочку, и они поспешили уйти. Гриффиндорец проводил ее до башни Равенкло, держа за руку, ему нравилось ощущать ее ладонь в своей, они весело беседовали о чем-то неважном, прочитанном из газет. Но прогулка до башни быстро закончилась, пришла пора расстаться, и Гарри ушел в свою башню.       Всю ночь валил снег, никто не заметил темную фигуру с посохом, идущую от леса к замку. Никто не заметил, как чувствующий магию путник нашел подземный ход на территории школы и проник внутрь, стремясь попасть в Хогвартс.       Блез в очередной раз вышел поболтать с приведениями, он надеялся узнать хоть какую-то новую информацию. Разговаривать рядом со своим факультетом было слишком опасно, так как многие слизеринцы могли попытаться проследить, подсмотреть, это всегда было особенностью змеиного факультета, да и сам Блез не отказался бы узнать что-то новое о других. Поэтому Забини, использовал все известные ему заклинания скрытности, пробежал несколько коридоров, использовал пару секретных ходов, чтобы потом в малоиспользуемой части замка в заброшенной комнате встретиться с приведениями. — Мастер Забини, у нас тревожные вести, в замок проник чужак, — сообщил Ник, — Мы не смогли его рассмотреть, он сразу же окутался чарами, скрывающими его от нашего взора, приведения теперь его не видят. Такими чарами владеют некроманты или… — Или кто? — спросил раздраженный Блез, ситуация усложнялась многократно, и его это бесило. — Понимаете, уже много лет никто в Англии не поднимал подобную нежить, со времен войны с Гриндевальдом на нашей земле не появлялось нежити способной к каким-либо чарам, — сообщил толстый монах. Если приведение может быть испуганным, то монах был испуганным призраком.       Блез смог лишь грязно выругаться. Ситуация с наследником оставалась по-прежнему неясной, слежка за группировкой детей пожирателей, при этом приходилось учиться и быть одним из лучших по всем предметам, дуэльный клуб, занятия с Калисто Крамером и иностранные языки отнимали все оставшееся время, а теперь еще и неизвестный некромант или нежить. — Так, Барон, отправляйтесь к Дамблдору, Николас, отправляйтесь к профессору Крамеру, Монах к Принцу, вы расскажите про этого пришельца, но ничего не говорите про меня, вы просто увидели чужака, который применил некромантские чары, — приказал Блез. — Ах да, Серая дама, прошу вас сообщить то же самое профессору Флитвику, он тоже может что-то сделать в этой ситуации.       Сам же Блез Забини очень быстро вернулся в слизеринскую спальню, бежал Блез со всех ног, так как совсем не хотел сталкиваться с неизвестным некромантом или нежитью. Слизеринец считал, что наследником является кто-то из учеников, поэтому не особенно его боялся, а вот этот неизвестный пришелец внушал опасения, он мог быть по-настоящему опасным.       Флитвик, Принц и Крамер после визита приведений сразу же направились к кабинету директора. А сам Дамблдор даже немного обрадовался этой новости, теперь он мог вызвать авроров и сотрудников департамента правопорядка в школу, согласно правилам о вторжении посторонних волшебников или существ они обязаны явиться в Хогвартс немедленно. Пусть теперь и у министерства голова болит, раз уж они мифическую Тайную Комнату они не посчитали достаточно важной причиной для своего вмешательства. Он немедленно прыгнул в камин, чтобы переговорить сначала с ночным дежурным в Аврорате, а затем с таким же дежурным в департаменте, дабы те вызвали своих глав и отправили в школу людей. Но, как вскоре выяснилось, Амелия Боунс, Корнелиус Фадж и Руфус Скримеджер уехали по каким-то важным делам за границу, а оставшиеся заместители довольно ленивые, некомпетентные и продажные чиновники. В итоге с очень большой задержкой в школу прислали из департамента стандартную группу магов, а из Аврората туповатого Долиша, пьяного старика, который скоро должен будет уйти на пенсию, и тройку молодых ребят, еще не окончивших обучение. Дамблдор просто почувствовал, что во всем этом замешан Люциус, он ожидал, что утром к нему прилетит сова от попечителей. Складывалось впечатление, что именно Малфой как-то организовал встречу министров магии стран Европы и глав организаций, отвечающих за безопасность в этих странах, чтобы обсудить вопросы международной безопасности. Так же Малфой мог заплатить дежурным, чтобы они противодействовали директору, в случае, если он что-то будет требовать, но Дамблдор все же был верховным чародеем Визенгамота и одним из сильнейших магов в мире, поэтому заместители и дежурные испугались и были вынуждены подчиниться. И сейчас ничего не оставалось, как разбудить остальных профессоров, дождаться небольшую поддержку из министерства и начать обыскивать замок, чтобы найти «гостя».       Долиш шел вместе с Хагридом и Джимом Фоксом, еще не закончившим обучение в Аврорате. Долиш вообще не верил, что какой-то некромант или поднятый труп мог проникнуть в Хогвартс, да и вообще откуда ему взяться в Англии, и теперь Джон недовольно посматривал на своих спутников. Огромный лесничий в шубе и без волшебной палочки вызывал у аврора брезгливость, он не воспринимал его всерьез. Коллегу он считал слабым и неопытным курсантом, к тому же Джимми был несколько старше обычного курсанта, что указывало на то, что парень сначала несколько лет валял дурака, прежде чем идти в Аврорат. Но на самом деле курсант Фокс до Аврората получал образование целителя, образования аврора и целителя являются одними из самых полезных и сложных. Перед волшебником, являющимся одновременно профессиональным аврором и целителем, открыто множество путей, помимо Аврората и больницы святого Мунго, он сможет устроиться в банк, стать наемником, телохранителем, его с радостью возьмут в любой отдел или департамент, даже отдел тайн сам предложит ему место. Джимми Фокс хотел иметь роскошную и богатую событиями жизнь, он хотел ходить в экспедиции, бороться с невиданными монстрами и много зарабатывать. Ну, а к Долишу Фокс относился с презрением, это упитанный, не следящий за своей физической формой скучный тип, который просто просиживает свое место в Аврорате, дожидаясь пенсии.       Они отправились в Хогвартс только потому, что, когда Дамблдор ворвался в Аврорат, они и еще пару человек были единственными, кто находился в Аврорате этой ночью. Долиш, пользуясь отсутствием свидетелей ночью, подправлял месячные отчеты и вносил поправки в документы из архива. Фокс же тренировался вместе с парой товарищей в специальном зале, готовясь к очередным экзаменам. В Аврорате этой ночью был еще один аврор — старик Гершель, как его там называли, он просто запирался в пустом кабинете и в одиночестве напивался почти каждый вечер, частенько ночуя на работе. Все же в мирное время в отсутствии разыскиваемых опасных темных магов атмосфера в Аврорате была довольно расслабленной, все несерьезно относились к своим обязанностям и работали спустя рукава. С мелкими правонарушениями разбирался департамент правопорядка, а они с важным видом говорили о государственной безопасности, разве что работа в Азкабане была серьезной… Так дежурный отправил в Хогвартс всех пятерых. В департаменте ночью дежурила строго определенная группа магов, и дежурный, следуя инструкции, отправил восемь человек в школу чародейства и волшебства.       В итоге по Хогвартсу шел Дамблдор с фениксом на плече и тремя сотрудниками департамента. В другом месте патрулировали Флитвик и Бербидж с пошатывающимся алкашом аврором, который палочку держать не мог, так как руки нещадно тряслись. Калисто с двумя курсантами и профессором Вектором сопровождали Слизнорта по подземельям. Макгонагалл с тремя сотрудниками департамента вместе с профессором Кеттлберном ходили вокруг замка. Профессор травологии вместе с профессором рун и в сопровождении кавалера ордена Мерлина почетного члена защиты от темных искусств и обладателя приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку Златопуста Локонса осматривала теплицы. Филч, Синистра и Принц проверяли астрономическую башню. А два оставшихся сотрудника департамента и Трюк отправились к полю для Квиддитча. Старосты и домовики стояли по обе стороны входа в факультетские гостиные, чтобы никого не впускать и не выпускать.       Но встретить нарушителя «повезло» именно Долишу, Хагриду и Фоксу. Прямо перед ними по коридору, прихрамывая и пошатываясь, прошел высокий высохший труп, опирающийся на тяжелый медный посох. При его приближении гасли факелы, пустые глазницы взирали на мир непроглядной чернотой, дорогие в прошлом, а ныне изношенные и порванные одежды буквально висели на костях мертвеца, с него сыпалась грязь, пыль, прах. Мертвеца сопровождал темный могильный дух, стелящийся по полу, виде тумана, оставляя на поверхности пола и стен иней. Мертвец осмотрел Долиша, Хагрида и Фокса совершенно равнодушным взглядом и пошел дальше, ведь они никак не были связаны с его целью. — Он не агрессивен, давайте просто проследим за ним, — предложил Фокс. — Сопляк, не учи меня, как надо делать работу, мы должны устранить его! — рявкнул Долиш. — Но, сэр… — попытался возразить Джимми, его все больше и больше раздражал Джон Долиш. — Ступефай! — крикнул Джон, выпрыгивая вперед.       Красный луч оглушающего заклинания врезался в нежить, мертвец сначала пошатнулся. Видимо, его нельзя было оглушить, и вот он уже поворачивается лицом к Джону и поднимает посох, явно готовясь к бою. В сторону аврора полетел мощный порыв ветра, струя пыли, снятой со стен, пола и потолка, метко направлялась в глаза. Но простенький щит легко защитил Долиша, магические способности мертвеца были невелики, он еще не успел набрать сил после своего поднятия. Долиш и Фокс стали одновременно бросать в противника режущими заклинаниями, чередуя их со взрывными. Мертвый гость встречал лучи своим посохом, они ударялись об металл, рассыпаясь множеством искр, не причиняя врагу никакого вреда, а мертвец, пошатываясь, шаг за шагом приближался к аврорам. Ответные заряды магии мертвеца легко блокировались простым «протего». Сухие костистые руки, сжимавшие посох, не могли быстро двигаться, тут работала какая-то особая магия, притягивающая заклинания к посоху. Неожиданно волшебство подхватило оживший труп, и он с большой скоростью приблизился к аврорам, что застало их врасплох. Труп ткнул Джона Долиша посохом в грудь, но металл его не коснулся, магия этого медного посоха заставляла кожу, мышцы и даже кости разрываться, расходиться в стороны при его приближении, образуя воронку в груди аврора. Фокс чудом увернулся от удара, но труп ударил своей костяной ногой ему под колено, и Джим упал и сразу перекатился в сторону, но мертвец зарядом темной магии в грудь выбил дыхание из противника и подошел поближе. Нежить занесла медный посох для сокрушительного удара, но Хагрид, до этого не вступавший в бой, нанес сбоку сокрушительный удар кулаком, мертвец отлетел на несколько метров и упал. Его челюсть треснула от удара кулаком, несколько ребер сломалось от удара об пол, и теперь в местах перелома клубилась черная магия. Хагрид сорвал со стены давно погасший факел и кинул им со всей силы в мертвеца, факел ударил в черепушку, оставив трещину, сам труп, еще не успев нормально встать, снова грохнулся на пол, из трещины в черепе повалила черная дымка. Нежить взмахнула посохом, и весь коридор заполонил черный непроглядный дым.       Пока Хагрид отважно дрался с восставшим трупом, кадет Джим Фокс успел подняться и наложить пару целебных заклинаний на Джона Долиша, задержав тем самым его смерть. А когда появился черный магический дым, для Фокса не составило труда взмахом палочки убрать его, это не было чем-то сложным для взрослого мага, но нежити уже нигде не было. Джим очень быстро нанес себе порез и стал кровью чертить символы на теле Долиша, а затем дотронулся концом палочки до его лба и произнес несколько заклинаний на разных языках. Джим Фокс уже предвкушал, что его наградят за спасение аврора Долиша, но заклинание поддерживающее жизнь Джона за счет магии Фокса отнимало очень много сил, рана от артефакта посоха оказалась очень серьезной. Лицо Джона побледнело и покрылось потом, руки задрожали. — Быстрее, приведи помощь, — попросил Фокс Хагрида.       Лесничий кивнул и побежал, надеясь наткнуться на кого-нибудь из профессоров. Ему повезло, через три минуты он наткнулся на компанию Флитвика, Бербидж и старого нетрезвого аврора. Филеус Флитвик, выслушав Рубеуса Хагрида, выпустил из палочки серебристую сову-патронуса, которая улетела в поисках Дамблдора, чтобы передать ему сообщение, а затем они все побежали за Хагридом. Джим Фокс был на грани обморока, когда к нему подбежал Флитвик. Заклинатель, не долго думая, оставил на лбу Фокса пятно своей крови и приложил к нему палочку, чтобы перекачать в него свои силы. Что-то сделать с Долишом Флитвик не мог, так как не знал, что это был за артефакт, ранивший аврора, да и любое другое действие могло занять слишком много времени, поэтому гораздо легче и быстрее было магически поддержать Джима. Флитвик помнил своего студента равенкловца Джима Фокса, он был хорошим учеником, к тому же Флитвик проводил с ним на старших курсах собеседования по поводу выбора работы после школы, поэтом узнал, что тот хочет получить для начала образование целителя, и поэтому Филеус полностью доверял Джиму в вопросе спасения Долиша. Фокс сразу же почувствовал облегчение, когда через него пошла магия декана Равенкло. Профессор магловедения Бербидж тоже достала палочку, она направила ее на рану Долиша и стала произносить несколько известных ей простеньких целебных заклинаний. Пьяный аврор внимательно смотрел за Бербидж, затем сев на пол рядом с Долишом, стал повторять заклинания за профессором магловедения. Рана была серьезной, да и к тому же нанесенной магическим предметом, поэтому лишь слегка уменьшалась под действием непрофессиональных простеньких чар. Хагрид достал из внутреннего кармана шубы розовый зонтик, но под строгим взглядом Флитвика спрятал его обратно.       Через какое-то время Флитвик и Джим стали ощущать истощение, сил оставалось не так уж и много, да и результат Бербидж и старика Гершеля был довольно скромный. Но, к счастью, успел подойти Дамблдор со своим сопровождением. Долиш не понравился фениксу, но под жалобным взглядом директора птица все же уронила несколько слез в рану аврора, и та немедленно заросла, оставив после себя лишь небольшой рубец.       У Дамблдора были смешанные чувства, так как эти события бросят на него тень, могут дать еще один козырь в руки Люциуса Малфоя, но в то же время появлялась возможность встряхнуть министерство, возможно, удастся эвакуировать детей, на время закрыть школу, чтобы ее полностью прочистили авроры, невыразимцы, оперативники департамента. Ведь по горячим следам вполне можно найти если не Тайную Комнату и чудовище Слизерина, то виновных, устроивших нападения, поднявших мертвеца точно можно выследить. Дамблдор жалел, что у него совершенно нет времени подумать, все проверить, события развиваются слишком быстро.       Уже через несколько минут в замок прибыл Вильям Скримеджер в сопровождении пары авроров и одного из заместителей Амелии Боунс. Его прибытие не было официальным, так как после пробуждения от чар Волан-де-Морта Вильям не занимал в министерстве пока никакого места, он не восстановился даже в Аврорате, потому что там главным был его брат, а они хотели занять разные места, чтобы иметь большую власть в министерстве.       Все профессора и министерские работники собрались в кабинете директора, откуда почти всех сразу же отправили охранять спальни учеников и обыскивать замок. Долиша на всякий случай отправили на осмотр в больницу святого Мунго, все равно большой пользы от него ждать не приходилось. Оставшиеся директор, деканы и Скримеджер теперь опрашивали Хагрида и Фокса. Те очень быстро рассказали о своей встрече и теперь ждали реакции слушателей. — Ну, вроде бы все понятно, — сказал Руфус, после отчета кадета и лесничего. — Что можете сказать от себя, кадет Фокс? — Сам по себе это слабый представитель нежити, магических способностей практически нет, а физические способности гораздо ниже, чем у инферналов, он медленный, не гибкий, не ловкий, сила удара невысока. Но он способен к небольшим магическим манипуляциям, и у него есть довольно сильный артефакт — посох, который буквально впитывает заклятья. Так же он нанес Долишу удар посохом, который причинил очень серьезную рану, я с трудом смог его спасти, продержаться сначала до прибытия профессора Флитвика, а потом до феникса. Артефактами могут быть еще и перстни, что у него на пальцах, еще у него был странный костяной амулет, на нем была одета кольчуга и что-то еще из кожи дракона, что необходимо учитывать при следующих столкновениях. Возможно, что это один из тех типов нежити, что становится сильнее со временем, внутри него просто кипела магия, клубилась, в отличие от обычного инфернала или другого подобного вида нежити, — рассказал Фокс. — И что же вы совместно с опытным аврором не смогли остановить слабого представителя нежити? — спросил Скримеджер. — Один бы я может и справился. Но от аврора Долиша больше проблем, чем пользы. Его спасло лишь вмешательство Рубеуса Хагрида и то, что я успел получить образование целителя. Аврор Долиш не смог воспользоваться эффектом неожиданности и догадался применить к мертвецу оглушающие чары, с тем же успехом он мог бы попытаться использовать усыпляющие чары, — усмехнулся Джимми.       Вильям скривился, было неправильным, что какой-то кадет столь плохо отзывался о старшем авроре. В Аврорате считалось дурным тоном плохо отзываться о товарищах, тем более о старших товарищах, а Вильям Скримеджер прошел долгий путь в Аврорате и бережно относился к его внутренним традициям и правилам. — Сомнительно… Довольно глупо так говорить о том, кто скоро может скоро стать вашим начальником, — вкрадчиво сказал Вильям. — Скорее меня не будет среди авроров, чем мной будет управлять человек вроде Долиша. Я всегда могу вернуться к целительству, а с образованием целителя и аврора передо мной очень много дорог. Долиш представляет куда большую проблему для Аврората, чем для меня, — жестко ответил Джимми Фокс, все же он был гораздо старше простого кадета и мог позволить себе так разговаривать со Скримеджером. — Господа, думаю, что нам следует заняться другими делами, — подал голос Дамблдор, до этого пребывавший в своих мыслях. – Это, конечно же, ваше дело, но мне кажется, что молодой человек заслуживает награды, он спас Джона от неминуемой смерти, а кроме того, что смерть была бы трагедией сама по себе, смерть аврора в Хогвартсе причинила бы вред нам всем. Вы можете отправить его назад в Аврорат, а можете оставить здесь и подключить к расследованию, он уже показал, что может быть очень полезен. — Да, хорошо, вы правы, Альбус, — кивнул Вильям Скримеджер, он понимал, что Джимми Фокс действительно может быть полезен сейчас и в будущем. — Кадет Фокс, подключайся к работе. Так как вам удалось уже один раз найти мертвеца, то и сейчас будете заниматься поиском. — Джимми, после Аврората ты можешь год обучаться у меня, это будет полезным для тебя, некоторые выдающиеся авроры успели в свое время кое-чему научиться у меня, — предложил Калисто, видя потенциал этого волшебника. — Почту за честь, сэр, — кивнул Джимми Фокс и вышел из кабинета. — Коллеги, пожалуй, вам стоит наложить защитные заклинания на входах в факультетские гостиные, учебные помещения и основные коридоры, по которым в основном ходят ученики, еще в большом зале и на кухне не помещает дополнительная защита, — мягко приказал Дамблдор. — Альбус, я начну преподавать ученикам необходимые для защиты от нежити чары, — предложил Калисто, не спешивший присоединяться к коллегам с накладыванием защитных заклятий. — Еще хорошо бы что-нибудь с Локонсом сделать, чтобы он свалил, и я или авроры начали преподавать ученикам нормальную защиту. — Не получится, Локонс — свидетель, здесь мы его контролируем, а вне замка он может слишком много не того рассказать, — вздохнул директор, затем повернулся к Скримеджеру. — А что с министром, Амелией и Руфусом, они уже в курсе? — Да, но лучше от этого не стало, — скривился Вильям. — Из-за этой чертовой конференции Корнелиус приказал нам молчать, не поднимать шум, не посвящать в это дело никого кроме тех, кто уже оказался замешан. Амелия и Руфус не могут вырваться сюда, так как министр держит их там, чтобы сохранить репутацию Англии, он сделает все, чтобы история в Хогвартсе не стала достоянием общественности, все же конференция посвящена безопасности… В общем, лично я окажу вам любую помочь, но Аврорату запрещено вмешиваться в ваши дела, кроме тех авроров, что уже здесь. То же самое касается департамента Амелии… Эх… Я поговорю со главой невыразимцев, возможно отдел тайн нам поможет, но и в этом нет особенного смысла. Альбус, я понятия не имею, как ты умудрился все довести до такого состояния. — Это все Малфой, я уверен, что это он во всем виноват. Везде видна его невидимая рука. Он готовит заговор против меня, против школы, — вздохнул Альбус Дамблдор. — Да, сейчас он на пике своих возможностей. Его финансовое положение, его политическое влияние сейчас очень велико, и он действительно необычайно активен. Возможно, он сыграл свою роль в организации этой конференции, по крайней мере, его там точно видели, — сказал Скримеджер. — Но ему мы ничего сделать не сможем, да и вряд ли это нам как-то поможет сейчас. — Альбус, я совершенно не знаю, чего можно ожидать от попечительского совета, мой голос и голос моей дочери уже не смогут спасти ситуацию, когда на маглорожденных нападают, Тайная Комната якобы открыта, а по школе ходит нежить. Тебе стоит подготовиться к… Нет, я даже не знаю, к чему тебе нужно готовиться, — сказал Калисто, поднимаясь со стула. – Я, пожалуй, пойду — помогу накладывать защитные чары. Есть у меня одна идея, я разработал кое-какие защитные чары от нежити, некромантии, которые можно накладывать на помещения. — Среди семикурсников есть те, кто собирается стать аврорм и имеет при этом какие-то шансы стать аврором? — осторожно спросил Вильям Скримеджер. — Да, есть три человека, у них превосходно по всем нужным СОВ, я уверен, что они наберут нужные баллы по ЖАБА, ну и они на собеседовании с деканами высказали желание стать аврорами. Хочу заметить, что каждый их них взялся изучать на уровне ЖАБА некоторые предметы, не являющиеся обязательными для аврора, но все же полезными, это травология и уход за магическими животными, — ответил директор. — Вильям, вы ведь не просто так спрашиваете, я не хочу, чтобы вы подвергали опасности учеников. — Если они станут аврорами, то они в любом случае будут подвергаться опасности, к тому же семикурсники совершеннолетние и сами могут решать, что им делать. Я хочу побеседовать с ними, предложить поступление в Аврорат без экзаменов с особой стипендией. Они просто побудут ассистентами, подручными, помощниками у сотрудников департамента и авроров здесь, пока идут поиски нашего мертвого гостя. Для них самих это будет полезным опытом, к тому же они помогут держать под контролем ситуацию среди учеников, нам же не нужны малолетние искатели приключений? — Скримеджер выразительно посмотрел на Дамблдора. — Хорошо, завтра Филеус пригласит их для беседы к вам, — устало согласился Альбус Дамблдор. — Филеус? То есть все трое с Равенкло? Странно, обычно в Аврорат в основном стремятся гриффиндорцы, — удивился Вильям Скримеджер. — Были и гриффиндорцы, но у них в свое время возникли проблемы с зельеварением, — осторожно ответил директор, вспоминая прошлого декана Слизерина. — Ах да, я уже слышал о пожирателях смерти, работавших преподавателями. Квирелл и Снейп, кажется… Что ж, в таком случае я мог бы побеседовать и с этими гриффиндорцами, тоже предложить им место в Аврорате. Да и с учениками других факультетов тоже можно побеседовать, если такие имеются, и, конечно же, я хотел бы почитать их личные дела. А доучиться зельям они еще успеют, у них еще есть время на седьмом курсе, потом еще летом, да и в учебке я распоряжусь, чтобы им выделили все необходимое для занятий зельеварением. Аврорату сейчас нужны люди, — сказал Вильям. — Северус Снейп невиновен, он не служил и не служит Волан-де-Морту, он был моим тайным агентом, — возразил Дамблдор. — У него есть черная метка. Суд его не оправдал, так как суда над ним не было, его не проверяли сывороткой правды, не пытали в наших казематах, а следовательно, я не могу быть уверен, что он невиновен. К тому же у мистера Поттера другое мнение, противоположное вашему, а именно благодаря мистеру Поттеру я вышел из заколдованного сна, именно мистер Поттер с друзьями, как я слышал, спас философский камень, так что к его мнению стоит прислушиваться. Благодаря мистеру Поттеру Снейп покинул школу и у нас в Аврорате появился шанс на нормальное пополнение. И я вполне могу считать деятельность Снейпа целенаправленным вредительством Аврорату, да и на пополнение в рядах целителей его деятельность тоже сказалась не лучшим образом. С момента падения Темного Лорда, пока я был под заклятьем, он делал все, чтобы Аврорат не восполнил свои силы. Некоторые ученики смогли доучиться в других школах, чтобы стать целителями, как племянница одного моего старого друга, но вы ведь сами знаете, что правила приема в Аврорат волшебников, окончивших обучение вне Англии, этого не позволяют, — сердито говорил Вильям. — Снейпу повезло, что он покинул Англию, иначе бы на него завели дело, и он предстал бы перед судом. И я уверен, что в войну с Темным Лордом ему случалось убивать невинных, нарушать закон, пытать, использовать непростительные, иначе метку просто не получить, мы оба это знаем, Альбус — Мистер Поттер ошибается, он предвзят, так как у него неоднократно были конфликты с профессором Снейпом. Да и Северус Снейп просто оказался не самым лучшим педагогом, но не более того, — возразил Дамблдор, вставая. – Ну, хватит, у нас еще много работы. Я не могу сейчас покинуть замок, но вам, Вильям, лучше попытаться переубедить Фаджа. ***       На следующий день директор сделал объявление об усилении мер безопасности, о наличии лишь нескольких коридорах, защищенных магией, по которым можно ходить на занятия, до Большого зала, в туалет, душевые комнаты и назад в гостиные и спальни. Сейчас накладываются чары на библиотеку и путь к ней, поэтому она сейчас закрыта, что очень расстроило Гермиону, но скоро учащиеся снова смогут ее посещать. Директор не стал говорит об истинной причине таких мер, но среди студентов двое знали о нежити: Драко Малфой и Блез Забини, и скоро Блез расскажет о мертвеце своим друзьям, а Драко, возможно, поделится информацией со своими чистокровными соратниками.       Драко Малфой дотронулся рукой до золотого перстня в своем кармане. Слизеринец мучил страх, напряжение, он боялся, что его заподозрят профессора или авроры, Драко пока не избавился от перстня, поэтому его волновало, что мертвец может начать охотиться на него. — За мной, — сказал Драко Крэббу и Гойлу.       Три второкурсника со Слизериа покинули Большой зал и пошли по одному из защищенных коридоров, по краям виднелись отблески магии. Малфою чудилось, что из каждого поворота в незащищенные развилки на него смотрит нежить, преследует его, идет вдоль границы защитных чар. Драко дошел до заброшенного женского туалета и остановился, увы, авроры и профессора не стали накладывать защиту на него, на пороге туалета искрилась граница чар. Конечно же, вряд ли нежить смогла как-то проникнуть в незащищенный туалет через защищенный коридор, хотя мертвец мог попасть туда через окно, а еще там может быть секретный проход… — Ждите здесь, — приказал Драко и направился внутрь.       Драко глубоко вздохнул и переступил защитную черту. Внутри был обычный туалет, в одной из кабинок плакало приведение плаксы Миртл. Драко тихо прокрался к раковинам, чтобы не потревожить привидение, достал из кармана перстень и бросил его в раковину, перстень спокойно провалился в трубу. На душе у Драко сразу же стало легче, спокойнее, он избавился от этого бремени, теперь пусть авроры разбираются с мертвецом, а он тут уже не причем. Никто ничего не докажет, а вот его отец сможет воспользоваться этим скандалом, главное написать ему письмо.       Драко вышел из туалета и вместе с Крэббом и Гойлом отправился к себе в спальню, оставалось только дождаться, когда появится возможность отправить сову. Конечно же, путь в совятню пока закрыт, но сам отец ему регулярно пишет, и совы прилетят в Большой зал с почтой, тогда он и сможет отправить отцу письмо. ***       После инцидента в дуэльном клубе профессор Принц сообщил декану Слизерина, что его ученики вызывали ядовитых змей. Зельевар под вечер вспомнил об этом и позвал обоих в свою лабораторию. — Ну что, господа, поступила жалоба на вас, что используете опасные для жизни заклинания. А мне как раз от одного моего бывшего ученика пришел подарок: целая куча козьих желудков, флобер-червяки, яйца пеплозмеев, несколько тушек мертвых глиноклоков, пару банок патоки громошмелей, а так же огненных крабов. Он небольшую ферму держит с магическими и обычными животными. Все это мне пригодится для зельеварения. Так что, ребята, мистер Забини, вы обыщите козьи желудки на наличие безоара, а вы, мистер Малфой, разделайте флоббер-червей, — распорядился профессор Слизнорт. — А вы случаем не знаете: есть ли у нас сейчас в школе провинившиеся старшекурсники? А то ведь глиноклоков разделывать надо быстрее, пока не испортились, а задача непростая, таких волшебных зверей только старшекурсникам доверить можно, да и то не всем. А уж с этими ужесточенными мерами безопасности ученики правила нарушать в последнее время перестали, все не могу никого найти, кого бы заставить, вот вы у меня первые нарушители за эти две недели. — Нет, не знаю, — покачал головой Блез, честно не зная провинившихся старшекурсников. — Жаль, придется самому разделывать. Никогда бы не подумал, что будет не хватать нарушителей, эх, мельчает Хогвартс, — вздохнул Гораций Слизнорт. — Ах да, сдайте ваши палочки, работать будете без магии в воспитательных целях, да и чтобы друг на друга снова змей не насылали.       Два слизеринца покорно отдали своему декану палочки. Затем они вместе прошли в соседнюю комнату, где лежали заранее приготовленные козьи желудки и флоббер-червяки. Профессор дал им специально зачарованные ножи, легко разрезавшие мертвую плоть, но неспособные резать живую плоть, чтобы ученики не поранились, да и чтобы не подрались. Слизнорт давно приметил назревающий конфликт между этими двумя и некий раскол внутри всего Слизерина.       Гораций Слизнорт вернулся в свой кабинет пить чай, оставив провинившихся слизеринцев одних. Мысленно он уже подчитывал выгоду от полученных ингредиентов, ведь он мог сократить школьные расходы на безоар, мог сварить некоторые зелья на заказ и провести пару опытов.       Блез и Драко, оставив напускную брезгливость, стали кромсать мертвое мясо. Первые десять минут прошло в тишине, оба, молча, выполняли работу, изредка поглядывая друг на друга исподлобья. Но первым не выдержал Драко: — Почему ты идешь против нас, против Слизерина? Ты же слизеринец! Ты чистокровный волшебник! Мы должны держаться друг за друга! Мы же… — Да срал я на вашего мудацкого Слизерина! — рассмеялся Блез. — Мой род древнее рода Слизерина, я чистокровнее всех его наследников, Темного Лорда и пожирателей падали. Мы волшебники должны объединиться против вас, ублюдков! — Идиот, из-за грязнокровок мы чистокровные волшебники исчезнем, потеряем свою магию, — бесился Драко. — Они отнимают нашу власть, неужели ты не заметил, что нас становится меньше. — Да, вы исчезнете, это правда! Останемся мы чистокровные: мой род, род Поттера, Крамеры, Уизли, Лонгботтомы, Боунсы, Скримеджеры, Лавгуды, Кроули, Моуди и многие, многие другие останутся. С нами будут маглорожденные, с нами будут существа, с нами будут полукровки. Вы исчезаете, потому что вы все импотенты не способные сделать больше одного наследника, во всех ваших семьях по одному ребенку, за редким исключением. Вы выродитесь, потому что женитесь на своих сестрах. А наши семьи будут жить, потому что мы обновляем свою кровь, мы построим мир без вас, — говорил Блез, не отрываясь от разделки козьих желудков. — И ваш лорд лишь поможет вашему истреблению… — Что ты хочешь этим сказать? Наш Лорд приведет нас к победе! — завил взбешенный Драко. — Эта война уничтожила многих из вас, все оставшиеся Лестренджи и Блэки гниют в тюрьме, как и многие другие рода, они сгинут в Азкабане. В то время как маглорожденные прибывают из мира маглов все так же, многие волшебники в магловском мире успели оставить кучу полукровок, Уизли с лихвой восполнили свои потери и потерю Пруэтов, и это только семья Артура, а у него еще есть родные братья и кузены. И если ваш лорд вернется, то начнется новая война, в которой вы окончательно исчезнете. Мы утопим вас в вашей же гнилой крови, потемневшей от кровосмешения. — Моргана тебя побери! — Фея Моргана была замужем за магловским королем Уриеном — они мои предки. Эта кровь древнее, сильнее, чище и здоровее всей вашей. В войне или без войны вы исчезнете, выродитесь, на ком бы ты ни собирался жениться, это будет твоя близкая родственница. А может быть, ты собираешься жениться на своей матери? Ха, даже если твои дети не будут больными выродками, то ими будут твои внуки. И никто из нас не будет родниться с вами, мы запретим своим сыновьям брать в жены ваших дочерей, мы не будет отдавать наших дочерей за ваших сыновей, вы будете, как скот, спариваться друг с другом, — предрекал Блез Забини. — Возьми свои слова назад! — потребовал Драко. — А то что? Что сделаешь? Что ты вообще можешь? Что вообще может сделать наследник каких-то Малфоев мне Блезу восьмому Бенжамину Мордрету Оуэну Кроули Салиману Забини? — смеялся Блез. — Ты навлечешь на себя гнев Слизерина, ты идешь против всего факультета! — шипел Драко. — Ты не весь Слизерин. Умные слизеринцы не пойдут за тобой, они не будут умирать, не будут проливать кровь за вашего чокнутого лорда, не захотят получать его клейма, не станут пожирателями дохлятины. Дорожащие семьей и кровью слизеринцы захотят сохранить свой род, свою кровь, они не захотят вырождаться вместе с вами, не захотят, чтобы их дети становились изгоями, обреченными на инцест. И хитрые слизеринцы не станут воевать с тремя другими факультетами, они присоединятся к нам или останутся в стороне, но точно не будут погибать вместе с вами, — заявлял Забини, со злостью разрывая последний козлиный желудок и собирая найденные камешки в отдельную посуду.       Драко отбросил в сторону червя и бесполезный в бою зачарованный нож. Красный от злости Малфой пристально смотрел на оппонента, словно готовился к бою. Блез тренировался дома с вампиром и не забывал про физические упражнения в школе, поэтому не боялся папенькиного сыночка без палочки. Однако у Малфоя в руках появился темно-серый сгусток магии, все же Драко кое-чему научился, занимаясь некромантией. Блез был удивлен, но и у него было, что противопоставить в беспалочковой магии, учитывая то, что у него и врожденные способности были подходящие. Вокруг Блеза появилась тусклая темная аура, он не собирался использовать эту способность в полную силу, так как та занимала очень много энергии, ему нужно было лишь напугать противника или победить, а Блез был убежден, что для победы над Драко много не нужно. Далее Блез силой воли заставил вокруг себя летать несколько пустых уже распоротых козлиных желудков и стул, готовясь в любой момент бросить их во врага. Драко чертыхнулся, так как умел он не так много и понимал, что любой его удар будет отбит стулом или козлиным желудком, а он вряд ли сможет отбить без палочки неизвестную пока атаку Блеза. — Что тут у нас? — улыбаясь, спросил Слизнорт, открывая дверь.       Блез сразу же убрал ауру и опустил на землю все поднятые ранее предметы, а Малфой бросил некромантский заряд в одного из флоббер-червей, моментально покрывшегося следами разложения. Блез успел это увидеть и оценить качество и направление использованной магии, он понял, что это темная магия мертвых, и в его голове сразу же началась усиленная работа, заметались мысли. С чем может быть связана некромантия? Сразу же вспомнились недавние события с приведениями, нежитью, да и Калисто говорил, что Дина Томаса прокляли некромантией. Теперь Драко становился главным подозреваемым, а это значит, что оборотное зелье Гермионы становилось все более востребованным, теперь уже и сам Блез был готов его пить, чтобы выведать у Драко информацию. Да и Драко теперь смотрел на своего главного противника на факультете по-другому, стал относиться к нему более серьезно. Конечно же, в школе мог быть кто-то еще, владеющий некромантией, но этот кто-то, скорее всего, из дружков Драко, этот неизвестный некромант тоже детеныш пожирателей. — Блез, мой мальчик, вы уже закончили. Молодец! Я бы наградил вас баллами, не будь это наказанием. На этом ваше наказание заканчивается, профессор Крамер попросил отвести вас к нему, как только вы закончите, так что прошу вас идти за мной, — улыбаясь, сказал Гораций Слизнорт. Он прекрасно слышал весь разговор своих учеников, так что он не случайно вошел так вовремя. — А вы, мистер Малфой, заканчивайте с червями и идите к себе, скоро отбой, и вам не следует покидать факультетских помещений. — Да, сэр, — спокойно сказал Драко, будто не он только что кипел от злости.       Блез последовал за профессором, они вышли из подземелий и пошли к кабинету Калисто Крамера, где тот регулярно проводил свои занятия с Забини и его друзьями. — Профессор Крамер частенько дает дополнительные уроки, он вообще любит преподавание. Он неоднократно пытался стать профессором в Хогвартсе, но удалось ему это только недавно. Некоторые мои ученики, закончившие школу и овладевшие какой-нибудь профессией, обращались к нему, чтобы получить некоторые дополнительные очень специфические знания. Он владеет довольно обширными знаниями в определенных областях магии, недоступных обычно волшебникам. Среди моих бывших учеников есть сотрудники отдела тайн, сотрудники отдела патентов и экспериментальной магии, целители, авроры, разрушители заклинаний в банке, строителями магических зданий, мастера артефактов — некоторые из них становились учениками профессора Крамера, чтобы получить редкие, потаенные знания, крайне полезные в их работе. Но я никогда не слышал, чтобы он давал уроки второкурсникам, что довольно странно… — сказал Гораций, с интересом поглядывая на слизеринца. — Моя мать в дружбе с профессором Крамером, она попросила его давать мне некоторые уроки. Я планирую заниматься трансфигурацией, стать мастером в этой области, а может быть и магистром, и мне кажется интересным некоторые субстанции в темной магии. А профессор Крамер один из лучших специалистов в области темной магии, — спокойно сказал Блез. — Темной магии?! Мистер Забини, ну вы же слизеринец, вы должны быть осторожнее, хитрее, осмотрительнее, вам следует следить за тем, что вы говорите. Вы же понимаете отношение общества и министерства к некоторым разновидностям магии, да и мы профессора не одобряем увлечение темной магией здесь в Хогвартсе, — причитал Слизнорт. — Ну будьте осторожнее. — Репутация моей семьи достаточно специфична, чтобы не волноваться о таких мелочах. В будущем мне придется заниматься политикой в любом случае, но я точно не собираюсь становиться министром или занимать любую другую должность, требующую хорошего отношения общественности, и гораздо большую часть своего времени я с куда большим удовольствием посвящу исследованиям. Да и отношение министерства меня не так сильно волнует, опять же благодаря особенностям моей семьи, — признался Блез. — Вы сказали, что политикой вы не хотите заниматься, но вам придется, что вы имеете в виду? И что это за исследования с темной магией и трансфигурацией? Вы планируете изучать демонологию? — поинтересовался профессор Слизнорт, в его сейчас глазах горело любопытство. — Демонология? Нет, не собираюсь. По крайней мере, сейчас я точно не планирую углубленно заниматься этим направлением, хотя основы демонологии я обязательно когда-нибудь начну изучать. В магии хаоса я нашел несколько странных и очень интересных субстанций: адский огонь, все разъедающая желчь, вымораживающий дух, разрывающая слизь, поглощающая тьма, бездна и прочие магические вещества. Мне интересна их трансфигурация, можно ли что-то превратить в них, можно ли их трансфигурировать во что-то, можно ли трансфигурацией изменить их свойства… Возможно, найдется способ использовать эти темные разрушительные субстанции в мирных целях, а может быть удастся развить боевую магию, развить боевую трансфигурацию. Демонология мне так же интересна, так как она очень тесно связана с превращениями, имеет очень много общих с трансфигурацией моментов, но я не скоро до нее доберусь со всеми остальными исследованиями, — рассказал Блез. — Да и я пока всего лишь второкурсник… — Второкурсник, которого лично согласился обучать сам Калисто Крамер, это уже о многом говорит. И я теперь понимаю, почему профессор Крамер заинтересовался вами. Как ваш декан, я поговорю с профессором Макгонагалл, и, может быть, она согласится давать дополнительные уроки столь одаренному ученику. Так же я рекомендую вам углубленно начать изучать алхимию, в ней есть различные способы исследовать подобные магические субстанции. А если алхимически выявить некоторые свойства субстанции, то, зная их, легче будет заниматься трансфигурацией. Хотя я ума не приложу, как можно загнать адское пламя в пробирку, и что с ним там вообще можно сделать, — задумался Слизнорт. — Но это действительно интересно, надеюсь, что доживу до того момента, когда смогу почитать результаты ваших исследований, мистер Забини. — Что интересно у разных магов при разных условиях эти субстанции могут очень сильно различаться. Это может сделать эти исследования более сложными, но более интересными. А в пробирку к адскому огню можно добавить другую магическую субстанцию и посмотреть за их реакцией. Даже интересно, впитает ли, например, та же гоблинская сталь свойства адского огня или все разъедающей желчи. Хотя и демонология становится особенно интересной, если представить использование этих субстанций для создания новых существ. Можно будет попытаться сделать алхимического гомункула в адском пламени. А если создать такого голема, то это откроет абсолютно новые возможности… — задумался Блез. — Действительно, это все очень интересно… — задумался Слизнорт. – Ха! ну вы меня заговорили, а на вопрос о политике не ответили. Вы не хотите этим заниматься, но вам якобы придется уделять ей внимание. Что вы имеете в виду? — Хм, есть несколько причин, — медленно говорил Забини. — Мои друзья хотят кое-что сделать, они хотят изменить мир к лучшему, и им понадобится моя помощь. Я постараюсь занять место в Визенгамоте, может быть, смогу попасть в попечительский совет, какое-то время поработаю в отделе тайн, стану советником или консультантом, у меня точно будет место в совете лордов, хотя он редко собирается и уже давно ни на что не влияет. Еще особенность моей семьи позволит мне общаться с некоторыми магическими существами, что тоже будет очень полезным, позволит мне получить место в международной конференции магов и место консультанта в департаменте международного сотрудничества. И есть еще одно… Сами-знаете-кто может вернуться, тогда понадобится все, чтобы противостоять ему, в том числе и политическое влияние.       Блез где-то недоговаривал, а в чем-то нагло лгал, он собирался очень многого добиться в политике. Как и большинство слизеринцев, он имел очень большие амбиции, его привлекала власть, но не собирался говорить обо всем Слизнорту. Было даже выгодно, чтобы все думали, что он идет в политику нехотя, против своего желания, идет ради других, идет в политику, чтобы бороться со злым волшебником. Мало кому понравится очередной амбициозный темный маг и слизеринец из темной семьи, рвущийся к власти и поэтому идущий в политику. Блез будет занимать все более и более влиятельные посты, уверяя всех, что не хочет этого, что ему это не нужно. И сейчас Блез пробовал убедить в этом своего декана, чтобы и Слизнорт искренне пытался помочь своему ученику связями. Хотя магические науки его действительно привлекают, он и в правду планирует стать магистром трансфигурации и посвятить немалую часть своей жизни исследованиям. — Это довольно интересно, хотя вы перечислили слишком много для человека, нежелающего идти в политику. Все же быть чародеем в Визенгамоте, состоять в попечительском совете, войти в состав английской делегации в международную конференцию магов, занять место в совете лордов, а так же получить место консультанта или советника в отделе тайн, да и еще и департамент международного сотрудничества. О таком не смеют даже мечтать многие волшебники, стремящиеся в политику. Не многовато ли, мой мальчик? — засмеялся декан.       Блез мысленно выругался, он действительно перечислил слишком много. — В самый раз, когда Сами-знаете-кто вернется, я использую все, чтобы одолеть его самого и всех его прихвостней. И я всегда смогу избавиться от лишних постов, уйти, оставить их, — Блез прибегнул к наиболее острой и болезненной теме. Главный злодей волшебник современной Англии не оставит профессора Слизнорта равнодушным. Блез успел заметить, что его декан очень нервничает при упоминании этого мага, особенно после того, как его допрашивал Гарри Поттер. — А не слишком ли вы молоды, чтобы задумываться об этом, Блез? — спросил Гораций, с грустью и смотря на своего ученика, мягко опустив руку на его плечо. — Потом может быть слишком поздно. Мы и так не знаем, когда Темный Лорд вернется, это может случиться и завтра, — тревожно и взволнованно сказал юный слизеринец, но отчаянно стараясь сохранить спокойный голос, по крайней мере, так должно было показаться его собеседнику. — Может быть, вы и правы… — задумался профессор зельеварения. — Ну ладно, мы уже пришли.       Профессор Слизнорт после короткого стука открыл дверь в кабинет Калисто и с удивлением обнаружил там, помимо самого профессора Крамера, Сьюзен Боунс, Гарри Поттера и Луну Лавгуд. Было странным видеть, что у Крамера в учениках три второкурсника и одна первокурсница. Поттер, Забини и Боунс давно уже были записаны в список особых учеников, но теперь к ним видимо присоединилась и Лавгуд. Дочка сумасшедшего редактора дурацкой газеты невзрачная равенкловка, которая не ладит со своими однокурсниками, имеет не лучшую репутацию среди учеников, оказалась подругой трех самых перспективных учеников и ученицей Калисто Крамера. — Гораций, спасибо, что доставили мистера Забини, — поблагодарил Калисто зельевара. — Да мне было не трудно, к тому же мне было очень интересно поговорить со столь одаренным и неординарным учеником, — ответил Слизнорт. — Мистер Забини — хороший собеседник. — Не бывает простых учеников, друг Гораций, в каждом из них есть что-то свое особенное, но не в каждом это что-то бывает раскрыто. Меня мучает, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт, — с грустной усмешкой сказал темный маг. — Вы преувеличиваете. Гениальные люди — это метеоры, сгорающие, чтобы осветить свой век, — ответил Гораций, любящий красивые фразы. Слизнорт был хорошим учителем, но его склонность выделять любимчиков слишком бросалась в глаза всем, этот профессор не верил, что все в чем-то одарены, Гораций был убежден, что лишь немногим достается какой-то дар, будь то талант, упорство или знатная семья. — Но вы правы, это наш долг учителей не дать погибнуть таланту и направить его в правильное русло. — Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок, — сказал Калисто, оглядывая своих учеников. Калисто Крамер обучал всех волшебников, кто приходил к нему, если только эти волшебники не собирались применять темную магию во зло, хотя не многие из них потом афишировали, что изучали темные искусства, да и не так много волшебников решилось обратиться к одному из самых сильных темных магов Англии. — Гений тот, кто делает и меня гениальным, — польстил учителям Блез, чем вызвал всеобщий добрый смех в кабинете. — Действительно, приятно было пообщаться, всем доброй ночи, — попрощался Слизнорт, открывая дверь. — Только не забудь отвести учеников по спальням. Сейчас слишком опасно в замке. — Я, пожалуй, использую для этих целей камин. Благо, он позволяет отправить их по факультетским гостиным, — пообещал профессор Крамер. — Доброй ночи, Гораций. — Как идет поиск нежити, сэр? — сразу же спросил Блез, как только закрылась дверь за зельеваром. — Что-нибудь стало известно, нашли ли виновного? — А откуда вы знаете про нежить, мистер Забини? — серьезно спросил Калисто, а друзья Блеза удивленно переводили взгляд с Блеза на Крамера. — Ну, у меня есть свои источники информации, профессор… — уклончиво ответил Блез Забини. — Мистер Забини, вы можете стать главным подозреваемым, — серьезно заявил Крамер. — Мне рассказали приведения, я в хороших с ними отношениях, — нехотя сознался Блез, не упоминая о своем даре смерти. — Кстати, Николаса именно я к вам направил, сэр. — Ладно, раз уж вы все теперь знаете, то вас не удивит наш сегодняшний урок некромантии по защите от нежити, — сказал Калисто Крамер. — Конечно же, будь у вас необходимый самоконтроль и объем сил, я рекомендовал бы просто использовать магию хаоса. Школа разрушения неплохо справляется с таким противником, как нежить, причем очень мощный заряд магии может причинить вред и духам. Но вы таким практически не владеете, вам не хватает концентрации и сил, желчь не слишком-то и разъедающая, а адское пламя стремится бесконтрольно сжечь все, включая вас самих, причем за счет вашей же силы. Обычная боевая магия может и не помочь против серьезного противника… Поэтому мы начнем изучение некромантии, к тому же вы и так достаточно близко соприкоснулись с магией смерти на том банкете призраков, особенно мистер Поттер… Кстати, ваш предок из рода Певереллов придумал одно заклинание «Палиум Морс», это заклинание называют плащом смерти, возможно, что именно это заклинание послужило основанием для легенды о дарах смерти. Это заклинание укрывает заклинателя от магии смерти, так чары некроманта не смогут вас найти, а нежить вас не увидит, даже приведения не увидят вас. Но это заклинание относится к некромантии, поэтому оно может быть зафиксировано и преодолено другими видами магии. В частности в светлой магии есть несколько способов разрушения этого щита, да и просто чары из высшей магии способны сделать это. Некромантия — довольно точная магическая область магии, у нее достаточно строгие законы и правила, в отличие от магии хаоса, но все же и тут имеет значение простая сила, поэтому достаточно могущественная нежить или достаточно сильный и умелый некромант все же смогут вас найти и навредить вам.       Профессор вышел в центр комнаты, взмахнул палочкой, произнес нужные слова и над ним образовался купол, переливающийся черными, серыми и темно-синими оттенками. Гарри перестал видеть своего профессора, но быстро догадался снять очки, комната сразу расплылась, но пятно, являющееся профессором, все же стало видно гриффиндорцу. Видимо эти чары скрывали заклинателя и от очков, подаренных смертью. Блез, как Сьюзен и Луна, прекрасно видел профессора, он так же видел, как его друг снимает очки, чтобы разглядеть учителя, Блез усмехнулся и подмигнул ему, но Гарри без очков никаких подмигиваний не видел. Профессор же, занятый демонстрацией заклинания, не обратил внимание на Гарри и его очки, он еще несколько раз показал, как создаются чары, прежде чем попросил учеников попробовать сделать это самим.       Гарри пришел к выводу, что, скорее всего, его предок придумал это заклинание, изучая мантию невидимку. Уж слишком Палиум Морс напоминал дар смерти, доставшийся Гарри от отца.       Как вскоре выяснилось, заклинание у учеников не получалось. Профессор все твердил, что нужна не просто концентрация на заклинании, а сама магия смерти, отличающая некромантию от обычных чар, нужно сродство со смертью, ощущение могильного холода, осознание смерти. — Нужно соприкоснуться с этой стихией, у разных волшебников это ощущается по-разному, это может быть страх, может быть ощущение пустоты или воодушевление, некоторые воспринимают это как искусство, как особую музыку или живопись, одна моя знакомая рисует очень интересные картины после контактов с этой магией… Я, например, чувствую некоторое особое спокойствие, меня ждет страна вечной охоты, покой, а может быть и сон, он ждет всех, та сторона совсем рядом, там нет страстей, нет войн, возможно, есть разгадки на мои вопросы. Для многих молодых некромантов магия смерти ощущается как власть, контроль над самой смертью. Моя дочь говорит, что это похоже на бескрайний и могучий черный океан, а использование некромантии ей представляется, как будто бы она стоит на краю обрыва, один неверный шаг и неизбежное падение. Вспомните свои ощущения на празднике у приведений, вспомните ощущения, когда призрак проходит сквозь вас, — рассказывал профессор.       Гарри чаще других сталкивался со смертью, на улице ему часто приходилось видеть мертвых животных, иногда он и сам убивал их, ему приходилось видеть мертвецов, в неблагополучных местах часто кого-то убивали, часто умирали от передоза наркоманы, смерть бездомных бродяг тоже была рядовым событием. В приюте ему пришлось убить одного из учителей. В школе он проходил с Блезом и Сьюзен полосу препятствий, где они встретил нежить. Еще они с Блезом встретили уртбурда, затем они встретили Квирелла и Волан-де-Морта, и Квирелла они убили, а потом встретили саму смерть, подарившую им артефакты. В этом году Гарри с друзьями пошел на юбилей смерти приведения, где все было пронизано смертью, и Гарри Поттер еще и умудрился оказаться в другом мире, где чуть не погиб и снова встретил смерть. К тому же он ментально изучал мысли и чувства, связанные со смертью, пытался осознать все это. Поэтому он быстрее других ощутил холод на кончиках пальцев, распространившийся на палочку. Над Гарри возник щит, но сам гриффиндорец этого почти не заметил, ему казалось, что перед ним огромная монолитная скала, уходящая бесконечно вниз под землю и одновременно вверх, холодная мертвая скала. Ощущения мальчишки разделились, какая-то часть видела мощь и силу это скалы, это вдохновляло и придавало сил. Но вторая часть ощущала грусть, скорбь, печаль, не страх, но сожаление, при виде этой скалы, безмолвная мертвая и холодная скала. Забавно, что и крестраж отреагировал на эту скалу, он испугался смерти, пытался спрятаться, но Гарри легко подавил его. Поттер убрал щит, просто сел на стул и погрузился в собственные мысли, он хотел понять, что, как и почему в нем происходит, что значит скала, что он думает обо все этом.       Калисто немного удивился, что второкурсник довольно быстро смог создать вполне годный плащ смерти, хотя с другой стороны профессор понимал, что это не простой второкурсник. Профессор Крамер совершенно не удивился реакции Гарри, столкновение с магией смерти заставляет многих людей почувствовать что-то совершенно незнакомое, чуждое и в тоже время естественное и неизбежное. К тому же Крамер лишь с возрастом стал испытывать спокойствие, раньше некромантия вызывала у него ощущение страха и отторжения, но все равно была крайне интересна.       Блез же просто ощутил силу, перед глазами промелькнуло что-то похожее на причудливый узор, по телу прошелся холодок, и в руках Забини появился еще один инструмент, некромантия стала просто еще одним инструментом в руках слизеринца. Вокруг Блеза тоже появилась серо-черная завеса. Ему даже стало немного скучно, он ожидал каких-то более интересных ощущений, чего-то более грандиозного, жуткого или притягательного, но эта магия казалась чем-то простым и даже обыденным. Хотя, что еще ожидать от мальчишки, у которого дома древний вампир исполняет роль слуги и тренера по физкультуре.       Луне стало очень грустно, она вспомнила свою маму, Луна почувствовала страх потерять отца, ощущение одиночества, отчужденности окутало девочку. Из палочки появилась магическая защита, а в глазах заблестели слезы. Равенкловке однозначно не нравилась темная магия, ее пугала магия хаоса, отталкивала стихия разрушения, а магия смерти вызывала грусть, тоску, чувство одиночества. Луне даже казалось, что она слышит какую-то простенькую грустную мелодию, какая бывает в музыкальных шкатулках.       У Сьюзен долго не получалось, тогда Калисто создал щит прямо перед ней, чтобы она ощутила его магию. Девочка протянула руку к щиту и ощутила покалывание и холод, еще Сьюзен почувствовала странную тяжесть, ей казалось, что земля ее стала сильнее тянуть к себе. Сьюзен взмахнула палочкой, произнося нужные слова, и снизу стал медленно расти черный непроглядный купол, через двадцать секунд он сомкнулся над ее головой. Купол казался тяжелым, непроницаемым, монолитным и твердым. Затем щит рассыпался на множество черных осколков, они падали на пол и просто впитывались в него или тонули. — Как интересно… — только и смог сказать Калисто. — А почему щит Сьюзен так отличается от наших щитов? — спросил Блез. — Я с таким уже встречался неоднократно, иногда маг отождествляет смерть с могилой, землей, тогда и некромантия у него получается более приземленной, более материальной, тяжелой. Такой волшебник гораздо эффективнее будет поднимать тела мертвецов, создавать големов из могильной земли, использовать грубую, материальную некромантию. Так же появляется возможность черпать силу из земли. А вот с духами могут возникнуть проблемы, тонкая составляющая некромантии может не получаться, — ответил профессор Крамер. – Но, возможно, что это только сейчас некромантия себя так проявила, очень часто ощущение и отношение к некромантии у мага меняется. Вполне возможно, что очень скоро щит у мисс Боунс станет таким же, как и у большинства волшебников. Но в любом случае вам, мисс Боунс, следует потренироваться, чтобы создавать щит быстрее, он у вас как-то слишком медленно образуется.       Девочка кивнула. После этого четверо учеников еще какое-то время тренировалось, создавая новый для них щит, пытаясь сделать это максимально быстро и четко, одновременно пытаясь разобраться в своих ощущениях и в отношении к некромантии. — Так, теперь попробуем поднимать мертвецов, а начнем с мышек. Профессор Макгонагалл отдала мне тушек зверей, не переживших трансфигурации на уроке, — сообщил профессор.       Как вскоре выяснилось, это было не очень трудно. Поднятие мышек напоминало обычные чары, разве что более сложные, чем обычно проходят второкурсники, а так же это сопровождалось лишь небольшим ощущением присутствии магии смерти. Мышки довольно сносно выполняли команды, хотя в их движениях чувствовалась некоторая скованность и заторможенность. Профессор объяснил, что это недостаток опыта, что после долгих тренировок инферналы станут подвижнее и ловчее. — Ладно, у меня на сегодня все, — объявил профессор Крамер. — Но я должен кое-что сделать…       Профессор Крамер стал очень тихо шептать какие-то заклинания и водить палочкой над учениками. Ученики почувствовали тепло, разливающееся по телу, прилив сил, а вот Калисто наоборот побледнел и осунулся, что особенно выделялось на его старом морщинистом лице. Но взгляд учителя стал неожиданно пронзительным, черная мантия заколыхалась, от него исходила тяжелая темная сила. Профессор достал из кармана мантии плитку шоколада и, разломив на части, раздал ученикам. — Магия смерти, сила погибели, некромантия может быть вредна для здоровья. Я и так уже стар, меня смерть не пугает, скорее даже наоборот — магия смерти удерживает меня среди живых, как бы парадоксально это не казалось, она меня питает, наполняет силой. Но вот вы еще слишком молоды, она может очень плохо сказаться на ваших растущих организмах, несформировавшихся телах, некромантия начнет замедлять ваш рост, тормозить развитие и вытягивать из вас жизнь. Поэтому ни в коем случае не занимайтесь ей самостоятельно. Поэтому вам не следовало ходить к приведениям на праздник, это было очень вредно для вашего здоровья. Я только что убрал последствия наших сегодняшних занятий, а шоколад всегда полезен в таких случаях, его стоит есть после контактов с магией смерти, после контакта с дементорами, смеркутами, банши, после посещения проклятых мест, — объяснил профессор. — На следующем уроке мы будем снова заниматься магией хаоса, а через одно будем заниматься некромантией, такое чередование лучше будет. К тому же, раз вы изучаете так много языков, то можно будет расширить список изучаемых заклинаний, я покажу несколько заклинаний из других языков. И если вы и дальше будете делать успехи, то мы начнем изучать не только заклинания, но и ритуалы, символы. Ах да, я кое-что вспомнил, у меня тут кое-что есть, что я хотел вам показать…       Калисто достал из шкафа ящик, внутри него было высушенное тело домовика. Темный маг вынул это тельце из ящика и положил на стол. Гарри сразу догадался, что это тот самый домовик, который пытался его убить, он ощути даже некоторое злорадство. — Это тот самый домовик, который пытался вас убить, мистер Поттер. Колдовать можно не только палочкой, есть разные предметы для совершения волшебства, в некромантии очень часто используют именно части мертвецов. Конечно же, это не сердечная жила дракона, не перо феникса, поэтому возможности какой-нибудь кости домовика уступают возможностям ваших палочек, но все же домовики — это магические существа, и с рукой или черепом вполне можно потренироваться в использовании некромантии. К тому же это злобный домовик, который пытался убить человека, а на его теле множество ран и следов побоев, а значит, жизнь у него была тяжелой, наполненной мучениями, и все это очень хорошо для темной магии, — сказал профессор. — Что ж, как я уже сказал, к некромантии мы вернемся позже, и к тому времени я сделаю для вас четыре предмета: череп, две руки и хребет. — Тогда мы немного тут сами потренируемся? — спросила Сьюзен, доставая тетрадь с выписанными из библиотеки простыми заклинаниями. — Мы бы хотели поупражняться с обычной магией. — Конечно, это правильно, вам надо многому научиться из разных областей магии, я не претендую на монополию в вашем обучении, — ответил Калисто. — Только не очень долго, и так уже поздно.       Блез, Гарри, Луна и Сьюзен моментально начали отрабатывать новые заклинания, в основном это были простые, но полезные бытовые чары, еще было несколько простеньких атакующих и защитных заклинаний. После этого последовала тренировка окклюменции и легилименции, Луна делала большие успехи, очень быстро учась, она уже освоила все те же приемы, что знали Блез и Сьюзен, и теперь отрабатывала их, стремясь к совершенству. Профессор все это время сидел на стуле и наблюдал за учениками, лишь изредка что-нибудь подсказывая. Дети просто поражали его своим рвением и талантом, вначале Калисто хотел учить только Гарри Поттера и Блеза Забини и был не очень рад тому, что к ним присоединились Сьюзен Боунс и Луна Лавгуд, хотя дочь Ксенофилиуса его все-таки заинтересовала. Но вскоре мнение профессора изменилось, вся четверка была невероятно талантлива и превосходила все его ожидания.       Далее последовали занятия анимагии, точнее обучение Луны анимагии, как выяснилось, она превращалась в аиста, и ей это уже почти удавалось, а система чар, зелий и ментальных упражнений почти полностью избавляли от боли во время первых превращений. И сейчас Луна Лавгуд размахивала своими огромными белыми крыльями, застряв где-то между птицей и человеком. Девочка весело махала крыльями, бегала по комнате и подпрыгивала пробовая взлететь, запрыгивала на парты и спрыгивала с них, это зрелище вызывало у всех смех, даже профессор Крамер улыбнулся. Но Блез остановил ее и вернул девочке заклинанием полностью человеческий вид. По мнению Гарри и Блеза, Луне осталось всего месяц до полного овладения анимагией, а может быть и меньше. — Удивительно, скажи мне кто-нибудь об анимагах на младших курсах раньше, я бы не поверил, а тут сразу трое стали анимагами и четвертая скоро станет. Хотя, есть разные легенды, сказки и предания и о детях, умеющих превращаться в зверей, — сказал Крамер. — Ну что ж, думаю, вам пора заканчивать. Пожалуй, я не буду никого провожать, а отправлю вас в ваши гостиные через камин, так будет гораздо проще и быстрее.