Гриффиндорец

      Близился конец семестра, большая часть учеников начала лениться, спустя рукава выполнять задания, предвкушая отдых на рождественских каникулах. Да и профессора не особенно сильно напрягали учеников, так как этот год был особенно неспокойным и изобиловал происшествиями, то администрация была рада тому, что ученики сохраняли спокойствие. Второкурсники собрались на уроке профессора Принца, учитель обещал рассказать перед каникулами что-то очень интересное, и теперь все сидели в ожидании начала урока. Профессор не заставил себя ждать и появился сразу со звонком, поприветствовав учеников и проведя перекличку, он начал урок. — Давайте поговорим о самом известном и самом основном, что есть в магических науках, чему вас учат на уроках… — произнес профессор и сделал небольшую паузу. — О заклинаниях, конечно же, о словесных вербальных формулах. Кто-нибудь из вас задумывался, почему работают заклинания, что такого есть в наборе звуков и букв, которые вы произносите? Откуда магия знает, что нужно делать при произношении какого-нибудь слова на латыни? Откуда магия знает другие языки? Неужели волшебство — это всего лишь несколько странных слов.       В классе воцарилась тишина, дети просто сидели и смотрели на своего учителя, разинув рты. Никто не мог ответить на этот вопрос. Каждый день юные волшебники произносили множество заклинаний, но ни один из них не задумывался над тем, как это работает. Всем казалось естественным, что произносишь заклинание, тем самым приказываешь магии что-то выполнить, и все происходит как надо. Все к этому привыкли, так было всегда. Так было всегда? — Ну же, давайте самые невероятные варианты ответа, придумайте любой ответ! Неужели вы неспособны хоть что-нибудь ответить? Я не буду снимать баллы за неправильные ответы, — пообещал Дэвид Принц и с подбадривающей улыбкой окинул класс грустным взглядом. — Может быть… — неуверенно начала Гермиона. — Может быть, дело не в словах, а в нас самих, мы знаем, что означают слова и знаем, что хотим получить, поэтому магия работает исключительно от нашего сознания, а слова — это способ лучше выразить цель, убедить самих себя. — Десять баллов за столь интересный ответ. Видно, что вы, мисс Грэнджер, умеете думать. Но, ответ неверный, хотя здравое зерно имеется, и кое-что имеет место быть. Я даю баллы вам за то, что вы думали, использовали голову по назначению, а это очень многого стоит, а ошибки допускаем мы все, это опыт, — произнес профессор, шокируя всех учеников, впервые кто-то давал баллы за попытку, а не за правильный ответ. — Но вы ведь не знаете значение всех латинских слов, из которых складываются используемые вами заклинания. Я уверен, что большинство волшебников вообще не знает латыни, однако применяет заклинания, и они работают. Более того, иногда волшебник может использовать заклинания, не зная даже их назначения, этим частенько занимаются в отделе экспериментальной магии. Да и все вы помните истории профессора Флитвика о несчастных случаях, когда волшебник неправильно произносил заклинания. Значит, это не самоубеждение и не в осознании смысла заклинания, или точнее будет сказать, что это не только самоубеждение и не только осознание. Продолжаем думать!       Профессор Принц прошелся вдоль доски, ожидая, когда до учеников дойдет смысл того, что сказала Гермиона Грэнджер и того, что сказал профессор. Принц следил за лицами своих учеников, дожидаясь, когда на них появится понимание, чтобы он мог продолжить дальше. — Еще варианты есть? — спросил профессор Принц, ожидая новых ответов. — Значит, есть что-то в каждом волшебнике, что знает значение слов, что-то реагирующее на слова, — предположил Гарри, он давно ощущал, что где-то в глубине его мозга, глубоко в подсознании спрятана какая-то информация. Только информация в совершенно непривычной для человеческого сознания форме, состоящая из образов, абсолютно не представляемого содержания, но при этом как-то влияющей на всю его жизнь. — Возможно, это есть не только у волшебников, но и у маглов… Скорее всего, это от рождения есть у всех, у кого есть мозг. — Хм, я и не ожидал, что вы так глубоко копнете, это замечательная версия о существовании первознаний, существовании какого-то знания от рождения еще до начала обучения. Даю за эту версию еще десять баллов, хотя версия неверна, но все же и в ней, может быть, есть часть правды, — сказал Принц. — Что ж, действительно, какая-то информация изначально заложена на уровне инстинктов, и это позволяет нам пользоваться в детстве беспалочковой магией, например. Так же иногда волшебник попадает в опасность и в состоянии ужаса и шока творит магию без всяких слов, а иногда даже без четко оформленной мысли. Инстинкты есть и у животных, так что тут мистер Поттер был прав, волшебные животные колдуют сразу от рождения, без всякого обучения, причем колдуют умышленно, а не спонтанно. Это вам тоже полезно знать, но мы говорим о заклинаниях, а ребенок от рождения не знает заклинаний, как и не знает языка, хотя есть версии, что некоторые знания все же хранятся в головах от рождения, но это лишь версии.       Профессор вновь стал ходить вдоль доски, наблюдая за учениками, за их напряженными лицами. — Есть еще версии? Мистер Поттер сказал о том, что что-то находится в каждом из нас… А может быть, это что-то одно общее для всех? — спросил профессор. — Что есть общее у всех магов? — Магия! Магия знает все слова, все языки! Магии все известно! — неожиданно воскликнула Ханна Аббот. Эта мысль никому не приходила в голову, так как никто не считал магию чем-то живым и тем более разумным. К магии все относились, как к чему-то должному, как к воздуху.       Профессор пристально посмотрел на хаффлпаффку, но продолжать девочка не собиралась, видимо, считая свой ответ исчерпывающим. Профессор выразительно посмотрел на аудиторию, надеясь, что кто-нибудь продолжит мысль ученицы, но все молчали, ожидая его комментариев. — Ладно, десять очков Хаффлпаффу. Но откуда магия знает? Кто ее научил языкам и заклинаниям? Ответ: мы! Я уже говорил на самом первом занятии, что магия не только внутри нас, но и вокруг. Магия окружает, почти, все! Знания людей отпечатывались, отпечатываются и будут отпечатываться в магии. Магия взаимодействует с сознанием множества людей, взаимодействует с тем, что находится в наших головах гораздо глубже того, что мы осознаем. Слова, их значения, суть, ассоциации, взаимосвязь — все это впечатывается в магию. Наши предки очеловечили магию в нашем мире, на нашей планете, подогнав ее под свое сознание, внедрив в магию знания своего языка. Поэтому при произнесении заклинания взаимодействует магия внутри нас и вокруг нас. Если мы придумаем новый язык, будем на нем разговаривать, будем на нем думать, начнем придумывать новые заклинания на нем, то они со временем начнут работать, эта информация так же впечатается в окружающий нас мир. Эта окружающая нас магия очень сильно помогает нам, ведь многие волшебники, не знающие латыни, были бы не способны применять магию без такой внешней поддержки. А ведь есть еще и заклинания на других языках. Без этой поддержки извне большинство волшебников не смогли бы применять магию, и мы бы были вынуждены учиться по-другому ее направлять. Такой инструмент имеется только у нас — волшебников, большинство волшебных созданий, вроде фениксов или драконов, не имеют ничего похожего на человеческий язык, и тем более у них нету такого разнообразия языков, как у человечества, поэтому и магию они использую по-другому. Особый свой язык есть у гоблинов и русалок, и они иногда для использования магии поют песни, читают мантры, у них есть некий аналог наших заклинаний, но гораздо более грубый и примитивный. Но гоблины и вейлы могут пользоваться нашей магией, использовать наши заклинания, так как у них практически та же психология и строение мозга, тот же речевой аппарат, что и у нас, — сообщил профессор. — Но есть довольно сложные заклинания, относящиеся к высшей магии, где этой поддержки недостаточно. Они требуют и четкой формулировки, и волевого усилия, и самоубеждения, и осознания смысла сказанного, и осознания цели заклинания, то есть мисс Грэнджер была отчасти права. Так же некоторые сильные и умелые волшебники могут использовать магию без этой поддержки со стороны внешней магии, они могут направлять исключительно свою силу, контролируя ее самостоятельно. Могущественные волшебники творят свою магию без влияния этой информации, записанной в окружающую нас магию. Они как раз и могут использовать вербальные формулировки, чтобы убедить себя, а не для того, чтобы активировать окружающую нас магию. То есть эти волшебники сами исключительно своим разумом и своей волей придают магии форму, наполняют ее смыслом, не пользуясь уже существующими шаблонами. В общем-то, если вспомнить младенцев, не знающих языка и совершающих стихийные всплески магии без вербальных формулировок, то они как раз и колдуют сами без поддержки этой информации, записанной в магии, ну или используют какую-то другую более глубокую…       Профессор снова сделал паузу, чтобы ученики переварили в своих головах все, что он сказал. Это могло быть слишком сложным для понимания второкурсников, ведь подавляющее большинство волшебников пользовалось магией, не задумываясь о ее природе, не понимания значения произносимых слов при сотворении чар. Это не было чем-то необычным в волшебном мире, такая ситуация была почти во всех школах, эти знания не были скрыты, они были разрозненны и расплывчаты, и ими просто не интересовались, они не требовались. А так неоднократно даже среди маглов различные мистики и философы описывали астрал, эфир, информационное поле. — Магов можно разделить на несколько категорий. Первая — просто волшебники, коих большинство, они просто произносят какую-то абракадабру, махая палочкой, и им этого вполне хватает, они подчиняются правилам, которых даже не знают, как винтики в механизме. Вторая — более серьезные игроки, они понимают, что делают, поэтому используют сложную и могущественную магию. Третья — отлично владеют «правилами игры», понимают язык, скрытые и явные значения, они могут сами придумывать заклинания и не только заклинания, они могут расширить какую-нибудь область магии. Четвертая категория — мастера, находящиеся вне этих правил, придумывающие правила, они могут «играть в свою игру», могут создать совершенно новую область магии. Возможно, что кто-нибудь из вас сможет самостоятельно придумать несколько простеньких заклинаний, возможно, у этих заклинаний будет интересный эффект, иногда встречаются на старших курсах студенты, которые могут сами придумать заклинание. Но вот придумать что-то сложное и могучее под силу лишь единицам. Так же я заранее хочу вас предупредить, что у некоторых слов сложное, глубокое, расплывчатое и неоднозначное значение, и использовать такие слова в заклинаниях не стоит, по крайней мере, пока вы не станете настоящими квалифицированными специалистами в этой области, я говорю о таких словах, как «смерть», «хаос», «мудрость», «культура». Если захотите поэкспериментировать, то используйте простые слова: «бегать», «прыгать», «бабочка», «зеленый», «свечка», хотя я вам не советую пока экспериментировать, но если очень хочется, то можете придумать, но не использовать его, а показать сначала профессору Флитвику, он архимагистр в этой области, — объяснял Дэвид Принц.       Далее профессор Принц рассказал ученикам несколько фактов из истории, пояснил некоторые особенности магии, перечислил различные теории о строении магии и ее взаимодействия с магом, а затем перешел к практическим упражнениям. Ученики снова тренировались концентрироваться, правильно дышать, контролировать силу, вкладываемую в заклинания. И как обычно профессор показывал ученикам щитовые чары и простенькие атакующие заклинания. Было заметно, что у всех учеников гораздо лучше выходило контролировать свою магию, теперь они легко заставляли свои щиты бледнеть или наоборот напитывали их большой силой. — Ну что ж, у нас с вами остался последний семестр, на котором мы поговорим о магических расах, а потом расстанемся. Надеюсь, что мои занятия помогли вам лучше понять окружающий нас мир магии, его законы, правила, традиции. Хотя, может быть, кто-нибудь захочет в следующем году обучаться у меня кабалистике, в таком случае мы еще встретимся. Но, как я уже говорил, до расставания еще целый семестр, и вы сможете решить, какие дополнительные уроки вы будете посещать с третьего курса. А теперь всем пока, желаю хорошо отдохнуть на рождественских каникулах, — попрощался с учениками Принц. С задумчивым лицом Дэвид Принц наблюдал, как ученики покидают его класс, сегодня он дал им пищу для размышления, которая займет их умы на какое-то время, и быть может, кто-то из учеников додумается до какой-нибудь истины. ***       В темном помещении пустого класса находилось три волшебника. Маленькая бледная девочка сидела на парте и внимательно слушала стоящего перед ней по стойке смирно взрослого мужчину, и в углу лежал обездвиженный и связанный мальчишка. — Он слышит змей? Ты уверен? — спросила необычно высоким и холодным рыжеволосая девочка с первого курса Гриффиндора, сжимая черную тетрадь. — Да. Когда вы выводили короля змей, мой господин, он один во всем классе вздрогнул и стал оглядываться по сторонам. Он слышал вас и вашего змея, — ответил дрожащим голосом профессор защиты от темный искусств Хогвартса, явно испытывая страх перед собеседницей. — Что ж, тогда надо действовать немедленно. Империус! — приказала девочка мальчишке, лежащему в углу. — Джастин, иди с профессором Локонсом, выполняй все его команды. — А какие команды, мой господин? — спросил профессор, разглядывая своего нового слугу. — Отведешь его к нужному месту, там василиск его прикончит. А я позабочусь, чтобы туда пришел Гарри Поттер, тебе же нужно сделать так, чтобы профессора нашли Поттера на месте преступления рядом с трупом, — объяснила девочка, спокойно откликавшаяся на обращение «господин». — Но не пытайся сам застать его там, он может тебя просто убить на месте, Поттера должны обнаружить деканы, они не станут его покрывать, и деканы достаточно сильны, чтобы он не смог им ничего сделать. Из воспоминаний первого, мне известно, что Поттер гораздо опаснее, чем простой второкурсник. — Воспоминаний первого? — удивился Локонс, хотя сразу же испугался, что проявил любопытство. — Неважно, просто одно интересное явление в магии, — произнесла гриффиндорка, Том Реддл или его воспоминание овладел ее телом и разумом и теперь говорили ее устами. Ему удалось увидеть особо яркие недавние воспоминания самого настоящего Темного Лорда, прячущегося в лесах Албании виде бесплотного духа. Воспоминание не было приятным, Том Реддл увидел, как Гарри Поттер вместе с другом расправился с Темным Лордом и Квиреллом. — Я давно уже ищу возможности подставить Гарри Поттера, чтобы он занервничал, растерялся, оказался в центре внимания. Но эти чертовы меры безопасности все мне портят, да и сам он очень осторожен, Джастин уже давно под контролем, а шанс подставить Поттера все никак не появляется. Интересно, почему он владеет языком змей, откуда у него эта способность. Даже забавно использовать против мальчишки его же способность, он побежит на зов, который больше никто не услышит, кроме него. А если он кому-то расскажет о том, что он змееуст, то сам же немедленно окажется подозреваемым.       Рука Джинни взмахнула палочкой и из нее вылетела магическая серебристая змея, уста гриффиндорки открылись, и раздалось зловещее шипение. После этого последовал еще один взмах палочкой, и к околдованному хаффлпаффцу вернулась возможность двигаться. — Пойдете за змеей, она отведет вас, куда нужно и поможет миновать авроров и патрулирующих профессоров, — произнесла Джинни Уизли. — Потом спрячешь змею у себя в кармане и будешь ждать, когда она нагреется, это будет сигналом, что Поттер через десять минут придет на место, а это будет значить, что ты должен гнать деканов к месту преступления. Можешь сослаться на интуицию, на звуки, тебя все равно никто не будет подозревать. И попытайся обвинить Поттера.       Локонс кивнул и повел Джастина из комнаты. Они достаточно быстро дошли до нужного места, василиск тоже не заставил себя ждать, Локонс услышал шелест чешуи по полу и поспешил отойти и зажмурить глаза. Огромный змей приближался к своей жертве, он чувствовал мальчика, детеныша волшебника, на которого указал хозяин. Все шло по плану.       Из стены выплыл хогвартский призрак Безголовый Ник, который не так давно считался почти обезглавленным. Его привлекло ощущение опасности, будучи призраком, он мог чувствовать неладное, у духов была особая интуиция и предчувствие, некоторые духи могли даже предсказывать будущее, вот и он решил проверить. Первым приведение увидело мальчишку с пустым взглядом, стоящего в коридоре. Вторым Ник увидел выползающего из-за поворота василиска. Призрак пришел к единственно верному в этой ситуации решению и сразу же поспешил встать между ребенком и царем змей. Мощнейший заряд агрессивной магии прошел через приведение, поразив ребенка…       Локонс услышал, как уползает василиск, открыл глаза и выругался, так как откуда-то взялся почерневший призрак. Но тот ни на что не реагировал, Локонс не знал, мог ли призрак погибнуть, но решил не отклоняться от плана и пошел к учительской, где частенько допоздна засиживались, деканы беседуя за чашкой чая об учебных делах или новостях из внешнего мира. ***       Гарри шел по ночному коридору, он снова услышал таинственный голос и пошел на его зов. Так как нападений долго не было, а мертвец не появлялся, то меры безопасности были несколько ослаблены, часть авроров и сотрудников департамента правопорядка отправились домой, учеников по-прежнему провожали, но возле входа в гостиные уже никто не дежурил, и один второкурсник вполне мог покинуть гриффиндорскую башню под мантией невидимкой.       Гарри видел через свои волшебные очки, как рядом со стеной или за стеной в конце коридора мелькнул человек. Гриффиндорец бросился вперед, он чувствовал, что разгадка всего происходящего близка. Таинственный голос по-прежнему шептал угрозы, он не приближался, но и не отдалялся, словно сохраняя строго-определенную дистанцию. Гарри не отступал. Гарри поднялся по лестнице, свернул в темный коридор: порывом ветра распахнуло окно и задуло факелы. Он несся по коридору, сломя голову, и вдруг обо что-то споткнулся. Нагнувшись, он, к своему ужасу, увидел, что на полу лежит без движения Джастин, устремив в потолок остекленевшие от ужаса глаза. А рядом — как странно! — Безголовый Ник, но не туманно-прозрачный, как все духи, а словно измазанный сажей. Это вызвало у гриффиндорца тревогу.       Гарри, часто-часто дыша, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Он очумело повертел головой: в коридоре пусто, только от тел бежит прочь длинная вереница пауков, а из-за закрытых дверей глухо доносятся голоса учителей. Здравых мыслей не было.       Немедленно беги отсюда, Гарри! Чтобы никто не узнал, что ты был здесь, увидел их первым. Но разве можно их так оставить? Нужно позвать на помощь. Но кто поверит, что это не его рук дело! О да, Гарри теперь понимал, что это ловушка, либо на него сейчас нападут, либо появятся авроры и во всем обвинят его, а его опекун министр очень далеко отсюда. Зато у Гарри появилось доказательство, что таинственный голос, который он слышал, реален. Более того, кто-то знает, что он слышит этот голос, и этот кто-то им воспользовался. Значит, это голос врага. Гарри взмахнул палочкой, чтобы создать сигнальные чары, если он сам позовет на помощь, то это будет хоть каким-то доказательством его невиновности, не про голос же всем рассказывать, не поймут…       Бах! Бах! Бах! Одна за другой распахнулись двери. В коридор вышли недовольные профессора и несколько провинившихся учеников, которые на тот момент отрабатывали наказание с учителями, так как остальным ученикам в коридорах после отбоя делать было нечего. Всех их вел за собой профессор возбужденный профессор Локонс, он тут же стал что-то восклицать и тыкать пальцем в Гарри Поттера. Джастина чуть не раздавили, Гарри прижали к стене, а по Нику ступали как по пустому месту. Учителя быстро оттеснили учеников, но отправлять их куда-то одних в такое небезопасное время было нельзя, поэтому никто пока не возражал против их присутствия.       В этот миг в притихшую толпу ворвался некий Эрни Макмиллан второкурсник из Хаффлпаффа: — Это он! — и ткнул пальцем в Гарри.       Гарри на мгновение увидел, что профессор Локонс ухмыльнулся, вскоре все ученики и некоторые профессора пристально смотрели на гриффиндорца в очках, словно ожидая от него признания. — Сейчас же замолчите, МакМиллан, — призвала его к порядку профессор трансфигурации. Был поздний вечер, и у нее уже начинала болеть голова, решать все эти проблемы не хотелось.       Паривший под потолком Пивз широко улыбался, обозревая происходящее. Он очень любил переполохи и вообще всякую свару. Учителя наклонились над распростертыми телами. Пивз тут же сочинил песенку про героя, который дал ему такой прекрасный повод для веселья: Гарри Поттер, ты злодей, Убивец духов и людей! — Прекрати, Пивз, — прикрикнула на полтергейста профессор Макгонагалл.       Пивз отлетел подальше и показал Гарри большой палец, направленный вверх. Полтергейст не понимал, что Гарри Поттер этого не делал, и что ему не нужно внимание. Дух был уверен, что юному Поттеру польстит слава великого и ужасного злодея. Скоро он разнесет эту весть.       Профессор Флитвик и профессор Синистра осторожно подняли и понесли Джастина в больничное крыло. А вот с Безголовым Ником вышла заминка: как понесешь привидение? Задачу решила профессор МакГонагалл — наколдовала из воздуха большущий веер, дала его Эрни и объяснила, как им действовать. Гордый Эрни замахал веером, и черный призрак, как воздушный корабль, поплыл наверх к месту своего обитания. В коридоре остались только Гарри, профессор МакГонагалл и профессор Локонс. Чувствовалось неприятное напряжение. — Пойдемте, Поттер, — сказала она. В виски словно забивали пульсирующие гвозди. — Профессор, вы ведь понимаете, что это не я? — хмуро спросил Гарри Поттер, пристально посмотрев на своего декана и ожидая положительного ответа, но Макгонагалл молчала. — Полагаю, что преступник теперь уж точно изобличен, мистер Поттер, вы пойманы на месте преступления, — самодовольно заявил Локонс. Гарри очень сильно разозлился, и если рядом не было бы профессора Макгонгалл, то Гарри Поттер немедленно проклял бы профессора защиты от темных искусств. Но сейчас в столь щекотливом положении Гарри не мог даже беспалочковой магией ударить Златопуста, чтобы не вызвать лишних подозрений. Подозрений уже хватало… — Прекратите! Я бы на вашем месте не делала бы столь поспешных заявлений, вы же профессор! Вы же не хотите, чтобы у вас были проблемы, Златопуст, — довольно агрессивно произнесла профессор трансфигурации. — Я отведу мистера Поттера к директору! Пусть он разбирается.       Молча двинулись по коридору, свернули за угол и остановились у огромной уродливой горгульи. — Лимонный шербет! — произнесла МакГонагалл волшебный пароль.       Стена с горгульей раздвинулась, открывая проход. Скрежет оказался страшной пыткой для мигрени профессора. Перед ним бежала вверх винтовая лестница. Вдвоем они шагнули на ступеньку, и стена сзади сомкнулась. Лестница довольно быстро двигалась по спирали, и у Гарри немного закружилась голова. Скоро они очутились перед тяжелой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона. Гарри прекрасно помнил — здесь кабинет Дамблдора. ***       Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь. Та беззвучно отворилась, они вошли. Профессор МакГонагалл велела Гарри ждать и оставила его одного.       Гарри был здесь уже в прошлом году, и меньше всего он сейчас хотел — здесь находиться. Не без причин Гарри опасался Дамблдора. И самое плохое, что Гарри сейчас был один, на профессора Макгонагалл мальчишка не рассчитывал, она явно хотела скинуть это дело на директора, других профессоров сейчас здесь не было, друзья спят в своих спальнях, министр за границей.       Размышляя о своем положении, Гарри осматривал довольно интересный кабинет. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. А может быть, портреты директоров и не спали, Гарри казалось, что они на самом деле следят за ним, стоит ему отвернуться. В общем, мысли о воровстве каких-нибудь артефактов подавлялись в присутствии портретов. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.       Гарри внимательно посмотрел на этот старый потрепанный артефакт, ему стало интересно, что ему сейчас может сказать шляпа, когда нет распределения, и решил его надеть.       Он тихонько обошел стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. Она была ему велика и съезжала на глаза — точно так же, как в прошлый раз. Как же Гриффиндор ее носил, если она настолько большая. Гарри в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул ему в ухо: — А, это ты, Гарри Поттер, решил проведать старушку, ну здравствуй, — поприветствовала шляпа. — Добрый вечер, шляпа. А я пока жду директора, вот и решил немного поговорить с вами. Надеюсь, что вы не против, — мысленно спросил Гарри. — О нет, конечно же, я не против, ведь не так много событий со мной происходит. А тут ваши мысли, воспоминания, там столько всего интересного. В прошлом году с вами произошла удивительная история, может быть, я посвящу вам одну из своих песен, — смеялась шляпа. — А мое распределение, вы не изменили своего мнения? Я действительно гриффиндорец? А то… — замялся Гарри, его иногда мучили некоторые сомнения, некоторые свои поступки и мысли он считал совсем не гриффиндорскими, да и его способность разговаривать со змеями. — Ну да, ты змееуст, но это мелочь. Ты самый настоящий гриффиндорец, возможно, мне следовало бы и твоего друга мистера Забини отправить в Гриффиндор вместе с тобой… Но ты точно на своем месте. Ты гриффиндорец, ты несколько раз бросался в бой и побеждал, ты вместе с другом убил очередного злодея, вы убили Квирелла и прогнали Темного Лорда. И да, ты запачкал руки в крови, ты совершал некоторые не очень правильные поступки, но и у самого Годрика руки были по локоть в крови, я бы даже сказала, что в пролитой им крови можно утопиться. Сейчас тебя мучают сомнения, но когда ты собирался кого-то ударить, проклясть, покалечить или даже убить, то сомнений не было! И их не будет и потом! — объясняла шляпа. — Да, на моем факультете оказался по-настоящему достойный гриффиндорец! — неожиданно произнес портрет основателя. — Пусть твой путь будет наполнен славой побед и кровью врагов. Золото славы и кровь врагов, это цвета моего факультета. Кровь и слава! — Я сам решу, каким мне идти путем, — неохотно произнес Гарри, снимая шляпу. — Конечно, гриффиндорец сам прокладывает свой путь, — раздалось напоследок из пустой рамы.       За спиной послышался странный шорох, и гриффиндорец обернулся. Оказывается, он был не один. На золотой жердочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Гарри смотрел на нее — птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна — глаза потухли, и за то время, что он наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев. Питомцу директора нездоровилось.       Гарри помнил феникса директора, это тот самый феникс, который дал слезы для живительного эликсира. Мальчишке было жаль видеть ее в таком состоянии. Он знал о фениксах, что те не умирают, а лишь перерождаются, но вот про мучительную старость этих птичек он ничего не слышал. Хотя непонятно, зачем им переживать старость, если они могут просто сгореть чуть раньше, ведь сгорание неизбежно в любом случае. — Привет, — поприветствовал Фоукса Гарри.— Что с тобой случилось? Тебе плохо?       Птица ответила набором звуком, который можно было расценивать и как ответное приветствие и как ответ на вопрос, феникс давно уже был среди людей и научился таким образом объясняться. — Я могу тебе помочь? — спросил Гарри, понимая, что на такой вопрос феникс внятно не ответит.       И снова птица ответила набором звуков, не вносящим ясность. Тогда Гарри решил попробовать применить ментальную технику общения с фениксом. Он пристально посмотрел в глаза птице и ощутил жар, разливающийся по телу. Дальше пошел обмен картинками и обрывками фраз, феникс кое-что знал из человеческой речи, но предпочитал все же общаться картинками. Гарри сразу же увидел, как птица предлагает ему нанести ей удар, в сознании Поттера замелькали картинки, как мальчишка сворачивает фениксу голову или наносит удар заклинанием, а счастливая птица воскрешается вновь из огня, возвращая молодость. Гарри пришла в голову одна мысль, и он сразу ответил фениксу ответным посланием, в котором Гарри заклинание рассекал феникса на две части, и из огня воскрешались два счастливых феникса. Фениксы не лишены любопытства, и Гарри сразу же почувствовал исходящую от феникса волну энтузиазма и согласия.       Гарри достал палочку, а возбужденный феникс сам вылез из клетки, собрав для этого оставшиеся силы, и по столу подошел поближе к мальчишке. У Гарри дрожала рука, так как ему все же было непросто наносить смертельный удар по беззащитной и несопротивляющейся птице. Но феникс поддержал мальчишку мелодичной трелью, вызвав у Гарри необходимую уверенность. — Гарри, что ты делаешь?! — удивленно спросил директор, наблюдавший из укрытия директор. Он хотел понаблюдать за мальчишкой, посмотреть на его знакомство с фениксом. А тут такое…       Но Гарри уже взмахнул волшебной палочкой, и воздух рассекло широкое магическое лезвие, с хрустом разрезавшее феникса на две половины, полилась горячая кровь и разорванные кишки со всем своим содержимым на стол. Фениксы являются очень сильными магическими существами и могут сопротивляться многим заклинаниям, но Фоукс сам подавил свою защиту, позволив второкурснику поразить его. Вспыхнул огонь, но Гарри, вспотев от напряжения, удержал полосу магического лезвия между двумя частями горящей птицы, не давая двум очагам пламени слиться. На дорогом директорском столе осталось черное обугленное пятно и две кучки пепла. — Зачем ты его убил?! — воскликнул директор, подняв руки к потолку. — Фениксов нельзя убить, это просто невозможно, господин директор, они бессмертны. Даже если его съест дракон, или растворит кислота, или даже если его разорвать на кусочки и спрятать, то он все равно восстанет в каком-нибудь другом месте, так как у фениксов есть своя удивительная способность к перемещениям, которую нельзя ничем блокировать. Они всегда могут восстать и всегда могут перемещаться в любом состоянии, — процитировал какой-то учебник Гарри. — Вы разве этого не знали, сэр? Ведь он у вас уже давно живет. — Но зачем ты тогда нанес этот удар? — спросил Дамблдор, разглядывая свой обгоревший стол. — Чтобы прервать мучения, ему все равно пришлось бы испытать сгорание, но так ему приходилось терпеть это болезненное состояние перед возгоранием, — ответил Гарри. — Да феникс и сам был не против того, чтобы я нанес удар, он сам дал свое согласие. — И как же феникс выразил согласие? И почему вы именно разделили его, а не просто поразили каким-нибудь другим способом? — устало и обескуражено спросил директор Дамблдор. — Вы же сами являетесь автором работы по легилименции, объясняющей, как общаться с этими существами. Способ уничтожения старого тела мы так же обсудили с самим фениксом, нам было интересно, возможно ли получить двух фениксов таким образом, — спокойно ответил Гарри.       Гарри протянул обе руки к горсткам пепла и аккуратно вытащил двух птенчиков. Директор был поражен, он надеялся на совершенно другое… Дамблдор был уверен, что феникс сам сгорит, а он спокойно поговорит с удивленным мальчиком, это был старый трюк, с помощью которого директор частенько втирался в доверие некоторым трудным детям. А тут он стал свидетелем уникального явления, а Гарри не был совершенно удивлен, мальчик сам спокойно объяснял растерянному директору очевидные вещи, пояснял случившееся.       Дамблдор протянул руку, и Гарри положил в нее одного из сморщенных, неказистых птенцов. — А… — немного замялся директор. Он уже ожидал, что ему придется возиться с двумя фениксами. Мало ему одного надзирателя, а тут второй объявился. — А второго я оставлю себе или подарю Луне, она его полюбит, — обрадовал его Гарри.       Дамблдор посмотрел на обугленное пятно на своем столе и попытался убрать его, но следы магического пламени отказывались исчезать. Директор печально вздохнул и позвал домовика, чтобы тот принес скатерть и накрыл ее на стол. Он уже привык к проблемам от феникса. — Мистер Поттер, вас застали рядом с местом преступления, причем вы находились там после отбоя. Вы проявляете интерес к темной магии, в прошлом году вы довольно жестоко вели себя с противниками среди учеников. Вы применяли запрещенные заклинания, когда сражались с Квиреллом. Вы даже напали на профессора Снейпа. Все это говорит против вас в данной ситуации, мистер Поттер, — устало говорил директор. — Я не хочу верить, что вы в чем-то виновны, но вы сами, как и ваш друг, да и не только вы дали мне понять, что я должен лучше выполнять свои обязанности, а оправдания никого не интересуют. Поэтому я должен провести расследование. Мне придется дать вам сыворотку правды, чтобы убедиться в вашей невиновности.       Гарри с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть и никак не выдать волнение. — Хорошо, я не против. Я же невиновен, но все должно быть по закону, — заявил Гарри. — Ваш опекун Корнелиус Фадж за границей, к тому же есть его приказ о неразглашение происходящего в замке. А ответы нам нужны сейчас, поэтому некоторые официальные процедуры придется пропустить, — возразил директор, устало потирая переносицу. — Сэр, вы не доверяете мне, а я не доверяю вам. За этими преступлениями можете стоять и вы. Допрос может быть проведен, если его будет проводить мистер Скримеджер и профессор Крамер, я видел мистера Скримджера в школе, а это значит, что он в курсе происходящего и может присутствовать при моем допросе. А вопросы будут заранее обговорены, я ведь не хочу, чтобы вы меня спрашивали о чем-нибудь личном, — сказал Гарри, стараясь казаться жестким. — Но Гарри… — в очередной раз попытался возразить директор. Впрочем, снова неудачно… — Для вас я мистер Поттер, пора бы уже запомнить, сэр. Я могу сообщить всем, что вы собираетесь сделать, и у вас будут проблемы. Вы не можете просто так допросить меня сывороткой правды, сэр. У вас будут проблемы, — заявил Гарри. — Я ни на кого не нападал, и любой допрос с сывороткой правды это подтвердит, но незаконный допрос в вашем кабинете… — Ладно, условия приемлемы, я немедленно с ними свяжусь, — кивнул директор, отходя к камину и доставая горсть летучего пороха, чтобы связаться с несколькими магами.       Через несколько минут в кабинет прибыли Гораций Слизнорт с какой-то склянкой, Калисто Крамер и Вильям Скримеджер. После десяти минут тщательного обсуждения Вильям и Гарри набросали на бумажке вопросы, и Гарри без возражений проглотил свои три капли сыворотки. — Как вас зовут? — спросил Вильям, следуя проверенной процедуре ведения допроса. — Гарри Джеймс Поттер, — ответил мальчишка. — Ты виновен в совершенных в этом учебном году преступлениях? — раздался новый вопрос. — Нет, — ответил Гарри на самый главный вопрос этой беседы. — Ты нападал на учеников, заставляя их окаменеть, ты их обездвижил? — Нет. Нет на все вопросы, — Гарри окончательно снял с себя все подозрения. — Ты знаешь, кто это сделал? — на всякий случай спросил Скримеджер. — К сожалению, нет. — Ты напал на кошку Филча? — с усмешкой спросил Вильям. — Да, — неожиданно для всех и даже для самого себя ответил Гарри Поттер. — Ты каким-то образом заставил ее окаменеть? — осторожно спросил Вильям Скримеджер, хотя этого вопроса не было в обговоренном списке. — Нет, — ответил Гарри и вздохнул с облегчением. — Как ты тогда на нее напал? — Вильям снова задал незапланированным вопрос. — Я пару раз ее пнул, — ответил Гарри, чем вызвал смешок у Слизнорта и Крамера. — Ты вызвал мертвеца в замок? — спросил Вильям, чтобы уже совсем снять обвинения с Гарри. — Нет, — прозвучал очевидный ответ. — Ты знаешь, кто это сделал? — без всякой надежды спросил бывший аврор. — К сожалению, нет. — Ты кого-нибудь подозреваешь в нападении на учеников или вызове нежити? — Да, я подозреваю Малфоя. — Понятно, мы все его подозреваем. Ты наследник Слизерина? — Нет, насколько мне известно, — несколько неуверенно ответил гриффиндорец. Он знал свою родословную, но никто не знает, что там могло быть тысячу лет назад у его предков. — Кто наследник Слизерина? — следуя списку, спрашивал Вильям. — Волан-де-Морт, наверное, — пожал плечами Поттер. — Это мы и так знаем. Ты открывал Тайную комнату? — Нет, — как и все ранее отрицал Гарри. — Где она находится? Есть ли хотя бы догадки? — Не знаю, не имею ни малейшего представления. — Ты напал на Джастина и приведение? — задал последний вопрос Вильям. — Нет, я лишь нашел их уже такими, — облегченно ответил Гарри. — Пожалуй, все, — спокойно сказал Вильям Скримеджер. — Можно уже дать ему противоядие. — Подожди, — вмешался Дамблдор. — Как ты там очутился в том коридоре после отбоя?       Гарри захрипел и выплюнул окровавленный кусок мяса, это был его язык. Гриффиндорец начал мычать, отвечая на вопрос, но этого было уже не разобрать. Четыре сильных и опытных мага без проблем вылечили мальчика, вернули язык на место и дали ему, наконец, противоядие. Но теперь они поглядывали на Гарри с опаской. Не каждый день ребенок откусывает себе язык. — Жуть, как он вообще смог себе язык откусить? — удивился бывший аврор Вильям. — Сыворотка правды влияет на сознание и восприятие, притупляет мышление. Под сывороткой правды человеку не придет такая мысль в голову, поэтому какие бы планы не придумывали волшебники, чтобы сопротивляться сыворотке, они о них не думают после ее принятия. Но если все же волшебник об этом подумает, если эта мысль каким-то образом проникнет в его безынициативное сознание, то он спокойно к этому отнесется, волшебник легко сможет перестать дышать, откусить себе язык. Кстати, после одного инцидента в сыворотку добавляют парализующие составляющие, чтобы волшебник не смог прыгнуть в окно или напасть, если такая мысль все же появится. Это говорит о большой силе воли мистера Поттера, — объяснил Слизнорт. — Мистер Поттер, попробуйте снова откусить себе язык. Посмотрим, что получится.       Гарри пару раз дотронулся зубами до языка, но, как любой нормальный человек, не смог этого сделать. Гарри немного удивился и до боли прикусил язык, но откусить уже не мог. — Больно, не могу. У меня тогда это как-то само получилось, я страха не чувствовал, — сказал Гарри. — Мне было все равно, что делать. Тогда не было никаких сомнений. — Да, так и есть, это нормально, — спокойно сказал Слизнорт. — Действие сыворотки прошло. — Мистер Поттер, почему вы не ответили на вопрос профессора Дамблдора, зачем вы откусили себе язык? — спросил профессор Крамер. — Я не хотел отвечать на вопросы профессора Дамблдора, я ему не доверяю, к тому же он нарушил обещание, он задал не оговоренный заранее вопрос, он не имел права это делать, — гневно заявил Гарри. — Я был бы рад сообщить об этом в министерство, чтобы устроить скандал, но, к сожалению, я не могу это сделать, иначе подставлю мистера Скримеджера. — А что вы все же делали так поздно в том коридоре? — спросил профессор Крамер. — Я захотел прогуляться, я знаю, что нарушал правила, но мне надо было пройтись, и там я услышал странный шум и голос, я побежал за ним, а там Джастин и Ник, — ответил Гарри. Он не стал говорить, что это был неслышимый для остальных голос, что он его и раньше слышал, и что вышел он из башни только из-за этого голоса, ему не нужно было лишнее внимание к себе. — Мистер Поттер, я приношу свои извинения, я не имел права это делать, — извинился Альбус. — Ладно, мистеру Поттеру пора спать, я отведу его, — холодно произнес профессор Крамер. — Надеюсь, что больше такое не повторится, Альбус, сам факт допроса ученика с сывороткой правды с нарушением всех правил является чем-то из ряда вон выходящим, а ваше поведение было недопустимым. Я иду против своего долга попечителя, не предавая огласке этот случай. — Мне тоже нужно идти, все спокойной ночи. Альбус, надеюсь, что в следующий раз вы не станете беспочвенно обвинять мистера Поттера в преступлениях, которые он точно не совершал, — так же холодно и раздраженно сказал Вильям Скримеджер и ушел через камин. — Альбус, я тебя понимаю, — произнес Гораций, когда все остальные ушли. — После Тома Реддла я тоже очень осторожно отношусь к ученикам. Но Гарри Поттер не он, Гарри другой… — Гораций, как ты думаешь, что это был за голос? — напряженно спросил Дамблдор. — Не знаю, но, возможно, кто-то специально хотел подставить Поттера. А возможно его хотели заманить в ловушку, и лишь наше появление его спасло, — предположил Слизнорт. — Он сказал про голос, когда сыворотка правды уже не действовала. Он что-то скрывает, — вздохнул Дамблдор. — С ним очень трудно… Почему с ним так трудно, Гораций? — Спокойно ночи, Альбус, — попрощался Слизнорт, выходя из кабинета, он не любил пользоваться камином и даже собирался сделать портал до своего кабинета. ***       Двойное нападение на Джастина и Месяц-как-уже-Безголового Ника обратило страхи в настоящую панику. Удивительнее всего было то, что особенно взволновала школу расправа с Безголовым Ником. Все спрашивали друг друга: у кого могла подняться рука на бедное привидение, какая страшная сила сумела поразить того, кто и так уже мертв? Почти все билеты на экспресс Хогвартс — Лондон, уходящий за несколько дней до Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство. За многими родители, не дожидаясь каникул, приехали прямо в Хогсмид и недружной толпой отправились осаждать Хогвартс.       Сьюзен соскучилась по своей тете, да и опасалась этих нападений, ведь, при отсутствии почти всех учеников, она вполне могла стать жертвой нападения, не смотря на чистокровность, так как ее семья была противником пожирателей смерти и других фанатичных поборников чистокровности. Да и нападение на Селвина показало, что чистокровные тоже могут находиться под ударом. К тому же Сьюзен хотела узнать подробности этой таинственной международной конференции, поэтому она еще вечером на магическом автобусе «Ночной Рыцарь» уехала в Лондон, а оттуда собиралась сразу же отправиться на континент к тете. Автобус позволял сэкономить кучу времени, поэтому она предпочла его, чтобы не трястись в поезде почти целый день. Луна хотела остаться, но за ней в Хогсмид приехал отец и попросил Флитвика привести дочь. Так что сегодня она уедет домой, Гарри надеялся отдать феникса ей, чтобы она дома его выходила.       В итоге от их четверки на каникулах останется половина. И пока почти все ученики уползали на вокзал в Хогсмид, Гарри и Блез утром одни сидели в большом зале, завтракая и ожидая Луну. Так как в замке почти никого не было, то Блез подсел к Гарри за гриффиндорский стол. Вскоре стала появляться еда, Гарри наложил себе блинов с сиропом и овсянку. Гриффиндорец что-то или кого-то прятал под мантией, он взял из тарелки немного овсянки и сунул туда, что не укрылось от Блеза. — Ну и что ты там прячешь? — зевая, спросил Блез. — Придет Луна, и я все покажу, — пообещал Гарри. — Ну и ладно, — недовольно произнес Блез, пожав плечами.       К Блезу прилетела сова с газетой, слизеринец положил нужное количество монет сове в мешочек, затем взял со стола кофе и начал читать. Невзрачная газета была практически лишена картинок, небольшие заголовки не содержали громких слов. — Это не Пророк? — немного удивился Гарри, успевший привыкнуть к одной наиболее популярной у всех волшебников газете. — Верно. Пророк читают все рядовые волшебники, там пишут то, что рядовые волшебники должны знать, как считают власть имущие. А эта газета выпускается в Англии и еще нескольких странах небольшим тиражом, стоит дороже и освещает более серьезные и интересные события, — объяснил Забини. — И что же они сейчас пишут? — поинтересовался Поттер. — В Европе осталось всего несколько сотен великанов, поэтому их органы и кости резко подорожали, что вызвало повышенный интерес наемников, и уже готовится новый поход против великанов, уже объявлен набор в боевые группы. В Германии, Дании и Норвегии ряд политиков пытались продвинуть проект о создании нового Етунхейма, они хотят выделить великанам большой кусок земли, чтобы они могли там нормально жить. Вместе с этим они пытаются протолкнуть ряд законов, защищающих этих созданий, — рассказал Блез. — И как, получилось у них? — спросил заинтересованный Гарри. — Конечно же, нет! — усмехнулся Забини. — Но почему? — удивился Гарри Поттер. — Никто не хочет на это тратить огромные деньги, а возможностей тех немногих сторонников защиты великанов на это не хватит. К тому же появляется опасность, что великаны смогут стать реальной силой, ведь они и сейчас представляют опасность, не каждая страна сможет отразить атаку, если эти несколько сотен великанов пойдут в бой. А если их станет больше, если их не будут трогать, то они не только увеличат свою численность, но могут и сами развиться, как личности и как социум. Никому не нужны титаны — могучие, разумные великаны, обладающие огромным магическим даром. А Муспельхейм и Нифльхей — это не просто заклятия огня и льда, это изначально названия земель, где жили легендарные огненные и ледяные великаны, их сейчас тоже никто видеть не хочет, кроме нескольких особенно увлеченных натуралистов. К тому же великаны — это темные и злые создания, когда что-то плохое происходит в каком-нибудь государстве, то правительство пихает пару статей о том, как грохнули нескольких великанов, чтобы развлечь население. Сам понимаешь, что такие идеи рядовые волшебники не поймут, а правительству они невыгодны. В итоге сразу же на энтузиастов сыпется поток обвинений, один наследник сторонников Гриндевальда, у второго дедушка был полувеликаном, третьего видели на собрании демонологов, а четвертый некромант, пятый в союзе с гоблинами, про других написали, что они маглорожденные и ничего не понимают в мире магии, — объяснил Блез. — Но это же отвратительно! — заявила присевшая рядом Гермиона. Она успела услышать большую часть рассказа Блеза и теперь в гневе кромсала столовым ножом отбивную. — Ты, конечно же, можешь об этом заявить и навсегда расстаться с любой возможностью получить нормальную работу. Тебя сразу же обольют грязью, начнут во всех газетах между делом упоминать твое имя. А министерство сделает все, чтобы ты никуда не смогла устроиться. Разве что в банк тебя возьмут, это единственное приличное место, которое может проигнорировать давление министерства и взять на работу того, кого захотят, но тут нужно быть действительно полезным гоблинам. Ты не первая, кому это не нравится, были герои, пытавшиеся бороться с системой, — спокойно сказал Блез, не отрываясь от газеты и продолжая пить свой кофе. — А ты сам, как к этому относишься? Хотел бы, чтобы у великанов появилась своя страна? — спросил Гарри, поливая сиропом оладья. — Конечно, ведь это очень интересно. История должна двигаться вперед, мы совершенно перестали развиваться, а то, что не развивается, то деградирует. Мы должны начать менять мир, он не может не меняться, иначе придет что-то новое и сковырнет нас, а ожиревшие волшебники ничего не смогут сделать, судьба безжалостна к ленивым идиотам. Даже гоблины давно превратились в маленьких толстячков, не способных держать оружие. Оборотни тоже в Европе скоро исчезнут, останутся только на востоке и несколько маленьких групп в Южной Америке. В США не так давно избавились от оборотней одним интересным способом, они объявили, что изобретена вакцина от ликантропии, и собрали всех оборотней, чтобы сделать им укол, многие даже из-за границы приехали, чтобы вылечиться, но после укола они просто все передохли. Потом власти США принесли извинения, сказали, что вакцина случайно получилась неудачной и требует доработки, но сразу после этого случая власти Штатов Америки просто перестали пускать оборотней к себе на территорию под любым предлогом, а те немногие оборотни, что остались, погибли в несчастных случаях. А историю с уколом быстро забыли. Оборотней среди индейцев колонисты истребили почти сразу, как только перебрались в Америку. Вампиры почти перестали размножаться, осталось всего несколько небольших кланов, уже несколько десятилетий не было новообращенных, а древнейшим и могущественным вампирам давно уже нет дела до происходящего, — спокойно ответил Блез. — Когда придет мое время, я добьюсь, чтобы Етенхейм появился, и не только он появится, мир будет меняться, становиться еще интереснее. — Но как же тогда быть?! Я не смогу устроиться на работу, но не могу на это закрывать глаза! А как ты собираешься что-то менять, Блез, у тебя ведь тоже будут проблемы? — спросила Гермиона. — Проблемы будут, это — правда, но мне не нужна работа в министерстве или в какой-нибудь лавке, у меня огромное наследство, а еще я чистокровный волшебник, наследник древних и знатных родов, это тоже будет большим преимуществом. Но главное, что я собираюсь стать очень могущественным волшебником. Ты ведь помнишь, что говорил профессор Принц в прошлом году. В нашем обществе магическая сила, могущество стоят выше правил и традиций. Темный Лорд пришел и предложил великанам и оборотням права и защиту, и они пошли за ним сражаться, потому что он был очень сильным магом, а до него, кстати, Гриндевальд говорил о новом Етенхейме, он был очень сильным магом, и великаны пошли за ним. Если бы Дамблдор поднял палочку и сказал великанам и оборотням идти за ним, то они бы пошли, а наше министерство бы заткнулось, потому что здесь в Англии никто бы не смог ничего противопоставить одному из самых могущественных магов в мире, а здесь в Европе он точно самый сильный. И если ты, Гермиона Грэнджер, станешь очень сильной, могущественной ведьмой, выучишь множество могучих заклинаний, научишься сложным приемам, то очень многих чиновников и политиков в министерстве ты сможешь просто затыкать, — объяснял Забини. — Но все же и там есть сильные маги, да и они могут взять количеством, поэтому мало быть просто сильным, надо быть особенно сильным, и тогда все будут тебе подчиняться, если, конечно же, у тебя хватит решимости воспользоваться этой силой. А то наш директор, например, все никак этого сделать не может. — Но это же варварство! Вот в мире маглов… — начала Гермиона, но была прервана. — Тебе показать, где кто кого бомбит в магловском мире, где убивают, где взрывают сейчас? Ты знаешь, что сейчас происходит в восточной Европе, в Мехико, Сомали, на Ближнем востоке? — спросил Блез, потряхивая своей газетой. — Там делают деньги, причем большие деньги, делают их те, у кого сила, могущество. В магловском мире так же есть газеты для населения и источники информации для серьезных людей. И глупо делить мир на магловский и магический, мир один, и события везде взаимосвязаны, разделение есть лишь в умах людей. Не забывай, что фунты всегда можно обменять на галеоны, а галеоны на фунты не просто так, общие интересы давно уже установлены. Министр магии всего пару раз встречается с премьер-министром Великобритании. А вот как часто встречаются канцлер и главный секретарь казначейства, главы отдела по связям с гоблинами, директор Гринготса, министр по делам бизнеса и министр Магии в пророке или таймс не говорят. Что делают вместе министерство международного развития Великобритании и департамент международного сотрудничества, ты не прочтешь в журнальчиках для ведьм. Как часто ведут друг с другом дела Департамент правопорядка и Mi-5, отдел Тайн и Mi-6, министерство обороны и Аврорат никогда не напишут в столь любимых тобой учебниках истории. Правда дорого стоит. — А вот отец Луны в Придире о чем-то таком писал, — вспомнил Гарри, испортив весь эффект от монолога слизеринца и вызвав усмешку у Гермионы. Хотя на самом деле Гермиона была удивлена тем, что чистокровный волшебник и слизеринец Блез Забини знает немало важной информации о магловском мире, он знает даже то, чего было совершенно неизвестно маглорожденной Гермионе. Гермиона какое-то время пыталась себя убедить, что ее магловское происхождение является достоинством, преимуществом, позволяющим знать больше о двух мирах сразу, но сказанное Блезом сейчас дало гриффиндорке понять, что реально она ничего не знает ни о волшебниках, ни о маглах. Ей очень сильно захотелось подписаться на эту газету. — Так что, Гермиона, учись и тренируйся. И лучше не распыляйся на все подряд, это не принесет большой пользы, сконцентрируйся на направлениях, которые принесут тебе пользу, сделают тебя сильнее, и тогда у тебя появится шанс хоть как-то изменить этот мир, — подытожил Блез.       Вскоре появилась Луна, уселась рядом с Гарри и принялась за овсянку. Она не уехала вчера, как Сьюзен, не отправилась на поезде утром, как большинство однокурсников, чтобы еще один день провести с друзьями, прежде чем ее заберет отец, она уговорила его приехать вечером в Хогсмид. — Луна, у меня для тебя есть один подарок, который лучше отдать сейчас, а не дожидаться Рождества, — произнес Гарри, доставая из внутреннего кармана мантии маленького сморщенного и перемазанного в овсянке птенца. Луна протянула свои маленькие ладони, куда Гарри сразу же поместил птенца. Птенец не стал возмущаться и кричать, видимо, чувствуя себя комфортно. — Ух, ты! Какой маленький! А что это за птенец? — спросила Гермиона. — Феникс! — гордо заявил Гарри, за что сразу же получил недоверчивый и нахмуренный взгляд от Гермиону и усмешку от Блеза, которому понравилась «шутка». — Поттер, я серьезно спрашиваю, — возмутилась гриффиндорка. — Я вчера был в кабинете у Дамблдора, там был старый феникс в крайне болезненном состоянии, он готовился к самосожжению. А я его распилил на две части, и из каждой части получилось по птенцу. Но в итоге в птенца была вложена лишь половина сил сгоравшего феникса, поэтому сейчас он очень слаб, ему нужно время и забота, чтобы набрать полную силу и стать полноценным фениксом. Поэтому, Луна, лучше тебе его забрать с собой, здесь в замке я не смогу о нем нормально позаботиться, да и не умею я такими вещами заниматься. А ты любишь животных и как раз сегодня едешь домой, — объяснил Гарри, игнорируя недоверчивый взгляд Гермионы, ведь Луна ему поверила, и птенец все же достался Луне. — Ты, правда, распилил директорского феникса? — спросил шокированный Блез. — Да, я даже тебе воспоминание покажу. Кстати, получается, что феникс имеет две формы… Он имеет форму птицы и форму какой-то огненной субстанции. Возможно, что его вторая форма сродни моллюску, червю или гидре, раз она так хорошо восстанавливается после деления, я не знаю ни одной другой птицы, из которой бы получилось две после разрезания пополам, — задумался Гарри. — Возможно, что феникс — это не птица, а какое-то существо, которое принимает форму птицы. Возможно, что это природный анимаг, ведь есть же животные, которые могут превращаться в других животных, оборотничество свойственно не только магам. — Мой отец обязательно напишет об этом в своей газете, — восторженно пообещала равенкловка, бережно держа в руках птенца. Птенец же терся головой о ладонь девочки. — Ну, нет, у фениксов слишком много признаков птиц, есть одно крайне редкое явление, когда фениксы размножаются. Яйца феникса — крайне редкая вещь, в двадцатом веке их вроде бы никто не видел, но все же делают это они, как птицы. В нашем поместье в одном из хранилищ есть немного скорлупы от их яиц. Ее свойства практически неизвестны, так как ее всегда было слишком мало, чтобы можно было нормально изучить, но все же алхимикам и зельеварам удалось получить пару редких рецептов, в которых может быть использована скорлупа. Ходили слухи, что она входит в состав философского камня, но это тоже неизвестно, — задумался Блез. — Кстати, а что там было в кабинете директора. А то я слышал, что напали на хаффлпаффца, а так же как-то пострадал призрак. Ничего неизвестно, кроме слухов. После этого сразу же куча родителей забрали своих детей утром еще до поезда, как только появилась такая возможность. Утром была огромная очередь перед кабинетами деканов, все рвались к каминам. Школу могут закрыть. — Да, я как раз хотел дождаться Луну. Вчера действительно кто-то напал на Джастина и призрака Ника. Джастин окаменел, как и все, Ник тоже обездвижен, еще он как-то странно почернел… — вспоминал Гарри. — Потом резко объявились все преподаватели, меня, как главного подозреваемого, отвели в кабинет к Дамблдору для допроса сывороткой правды. К счастью, мне удалось добиться присутствия Вильяма Скримеджера и профессора Крамера, так чтобы директор не пытался узнать что-то, что его совсем не касается. В общем, меня допросили, выяснили, что я невиновен и отпустили. Правда Дамблдор пытался спросить лишнее, но я ему помешал… — После каникул пойдут сплетни, тебя в любом случае будут все подозревать, — вздохнул Блез. — Нам придется постараться, чтобы сохранить твою репутацию. И Локонс какой-то странный. — Смотрите, — прошептала Гермиона, когда в большой зал вошел Драко Малфой в компании двух своих телохранителей. — Значит, они все-таки остались в замке. А у меня как раз зелье почти приготовилось. Осталось только как-нибудь взять немного этого зелья, чтобы Слизнорт… — Да все равно. Ничего Слизнорт тебе сделать не сможет, ведь он сам тебе разрешил варить это зелье, а значит ответственность на нем, поэтому шум он поднимать не будет. Да мы и не собираемся ничего опасного делать, просто притворимся слизеринцами и поговорим с Малфоем. В Хогвартсе за гораздо большие нарушения учеников не отчисляли. Так что ничего выше отработок и штрафных очков нам не грозит, — спокойно сказал Блез. — Ты уверен? — спросила самая прилежная ученица второго курса, нервно закусив губу. — Да, — с усмешкой ответил Блез. — Я так хочу с вами в этом поучаствовать, — вздохнула Луна. — Это ведь так интересно, попробовать превратиться в кого-нибудь, испытать действие этого зелья. — Ты поедешь домой со своим отцом и будешь ухаживать за фениксом, это тоже очень интересно и не менее важно для нас. На Равенкло никого не осталось, все уехали на каникулы домой, ты будешь одна в башне и можешь оказаться под ударом, — сказал Гарри. — А оборотное зелье, как мне кажется, мы еще не раз будем использовать. — А вы не под ударом? — спросила Луна. — Может быть вам лучше провести рождество у меня дома, отец будет рад гостям. У нас не часто бывают гости, у папы мало друзей. — На Гриффиндоре остались все Уизли, Гермиона и еще несколько учеников, так что факультет в безопасности. Да и сам я в состоянии о себе позаботиться, — спокойно сказал Гарри. — Но спасибо за предложение, летом я обязательно приеду к тебе в гости, обещаю. А сейчас мы с Блезом не можем упустить такую возможность с оборотным зельем и каникулами. — На моем факультете осталась не самая благоприятная для меня компания, но я не хочу ехать домой, мне не хочется присутствовать на похоронах очередного маминого супруга, — устало вздохнул слизеринец. — Надеюсь, что он последний. Деньги ее не сильно интересуют, их в нашей семье и так хватает, главное, чтобы ей не понравилось убивать. ***       День пролетел довольно быстро, Гарри вместе с Блезом и Луной сначала немного прогулялись возле озера, а потом вернулись в замок и начали делать домашнее задание, заданное на каникулы. Гермиона в это время была у Слизнорта, продолжая варить оборотное зелье и дополнительно учиться у профессора, он давал ей уроки, уча многим рецептам, ее входящим в школьную программу. Гарри и Блез легко смогли помочь Луне с ее работой, которую они делали в прошлом году. А вот со своим заданием им пришлось серьезно потрудиться, так Забини и Поттеру, как двум отличникам, давали более сложные задания, чем остальным ученикам. Еще они уделили много времени изучению языков. Гарри, изучая французский и испанский языки, уже поднялся до достаточно высокого уровня, чтобы не посещать эти занятия. Но оставшихся языков было все еще очень много. Блез же, как и Сьюзен, владел французским и немецким, а Луна знала латынь и греческий. Поэтому каждый из них изучал одновременно девять языков. Конечно же, они не планировали изучить сразу все за один учебный год, хорошо, если они смогут овладеть ими к СОВ, но немного читать и понимать прочитанное они могли уже сейчас. В школьной библиотеке было немного книг на этих языках, что позволяло им потренироваться, а заодно и освоить иностранные заклинания, формулы трансфигурации, рецепты зелий, указанные в этих книгах. Немалая доля этих заклинаний и рецептов была абсолютно бесполезна или имела практически идентичный аналог в английских учебниках, но все же попадались и полезные вещи.       Так неожиданно быстро наступил вечер, в библиотеку вошел профессор Флитвик и сразу же направился к столу с тремя учениками. Он не хотел мешать ученикам учиться, декану Равенкло вообще очень нравилось, что ученики с разных факультетов вместе так усердно занимаются. — Добрый вечер, молодые люди, я пришел, чтобы забрать вашу юную подругу, — весело сказал профессор чар. — Мисс Лавгуд, за вами приехал отец, и он ждет вас в кабинете директора. И я, конечно же, составлю вам компанию, если вы не возражаете.       Луна попрощалась с друзьями и пошла с профессором, столь любезно вызвавшемся проводить ее. В кабинете директора ее сразу же заключил в объятия отец, директор сидел за столом и искренне умильно улыбался, наблюдая за этой трогательной встречей. — Мисс Лавгуд, я хотел поговорить с вами, прежде чем вы уедите на каникулы. Мистер Поттер одним необычным способом получил двух фениксов из одного моего, и второго он вроде бы планировал отдать именно вам. Я прав? — спросил директор.       Луна достала из внутреннего кармана спящего птенца, она теперь везде таскала его с собой, устроив ему под мантией удобное гнездо. — Он пока только спит и ест, — сказала девочка. — Не стоит держать его всегда при себе, это очень мило, но не очень осторожно, мисс Лавгуд. Я понимаю, что вам хочется быть поближе к птенцу, но вы ведь можете оступиться, упасть или кто-то может глупо подшутить над вами, и тогда пострадает птенец. Но не волнуйтесь, за время каникул он успеет окрепнуть, подрасти, и в школу он сможет вернуться уже более самостоятельным. Фениксы очень быстро взрослеют, так как они помнят все свои прошлые жизни и им не нужно снова обучаться, — объяснил профессор Дамблдор. — Я дам вам одну книгу, которая, надеюсь, поможет вам лучше понимать и заботиться о вашем любимце. Но хочу вас предупредить, фениксы довольно самостоятельны, они свободолюбивы, и их невозможно удержать. Ваш феникс будет с вами до тех пор, пока он сам этого хочет, он всегда может просто уйти. Но вместе с этим фениксы очень преданы и никогда не бросят тех, к кому привязались. А, кстати, как вы его назвали, мисс Лавгуд? — Я об этом не думала. Может быть, я назову его: «Ксено», как тебя, папа, — сказала девочка, повернувшись к отцу, и засмеялась. — Тебе нравится, папа? — Спасибо, милая, — улыбнулся старший Лавгуд. — Но фениксы — великие птицы, и им обычно дают имена богов огня, солнца, света, иногда им дают имена демонов или могучих духов. — Ну, моего феникса зовут просто Фоукс, это не имя какого-нибудь бога, — улыбнулся Дамблдор.  — Тогда у него будет двойное имя: Ксено-Хорс! Но звать его мы будем Ксено! — засмеялась Луна. — Двойное имя для феникса, хм, это занятно. Кстати, Хорс — это очень мощное заклинание света, а иногда и огня, — заявил Дамблдор. — Оно рассеивает почти любую колдовскую тьму, разрушает многие скрывающие чары, а в бою может и ослепить противника. — Удивительно, что у тебя теперь есть феникс, это так здорово. Как же хорошо, что ты подружилась с Гарри Поттером, — радовался Ксенофилиус. — Мы теперь столько интересных статей напишем, я уверен, что мы раскроем немало тайн, изучая этих птиц. Хорошо бы их еще сравнить с жар-птицами из восточной Европы, поговаривают, что это просто две породы одного вида. Кстати, это отличное начало для твоей мечты собрать редчайших существ, может быть, ты когда-нибудь заведешь птицу рух или громовую птицу. Я уверен, что феникс знает, где найти других волшебных птиц. Может быть, мы сможем создать волшебный зоопарк. — А Гарри сказал, что фениксы — это не птицы! — воодушевленно заявила Луна. — Ну, точнее, он сказал, что фениксы, может быть, не птицы. — А кто? — удивился Дамблдор. — Расскажите, пожалуйста, поподробнее, мисс Лавгуд. — Гарри высказал очень интересные версию, что это существа, которые, как анимаги, принимают форму птиц. Их другая форма, похожа на огненное беспозвоночное существо, вроде червя или гидры, которого можно разделить на двух червей или на две гидры, — рассказала равенкловка. — Интересная версия, но вряд ли фениксы не являются птицами. Да и у птиц строение гораздо более сложное, чем у беспозвоночных, их мозг и тело более развито, так что никакой слизняк просто не смог бы стать птицей, — решил Дамблдор. — Кстати, иногда между магом и его питомцем может возникнуть магическая связь, тогда он станет вашим фамильяром. Это может немного повысить ваши магические способности, мисс Лавгуд, позволит призывать его, когда вам понадобится помощь. Фениксы обладают множеством удивительных свойств: их слезы обладают уникальными исцеляющими свойствами, они бессмертны, они способны поднимать большие тяжести, еще они могут магически перемещаться, откуда угодно и куда угодно, они очень редки, поэтому даже я не могу сказать, что может дать вам эта связь. Но хочу вас предупредить, фениксы — очень требовательные птицы, они не терпят очень многих человеческих пороков и слабостей, они ни за что не потерпят трусости, подлости, предательства. Фениксы могут не знать, что вы делаете, но они почувствуют ваше собственное отношение к своим же делам, если вы пойдете против себя, ощутите противоречия между своим делами и идеалами, то об этом птица узнает, а самообман вызовет у феникса гнев. А если между вами образуется связь, если он станет вашим фамильяром, то недовольство феникса будет очень болезненным для вас, а если вы сделаете что-то ужасное, совершите страшное преступление, то феникс может вас покинуть, а разрыв этой связи оставит на вас темный след на всю жизнь, эта будет меткой, проклятием.       Дамблдор замолчал и посмотрел в окно. Ксенофилиус и Луна тоже молчали, они не знали, что можно сейчас сказать. Слишком неожиданным было это откровение директора. Слишком непривычно было видеть грусть в глазах всегда спокойного, веселого и уверенного директора. — Мисс Лавгуд, — вновь заговорил директор. — В истории набралось немало волшебников, связавших себя с фениксом, но далеко не все из них были счастливы… Не всем дружба с фениксом приносит счастье, если это можно назвать дружбой… Хотя, может быть, это зависит не от феникса, а от самого человека. Но, может быть, вам повезет, я надеюсь на это…       Луна и Ксенофилиус почувствовали какую-то грусть, исходящую от директора, они были способны видеть магию, ауру, настроения, и сейчас Лавгуды видели глубокую затаенную боль очень старого человека, видевшего за свой век множество событий. — Я, наверное, утомил вас своими разговорами, простите старика, — директор неожиданно пришел в себя, и его лицо озарила ослепительная улыбка. — К тому же уже довольно поздно. — О, господин директор, беседы с вами всегда увлекательны, я помню время, когда учился в Хогвартсе, вы даже дали мне пару уроков высшей трансфигурации. Профессор Макгонагалл всегда настороженно относилась к моим опытам и даже не хотела допускать меня к своим урокам после СОВ, несмотря на высокие баллы, она считала, что меня нельзя допускать к продвинутой трансфигурации, хорошо, что вы ее тогда переубедили, — вспомнил Ксенофилиус. — Я помню, Ксено, честно говоря, то, что вы сделали с тем ежом, мне до сих пор кажется странным и даже немного бесчеловечным. Но ваш талант отрицать нельзя, жаль, что вы отказались продолжать изучение этой науки, сейчас бы вы уже были магистром. А мне может очень пригодиться магистр в скором времени, — вздохнул Дамблдор. — Зато у меня теперь есть газета, — пожал плечами редактор Придиры. — Отличная газета, я читаю все ваши выпуски, — улыбнулся Дамблдор.       Ксенофилиус Лавгуд оглядел кабинет в поисках часов, что сразу же заметил директор. — Да, заговорились мы с вами, а ведь уже поздно, — спохватился директор. — Как вы планируете добраться домой? Можете воспользоваться моим камином. — Спасибо, но мы, пожалуй, посидим сначала в трех метлах, а потом трансгрессируем, мне не в первый раз использовать парную трансгрессию, — ответил Лавгуд.       Лавгуды распрощались с директором и ушли. ***       Гарри вернулся в гриффиндорскую башню из библиотеки. Пока он сидел за книгами, Локонс неоднократно в разговорах с учениками напоминал, что именно Гарри Поттера застали на месте преступления рядом с жертвами, а волшебный дневник сделал им небольшое ментальное внушение, в итоге среди немногих оставшихся в школе учеников стали ползать слухи. В итоге в гостиной факультета его ожидали шутки от близнецов Уизли и подозрительный взгляд от Рона. Гарри это жутко не понравилось, но он мог лишь посмеяться и подыграть, чтобы не вызвать подозрений, но как только представится возможность, он им отомстит за глупые шутки. Гарри даже обрадовался, когда Перси попытался остановить близнецов, но старосту Гриффиндора никто не слушал, впрочем, как и всегда. Где-то забилась в угол Джинни Уизли, но ее никто не замечал. ***       Конец семестра наступил неожиданно резко, прошел всего один день и в замке остались лишь несколько учеников и профессоров. Калисто большую часть времени проводил за пределами замка, разбираясь с какими-то делами и лишь изредка появляясь в замке. Гарри, Блез и Гермиона проводили большую часть времени вместе с Перси Уизли в библиотеке. Перси очень серьезно относился к своему будущему, он усердно готовился к ЖАБА, а так же изучал несколько языков, он надеялся устроиться на работу в Министерство магии и рассчитывал получить место в департаменте международного сотрудничества. Уровень между шестым и вторым курсами был слишком большим, чтобы они могли вместе заниматься основными предметами, да и некоторых предметов еще не было у второкурсников, но вот вместе заниматься иностранными языками они вполне могли, что и делали регулярно в библиотеке. Педантичность и занудство старосты довольно сильно раздражало двух друзей. Но благодаря этой педантичности и чрезмерной аккуратности, у Перси были отличные конспекты, у него был разработан и написан план собственных занятий, подобраны нужные книги. Гарри, видя целеустремленность Перси, пригласил его летом в гости, чтобы он смог познакомиться с министром. Ведь Гарри не помешает в будущем еще один свой человек в министерстве. Эту мысль Поттеру подкинул Блез, слизеринец не сомневался в амбициозности и способностях гриффиндорского старосты, этот честолюбивый юноша исполнителен, пунктуален, трудолюбив и педантичен, хорошо учится и не лишен таланта. К тому же, благодаря его отцу, у Уизли была репутация надежных, порядочных, честных, добрых, но не опасных и доверчивых магов, в итоге сына Артура с радостью возьмут в любой отдел. Перси не обделен умом и хитростью, он прекрасно понимает, что дружба с Поттером может принести ему немалую пользу. А когда Гарри предложил ему познакомиться с министром, то староста воспринял эту новость с большой радостью. Перси пообещал отдать Гарри и Блезу все свои старые конспекты, которые он аккуратно вел с первого курса и бережно хранил, после СОВ конспекты за первые пять лет были ему уже не нужны. — Перси, а какие ты предметы взял на третьем курсе? — как-то спросил Гарри во время очередного совместного посещения библиотеки. — Расскажи о них. — Нумерологию, магловедение и прорицание, — ответил Перси Уизли. — Прорицание — неплохой предмет, если вам просто нужна дополнительная положительная оценка на СОВ, но реальной пользы от него здесь нет. Я читал, что в некоторых других школах прорицание имеет практическую пользу, она позволяет реально рассчитать вероятность некоторых событий, увидеть наиболее вероятные сценарии будущего. Но у нас в Хогвартсе это просто глупый предмет, позволяющий получить лишнюю оценку на СОВ и ЖАБА. Магловедение — один из самых важных и полезных предметов, если собираешься работать в министерстве, даже если ты и без этого предмета хорошо разбираешься в мире маглов, то при поступлении на работу все равно спросят оценки ЖАБА по магловедению. К тому же он довольно простой, там не нужно ничего рассчитывать, искать, нет практических занятий, на магловедении нужно просто запомнить несколько фактов из мира маглов. Нумерология — предмет довольно сложный, но он высоко ценится в министерстве, да и не только в министерстве. Лишняя оценка за прорицание полезна только при поступлении на работу в министерство, магловедение требуется только в министерстве и в одном из отделов банка, если верить моему старшему брату. А вот нумерология приветствуется почти везде, помимо министерства и банка, она нужна алхимикам, изготовителям большинства магических изделий, профессиональным заклинателям, еще она нужна в профессиональной трансфигурации. Еще на старших курсах нам предлагают больше языков для изучения, поэтому я взял из дополнительных языков русалочий, гоблинский, арабский и китайский, я и раньше знал, что иностранные языки могут пригодиться, поэтому еще до школы начал учить французский и немецкий, я надеюсь после школы устроиться в департамент международного сотрудничества. — А про остальные предметы что-нибудь расскажешь? Ты ведь должен о них что-то знать, — спросил Гарри, он уже успел заметить, что Перси нравится поучать, объяснять и рассказывать, это позволяет ему почувствовать собственную важность. — Хм… Одним из самых популярных предметов является уход за волшебными животными. Мой отец учился уходу, он говорит, что этот предмет приветствуется в министерстве, но требуется в обязательном порядке только в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Мой старший брат Чарли так же учился этому, и сейчас он работает драконологом, есть ряд аналогичных профессий, вроде разводчика химер, акромантулов, мантикор и других подобных, и везде требуется СОВ и ЖАБА по этому предмету. В требованиях для поступающих в Аврорат волшебников этот предмет не включен, но аврорам полезно знать о некоторых опасных зверушках. Еще можете спросить у Фреда, он взял этот предмет, он и Джордж распределили между собой все предметы, так что они вместе на не очень высоком уровне изучают всю школьную программу, — объяснял Перси, скривившись, когда упомянул о близнецах. — Руны не самый популярный предмет, они мало где применяются, их используют только некоторые профессиональные заклинатели и мастера артефактов, знание рун в министерстве приветствуется только в Комиссии по Экспериментальным Чарам. Мой старший брат Билл изучал их вместе с нумерологией, он говорил, что они иногда используются в защитных системах. О рунах можете поспрашивать Джорджа. Кабалистика — самый непопулярный предмет в Хогвартсе, изучать ее берутся лишь единицы, она нигде не нужна, и ей никто не интересуется. Разве что, я слышал, что в отдел тайн берут кабалистов, но там все секретно, поэтому ничего конкретного я не знаю, вообще, говорят, что в отделе тайн все предметы важны. О кабалистике можете спросить у Джорджа. — А сколько предметов можно взять на изучение? — спросил Гарри. — Не меньше двух, а лучше три, но не больше, иначе не хватит времени посещать другие уроки, — ответил Перси, но внимательно посмотрев на Гарри, староста улыбнулся и захотел блеснуть своей осведомленностью. — Но некоторым успешным ученикам могут выдать маховики времени, это артефакты, которые позволят перемещаться во времени и посещать все занятия. Мне предлагали, как отличнику, но я не хотел посещать уход за животными, да и руны с кабалистикой меня не привлекали, к тому же я знал, что некоторые предметы брошу после СОВ. — А какие предметы ты оставил после СОВ? — спросил Блез. — Заклинание, трансфигурацию, зелья и защиту от темных искусств, так как это основные предметы в нашей школе, а еще историю, нумерологию и магловедение. Я еще хотел взять прорицание, чтобы была лишняя ЖАБА, но, благодаря нововведениям, я с куда большей пользой изучаю иностранные языки, — ответил Перси. ***       Гермиона наконец-то добавила в котел златовласок и зелье было готово. — О, мисс Грэнджер, я вас поздравляю, вы смогли приготовить оборотное зелье, — радостно воскликнул профессор Слизнорт. — С этого момента вы будете заниматься исключительно по индивидуальной программе, никаких детских настоек, только серьезные зелья и сложные рецепты, я научу вас настоящему зельеварению, а затем и алхимии. — Профессор, я бы хотела… — неуверенно начала гриффиндорка, косясь на котел. — Конечно же, я все понимаю, вам хочется поэкспериментировать… Сейчас каникулы, занятий нет, в школе почти никого нет, поэтому и вреда никому не будет, — улыбнулся профессор. Зачерпывая зелье в небольшой пузырек. — Но не пытайтесь сохранить зелье, у него есть срок годности, до начала следующего семестра оно точно не протянет. И так же я надеюсь, что вы не сделаете ничего по-настоящему плохого, мисс Грэнджер, я надеюсь на вашу сознательность. — Спасибо, профессор, — поблагодарила учителя Гермиона, принимая пузырек с зельем. — И никому не говорите, это будет нашим маленьким секретом. Я же знаю, что мистер Малфой остался в Хогвартсе, а вы, как гриффиндорка, придумали какую-нибудь шутку, — сказал профессор и тихонько хихикнул. — Как же вы мне напоминаете одну ученицу из семьи маглов, она тоже любила зельеварение, всегда была самой прилежной ученицей во всей школе, хорошо училась, стала старостой факультета, а потом и всей школы, всегда спокойная, а глаза озорные, они ее всегда выдавали… Она была еще той проказницей… Она ведь тоже использовала оборотное зелье, чтобы подшутить. На Слизерине тогда был большой переполох, да и не только на Слизерине, а на нее никто и не подумал, только я знал и смеялся над ее проказами. — Вы правы, я действительно собиралась подшутить над Малфоем, — наполовину солгала Гермиона, покраснев. — Два моих друга тоже хотят подшутить над слизеринцами. — Ох, мисс, Грэнджер, я же все-таки декан Слизерина. Надеюсь, что вы ничего серьезного не надумали, — профессор налил зелье в еще пару пузырьков. — Прошу извинить мое любопытство, а в кого вы собираетесь превратиться, мисс Грэнджер? — У меня есть волос Милисенты Булстроуд, — ответила Гермиона, доставая из кармана сложенный платок, в котором хранила волосы слизеринки.       Профессор взял платок из рук девочки, развернул его и достал волос, чтобы рассмотреть. — Вынужден вас разочаровать, но это волос не человека, — покачал головой Слизнорт. — А чей же? — удивилась гриффиндорка. — Я сняла его с мантии Милисенты. — Я не очень разбираюсь в волосах животных… Можно даже сказать, что я вообще не разбираюсь, у каких животных, какая шерсть. Но это точно не волос человека, — ответил профессор. — Да и у мисс Булстроуд волосы явно длиннее, я вообще не видел в школе ни одной ученицы с такими короткими волосами. Скорее всего, это волос ее кошки. К тому же мисс Булстроуд тихая девочка, она никому не сделала ничего плохого, насколько я помню. И я уверен, что ее не следует подставлять в ваших розыгрышах, вряд ли она этого заслуживает. Вам следует быть внимательнее, мисс Грэнджер, настоящий зельевар не имеет права так ошибаться. — Спасибо, профессор, даже страшно подумать, чтобы случилось со мной, если бы я выпила это зелье, — поблагодарила учителя Гермиона. — Вы бы застряли в промежуточном состоянии между человеком и животным, потом какое-то время полежали бы в больничном крыле, пока мадам Помфри возвращала бы вам ваш человеческий вид, вот и все, — усмехнулся профессор. — Ладно, бегите. — До свидание, профессор, и еще раз спасибо, — сказала Гермиона и убежала искать Гарри Поттера и Блеза Забини.       Гораций Слизнорт окинул взглядом полки с фотографиями, предаваясь воспоминаниям. Многие его талантливые ученики любили пошалить. Но особенно выделилась Лили Эванс, эта милая маглорожденная девочка была очень доброй, спокойной, прилежной ученицей, но из-за ее происхождения многие слизеринцы и некоторые ученики с других факультетов ее оскорбляли, пытались обидеть, глупо, а иногда и жестоко подшучивали. Слизнорту это не нравилось, он не позволял это делать в своем присутствии, пытался переубедить некоторых неглупых учеников, но сделать больше не мог, так как такое отношение ученикам прививали их родители, а контролировать всю школу он не мог, да и сама гриффиндорка обычно не жаловалась. Но вот однажды Лили попросила у профессора несколько редких ингредиентов, которые никак не сможет купить простой ученик, профессор сразу понял, что его ученица хочет сварить оборотное зелье. Тогда Эванс была уже старшекурсницей, и Слизнорт не сомневался, что у нее все получится, он не стал вмешиваться, потому что не считал, что молодые маглорожденные ведьмы с Гриффиндора способны сделать что-то по-настоящему плохое, он считал их наивными и даже безобидными, и поэтому относился к ним снисходительно, прощая многое. Самая прилежная ученица и староста Гриффинора перевоплощалась в различных слизеринцев, что причиняли ей вред, а затем ходила по школе и оскорбляла других своих неприятелей, вызывала их на дуэль, а получали потом настоящие слизеринцы, из-за чего потом недоумевали и обижались. Лили умудрилась перессорить большую часть змеиного факультета, даже конфликт с Гриффиндором затих из-за внутренних слизеринских распрей. Гораций тогда немало повеселился, наблюдая за шалостью своей лучшей ученицы, он был доволен, что хоть кто-то смог их проучить, сам декан Слизерина начинал уставать от избалованности и зазнайства своих учеников. Но как бы Слизнорт не хотел ткнуть их носом, что вот маглорожденная ведьма вас всех сделала, он не стал раскрывать Лили, ведь иначе бы у нее начались бы проблемы, так как зелье все же считалась не совсем законным, да и многие попытались бы ей отомстить. Зато потом наедине профессор зелий намеками дал понять Лили, что знает о ее роли в тех событиях, девочка сразу же покраснела и начала оправдываться, чем вызвала смех у профессора. Что ж, Гермиона теперь напоминала ему Лили все больше и больше, он не мог отказать ей в такой мелочи, как невинная шалость. ***       Гермиона сразу же примчалась к Гарри и все ему рассказала. Гарри же нахмурился, получалось, что Слизнорт ожидает от Гермионы какой-то шутки. Что ж, придется Гермионе и Блезу одним расспрашивать Драко Малфоя, а сам Гарри в образе какого-нибудь другого слизеринца будет бегать по Хогвартсу и отвешивать пинки тем немногим ученикам, что остались в замке, чтобы хоть как-то сымитировать шутку. Вместе Гарри и Гермиона нашли Блеза и рассказали ему свой план, к счастью у Блеза были собраны волосы многих слизеринцев, поэтому проблемы с тем, в кого превратиться, не было. Вместе они решили, что Блез и Гермиона должны будут расспросить Драко, а вот Гарри будет носиться по замку в образе самого Драко и вредить оставшимся ученикам, настраивая их против Малфоя. В итоге Гермиона вместе с Блезом ушла обговаривать план, так как им предстояла самая сложная часть, а Гарри отправился писать кое-какие письма.       Гарри собирался разобраться с подарками на рождество, ведь времени оставалось немного, а как раз сегодня Поттеру пришли заказанные им товары. В дом Фаджей он собирался отправить для дам перчатки и шарфы из шерсти единорога и несколько наборов посуды гоблинской работы, а для Корнелиуса бутылку дорогого вина. Наземникусу, Грюму, Калисто, Лонгботтомам и братьям Скримеджерам Гарри так же отправил дорогостоящий алкоголь. Перси получил огромный справочник, содержащий абсолютно все законы всех стран, как мира магов, так и мира волшебников, он был зачарован так, чтобы информация регулярно обновлялась. Ниваин Гарри решил отправить просто букет цветов. Через Наземникуса Гарри заказал в Лютном переулке несколько различных книг и теперь думал, кому из друзей, что отправить. Так Блез должен был получить книгу по боевой трансфигурации, которая вызывает у человека самые мучительные, болезненные и противоестественные метаморфозы, эта книга недавно вышла в одном из штатов Америки, где разрешена темная магия, в Англии, как и в большинстве других стран, купить эту книгу довольно трудно. Луна и Сьюзен получат книги по боевой магии, Боунс достанется книга с использованием элементальной магией, а Лавгуд с тонкими чарами поражающими разум, ауру, магию. Чжоу Гарри решил подарить книгу с защитными заклинаниями. И Гермиону тоже было решено не обделять, так как у них появились общие дела, то было бы хорошо, чтобы она умела хранить секреты, поэтому ей достанется книга, описывающая способы защиты разума. Еще в кондитерских магазинах была заказана целая куча сладостей, которые Гарри Поттер собирался подарить всем знакомым в школе ученикам, в основном это были гриффиндорцы и члены его дуэльного клуба. Гарри мало с кем общался, но все же старался поддерживать хорошие отношения со всеми и создать хорошую репутацию, он помнил, как важно было в приюте «подкармливать», и какую пользу это приносило. Хотя ученики Хогвартса — это не приютские дети, и для них сладости не являются сокровищем, многие из них привыкли к хорошей жизни.       Гарри, разобравшись с подарками, выпил стимулирующих зелий и отправился в библиотеку, где его встретил Перси Уизли, к которому мальчишка успел уже привыкнуть, и снова обложился кучей книг. На каникулах зелий никому не выдавали, но сварить несильный детский стимулятор самостоятельно Поттер мог, что и делал регулярно, чтобы учиться с повышенной эффективностью.       Под вечер в библиотеке появились уставшие Гермиона и Блез, они весь день репетировали роли, которые им придется завтра играть перед Драко Малфоем. Грэнджер и Забини пришли в библиотеку исключительно за Гарри, чтобы забрать его с собой и рассказать о своих планах. Для этого им пришлось покинуть обитель знаний, чтобы не посвящать в свои планы Перси. — Есть одна небольшая проблема, — заявил Блез, когда они зашли в заброшенный кабинет. — Я только сейчас вспомнил, что в гостиной Слизерина над входом висит камень. Если в гостиную первый раз входит чистокровный маг, то камень ярко засветится ярким серебряным светом, если в гостиную первый раз входит полукровка, то камень загорится слабым тусклым светом, а если в гостиную первый раз войдет маглорожденный, то камень испустит черный зловонный дым и выльет смолу на голову маглорожденного. Этот камень там установил внук Салазара Слизерина. И все чистокровные волшебники слизеринцы первого сентября встречают первокурсников, наблюдая за камнем, чтобы определить, как к ним в дальнейшем относиться, полукровкам не позволяют там присутствовать в этот момент, после этого чистокровных первокурсников посвящают в некоторые тайны, а первокурсников полукровок отправляют к полукровкам. До восемнадцатого века слизеринцы полукровки были обязаны подчиняться и прислуживать чистокровным слизеринцам. Маглорожденные не могут попасть на Слизерин, а с других факультетов их нельзя даже в гости приглашать в гостиную. — А я маглорожденная и никогда не была в гостиной Слизерина, поэтому этот камень сразу меня выдаст, — догадалась Гермиона. — Да, но мантия невидимка Гарри — необычайно сильный артефакт, она сможет укрыть тебя от чар этого камня, — сообщил Блез. — Гарри, ты ведь одолжишь мантию Гермионе? — Да, конечно, — согласился Гарри. — Но я думаю, что ты, Гермиона понимаешь, что никто не должен ничего знать о моей мантии. Она принадлежала моему отцу, а ему досталась от его отца, и так эта мантия передавалась в моей семье много поколений. Поэтому я с ней не расстанусь в любом случае, ни министерство, ни учителя не смогут у меня ее отнять, а все их попытки приведут лишь к череде неприятных для всех конфликтов. Неприятных в том числе и для тебя. — Я поняла, — кивнула гриффиндорка, подавляя желание сообщить обо всем профессору Макгонагалл или кому-то другому из преподавателей. — Я никому об этом не скажу. Я не собираюсь подводить тебя, Гарри.       Гермиона неоднократно задумывалась в последнее время о своем отношении к профессору Макгонагалл. Их декан казалась сильной и строгой ведьмой, она производила впечатление справедливого учителя. Но в то же время ее факультет был одним из самых шумных и громких, на Гриффиндоре всегда было больше всего хулиганов, шутников, нарушителей порядка. И если профессор Макгонагалл не способна их контролировать, не может поставить их на место, успокоить, навести порядок, установить железную дисциплину так необходимую школе, то она не заслуживает доверия Гермионы Грэнджер. А Гарри Поттер первый дал отпор Снейпу, худшему из учителей, поощрявшему хулиганство среди слизеринцев, Гарри Поттер пару раз проучил Малфоя, он катком проходился по тем, кто становился у него на пути, и не боялся высказывать профессорам, что он о них думает. Гермиона помнила, что и как Гарри Поттер говорил профессору Макгонагалл, она помнила, как их декана унизили слова этого гриффиндорца, и нужно признать, что Гарри Поттер гораздо эффективнее и быстрее, нежели профессор Макгонагалл, навел порядок, убрав Снейпа и грубо побив нескольких хулиганов. И сейчас именно Гарри Поттер и его друзья согласились вместе с Гермионой искать наследника Слизерина.       Обсудив еще некоторые детали завтрашнего дня, Гарри и Блез попрощались с Гермионой и ушли в один из пустых кабинетов, чтобы размять мышцы и немного потренироваться в магии. ***       Следующий день встретил Гарри Поттера подарками. Семья Фаджей прислала ему дорогие запонки. От Гермионы пришла книга заклинаний на французском, по которой учатся в Шармбатоне. Калисто Крамер так же прислал книгу с описанием мощных темных проклятий и способов защиты от них, это был подробный трактат о том, как надо распознавать и снимать проклятия, убирать их последствия. Блез оформил другу подписку на несколько газет, издающихся в Англии. Сьюзен вместе со своей тетей прислали несколько зелий, улучшающих зрение, совсем исцелить Гарри они не смогли, но все же его волшебные очки значительно уменьшили толщину стекол. Луна прислала энциклопедию с волшебными и обычными животными. Грюм и Наземникус подарили почти одинаковые вредноскопы, этот похожий на юлу артефакт мог сообщить о приближении опасности, для Грюма это были пожиратели смерти, ну, а для Наземникуса авроры. От братьев Скримджеров пришел небольшой защитный амулет, способный блокировать несильные проклятия. А так же гриффиндорцу пришла целая куча открыток, сладостей и небольших подарков, вроде пишущих перьев, тетрадей или радужных чернил.       Когда же Гарри вышел в гостиную, там его встретил радостный Перси и сразу же принялся благодарить. Гермионе тоже понравился подарок, ее саму уже довольно давно интересовали способы защиты разума, поэтому она собиралась в скорейшем времени начать изучать окклюменцию. Остальные радостно уплетали сладости. ***       Большой зал оказался прекрасно украшен, всюду царило волшебство, летали нетающие снежинки, феи кружили вокруг огромной ели, а по ее украшениям бегали разноцветные искорки.       Оставшиеся в замке волшебники с превеликим удовольствием наслаждались праздничным ужином. Дамблдор пел праздничные рождественские гимны вместе с собравшимися учителями и несколькими учениками, но Гарри и Блез проигнорировали это событие, уж петь им точно не хотелось, так же петь не стали некоторые слизеринцы, презиравшие все, что связано с Дамблдором. Среди учителей не было только профессора Крамера и профессора Принца, так как оба проводили эти дни со своими семьями, да и Принцы вообще рождество не праздновали. Близнецы Уизли, как обычно, шутили, шумели и веселились, они уже успели чем-то достать своего брата Перси.       Гарри периодически переглядывался с Блезом и Гермионой, через некоторые время они вместе вышли из зала и укрылись под мантией невидимкой. У них уже были добытые заранее Блезом волосы и зелье, оставалось только нейтрализовать тех, в кого они превратятся. Гарри залпом выпил зелье с волосом Малфоя, чтобы напасть под его личиной. И ему повезло, сразу же после его превращения в коридоре появился Нотт. — Драко? — удивился Теодор, увидев лицо друга, перекошенное злостью. — Релашио, ублюдок! — Гарри кинул заклинание вместе с оскорблением.       Слизеринец отлетел на несколько метров и упал на пол, скривившись от боли. Теодор Нотт попытался достать палочку, однако был очень быстро обезоружен экспелиармусом. Гарри связал противника и заткнул рот кляпом, а затем просто спрятал в подсобке.       Блез выпил зелье с волосом Теодора Нотта и вместе с Гарри подкараулил Крэбба и Гойла, короткая стычка, которой никак не ожидали два растерянных слизеринца, закончилась их полным разгромом.       В итоге Гарри в обличии Малфоя отправился бродить по Хогвартсу и нарываться на драки. А Блез под видом Нотта и Гермиона под видом Гойла отправилась в подземелья Слизерина на встречу с настоящим Драко Малфоем. — Блин, как-то необычно в теле мальчишки… Там как-то странно, — тихо сказала Гермиона и покраснела. — Ха, наслаждайся тем, чего лишила тебя природа, пока можешь, — засмеялся Блез, за что получил чувствительный тычок локтем, что было довольно больно, так как Гермиона не могла рассчитать силы довольно крупного тела Гойла, а Блез в теле Нотта был довольно хилым. — Ой, Блез, извини, я не хотела, — испугано сказала Гермиона, когда Блез согнулся пополам. — Осторожнее Гойл, у тебя же руки, что бревна. И зови меня Теодором, а лучше просто Тео, — раздраженно прошипел Блез, потирая ушибленный бок.       Перед входом Гермиона накинула на себя мантию Гарри и сразу стала невидимой. Блез произнес пароль и вошел гостиную своего факультета. Гермиона проследовала за ним, а дар смерти надежно укрыл ее от древнего, устаревшего и довольно примитивного артефакта. Девочка отошла подальше от этого входа, убедилась, что рядом никого нет, и сняла мантию. Вдруг откуда-то вышел слизеринец, это был третьекурсник Итан Руквуд, в испуге Гермиона направила на него палочку и застыла, не зная, что делать дальше. — Гойл, идиот! Какого черта ты на меня палочку направил? Совсем мозги иссохли?! — оскалился Итан. Однако Гермиона в образе Гойла не шелохнулась, и слизеринец тоже потянулся к палочке.       Блез тоже достал палочку и сбоку кинул в Руквуда заклинание паралича, а затем навел на гостиную чары тишины. — Наверняка твоя мамаша изменяла своему мужу, он же урод, а всем известно, что она редкостная шлюха, поэтому мы решили, что ты полукровка, сын какого-нибудь магла, а это значит, что тебе нечего с нами делать, — заявил Блез, а затем связал Итана Руквуда и спрятал в шкаф. — Грегори Гойл, прекрати себя вести, как какая-то гриффиндорка! Фу! — Зачем ты это сделал? — испуганно и удивленно спросила Гермиона. — Чтобы поссорить их всех, чтобы Слизнорт увидел конфликт и подумал, что это ты развлекалась, как он и рассчитывал. Да и если бы я этого сейчас не сделал бы, то ты бы спалилась, — раздраженно ответил Блез Забини. — Теперь пойдем в спальню, Драко наверняка там. — Он вообще редко выходит в последнее время один.       Блез вышел в небольшой коридорчик и постучался в одну из дверей, после чего вошел внутрь вместе с Гермионой. В небольшой комнате была всего одна кровать, рабочий стол и шкаф. Как ранее объяснил Гермионе Блез, чистокровные слизеринцы из знатных, древних семей, наследники древних родов имели личные комнаты, чистокровных слизеринцев из простых семей размещали по два человека в комнату, а все полукровки Слизерина со всех курсов были в двух больших спальнях для мальчиков и девочек. Так на втором курсе личные комнаты имели Забини, Нотт и Малфой, а Крэбб и Гойл вдвоем ютились в одной комнате, как менее знатные. А в общих спальнях для полукровок было около двадцати слизеринцев со всех курсов. Слизерин обожал получать подарки, поэтому и давал подобные привилегии тем, чьи семьи могли ему отплатить. Ни на одном из других факультетов подобного деления не было, так как Равена и Годрик были сторонниками равенства, а Хельга делила учеников не по происхождению, и у нее каждый становился лучшим в чем-то. — Тео, Грег, привет. Заходите, присаживайтесь. Что-то случилось? — удивленно спросил Малфой, пропуская гостей к себе в комнату. — Привет, Драко. Мы хотели тебя спросить кое о чем… Понимаешь, твоя семья всегда была очень близка к нашему факультету, все твои ближайшие родственники были слизеринцами, я посмотрел архивы и узнал, что твои предки, мужчины твоего рода брали в жены почти всегда только слизеринок, причем слизеринок у которых большая часть семьи училась на Слизерине. А твой отец был ближе всех к Темному Лорду, говорили, что твой отец — это единственный друг Темного Лорда. Таким почти никто похвастаться не может, даже у Селвина прабабушка — полукровка с Хаффлпаффа, а Лестренджи в тюрьме, Блэки почти полностью исчезли, а ведь ты в близком родстве и с Лестренджами, и с Блэками. А ты не так давно говорил, что твой отец стал относиться к тебе серьезнее, стал посвящать в свои дела. Вот мы и подумали, что ты можешь знать о Тайной Комнате гораздо больше, чем все остальные. Драко, я ведь чувствую, что ты что-то знаешь, — тихо сказал Блез. — Нам ты можешь сказать, мы никому ничего не скажем. Мы все болеем за дело величайшего из основателей. — Спасибо, но вы, Нотты, тоже по праву входите в элиту нашего мира, и почти все твои предки принадлежали лучшему из факультетов, — с довольной улыбкой сказал Малфой.  — Но я ничего не знаю о Тайной Комнате, а это значит, что остаешься только ты, — не отступал Блез. — Больше нет никого, кто бы мог хоть что-то знать. Если ты не знаешь, то это значит, что в школе никто ничего не знает. — Увы, но я тоже не знаю, где находится Тайная Комната, и кто в ней сидит. Я это уже говорил много раз. Все это как-то связано с Темным Лордом, мне отец сказал, что Лорд открывал Тайную Комнату пятьдесят лет назад, мой дед Абраксас учился вместе с ним в школе. И сейчас он снова в этом как-то замешан. Но я не знаю, зачем он тронул Селвина, я даже думаю, что это не он, а кто-то прикрылся Лордом, надеясь свалить все на него, — рассказал Драко. Он не стал ничего сообщать про дневник Темного Лорда, про действия отца по захвату контроля над попечительским советом, все же, не смотря на свои недостатки, несдержанность, вспыльчивость, хвастовство, он все же был слизеринцем, умел хранить секреты и не собирался кому-либо рассказывать о том, что сделал его отец. — Это все, больше я ничего не знаю. — Все? Драко, ты что-то скрываешь. Например, что это ты притащил в школу нежить. Многие уже начали замечать, что занимаешься некромантией, — вкрадчиво сказал Блез. — Рассказывай все. — Не пори чушь, — отмахнулся побледневший Малфой, он совершенно не мог скрыть, что нервничает. — Что за хрень ты несешь? Может быть, лучше в другой раз зайдешь. — Релашио! — произнес Блез, выбрасывая из палочки красный луч в грудь Малфою.       Слизеринца отбросило заклинанием и ударило об стену, далее он упал на пол и закашлялся, так как удар сбил дыхание. — Отвечай, что в школе делает мертвец? Как он связан с Тайной комнатой? — спросила Гермиона грубым голосом Грегори Гойла. — Ну же, говори. — Нет, идиоты, я не… — попытался закричать Малфой, но новый красный луч от Гермионы снова впечатал его в стенку. — Ты, кажется, не понял, мы хотим, чтобы ты рассказал нам о Тайной Комнате, о мертвеце и о домовике, которого ты натравил на Поттера. Ведь это все как-то связано, — прошипел Блез.       Но Драко лишь злобно посмотрел на «гостей», не желая отвечать. Тогда Блез и Гермиона стали бросать в него жалящими заклинаниями. Драко, кричал, ругался, угрожал рассказать все своему отцу, но ничего по делу не сообщал. — Мне это надоело. Легилименс! — произнес Блез, направив палочку на врага.       Драко закричал так сильно, что Гермиона сразу же начала накладывать заклятия тишины на комнату. Сначала Драко увидел самые незначительные эпизоды из своей жизни, но затем он оказался в кабинете отца, где тот собирался отдать Драко дневник. Драко Малфой закричал и напряг все силы. Блез был опытнее и сильнее Драко, но ненамного, а обороняться в этом деле гораздо легче, чем атаковать, в итоге начальных навыков Драко вполне хватило, чтобы выкинуть из головы своего однокурсника. — Упирается, попробуем еще раз: Легилименс! — повторил Блез, но результат был тем же.       Блез стал раз за разом пытаться ворваться в сознание Малфоя, периодически вместе с Гермионой бросая в него конфундус, жалящие чары и иногда расслабляющие, чтобы он не мог нормально сконцентрироваться. У Драко уже текли слезы, он плакал, но продолжал держать оборону. — Ты не Гойл, — сказал Драко, когда увидел, что у Гермионы стали отрастать волосы.       Блез достал из кармана очки половинки, надел их и сложил пальцы в замок и с доброй улыбкой посмотрел на Драко Малфоя. Очки он трансфигурировал из платка еще до того, как вошел в гостиную своего факультета, он догадывался, что превращение назад может начаться преждевременно, поэтому с самого начала продумал, на кого бы перекинуть подозрения. — Мистер Малфой, а вы догадливы. Но вы же понимаете, что наш разговор незакончен, я знаю множество способов узнать правду. Мне осталось совсем немного, чтобы добиться правосудия, и ваш отец получит то, чего он уже давно заслуживает. Вы ведь должны это понимать. Инкарцио, — Блез выбросил из своей палочки магические веревки, мгновенно связавшие Драко. — Вы ведь сами, мистер Малфой понимаете, что наказания за худые дела всегда неотвратимы.       К сожалению, зелья у Гермионы не осталось, а превращение заканчивалось, поэтому, чтобы не выдать свою личность, Блезу и гриффиндорке пришлось уйти. Гермиона на ходу накинула на себя и Блеза мантию Гарри, и они в таком виде забежали в комнату Блеза. Вскоре они полностью вернули себе прежний вид. Размеры Гойла были значительно больше, чем у Гермионы, вследствие чего одежда стала велика, но два отличника парой простеньких формул из трансфигурации смогли ее уменьшить, чтобы девочке было не так неудобно. — Все зря, мы ничего не выяснили, — с грустью сказала Гермиона, сев на кровать Блеза. — Не совсем… Я не смог нормально порыться у него в голове, но все же отдельные образы, мысли, ассоциации увидел. Не Малфои стоят за этим, кто-то другой открывал Тайную Комнату, и Драко ему даже не помогает, вроде бы, но он и его отец точно что-то знают. И мертвец, похоже, дело рук Драко. Хотя точно сказать не могу, — сказал Блез. — Оборотное зелье больше использовать не имеет смысла. Он в любом случае не собирался ничего говорить об этом своим друзьям, а теперь и тем более не станет. Да и не получиться, уж слишком долго его готовить, а Слизнорт второй раз свою лабораторию использовать не даст. — Ты прав, но что же делать тогда? — спросила Гермиона Грэнджер. — А ничего тут не сделаешь. Можно только ждать, следить и надеяться, что мы его поймаем с поличным или найдем какие-нибудь улики, доказательство, — ответил Блез. — Ладно, надевай мантию, и я тебя выведу из нашей гостиной. Интересно, что там Гарри устроил?       Гермиона накинула мантию невидимку и отправилась вслед за Блезом к выходу. Драко пока так и не выбрался из своей комнаты, Итан Руквуд тоже пока не был на свободе. Блез спокойно вышел из гостиной и дошел с Гермионой до пустого класса, где они встретили Гарри Поттера.       Как оказалось, Гарри провел время с удовольствием. Он в первую очередь напал на близнецов Уизли, наслал на обоих проклятье, заставившее обоих отплевывать противных, скользких слизней, а затем еще и добавил жалящих заклинаний. Гарри давно хотел им отомстить за их идиотские шутки и постоянные приколы, за то, что они его дразнили наследником Слизерина, а мстить они будут все равно Драко Малфою. Рону тоже досталось, он давно раздражал Гарри своей тупостью и бесполезностью. Джинни он перекрасил волосы в зеленый цвет, трогать девочку он не хотел, но все же ему было необходимо в образе Драко задеть всех в школе. Перси он отвесил пинка и убежал, так как сильно вредить ему не хотел, второй пинок посильнее он отвесил Филчу. На Пивза навел неприятные для полтергейстов чары. Попавшемуся на пути Хагриду в зеленый цвет он перекрасил бороду. Ни один Равенкловец не остался на каникулах в школе, из Хаффлпаффа были два старшекурсника, которым Гарри в спину бросил парализующие чары, а затем ходил вокруг них под все той же личиной Драко и разглагольствовал о величии Слизерина и его неоспоримом превосходстве над жалкими барсуками. Оставшимся ученикам змеиного факультета досталось по полной программе, проклятие со слизняками, жалящими чарами и веревками получили абсолютно все, и это был лишь обязательный минимум, детишки пожирателей смерти долго не смогут вспоминать об этом рождестве без содроганий. Но хуже всего было Локонсу, его Гарри после ряда болезненных заклинаний еще и запер в кладовке, применив чары тишины, чтобы его никто не нашел. В итоге, даже если Драко Малфою удастся оправдаться перед приятелями по факультету, то это будет уже после того, как ему устроят темную, а уж ученики других факультетов, Филч и Пивз его точно слушать не станут. Гермионе и Блезу показалось это даже удивительным, что Гарри столько всего успел за столь короткий срок обращения, в то время как они и не смогли расколоть Драко. А ведь Гарри уже собирался отвесить пинка директору и деканам, только обратное превращение, настигнувшее его по истечению часа, остановило его от того, чтобы столь сильно дискредитировать Малфоя. ***       На каникулах Драко не вылезал из отработок после того, как на него пожаловались Перси, Хагрид, Филч и Локонс. Так же Перси воспользовался полномочиями, чтобы снимать с него лишний раз баллы, чтобы заставлять Драко писать строчки после уроков, третий сын Уизли оказался очень мстительным. Очки половинки, которые Блез надел под конец допроса, сработали отлично, Драко решил, что его допрашивал Дамблдор, а поэтому даже не пытался говорить профессорам, что его подставили с оборотным зельем, только написал отцу обо всем случившемся. Так же он стал эпицентром для всевозможных шуток близнецов Уизли и Пивза, причем шутки были несмешные и довольно злые. Все остальные ученики тоже ему мстили по мере своих возможностей. Да и на факультете он не сразу смог объяснить, что не виноват. Слизнорт же начал осторожно следить за Малфоем, ведь тот не стал кому-либо из профессоров жаловаться, что его подставили, а это могло значить, что он затаился, готовится что-то сделать, кому-то отомстить, и Слизнорт, как декан Слизерина, следил, чтобы мальчишка не натворил глупостей и не навредил себе и другим. Так же профессор зельеварения и декан Слизерина надеялся, что после такого давления Драко может измениться, перестанет быть лишь слабой, но излишне шумной тенью своего отца, и этот слизеринец займет достойное место в списке учеников Горация Слизнорта.       Так прошли рождественские каникулы, и начался новый семестр. Почти все ученики вернулись в школу, лишь нескольких родители оставили дома. В страну вернулся министр магии Корнелиус Фадж и объявил, что ситуация под контролем, а так же изобразил бурную деятельность, а это значило, что скоро он в очередной раз сделает какую-нибудь глупость.