Гриффиндорец

      Первые дни пролетали незаметно, Гарри Поттер и его друзья усердно учились. С кучей предметов, тренировками, дополнительными уроками у профессора Крамера и долгими часами в библиотеке друзья не заметили, как наступил четверг. Первым в этот день у Гриффиндора и Слизерина было зельеварение, куда и направились Гарри и Блез после небольшой спортивной разминки, пробежки и приема стимулирующих эликсиров в больничном крыле.       Неожиданно третьекурсников встретил не профессор Слизнорт, а Габриэль Трисмегист. — Добрый день, класс. К сожалению, профессор Слизнорт отбыл сегодня в Лондон по одному важному делу, поэтому этот урок проведу я, но далее у вас будет вести этот предмет профессор Слизнорт, меня же вы можете встретить на лекциях по алхимии, которые я буду читать по пятницам для всех желающих. Пока я не получила должность профессора, можете обращаться ко мне: магистр, — начала урок Трисмегист, плавно ходя вдоль рядов, на ней была одета не обычная мантия ассистентов, а красивое черное платье с золотистым узором. — По плану у нас уменьшающее зелье… Так, а для мистера Забини, а так же для мисс Грэнджер и мистера Поттера профессор Слизнорт оставил кое-что особенное, вы готовите умиротворяющий бальзам, поздравляю вас, далеко не каждый взрослый волшебник может его приготовить.       Профессор взмахнула рукой и на доске появился рецепт, а перед Блезом Забини, Гарри Поттером и Гермионой Грэнджер появились свитки с инструкциями для их особого задания. — Гарри, смотри, Паркинсон вышла из больничного крыла, — заметила Гермиона. — Угу, — только и смог ответить Гарри, все его внимание занимал рецепт бальзама.       А между тем Панси Паркинсон что-то жалобно рассказывала Нотту, демонстрируя ему перевязанную бинтами руку. Трисмегист не обращала внимания на притворные стоны ученицы. — Магистр Трисмегист, — наконец, обратилась Паркинсон к Габриэль Трисмегисту, — у меня очень сильно болит рука, я не могу нарезать коренья маргаритки. — Да, я слышала о вашей небрежности на уроках по уходу за магическими существами, приведшей к этому увечью… Но что вам нужно от меня? Вы, хотите, чтобы я нарезала их вместо вас? Вам некого попросить среди ваших однокурсников, мисс Паркинсон? Или вы хотите, чтобы вас освободили от урока? — лениво спросила Трисмегист, пристально посмотрев на ученицу.       Паркинсон потеряла дар речи и испуганно смотрела в скучающие карие глаза учителя. — Магистр Трисмегист, я помогу мисс Паркинсон, — вмешался Теодор Нотт. — Чудесно, три балла Слизерину, приступайте, — сказала ассистентка профессора зельеварения.       Магистр алхимии и зельеварения ходила от котла к котлу, заглядывая внутрь и отвлекая своим внушительным бюстом от работы учеников мужского пола. — Магистр Трисмегист, — подняла руку Гермиона. — Мне кажется, что в моем рецепте ошибка… — Все может быть, мисс Грэнджер… Возможно, что я решила усложнить задачу, может быть, и рецепт на доске тоже указан не совсем верно. С другой стороны, я же не запрещала пользоваться учебниками или собственными записями. Это урок на внимательность, ведь приготовить зелье по рецепту слишком просто, я бы даже сказала, что это скучно… — спокойно ответила магистр алхимии. — А вообще, меняйте рецепт, как хотите, посмотрим, что получится.       Через мгновение в классе поднялся сильный шум, начались споры, кто-то полез за учебником, некоторые даже избавились от своего варева и начали с самого начала. Другие восприняли с энтузиазмом предложение варить зелье, как захочется. А Габриэль Трисмегист в это время тихо подошла к Гермионе, положила руку на плечо, наклонилась и хрипло прошептала ей на ухо: — Пять очков Гриффиндору, мисс Грэнджер, за внимательность, вы замечательно справляетесь.       Гермиона покраснела и кивнула учителю, но буквально через мгновение допустила ошибку, и ей тоже пришлось начинать сначала, она удивленно смотрела в спину удаляющемуся алхимику. — Как там Хагрид? Его ведь скоро выгонят на улицу, — визгливо сказала Паркинсон.       Гарри Поттер быстро посмотрел на Паркинсон и снова на свой котел, он не мог отвлекаться от приготовления зелья, оно было гораздо важнее, чем ругаться со слизеринкой. — Мой отец уже отправил жалобу в попечительский совет и в министерство, Хагрида уволят, а его зверюге отрубят голову. Я повешу этот трофей в своей комнате, — не унималась Паркинсон.       Гарри заметил, что за всей ситуацией внимательно наблюдает Теодор Нотт, скорее всего эта дура лишь действует по его плану. Это раздражало Поттера, но он не мог отвлекаться от приготовления зелья, рецепт был очень сложным, его обычно проходили на пятом курсе.       Мимо прошла Трисмегист, Паркинсон замолчала, не желая привлекать внимание учителя. Гарри почувствовал удивительный запах духов магистра Трисмегист, от него слегка закружилась голова, неожиданно для себя Гарри заметил, что чуть было не совершил ошибку, рука будто сама чуть не бросила совершенно ненужный ингредиент, непонятно как оказавшийся на столе.       Габриэль Трисмегист подошла к Блезу Забини, она посмотрела ему котел через плечо, слегка наклонившись и коснувшись грудью его спины. Блез вспотел, а его руки затряслись, сердце забилось сильнее, ему стоило огромных усилий, чтобы не сбиться при помешивании и опоздать с добавлением нужных трав в зелье. Томно похвалив его варево, Трисмегист пошла дальше.       Симус Финниган попросил у Гарри латунные весы. Гарри, быстро бросил пучок какой-то травы в зелье, уменьшил огонь под котлом, после чего передал требуемы весы и вернулся к вареву. — Гарри, слышал, что пишут в «Пророке»? Сириуса Блэка видели, — с тревогой сообщил он. — Да? Ну и где? — заинтересованно спросил Гарри. Нотт с дружками тоже навострил уши. — Совсем недалеко отсюда. Его видела одна магла. Она, конечно, приняла его за обычного преступника и позвонила в полицию.       Когда из Министерства магии примчались, Блэка и след простыл, — ответил Финиган. В отличии от Гарри, он не следил за своим зельем и упустил важный момент, в итоге его зелье не приобрело нужный оттенок и покрылось серой пленкой. — Рядом, значит, рядом, тем хуже для него… — задумчиво сам себе сказал гриффиндорец. — Что, Поттер, хочешь сам поймать Блэка? — неожиданно спросил Теодор Нотт. — Ну, еще один орден Мерлина и вознаграждение, конечно же, лишними в хозяйстве не будут… Но я не считаю, что нужно уделять особое внимание какому-то одному пожирателю смерти, когда на свободе куча других прихвостней Волан-де-Морта. По мне, так лучше, чтобы всех, у кого есть черная метка, сразу дементор поцеловал, — ответил Гарри Поттер, яростно толча в ступке лунный камень. — Блэка точно прикончат, придет время, и за остальных возьмутся…       Нотт хотел еще что-то сказать, но Гарри Поттер и Блез Забини на него так злобно посмотрели, что он нервно сглотнул слюну, буквально проглотив слова, и отвернулся. — А как же месть? Ты же хочешь отомстить? — все же выдавил из себя хриплым голосом Нотт. — Да, я хочу отомстить… Но не только Блэку, а всем слугам Волан-де-Морта и ему самому.       Кто-то перестал уже переживать по поводу уже окончательно испорченного зелья и теперь осматривался по сторонам. Так Рон Уизли и Симус Финиган уже не обращали внимания на то, что бросали в котел, и внимательно разглядывали нового школьного алхимика. — Магистр Трисмегист, а это правда, что вы вместе с Николасом Фламелем работали? — неожиданно спросила Парвати Патилл, ее зелье давно превратилось в грязную серую слизь. — Да, это чистая правда, когда-то я работала с Николя и Перенель, — ответила Габриэль. — И вы знаете, как приготовить философский камень? — спросил Симус Финиган. — Скажем так, я знаю об этом больше, чем кто-либо другой из ныне живущих. Кто же по-вашему подсказал этот рецепт чете Фламелей? — весело спросила Трисмегист, и весь класс засмеялся.       Но Гарри Поттер почувствовал в ее голосе странные нотки, ее ментальные щиты были идеальны и неприступны, а эманации не поддавались расшифровке, может быть, она не шутила… — А расскажите что-нибудь о Фламеле, магистр? — попросила Гермиона Грэнджер. — Разве можно рассказать о человека всего лишь за минуту. Он был веселым и интересным, он был очень любопытен и пытлив, талантлив, но через двести лет после того, как он и Перенель создали камень, у него сильно испортился характер. Сейчас он довольно высокомерен, и жизнь ему надоела. Я бы сказала, что бессмертие его испортило, — ответила Габриэль Трисмегист. — Вы так говорите, будто видели его тогда… — удивленно заметил Теодор Нотт. — Все может быть… — смеясь заявила ассистентка профессора зельеварения. — Магистр Трисмегист, вы сказали, что камень создали Николас Фламель и Перенель, а в учебниках создание приписано исключительно ему одному, — заметила Гермиона. — Чтобы создать ребис нужно участие и мужчины, и женщины, — ответила магистр алхимии.       Вскоре урок подошел к концу, Трисмегист быстро отметила тех, у кого получилось зелье, а так же похвалила Гермиону, Гарри и Блеза за качественно получившийся бальзам. По ее словам, они вполне могли сдать СОВ по этому предмету раньше остальных учеников. Впрочем, она отметила, что они добились таких больших успехов только из-за простоты школьной программы, у них есть все задатки, чтобы стать хорошими зельеварами, но это не значит, что это их призвание, что, возможно, они не смогут стать великими зельеварами. Гермиона недовольно поджала губы, вряд ли она хотела стать зельеваром, но ей все равно не нравилось слышать, что у нее что-то не получится. Гарри лишь пожал плечами, он и сам понимал, что зельеварение не сильно его интересует. Ну, а Блез никак не прореагировал, он неотрывно смотрел на Габриэль, словно пытаясь что-то разглядеть.       Все ученики двинулись на обед. Следующим уроком была защита от темных искусств, но у владельцев маховика времени всегда был лишний час, чтобы посидеть в библиотеке. Гарри, Блез и Сьюзен быстро сделали домашнее задание по зельеварению и трансфигурации, причем Сьюзен сделала задание по зельям, которое хаффлпаффцам еще не задали, так же Гарри и Блез благодаря подруге смогли справиться с сочинением по превращением еще до того, как оно было задано. Так же они втроем помогли Луне, а заодно освежили в памяти программу второго курса.       Далее Блез пошел на чары, а у гриффиндорцев был первый в этом году урок защиты от темных искусств. У слизеринцев урок был вчера, и о том, что на уроке они будут проходить простейшего духа страха — боггарта, Гарри уже узнал от Блеза. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья, чернила и в ожидании профессора перекидывались шутками и обсуждали последние новости. Он наконец вошел, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нем была та же, потрепанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов. — Добрый день, — приветствовал он учеников. — Учебники можете убрать. У нас теперь все уроки будут исключительно практическими, оставьте только волшебные палочки.       С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями и чернилами. Это вызвало радость, так как писанина была на всех уроках, и поэтому она успела изрядно надоесть ученикам, даже Хагрид заставлял учеников конспектировать свои лекции. Практическое занятие по защите от темных искусств было у них всего один раз, они его хорошо помнили: профессор Локонс принес клетку с шалунами пикси, выпустил их, и они перевернули все в классе вверх дном. Еще правда была стрельба по мишеням, но это тоже не продлилось долго… — Ну что, все готовы? — весело спросил Люпин. — Тогда пойдемте со мной.       Школьники сгорали от любопытства. Вышли за профессором из класса, пошли по коридору и свернули за угол. У ближайшей двери висел в воздухе вниз головой, растопырив кривые пальцы на ногах, полтергейст Пивз и замазывал жвачкой замочную скважину.       Заметив Люпина, полтергейст задергал ногами в воздухе и громко заорал: — Глупый Люпин, глупый Люпин, глупый Люпин, неудачник в дранной одежке…       Дух Хаоса Пивз был известный грубиян и дразнила, но учителей вообще-то побаивался. Ученики поглядели на Люпина, как он отнесется к выходке полтергейста. Люпин улыбался. — Я бы на твоем месте отлепил жвачку с замочной скважины, Пивз, — приветливо сказал он. — Подумай о нашем новом завхозе, мистеру Новаку очень не понравятся твои действия.       Но Пивз и не думал подчиняться, он лишь продолжал дразнить Люпина и издавать неприличные звуки. Гарри вполне мог утихомирить духа, но он хотел посмотреть, что сделает профессор.       Профессор Люпин вздохнул и вынул волшебную палочку из кипариса. — На этот случай есть одно полезное заклинание, я хотел потом пройти с вами полтергейстов, но раз уж так получилось… — сказал он ученикам через плечо. — Смотрите внимательно.       Он быстро вытянул руку на уровне плеч, навел палочку на Пивза и произнес: — Ваддивази!       Жвачка пулей выскочила из замочной скважины и прямо Пивзу в левую ноздрю, Пивз перекувырнулся и, бранясь, умчался прочь. — Здорово, сэр! — в восторге воскликнул Дин Томас. — Спасибо, Дин. — Люпин спрятал волшебную палочку. — Ну что, идем дальше?       Люпин сразу вырос во мнении учеников, и они с уважением поглядывали на него и на поношенную одежду. Пройдя следующий коридор, Люпин остановился перед учительской. — Ну вот мы и пришли. Заходите. — И он открыл дверь.       В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел. В одном из них у камина сидел профессор Крамер. Он держал в дрожащих руках чашу в горячим питьем. Услышав шум, он повернулся в сторону двери, ученики остановились, как вкопанные, увидев слепого преподавателя. — Кто здесь? Отзовитесь, — хрипло сказал Крамер, медленно вставая из кресла. — Добрый день, Калисто. Это я Ремус, у нас сейчас с третьим курсом защита от темных искусств, мы собираемся пройти боггарта, — ответил Ремус Люпин. — Вы выполнили мою просьбу? — А! Да, точно. Я как раз закончил вызывать их, тут в шкафах, тумбочках штук двадцать, вам должно хватить на всю школу, благо, что в подвалах Хогвартса и в лесу этого добра хватает. Ну, а я, пожалуй, пойду, не буду вам мешать, у меня ведь у самого скоро урок с седьмым курсом, — сказал профессор и заковылял по направлению к выходу, где его встретил домовик-поводырь. — Сэр, а как профессор Крамер вызвал боггартов, — спросил Дин, когда дверь захлопнулась. — Ну, боггарты — это ведь темные существа, а профессор Крамер разбирается в темных искусствах лучше, чем кто-либо, он лучший специалист в стране. Он умеет управлять подобными существами, это часть его профессии, — осторожно ответил профессор Люпин. — Профессор, а вы разве не можете, вы ведь тоже разбираетесь в этом? — удивился Финиган. — Я разбираюсь в защите от темных искусств, и моя задача научить вас защищаться от этих существ, а не управлять ими. По некоторым причинам мне пришлось изучить кое-что из этой области, но я не так хорошо владею темной магией, как настоящий темный маг, зато я отлично разбираюсь в способах защиты от нее. Я знаю множество щитовых заклинаний, защищающих от темных проклятий, владею чарами, снимающими проклятия, знаю классификацию проклятий, но сам владею лишь небольшим количеством темных заклинаний, — спокойно ответил Ремус Люпин. — Посмотрите на мою счастливую мантию, у нее было множество встреч с оборотнем.       Весь класс восторженно посмотрел на профессора. Что ж, Квирелл вообще в тюрбане ходил, а Локонс каждый день менял наряды, так что драная мантия не самый худший вариант. У всех профессоров, очевидно, были свои особенности, вот у Люпина была«счастливая мантия». — Но разве можно разбираться в защите от темных искусств, не зная самих темных искусств, — неожиданно подал голос Невилл Лонгботтом, обычно он редко задавал вопросы. — Хм, это интересный вопрос. Безусловно, те, кто разрабатывали эту науку, владели темными искусствами, нельзя придумать способ защиты от того, чего не знаешь. У меня у самого большой опыт в этом, мне часто приходилось иметь дело с темными существами, с черной магией. Если кто-то из вас захочет стать, например, аврором, то ему придется изучать эту сторону магии. Но мы с вами не придумываем ничего нового, мы осваиваем уже имеющиеся сведения. Поверьте мне, чтобы справиться с боггартом, вам не нужно изучать опасные знания, — ответил профессор. — Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий. — Пожалуй, выберем его.       Люпин подошел к гардеробу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задергалась. Ученики передних рядов отшатнулись. К счастью, гардероб был закрыт, как и остальные хранилища с боггартами, оставленные Калисто Крамером. — Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего.       Большинство все-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Невилл с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась. Гарри и сам отступил, его пугал не сам боггарт, а кое-что другое… — Боггарты любят темноту, — рассказывал Люпин. — И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашел в футляре напольных часов. К счастью, с профессором Крамером мы всегда сможем раздобыть боггарта. Кто ответит, что такое боггарт?       Гермиона подняла руку, следом руку подняли Гарри и Невилл. — Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится, — выступила Гермиона, не желая уступать кому-либо. — Замечательно, даже я не ответил бы точнее, — похвалил Гермиону Люпин, и та зарделась. — Так вот, боггарт в гардеробе еще ни на что не похож. Он пока что не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, по-крайней мере серьезных, обоснованных версий нет, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. — А это значит, — продолжал профессор, — что у нас перед боггартом огромное преимущество. Кто-нибудь знает, что это за преимущество? Можешь сказать, Гарри, какое?       Гермиона быстрее всех вскинула руку и даже на мыски приподнялась, чтобы ее вызвали. — Нас здесь много. И мы знаем, что он боггарт, то есть его действия будут предсказуемыми.       Гермиона огорченно опустила руку. — Правильно, — сказал Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем, втроем, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! И конечно же, проще бороться с боггартом, когда знаешь, что это именно он. Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус! — Ридикулус! — хором воскликнули ученики. — Замечательно! Но это самая легкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет. Тут-то как раз мне и понадобится, Невилл, твоя помощь. Подойди сюда. — Но, профессор, вы кое-чего не учли… — вмешался Гарри Поттер. — Вы кое-что не сказали… — Да, мистер Поттер, чего я не учел? Скажите классу, — заинтересованно попросил Люпин. — А если это не боггарт, и заклинание ридикулюс на него соответственно не подействует? Может быть, в шкафу ядовитая змея. Что если ночью в темной комнате или на чердаке мы встретим вампира или дементора? Или я применяю редикулус к бешенной собаке, на нее это не действует, и она меня успеет укусить? Что если я на улице в темном переулке встречу Волан-де-Морта? — предположил Гарри, весь класс вздрогнул при упоминании проклятого имени Темного Лорда. — Ведь у человека могут быть разные страхи, сегодня дементор, а завтра паук. — Хм… Это хорошее замечание, тогда нам необходимо будет освоить стратегию… Скажите, кто-нибудь владеет ступетфаем? Поднимите руки, — обратился к классу профессор.       Все в классе подняли руки. После появления в школе дуэльного клуба, к третьему курсу им владели все, даже те, кто не посещал этот клуб, тем более воинственные гриффиндорцы. — Отлично, тогда бросаете оглушающее заклинание или другое аналогичное, а когда оно не действует, применяете ридикулус. И еще, отступайте назад при этом, чтобы выиграть время и увеличить дистанцию, — решил профессор Люпин. — Так, Невилл, вы здесь… Отлично!       Гардероб снова задрожал, Невилла побледнел. К гардеробу он шел, как на эшафот. — Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете?       Невилл невнятно что-то пробормотал, видимо, не желая делиться страхами с классом. — Что ты сказал, Невилл? — спросил профессор Люпин. — Я не расслышал.       Невилл оглянулся в сторону товарищей, попросил профессора наклониться и шепотом произнес: — Круциатуса и Лестренджей.       Профессор Люпин побледнел и задумался. Ситуация была гораздо хуже, чем он думал… — Так-так. Видимо мне придется сделать еще одно уточнение, иногда бывают ситуации, когда смех, как оружие, применять нельзя. Тогда надо представить, как боггарт исчезает, просто исчезает, испаряется, становится невидимым, — пояснил профессор. — Невилл, ты справишься? — Я постараюсь, сэр. — Хорошо, но если из шкафа появится кто-то из семейки Лестренджей… — далее профессор что-то тихо шепнул Лонгботтому на ухо, и тот покраснел и слегка улыбнулся. — Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится… Ты нацелишь на него волшебную палочку… и делаешь, как я сказал, у тебя все получится. Запомни: «Ридикулус!» — объяснил профессор. — Я буду рядом и всегда смогу вмешаться, если что-то пойдет не так.       Гриффиндорцы с нетерпением ждали представления, им не терпелось увидеть этот поединок с боггартом. Гардероб ходил ходуном. Невилл сжимал кулаки, готовясь к встрече. — Если у Невилла получится, боггарт станет пугать всех по очереди, — сказал Люпин. — Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище. И чтобы не произошло, помните, что это просто боггарт, вам ничего не угрожает.       Все притихли.       Но Гарри одолевали неприятные мысли. Если боггарт станет Волан-де-Мортом, то он легко справится с таким боггартом. А что делать, если боггарт превратиться в него самого, но только голого перед всем классом, если боггарт попытается его не столько напугать, а опозорить… Чем дольше Гарри думал, тем страшнее становилась перспектива. Гарри содрогнулся и посмотрел кругом: не заметил ли кто? Весь класс, зажмурившись, воображал самое-самое ужасное. Рон буркнул: «Оторвать ему ноги…» Рон, конечно, думает о пауках: он их боится до смерти. — Ну что, придумали? — спросил Люпин. Гарри вдруг стало страшно. Он еще ничего не придумал. Да и что придумаешь, если проблема была только в том, что остальные тоже увидят его боггарта? Но стыдно просить еще минуту, все уже кивали и закатывали рукава. — Невилл, мы немного отойдем, чтобы тебе было свободней действовать. Потом я вызову следующего, — сказал Люпин. — Все назад, не мешайте Невиллу.       Ученики попятились и прижались к стене. Невилл остался у гардероба один-одинешенек. Он побледнел от страха, но закатал рукава и крепко сжал палочку. — Начнешь, Невилл, на счет «три». — Профессор Люпин нацелил палочку на дверь гардероба. — Раз, два, три!       Из волшебной палочки вырвалась струя искр и ударила в ручку двери. Гардероб распахнулся, из него прямо на Невилла, сверкая глазами, вышла черно-белая, как на фотографиях из газет, ведьма. Ее безумный смех заставил всех учеников отшатнуться, такую, кто угодно испугается.       Невилл немедленно бросил оглушающее, обездвиживающее, режущее и обезоруживающее, он сделал это на автомате, как заучил на тренировках с Гарри, не забывая при этом отступать. — Ридикулус! — наконец, Невилл произнес заветное заклинание против боггартов…       Раздался щелчок, на месте безумной колдуньи стоял боком к классу обычный бегемот, а сама Беллатриса Лейстрендж торчала ногами вперед из его задницы, ноги смешно барахтались, одна рука была где-то внутри бегемота, а второй она судорожно била животное по заду.       Все так и покатились со смеху. Боггарт растерялся, замер как вкопанный и даже уменьшился. — Парвати, теперь вы! — крикнул профессор Люпин.       Парвати уверенно вышла вперед. Бегемот вместе с плененной в его попе колдуньей двинулся к ней. Щелчок — и вместо них появилась обвитая пеленами в кровавых пятнах мумия. Она слепо уставилась на Парвати, вытянула руки и, медленно волоча ноги, поплелась к девочке. Она сразу же применила несколько простеньких боевых заклинаний, отбегая при этом назад, но они не произвели на мумию никакого действия… — Ридикулус!       Путы на ногах мумии развились, заплели ноги, и мумия ничком грохнулась на пол, голова оторвалась и покатилась по полу. Это напоминало какую-то сцену из магловского телевидения.       Гарри Поттер внимательно посмотрел на мумию, его очки показали ему пелену дыма, который извивался и менял форму, а внутри него пряталось маленькое сморщенное прозрачное существо с крылышками, похожее на уродливую фею. Это существо управляло дымкой, меняя ее форму, цвет, еще от этой феи тянулись нити, которые касались учеников, пытались почувствовать страх. — Симус, — вызвал Люпин.       Симус стрелой выскочил к привидению.       Щелчок — и вместо мумии появилась банши, костлявая ведьма — привидение с длинными, до пола, волосами и зеленым лицом — вестница смерти. Она широко раскрыла рот, и комната огласилась пронзительным воплем, от которого волосы на голове у всех встали дыбом. — Ипадимента! Релашио! Ридикулус! — крикнул Симус.       Банши захрипела, схватилась за горло: совсем пропал голос. Но Гарри видел другое, сквозь волшебные очки он видел умирающее существо, которое погибало от чужого смеха.       Щелчок — вместо нее крыса гонится за своим хвостом. Еще щелчок — и мышь обернулась гремучей змеёй, извивалась, извивалась и вдруг превратилась в окровавленный глаз. — Смотрите, он растерялся! Кстати, у боггартов есть память, они могут использовать прошлые формы, — сказал профессор Люпин. — Скоро совсем сгинет. Дин, ваша очередь! Вперед!       Дин выбежал к боггарту. Щелчок — на полу запрыгала оторванная рука и по-крабьи поползла к Дину. Гарри стало смешно, кем надо быть, чтобы бояться такой мелочи, как бегающая рука. — Экспеллиармус! Секо! Ридикулус! — заорал Дин.       Хлоп — руку захлопнула мышеловка. Боггарт стал бледнеть, становиться полупрзрачным. — Браво, Дин! Теперь Рон.       Рон Уизли выскочил на середину комнаты, чтобы встретиться со своим страхом.       Щелк! Огромный, ростом выше взрослого человека, косматый паук, угрожающе клацая жвалами, пошел на Рона. Кто-то взвизгнул, Рон на мгновение оцепенел и вдруг как взревет: — Ступефай! Ридикулус!       И ног у паука как не бывало, он покатился к Лаванде Браун. Та, пискнув, отскочила. Паук покатился к Гарри. Гарри поднял палочку, уже готовый применить адское пламя к боггарту. — Позвольте мне! — крикнул вдруг профессор Люпин и встал между Гарри и пауком.       Щелчок — и безногий паук исчез. В воздухе перед учителем повис серебристый хрустальный шар. Люпин сказал спокойно: «Ридикулус!» — и шар, обернувшись тараканом, шлепнулся оземь. — Идите сюда, Невилл, докончите его, — позвал Люпин.       Щелчок превратил таракана в… Он превратился в мертвых родителей Невилла. Они в больничной одежде неподвижные лежали на полу в луже крови. Бледный мальчишка испуганно замер. Весь класс затих, Люпин подошел к Невиллу, чтобы поддержать ученика, профессор положил свою руку ему на плечо. Он не торопил Невилла, давая ему время, чтобы собраться. — Ты знаешь, что надо делать, пусть они просто исчезнут, — тихо сказал профессор. — Ридикулус! — закричал он, и через мгновение на месте духа страха был только дымок. — Превосходно! — похвалил Невилла профессор Люпин под аплодисменты учеников. — Превосходно, Невилл! Все молодцы. Оценки: по пяти баллов каждому, кто сражался с боггартом. Невиллу — десять за два раза. И по пять баллов Гермионе и Гарри. — Но, профессор, ведь я ничего не сделал, — смутился Гарри, хотя в душе радовался, что никто не увидит его голым или в другой компрометирующей форме, мало ли… — Вы с Гермионой правильно ответили на вопросы, — пояснил Люпин. — Молодцы, замечательный урок. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник. Всё. Невилл, пожалуйста, задержись, я не отниму у тебя много времени.       Ученики загалдели и повалили вон из учительской. Вот это да! Вот это урок! Только Гарри приуныл. Профессор Люпин не дал ему сразиться с привидением. Но почему? Из-за поведения в поезде? Боялся, что Гарри Поттер что-нибудь разнесет? Что ж, Гарри действительно собирался…       Но никто, по-видимому, ничего такого не заподозрил. — Видели, как ловко я сладил с этой ведьмой — банши! — кричал Симус. — А я с рукой! — старался перекричать Симуса Дин. — А та сумасшедшая колдунья в жопе бегемота! Вот потеха! Невилл — молодчина! — А моя мумия! — радостно воскликнула Парвати Патилл. — Интересно, почему профессор Люпин боится хрустального шара? — задумчиво произнесла Лаванда. — Надо поговорить об этом с профессором Треллони, она точно знает… — Вот это урок! Лучше у нас еще не было, — сказал Рон по пути в класс, где они оставили сумки с учебниками. — Он в сто раз лучше Квирелла и Локонса вместе взятых! — Очень хороший учитель, — одобрила Гермиона. — Только мне бы тоже хотелось сразиться с боггартом. Я бы смогла с ним справиться, я ведь лучшая на всем курсе. — Вот бы поглядеть! — хихикнул Рон. — Он наверняка обернулся бы домашней работой, за которую тебе поставили не пять, а четыре. Или профессором, который тобой недоволен. — Возможно, ведь меня, в отличии от некоторых, волнует учеба. Хотя я больше всего боюсь, что буду учиться так же плохо, как ты, Уизли, — презрительно ответила Гермиона. ***       Следующим уроком была у Гарри каббалистика. На этот предмет пришло довольно много учеников, так как прошлые уроки профессора Принца нравились очень многим ученикам.       На стенах в этом классе висели схемы, тексты с непонятными письменами. Что-то Гарри даже смог узнать, например, он уже видел в магловских книгах по мистике «древо жизни». Еще в кабинете было множество книг, были шкафы и полки, полностью заставленные фолиантами. — Что ж, я рад, что вы выбрали мой предмет для изучения. К сожалению, я не смогу раскрыть вам всю суть каббалистики, даже если буду десять лет вас учить, я и сам всю жизнь занимаюсь каббалистикой, но до сих пор многого не знаю. Я буду учить вас версии. Дело в том, что волшебники в Европе очень часто, перенимая чужую магию, перерабатывают ее под себя, переделывают ее под простое использование палочкой и заклинаниями. Вы можете найти в библиотеке старые свитки, привезенные из далеких краев, и сравнить их с книгами по этой магии, написанные уже здесь. Например, многие индийские мантры были сокращены и переделаны так, чтобы их можно было использовать с помощью палочки, как обычные европейские заклинания. Тоже самое касается и каббалистики, это не просто магическая наука, это нечто гораздо большее, объединяющее множество течений, это философия, магия, религия, наука, история… Каббалистика неотрывно связана с иудаизмом, а вместе они связаны со многими другими древними культурами, религиями. В Европе тоже заинтересовались каббалистикой, но если маглов еще интересовала культура и философия, то волшебники были заинтересованы только в практической стороне, за исключением немногих исследователей. Поэтому волшебники здесь просто старались изучить отдельные приемы, секреты магии и кое-что переделать под себя. Например, их не интересовала глубина, суть клипот — воплощения зла, образованный после катастрофы Швират ха-келим, они просто из этой темы и текстов его касающихся взяли отдельные фрагменты и преобразовали их в простые проклятия, разрушающие заклинания, дополнив свою демонологию, — объяснял профессор Принц. — Этим мы и займемся, я расскажу вам лишь основы классической каббалистики, затем перейдем к практическим приемам европейской каббалистики. Мы коснемся гематрию, дополнив нумерологию, изучим магические символы, представляющие некий аналог ваших рун, выучим пару алхимических рецептов и множество заклинаний. Всего этого вполне хватит, чтобы сдать СОВ по моему предмету. Если кого-то интересует большее, то приходите и читайте книги из моей личной библиотеке, я вам, конечно же, помогу и объясню, все, что смогу.       Далее учитель просто читал лекцию, где рассказывал историю древних народов на Ближнем Востоке, рассказывал их культуру, пояснял отдельные термины. Изучать этот предмет более подробно Гарри хотел, но боялся, что ему не хватит времени, да и ему было не менее интересно изучить магию и других народов, он очень хотел овладеть боевыми заклинаниями других стран. ***       Остаток дня пролетел очень быстро, все предметы очень легко давались Гарри и его друзьям. Так же они снова открыли дуэльный клуб, Гарри и Блез чувствовали, что становятся одними из самых сильных магов среди учеников, было всего несколько шестикурсников и большая часть семикурсников, с которыми они пока не могли справиться. С маховиком времени они успевали делать все: посещать все занятия, посещать дуэльный клуб, сидеть в библиотеке, читая не только книги по учебе, но и читая множество других интересных книг, тренироваться в магии и заниматься спортом. Впрочем, Гарри использовал маховик не только для учебы… — Привет, Чжоу, давай пройдемся по замку, — предложил как-то Гарри своей подруге. — Отлично, и я очень хочу услышать о твоих приключениях в Тайной Комнате! Ты ведь тогда сразу в больницу попал, я так волновалась, — призналась Чжоу Чанг. — Ну слушай, только учти, что это история невеселая… — начал свой рассказ Гарри.       Несколько раз Чжоу вздыхала, охала или ахала, а так же испугано вскрикивала в самые острые моменты истории, при этом крепче сжимая его руку. Особенно на Чжоу произвело впечатление трансформации Локонса. Когда Гарри рассказал о смерти Джинни Уизли, Чжоу Чанг даже расплакалась, и Гарри Поттеру пришлось ее долго успокаивать. Еще Гарри расспрашивал Чжоу, как она провела каникулы, Чжоу рассказала, что ее отец — дипломат, и она вместе с ним ездила в Гонконг, Тайвань, Тибет, но встретиться с родственниками в Пекине Чангам так и не удалось, из-за плотного графика. Так они за разговорами обошли весь замок и оказались в зале наград. — Я хочу тебе кое-что сказать, — вдруг начал Гарри. — Ты мне очень нравишься.       Чжоу растерялась, и Гарри быстро поцеловал ее, прижал к себе. Чжоу не знала, что ей делать, она была в состоянии шока. Через несколько секунд Чжоу попыталась разорвать объятия, но Гарри этого не хотел. Когда руки Гарри стали блуждать по ее телу, она вновь начала вырываться. Однако Гарри не чувствовал, что она действительно хочет вырваться, она совершенно не прикладывала сил, будто не зная, действительно ли ей нужно вырываться или нет… — Отпусти ее! — так не вовремя раздался чей-то грозный голос.       Гарри разорвал поцелуй, но не отпуская Чжоу из своих объятий повернулся и увидел Седрика Диггори. Сердитый хаффлпаффец с шестого или пятого курса яростно смотрел на Поттера. — Ты не вовремя, Диггори, мы тут заняты, шел бы ты отсюда! — злобно ответил Гарри Поттер. — Я сказал отпусти ее. Я староста, Поттер, и я могу… — начал было хаффлпаффец. — Ты можешь свой значок себе в зад засунуть и увеличить его там магией, можешь его еще и дергаться заставить, но мне неинтересно, чем старосты развлекаются, — перебил его Гарри. — Седрик, я… мы с Гарри… здесь… — красная от смущения девушка не знала, что надо сказать в такой ситуации, до этого момента она думала, что Гарри и Седрик просто ее друзья, но теперь… — Чжоу? так ты с ним?! Не могу поверить! Как ты могла?! — кричал Седрик Диггори. — Да ты достал уже нас, Диггори. Ты еще не понял? Проваливай! — крикнул Гарри, доставая палочку, не отпуская при этом Чжоу левой рукой, девушка была растеряна и не сопротивлялась. — Поттер, отпусти ее! Я староста! Я приказываю! — заявил староста Хаффлпаффа. — Да мне плевать, что ты жополиз, мне плевать, что ты получил значок. Либо вызови меня на дуэль, либо проваливай, других вариантов у тебя нет. Посмотрим, как быстро ты потеряешь свой значок за недостойное поведение, дуэль, злоупотребление полномочиями, — ответил Гарри. — Я так просто это не оставлю, — заявил Седрик Диггори и поспешил прочь.       Гарри Поттер дождался, когда Седрик скроется за поворотом, и только после этого спрятал палочку и наконец отпустил Чжоу. Девушка сразу же закрыла лицо руками. — Этот придурок побежал профессорам жаловаться на меня. Смотри, а значок для него важнее, я уж думал, что придется на дуэли с ним драться, — раздраженно сказал Гарри.       Неожиданно Чжоу отвесила Гарри звонкую пощечину так, что Гарри аж пошатнулся. — За то, что не спросил разрешения, когда полез целоваться! — рассерженно заявила Чжоу. — Я просто не мог, — тихо сказал Гарри. — А что если ты бы отказала мне… Я потерял бы шанс.       Чжоу отвернулась, но ничего не ответила, до башни Равенкло, они дошли, не проронив не слова. Проводив ее до входа в гостиную Равенкло, мрачный Гарри отправился к себе. ***       Седрик был в ярости, и злился он прежде всего на себя. Ну почему он так взбесился?! Ведь получилось, что он просто ни с того ни с сего сорвался на Гарри Поттера, притом, что Чжоу считает его просто приятелем, он же ей в любви не признавался… А Поттер его опередил. Чжоу ему ничем не обязана, ничего не должна, она даже ни одного намека не сделала, что хотела бы видеть в нем кого-то больше, чем просто друга. Седрик корил себя за такое глупое поведение. Он должен был быть быстрее, он был слишком нерешительным, поэтому Чжоу оказалась с Поттером. Не смотря на злость, что клокотала внутри, Седрик Диггори понимал, что Гарри Поттер ни в чем не виноват. Только упоминание дуэли Поттером более менее отрезвило тогда хаффлпаффца, потому что он не мог драться на дуэли с кем-то только потому, что застукал его с девушкой, с которой он Седрик Диггори никак не связан. Теперь он завидовал Гарри Поттеру, и дело тут не в его славе и подвигах, а в его удивительной решительности и удаче. Седрику оставалось только одно, это найти завтра Поттера и просто извиниться перед ним. ***       Суббота оказалась невероятно насыщенным событиями днем. В этот день Минерва Макгонагалл и Филиус Флитвик со своими ассистентами проводили факультативные занятия по чарам, трансфигурации, на которых они показывали множество интересных заклинаний, формул и приемов, которые не входили в учебную программу. Эти факультативы посещала большая часть школы, так как эти направления считались самыми главными у всех волшебников. Профессора делили посещающих по уровню знаний и курсам, так Луна посещала факультативы для младшекурсников, а Гарри и Сьюзен оказались в компании старшекурсников преимущественно пятого курса, а Блез и Гермиона, помимо этого, допускались на еще более продвинутые занятия по трансфигурации, где им, правда, чаще всего отводилась только роль наблюдателей.       Так Гермиона и Блез наблюдали, как профессор Макгонагалл показывала старшекурсникам частичную трансфигурацию самого себя. На их глазах ученики превращали свои руки в лапы, обзаводились головой крокодила или кошки, как у египетских богов. Но ассистент профессора Макгонагалл смог поразить всех, он без палочки и заклинаний изменил свою челюсть, увеличив рот, и частично трансфигурировал свои зубы в змей, итоге из его рта высовывалось тридцать две королевские кобры, что выглядело просто ужасающе. Он рассказал, как долго тренировал и отрабатывал этот прием, чтобы добиться такого результата, хотя применить это умение так ни разу не представилось случая, не смотря на опасную работу в департаменте правопорядка. На факультативах по зельям профессор Гораций Слизнорт тоже показывал интересные рецепты, но больше внимания уделял импровизации, уча, как самим создавать новые зелья или менять рецепты. Габриэль Трисмегист же читала лекции по алхимии, она делала упор не на практические вещи, вроде рецептов, а на некую общую абстрактную теорию. Блез, Луна и Сьюзен с огромным интересом посещали все эти факультативы, а вот Гарри не понравилась алхимия, да и зелья он не любил, он хотел побыстрее сдать по зельям СОВ и ЖАБА. Но Гарри Поттер все равно посещал эти факультативы, так как понимал, что они имеют большую практическую пользу и высоко ценятся в очень многих профессиях. У Сьюзен же был талант в зельеварении, ей очень нравился этот предмет, и она частенько тратила свободное время у котла. Блеза же заинтересовала алхимия, так как он заметил некоторое сходство с трансфигурацией, он видел в этих науках возможность дополнить их друг другом. А Луне больше нравились теоретические абстрактные знания и тайны магии, ей нравились сама глубина алхимии, ее история, секреты. В этот день Гарри, Блез и Луна посетили все факультативы, кроме травологии, они не хотели тратить на этот предмет много времени. Да и факультативов как таковых не появилось, любой желающий и так мог в свободное время зайти в теплицы к профессору и помочь ей в уходе за растениями или узнать что-то новое, изучить особые растения, не входящие в основную учебную программу. А вот Невилл, Гермиона и Сьюзен регулярно заходили в теплицы после уроков. Невилл просто обожал растения, Сьюзен любила этот предмет, но в целом он был ей важен, как дополнение к зельеварению, а Гермиона просто упорно пыталась изучить все, что могла.       Еще в этот день были занятия по иностранным языкам, преподаватели как-то сказали, что планируют увеличить количество предлагаемых для изучения языков, что устраивало Гарри и его друзей, так как их интенсивное обучение по имеющимся языкам подходило к завершению. Еще стало известно, что в конце этого года глава департамента международного сотрудничества Бартемиус Крауч лично прибудет в школу и примет экзамен по иностранным языкам.       Вечером вновь открывался дуэльный клуб, и только с помощью маховика времени Поттер смог присутствовать там и одновременно прийти на занятие к профессору Крамеру. В итоге на дуэльном клубе находилась очень уставшая и измотанная версия Гарри Поттера. Перед открытием Гарри встретил друзей и профессоров Флитвика и Принца, и вместе они подготовили большой зал. Ему с трудом удавалось драться на дуэлях, ему приходилось выходить против более слабых противников, чем обычно, и большую часть времени Гарри предпочитал вместе с профессорам помогать младшекурсникам, у которых не получались какие-то заклинания, так он экономил силы и поддерживал репутацию основателя дуэльного клуба. К его радости в этом деле к нему присоединилась Чжоу Чанг, в клубе она с гораздо большей радостью предпочитала объяснять детям разоружающие заклинания, нежели драться с кем-то в магическом бою.       Так же Гарри Поттер заметил, что к профессорам Флитвику и Принцу присоединился еще и профессор Люпин, ему очень понравился клуб, к тому же дуэли и боевые заклинания были близки к его предмету. Ученики были рады видеть Люпина и охотно принимали его помощь. — А вы неплохо справляетесь, молодцы, — похвалил Гарри и Чжоу профессор Люпин. — Вам нравится преподавать, и вы хорошо владеете боевыми заклинаниями. Хотите занять мое место?       Гарри рассмеялся! Нет, о карьере профессора Хогвартса он не думал, хотя это и считалось престижным, но он считал, что быть школьным учителем — это не для него. — Это Гарри научил меня этим заклинаниям, я бы сама не справилась. И, да… мне, наверное, нравится учить детей, — призналась Чжоу. — Но у меня лучше получаются другие предметы… — Что ж, Чжоу, у всех свои таланты, но еще раз повторюсь, что боевая магия у тебя тоже неплохо получается. Ты вполне можешь стать в будущем хорошим учителем, — сказал Люпин и повернулся к Гарри. — А что ты скажешь, Гарри? Я вижу, что ты один из лучших тут… — Профессор, я был одним из основателей этого клуба, на первом курсе мы с друзьями и профессором Флитвиком решили открыть дуэльный клуб, к нам присоединился профессор Принц, и вместе мы открыли этот клуб. Вот я и занимаюсь, помимо самих дуэлей, делами клуба. А что касается моих успехов, то это просто опыт, я же здесь с первого курса не пропустил ни одного дня, регулярно тренировался, хотя сегодня не лучший мой результат, но в другие дни вы увидите, что я могу. Что до самого преподавания, то, честно говоря, я не хочу становиться учителем, у меня совершенно другие планы на будущее, — ответил Гарри Поттер. — О, тогда я рискну спросить: что же это за планы? — поинтересовался Ремус Люпин. — Немного попутешествовать, где-нибудь доучиться чарам и боевой магии, а потом Аврорат или Отдел Тайн. Еще мне предлагают заняться разведением василисков, — ответил гриффиндорец. — Аврорат… Твои родители были аврорами, ты похож на них. Но вот Отдел Тайн — это довольно необычно. Ты любишь науки? И что это за шутка с василисками? — спросил Люпин. — Да, сэр, я знаю, кем были мои родители, я многое слышал о них и кое-что даже помню. Я даже помню, как вы приходили в гости к нам. Еще вместе с вами тогда часто заходил Сириус Блэк и Питер Петегрю. Что же касается василисков, то это не шутка, этим мне предложили заниматься в Отделе Тайн, они сочли, что у меня подходящий для этого талант, — уклончиво ответил Гарри, не желая рассказывать о своем умении говорить со змеями.       Профессор побледнел, он не знал, что Гарри с помощью окклюменции смог посмотреть все свои собственные воспоминания, включая самые первые годы жизни. Новость об осведомленности Гарри Поттера его поразила, он просто не мог и подумать, что Гарри может помнить то время. — Да, Гарри, ты прав… Мы дружили тогда… — признался Люпин. — Честно говоря, я удивлен… — Что я помню вас? О, да я помню многих гостей, к нам заходил Дамблдор и даже Макгонагалл, я помню у нас бывали мистер и миссис Лонгботтомы, мистер Грюм, помню Хагрида, его вообще трудно не запомнить. Были и многие другие, но я просто не знаю их имен. Вы тогда, кажется, обсуждали некий Орден Феникса… — сказал Гарри. — Это удивительно, Гарри. Заходи ко мне как-нибудь попить чай, я могу многое рассказать тебе о твоих родителях, какими я их помню в школе, — предложил Ремус Люпин. — Спасибо, сэр, я с удовольствием послушаю ваши истории, — признался Гарри.       В этот момент к профессору Люпину и Гарри Поттеру не спеша подошел профессор Принц. — Ремус, а не желаете ли размяться? Может быть, устроим небольшую показательную дуэль, — улыбаясь, предложил Дэвид Принц. — А то до уровня профессора Флитвика мы с вами совсем не дотягиваем, а без хорошо партнера для дуэлей здесь довольно скучно. Покажем мастер-класс? — Да, почту за честь, Дэвид. Я уже наслышан о ваших дуэльных навыках, — ответил Люпин.       Два профессора привлекли внимание всех учеников, после чего вышли в центр зала. Почти сразу после поклона с каждой палочки быстро сорвались десятки заклинаний. Оба дуэлянта очень быстро без единого звука выпустили обездвиживающее, поджигающее, склеивающее ноги, обезоруживающее, обжигающее, связывающее, усыпляющее, заставляющее танцевать, оглушающее заклинания и чары помех. Но это бешеный обмен простыми заклинаниями не принес никому из них победы, так как оба легко защищались и ловко уворачивались от них. Следом пошли более сложные и опасные заклинания, Принц создал из воздуха стаю собак и отправил их в атаку, но Люпин создал вихрь из камней и лезвий, который быстро изничтожил псов и устремился к Принцу. Огненным заклинанием Дэвид просто взорвал этот вихрь. В ходе боя Люпин гораздо чаще уворачивался от заклинаний, что позволяло ему интенсивнее нападать, но зато Принц нередко использовал особые заклинания, не свойственные европейцам, отличные от классической магии, знакомой Люпину. Наиболее опытные ученики заметили, что профессора не запускали непосредственно друг в друга ни одного заклинания, которое реально могло убить, их атаки могли сильно ранить, покалечить, обжечь, но они не были убийственными.       Бой был очень интересным, но через десять минут профессора решили закончить его ничьей. ***       А вот более раннюю еще не уставшую версию Поттера в это же время гонял профессор Крамер. Раз Гарри Поттер решил, что ему нужна от темных искусств только боевая составляющая, способная убить, проклясть, уничтожить или другим образом использоваться в бою, то профессор устраивал для него испытания, каждый урок сопровождался тренировкой и боем. Так профессор после объяснения, что адский огонь и некоторые другие заклинания школы разрушения, могут быть использованы не только для атаки, но и для защиты, заставил его защищаться от проклятий адским пламенем. Проклятия были очень неприятными, каждое после попадания вызывало жуткую боль, а потом раздражение, продолжая болеть и чесаться.       Еще одним не менее «веселым» занятием было нападение крыс, собак, ворон и акромантулов под империусом, изуродованных демонологией крыс, собак, ворон и акромантулов под империусом, поднятых некромантией крыс-инферналов, собак-инферналов, ворон-инферналов и акромантулов-инферналов. Так же Крамер заставлял Гарри отрабатывать заклинания хаоса и проклятия из разных школ темных искусств на этих существах. Еще они устраивали столкновение двух армий из мертвых животных, в этом случае Гарри приходилось очень быстро самому поднимать мертвых тварей и не просто поднимать, а вкачивать в них много магии и выполнять все идеально, применять более сложные заклинания и формулы, чтобы получить боевых инферналов, а не еле двигающихся дохляков. Так же для тренировки использовались заколдованные манекены, которые после команды профессора Крамера сразу пытались прикончить Поттера, еще Калисто мог призвать различных темных тварей из леса, вроде боггартов, красных колпаков, упырей, бесов, пикси и так далее. Профессор пообещал, что к концу года в ход пойдут тролли, банши, инферналы и другие более опасные существа, включая самодельных зверушек демонолога.       Спектр того, что они проходили, был огромен, множество ужасных, разрушительных и мерзких проклятий со всех трех школ темных искусств и из междисциплинарной темной магии, а так же щиты из школы некромантии, так как в демонологии и магии разрушения они практически отсутствовали. Гарри приходилось так же осваивать контр-заклинания и испытать многие из этих проклятий в ослабленной форме на себе. В итоге к концу такого занятия все тело Гарри было покрыто шрамами, синяками, ссадинами и ожогами. В обучение входило колдовство другими предметами, помимо палочки, Калисто учил Поттера, как колдовать мертвой рукой или черепом заклинания некромантии, недоступные палочке, с помощью горящего факела можно было создать особые заклинания школы разрушения. Некоторые приемы профессор Крамер заставлял Гарри делать без палочки и других инструментов, исключительно своими силами.       Когда Гарри Поттер от усталости начал просто валиться с ног, профессор Крамер дал ему пару восстанавливающих зелий и усадил в кресло. Минут десять Гарри просто приходил в себя. Затем Крамер протянул Поттеру пахучую мазь, чтобы тот смазал ею раны и следы от проклятий. — Знаешь, Гарри, мои мысли все время занимает один человек. Я говорю об ассистенте профессора Слизнорта… Трисмегист — это явно псевдоним, я уверен, что это ненастоящее ее имя, оно просто не может быть настоящим. Но выбран этот псевдоним не просто так… К тому же я раньше о ней ничего не слышал, хотя она, оказывается, раньше работала вместе с самим Фламелем и является магистром алхимии и зельеварения, по словам самого Слизнорта она крупный специалист во многих областях. Но я в этом году впервые услышал о ней, хотя живу уже больше века, я отправил письма своим знакомым, но и они ничего не знают, лишь несколько алхимиков поделились неправдоподобными слухами, — сообщил Калисто Крамер. — Гарри, если ты вдруг узнаешь о ней что-то особенное, то, пожалуйста, сообщи об этом мне. — Да, профессор. Могу сказать, что на уроке она специально допускала ошибки в рецептах, чтобы проверить внимательность, а потом разрешила импровизировать и не следовать рецепту, — немедленно сообщил Гарри Поттер. — Так же она, как мне показалось, своими действиями специально провоцировала учеников, чтобы они допускали ошибки. — Хм, ну у многих зельеваров подобная манера обучения. Когда я учился в Хогвартсе, наш учитель тоже иногда проверял нашу внимательность, тоже иногда давал возможность поимпровизировать. Нет, мне нужно что-то другое, — ответил Калисто. — Ладно, вернемся к нашему уроку. Могу сразу сказать, что у тебя просто талант в боевой магии, в разрушениях, проклятиях, ты осваиваешь все это гораздо быстрее, чем кто-либо другой. Как я и думал, Поттеры рождаются, чтобы нести смерть и разрушение, вы идеальные боевые маги, воины. — Спасибо, сэр, честно говоря, мне и самому всегда нравились именно эти направления. Я вообще люблю учиться, люблю изучать магические науки, но если остальное мне дается за счет упорства и удачи, то в боевой магии все получается как-то гораздо легче, — признался Гарри. — Да, конечно же, ты один из лучших учеников в школе, один из немногих хранителей маховика времени, профессора часто хвалят тебя и твоих друзей. Но тебе нужны учителя… Понимаешь, я специалист по темным искусствам, но я не боевой маг, а тебе нужны боевые чары, высшие чары, боевая трансфигурация, тебе нужна светлая магия, тебе нужна специфичная боевая магия разных народов мира, а я всего этого не знаю. Не сейчас, конечно, но тебе придется заняться поиском учителей, так как по книгам такое изучить нельзя, — рекомендовал Калисто Крамер.       Побеседовав еще несколько минут на разные темы, профессор Крамер отдал Гарри несколько книг из своей личной библиотеки и отпустил его. Уставший Гарри использовал маховик времени, чтобы немного отдохнуть, выпить еще пару зелий, а затем пойти в тот самый дуэльный клуб. ***       В воскресенье первую половину дня Блез, Гарри, Луна и Сьюзен посвятили тренировкам в свободных классах и чтению книг в библиотеке, делать домашнее задание им было не нужно, так как они их сделали сразу же после того, как их задавали. Вечером же все разошлись по своим делам, Луна и Сьюзен со своим фениксом отправились к Хагриду, чтобы посмотреть на зверушек, Блез пошел к профессору Крамеру, а Гарри вместе с Чжоу гулял по территории замка. Гарри регулярно пытался ее поцеловать, обнять, Чжоу же делала вид, что ей это не нравится, но не оказывала явного сопротивления, а скорее делала вид, что отталкивает Гарри. При этом Гарри с каждым разом был все напористее, его прикосновения становились все интимнее.       Неожиданно Гарри Поттера нашла Минерва Макгонагалл и сообщила, что его хочет видеть профессора Дамблдор. На вопрос, что нужно директору, она не смогла ответить. Профессор трансфигурации проводила Гарри до горгульи, охранявшей вход в кабинет директора.       Профессор Дамблдор встретил гостя грустным взглядом. Гарри, получив приглашение, сел в кресло напротив, отказался от чая и угощений, а затем минут десять выслушивал речь о последствиях и ответственности, которые каждый должен нести за сделанный выбор. Но Гарри его почти не слушал, а ждал, когда директор приступит к сути их встречи. — Мистер Поттер, Александр Брукс председатель совета магистров легилименции и окклюменции, в который вы входите, прибудет в Хогвартс для встречи с вами, — наконец-то, сообщил Дамблдор. — Он собирается обсудить с вами кое-какие дела совета.       И в этот момент из камина в зеленом огне вышел высокий старец в серой мантии с длинной белой бородой, гость выглядел еще старше, чем Дамблдор. Директор куда-то ушел, а председатель совета магистров занял его место. Его карие глаза устремились на Гарри, морщинистые руки не спеша положили перед третьекурсником Хогвартса какие-то бумаги. — Мистер Поттер, вам необходимо подписать эти бумаги, — настойчиво заявил старик. — И что это за документы, сэр? — удивленно спросил Гарри Поттер. — Почему я должен… — Это вас не касается, я вам просто приказываю! — заявил старый маг. — У вас нет выбора. — Нет, вы хоть знаете, кто я такой?! Вы с ума сошли! — сразу же возмутился Гарри. — Что ж, мистер Поттер, вы просто малолетний, неопытный, глупый юнец, которому позволили получить звание магистра, чтобы использовать вашу известность в целях нашей гильдии. Если вы думаете, что вы что-то из себя сейчас представляете, то вы сильно ошибаетесь, ваше испытание было подстроено, кто-то подыграл, а кто-то являлся бездарностью, которому так же дали попасть в совет только затем, чтобы использовать. После сенсации, что знаменитый Гарри Поттер стал магистром легилименции и окклюменции множество волшебников стали покупать книги по этим искусством, стали больше интересоваться этими науками, стали пользоваться услугами учителей ментальной магии, что увеличило влияние нашей гильдии. Или вы действительно думали, что в двенадцать или тринадцать лет можете быть магистром? Какая глупая самонадеянность, мистер Поттер. А теперь мне нужна ваша подпись под коллективным обращением в международную конфедерацию магов, вам не нужно знать, что там написано, вы просто должны сделать то, зачем вас объявили магистром, — объяснил Александр Брукс. — Я не буду подписывать, я не марионетка, я не позволю вам… — начал возражать Гарри. — Я же говорил, что не спрашиваю тебе, я говорил, что вы не соответствуете уровню магистра… Вы даже не заметили, что все уже подписали, — смеясь заявил председатель совета.       Гарри в ужасе посмотрел на документ перед ним, на бумаге действительно появилась его подпись, хотя всего минуту назад ее там не было. Это казалось невозможным. — Посмотри за окном, я уверен, что ты даже не заметил, как стемнело. Ты даже не знаешь, сколько прошло времени, сколько мы тут сидим. Ты думал, что прошло пара минут… — Как, откуда? Что это? — пораженно спрашивал Гарри, от шока ему было трудно даже думать. — Это называется легилименция, очень немногие по стоящему ею владеют, впрочем, как и окклюменцией, из-за малочисленности нам и приходится брать к себе не столь одаренных и умелых, чтобы создать хоть какую-то видимость численности. Можно сказать, что у нас два типа магистров: настоящие и для статистики. Хотя у вас есть потенциал, вы, может быть, когда-нибудь и станете настоящим магистром. Но пока что я почти на полтора века старше вас, я знаю рецепты зелий и умею делать артефакты, значительно усиливающие ментальные способности и вообще работу мозга, знаю чары, помогающие в легилимегции, все это вместе помогло мне с легкостью заставить вас поставить свою подпись и даже не заметить, не запомнить этого. А ведь будь у вас парочку артефактов, если бы вы наложили на себя специальные чары, приняли некоторые зелья, то, может быть, смогли бы оказать сопротивление. Впрочем, вы же получили полный доступ к библиотеке гильдии, какой есть у магистров и мастеров, никто же не виноват, что вы просто не удосужились почитать что-нибудь оттуда, — спокойно объяснил гость. — Ну что ж, рано или поздно я должен был вас разочаровать, разрушить ваши иллюзии, до-свидания, мистер Поттер.       Вернулся Дамблдор, проводил гостя до камина, в котором тот исчез, далее пожелал мистеру Поттеру спокойной ночи и уже собирался выставить его за дверь, как Гарри задал вопрос: — Сэр, я хотел бы узнать у вас, а вы носите с собой какие-нибудь артефакты или зелья?       Директор молча провел рукой по шее, через мгновения стали видны амулеты, с которых спали чары невидимости, еще на пальцах появились перстни. Затем профессор достал из внутренних карманов и показал Гарри парочку непрозрачных склянок с неизвестными жидкостями. — Защитные и сигнальные артефакты, амулеты защищающие сознание, улучшающие работу мозга, еще несколько от различных проклятий, некоторые создают щиты, другие отвечают атакой на атаку, независимо от того в сознании ли я вообще. Артефакт опознающий яды и зелья, вот этот перстень успокаивает животных, этот лечит раны, а вот это распознает чары и обнаруживает магию. Зелья в основном лечебные и стимулирующие. Вот это зелье ускоряет работу мозга и усиливает ментальные способности, я его сразу глотнул, как узнал, что сюда сейчас прибудет председатель совета легиминистов и окклюменистов, — ответил Дамблдор, старательно показывая все свои предметы. — Какие-то я сам сделал, что-то заказал у профессиональных мастеров артефактов и зельеваров. В общем, я всегда готов к худшему.       Гарри медленно шел по замку, возвращаясь в гостиную, для него было шоком узнать, что его звание магистра — это фикция. Гарри с грустью подумал, что придется завтра рассказать это друзьям, к тому же придется вновь начать усиленно тренироваться в ментальном искусстве, хотя, конечно же, Гарри до этого и не переставал тренироваться, но все же ослабил нагрузку. Ему необходимо узнать больше о зельях, артефактах и чарах, связанных с ментальной магией.       Когда Гарри вошел в башню Гриффиндора, было уже поздно, в гостиной никого не было, кроме Оливера Вуда. Капитан квиддетчной команды выглядел еще более грустным и потерянным, чем сам Гарри. Вуд сидел в кресле, обняв колени руками и глазами полными ужаса смотрел в камин. — Вуд, с тобой все в порядке? — осторожно спросил Гарри, подойдя поближе. — Нет, ничего не в порядке! Все просто ужасно! — громко воскликнул Оливер. — Я вообще не знал, что так бывает. Я не знаю, что мне теперь делать. Я… Я… Черт побери, у меня нет слов! — Стоп! Ты можешь все рассказать по порядку с самого начала и внятно, — попросил Гарри. — Нет, я такое вообще никому рассказать не могу. Это же такой позор, — возразил Вуд. — Да хватит тебе, Вуд. Ты же знаешь, что я не из болтливых, на меня можно положиться, к тому же, вдруг, я смогу помочь тебе, — попытался убедить его Гарри. — К тому же, если произошло что-то серьезное, то тебе все равно придется кому-то рассказать. Давай, колись уже! — Ладно, — Оливер Вуд глубоко вздохнул. — Габриэль… Она мне сначала понравилась, она такая красивая. Я в шутку попросил дать мне отдельный урок вечером, я не думал, что Габриэль согласится, но она согласилась. Я радовался, я был возбужден, я пришел к ней… Она вела себя так… В общем, мне показалось, что она согласна, что я ей нравлюсь. Габриэль разделась! Я был счастлив, но… Но когда я посмотрел вниз, я увидел такое… У НЕЕ ХРЕН БОЛЬШЕ ЧЕМ У МЕНЯ! Как такое вообще может быть?! Я убежал, я испугался, а она… оно смеялась мне в след. Как я теперь вообще на зельеварение ходить буду? Как я в Большой зал выйду, Трисмегист ведь тоже там…       Гарри выпал в осадок. Это казалось каким-то безумный бредом. Неожиданно даже для самого себя Гарри рассмеялся. Вуд посмотрел на Гарри сначала растерянно, а потом со злостью. — Извини меня, просто это так неожиданно. Слушай, я не ожидал, что Габриэль Трисмегист — гермафродит! Я никому не расскажу о том, что с тобой случилось, но я должен на всякий случай рассказать профессору Крамеру про маленькую особенность Трисмегист, — сказал Гарри. — Не маленькую! Можешь мне поверить, совсем не маленькую! особенность… Крамеру можешь сказать, но только ему, и все, и ни слова про меня, никому, — потребовал Оливер. — Конечно, конечно! Ладно, у меня сегодня тоже был тяжелый день. Я пошел спать.       Гарри даже подумал послать сову с письмом профессору Крамеру, но потом подумал, что тому будет трудно прочесть письмо, будучи слепым, да и выходить из гостиной Поттеру после отбоя не хотелось, к тому же Гарри действительно сильно устал и хотел спать. Сон вообще стал одним из самых излюбленных занятий Поттера, благо с маховиком времени он мог спать подольше. ***       Стоило Гарри Поттеру покинуть кабинет директора, как сразу же вновь появился Александр Брукс, и они вместе с Дамблдором сели за стол, хозяин кабинета разлил по бокалам вино, у двоих старых магов было много тем для разговора, но сейчас они обсуждали Гарри Поттера. — Да, спесь ты с него сбил, — заметил Дамблдор. — Главное, чтобы он глупостей не наделал. —Ничего, пусть старается, у него большой потенциал, он уже сильнее тех десяти богатеньких лордов, которых мы взяли в магистры в прошлом году, чтобы тянуть деньги для развития организации, — заметил председатель совета магистров. — Правда, я там кое-что заметил… — Что же? — заинтересованно спросил Дамблдор. — Что ты увидел в его несчастной голове? — Это трудно описать, но он близок к безумию, там множество темных «пятен», областей, в которых скрываются страхи, злость, внутренние демоны… Он слишком часто сталкивался со злом, с тьмой, более того, он сам с ней экспериментировал. Я не знаю, что он пережил, я не знаю, что он делал с собой, насколько темную магию изучал, но это не прошло бесследно. И это прогрессирует, через годы его начнут мучить кошмары, которые он не будет контролировать, возможно, он начнет видеть иллюзии собственного разума, его будут посещать непрошенные мысли, деструктивные мысли. А с ростом его магической силы, это все начнет оказывать все более сильное влияние и на окружающих, ты сам это понимаешь, — рассказал Александр Брукс. — Тогда, может быть, стоило остановить его занятия. Может быть, не стоило провоцировать его, ведь теперь он снова начнет усиленно тренироваться и быстрее доведет себя. Было бы разумнее замедлить этот процесс или вовсе остановить, — предположил директор Хогвартса. —Напротив, Альбус, развивая свои ментальные способности, становясь более искусным в легилименции и окклюменции, тем более мощные щиты он сможет поставить на страже своего психического здоровья, только так он скорее сможет сам справиться с этим, у него будет больше шансов «победить самого себя», — возбужденно возразил главный магистр окклюменции и легилименции. — К тому же тебе ведь нужен сильный герой, чтобы исполнить пророчество, победить Лорда. Именно их неистовство и ярость являются источником ментальной силы, с которой они рвутся в бой и отбивают атаки на свой разум, ведь они оба, Альбус, предпочитают нападение, а не защиту. И знаешь, в Поттере гораздо больше злобы. — Значит, ты и пророчество успел увидеть в его памяти. Надеюсь, ты сохранишь это в тайне. — Разумеется, Альбус. О том, что я увидел в памяти Поттера, никто не узнает. — Скажи, а ты не видел там еще кое-что… — потребовал директор Хогвартса. — Альбус, Альбус… Я же сказал, что никому ничего не скажу, что увидел в его памяти. Тебе я рассказал лишь общее состояние Поттера, но я не собираюсь раскрывать чужие тайны. — Понимаю, а расскажи мне тогда, как там поживает Джули? Я ее не видел целую вечность…       Разговор плавно перешел на другие темы, у двоих старых магов было много тем для разговора. ***       Волан-де-Морт медленно брел по лесу. Он снова провалился в неизвестные миры, однако в этот раз он успел набраться немного сил, он не выглядел, как дряхлый старик, сейчас он был крепким жилистым мужчиной с седой головой и небольшой бородкой. Темный Лорд никуда не спешил, у него пока не было цели, и он мог просто прогуляться и подумать. Волан-де-Морт пока не знал, сколько он еще здесь пробудет, время шло, а никто из носящих черную метку так и не появился в албанских лесах, иначе бы Темный Лорд это почувствовал. Он планировал еще пару лет подождать, быть может, судьба пошлет ему еще одного мага, как ранее Квирелла. Но если никто не появится, то Темному Лорду придется отправиться в мир маглов и искать себе слугу там, что было очень нежелательно, так как маглы были совершенно неприспособленны для занятия магией, а так же для них был затруднен путь в мир магов, в большинстве случаев для них полностью закрыт путь в волшебные места, исключение делаются лишь иногда для родителей маглорожденных магов. И это не говоря уже о статуте секретности, ведь попытка поработить разум и тело магла могла окончиться неудачей, и тогда появится сумасшедший магл, который будет очень громко кричать, что в лесу на него напал злой дух, нечистая сила или что-то еще в этом духе, а там местное министерство магии заинтересуется, и авроры появятся. Лучше еще подождать, все еще есть надежда, что кто-то из волшебников захочет вернуть Темного Лорда Волан-де-Морта, не смотря на множество предателей, у него еще есть верные последователи.       Неожиданно Темный Лорд вышел на небольшую поляну, где множество различных существ устроило пир, кто-то сидел за длинным столом и пировал, кто-то играл на музыкальных инструментах, кто-то пел и танцевал. Здесь были сатиры, нимфы, здесь были феи ростом с человека, гномы, но выше садовых вредителей или красных колпаков, из знакомых существ Волан-де-Морт узнал лишь нескольких лепреконов, русалок и вейл. — Приветствуем тебя, странствующий воин из дальних краев, — поприветствовала лорда Волан-де-Морта босоногая женщина с листвой волосах и платьем из зелени, похожая на дриаду. — Присоединись к нам, отдохни, отведай вина, повеселись с нами, поведай нам о своих подвигах о дальних краях, мы с интересом послушаем твои истории, благородный воин.       Темный Лорд Волан-де-Морт улыбнулся и поблагодарил дриаду, красиво говорить он умел, он легко мог рассказать с десяток сказочек, выдуманных историй или легенд, прочитанных когда-то, завоевать доверие. В общем, у него было место, где он мог отдохнуть и скоротать время.       Еще Волан-де-Морт заметил чары принуждения, они были призваны, чтобы он забыл, куда шел, чтобы он решил остаться здесь навсегда, чтобы не замечал, как течет время. Темный Лорд не будет их разочаровывать, пусть думают, что все идет по их плану. ***       Блез Забини медленно шел по Хогвартсу, мимо него пробежал испуганный старшекурсник, кажется, это был Оливер Вуд. Забини подошел к двери кабинета и постучал в нее три раза… — Войдите, — раздался мелодичный женский голос с легкой хрипотцой. — Добрый вечер, магистр Трисмегист, — поприветствовал учителя Блез. — Добрый, мистер Забини. Присаживайтесь, — предложила ему Габриэль, наколдовав кресло. — Могу я узнать, это не от вас бежал мистер Вуд? — поинтересовался Забини. — Ох, он оказался таким слабонервным и впечатлительным… Впрочем, до этого он был очень навязчивым, но я нашла хороший способ, как отпугивать навязчивых студентов. Нет, я не против, если они пойдут до конца, правила школы этого не запрещают, как ни странно, но дело в том, что они сами не знают, чего хотят, а если им это предложить, они в страхе убегают… — Интересно, но если это так страшно, то я, пожалуй, не буду интересоваться подробностями, — решил Блез. — Магистр, я хотел бы скорее узнать, в чем заключается ваше предложение. — Да, я много наслышана о твоем таланте в трансфигурации, профессор Макгонагалл регулярно тебя расхваливает, чаще она только Грэнджер вспоминает. Это, наверное, наследственные способности. Еще я узнала, что ты занимаешься с профессором Крамером. Подозреваю, что ты уже знаком со школой хаоса и разрушения… Я же могу сказать, что у тебя неплохие способности в алхимии, большого таланта нет, но в целом ты сможет освоить эту науку… — Трансфигурация, алхимия и магия хаоса и разрушения… Что же вы мне предлагаете, магистр? — Ну же, скажи это сам, ведь ты уже понял, о чем идет речь. Я не сомневаюсь в твоей догадливости, ведь ты такой умный, — ласково и томно произнесла Габриэль Трисмегист. — Получение магических субстанций, вроде адского огня, с помощью трансфигурации, а не чарами. Алхимическое преобразования магических субстанций в более сложные которые впоследствии можно так же получать трансфигурацией, — ответил Забини. — Именно, мы вполне сможем этого добиться, это будет интересная работа, мистер Забини, не сомневайтесь, мы добьемся успеха, — заверила его магистр алхимии и зельеварения. — Для этих исследований понадобится высококвалифицированный специалист трансфигурации, — предположил Блез. — Это уровень мастера или магистра, учитывая новизну, тут нужно не просто владение, тут нужен талант, способность изобретать, придумывать совершенно новое. — Я владею этим искусством на уровне мастера, а талант есть у вас. Я и темными искусствами владею на очень высоком уровне, можно даже сказать, что знакома с первоисточником. — Да, и какими же вы именно темными искусствами владеете, магистр? — спросил Блез. — В общем-то всеми, но в основном демонологией и некромантией, — ответила Габриэль. — Черт побери, я почти вам поверил, это же просто смешно… Я бы не поверил, что вы магистр алхимии и зельеварения, что вы работали с Фламелем, если бы это не объявил профессор Слизнорт. Но ваше заявление, что вы владеете трансфигурацией на уровне мастера… Извините меня, но я в это просто не верю, это перебор. А уж когда вы после этого заявили, что владеете темными искусствами на «высоком уровне», я понял, что вы меня просто разводите, дамочка. Вы хоть понимаете, как сложны демонология и некромантия. Я заподозрил, что это все чушь, когда старина Слизнорт слишком много всего назвал, что вы, якобы, «специалист по нумерологии, каббалистике, астрономии, теургии, крупнейший специалист по герметизму», профессор Слизнорт, наверное, потешался над нами всеми, рассказывая эти небылицы. Вы слишком молоды, чтобы успеть овладеть всеми этими направлениями, к тому же я о вас никогда не слышал, я проверил магисторские работы за последние тридцать лет, ни одного упоминания о вас в алхимии. В мире всего несколько могущественных магов, которые могли бы достичь такого. Но даже Дамблдор только к сорока пяти годам стал магистром трансфигурации и чар, к пятидесяти пяти ментальной магии и алхимии, только к шестидесяти пяти перед битвой с Гриндевальдом он стал магистром боевой и светлой магии. Гриндевальд и Волан-де-Морт прошли этот путь быстрее, но они не стали магистром алхимии. Но вы совершенно не похожи на этих могущественных и знаменитых магов, — раздраженно высказывался Блез. — Знаете, еще я уверен, что «Габриэль Трисмегист» — не ваше настоящее имя, вы выбрали слишком громкий псевдоним. Зачем, скажите мне на милость: такому «великому» специалисту, почти Мерлину, становиться ассистентом в школе? Зачем вам тратить свое драгоценнейшее время на школьников? Мне надо идти, магистр. — В критичном мышлении тебе не откажешь, — насмешливо сказала Трисмегист. — Ты умеешь сомневаться, это похвально, Блез, этим ты отличаешься от большинства учеников. Блез встал с кресла и двинулся к двери, но по взмаху руки Габриэль на его пусти из пола выросли огромные змеи, пышущие огнем. Блез Забини резко обернулся, на месте Габриэль Трисмегист, в кресле сидела невысокая женщина со смуглой кожей, темно-карими глазами и черными тяжелыми блестящими волосами. Затем ее внешность стала быстро меняться, стала меняться, перед Забини по очереди предстало множество лиц: старых и молодых, мужских и женских, разных национальностей и рас. Это был не метаморфизм, так как метаморфы не могли это делать столь быстро и резко, они меняли внешность плавно, и здесь не было магии иллюзии, это было что-то другое. — Мальчик мой, я проживала множество жизней. Ты даже не представить себе не сможешь, кто я и сколько мне лет. Я работала с Николасом Фламелем и Перенель, когда они еще не создали свой камень. За столько лет уж как-то смогла осилить трансфигурацию и темные искусства, и множество других наук, — заявила жгучая брюнетка. — Я даже больше скажу, на высшем уровне алхимия связана с темными искусствами. Скажи, Блез: ты ведь понял, кто я, на самом деле? — И да, и нет… Я лишь могу догадываться, откуда вы взялись, но я в не могу знать, кто вы на самом деле. И я думаю, что никто из ныне живущих людей этого знать не может, если только вы сами этого сообщили. Вы, может быть, божество или представитель какой-нибудь древней дочеловеческой расы, или первый создатель философского камня, — предположил Блез. — Нет, все близко, но нет… Я не знаю рецепта философского камня, Фламелям удалось создать лишь грубый суррогат ребиса, просто красный камень, трансфигурирующий черные металлы в золото и дающий эликсир, продлевающий жизнь, но имеющий множество побочных вредных эффектов, которые им приходится регулярно убирать множеством других зелий. К тому же Фламели не единственные создатели подобного «философского камня», есть и другие, но они себя не афишируют. Я не божество, я не представитель какой-либо нечеловеческой расы. — Неужели профессора не знают, кто вы? — удивился Блез Забини. — Вы спокойно перемещаетесь по миру, и вами никто не интересуется, о вас никто ничего не знает. Теперь вы легко устраиваетесь работать в Хогвартс, а профессора… Профессора Дамблдор игнорирует это… — Никто не знает, кто я. Они, как и ты, лишь догадываются о моей природе, и эти догадки кажутся им совершенно невероятными. Они понимают, что бесполезно пытаться что-то обо мне узнать, если я этого не захочу сообщить. В Хогвартсе были самые разные преподаватели, даже древние вампиры, а я не представляю угрозу ученикам, поэтому им не нужно опасаться. Но все же их мучает любопытство, каждый из них регулярно приглашает меня попить чай, каждый пытается расспросить меня. Только вчера Калисто, Филеус, Гораций, Дэвид и Ремус расспрашивали меня, что я думаю о Цицероне, о его «О природе богов», о Лактанции. А потом разговор стал касаться самых разных тем, казалось, что они меня проверяют и одновременно с этим пытаются узнать что-то особенное, хотя Ремус скорее просто наблюдал, он был несколько далек от этих тем. Пришлось удивлять каждого из них, рассказывать о темнейших древних культах и их магии, о древних чарах разных народов, о магии гоблинов, о некоторых тайнах алхимии, о том, что творилось в культурном и магическом плане на Ближнем востоке тысячелетия назад. А до этого меня пригласили на Септима, Аврора, Помона, Минерва, и с каждой приходилось вести разговор на ее профессиональную тему. Стоит ли говорить, насколько высокоинтеллектуальный допрос мне устроил Альбус. И подобные разговоры еще будут и не раз, и не два, множество и множество длительных бесед в течении всего года, а может быть и следующего. Никто не верит, но каждый хочет узнать, настоящая ли я, при этом они даже не знают, что проверяют и чего добиваются своими проверками. Что же касается моих перемещений по миру, то я частенько меняла внешность, псевдонимы, для любой страны я лишь иностранная путешественница. Некоторые волшебники знают о моем существовании, но они обычно не навязываются. Правда, я долгое время не посещала Англию, так как не хотела лишний раз сталкиваться с вашим Темным Лордом, впрочем, я так же когда-то на несколько десятилетий покинула Европу, чтобы не встречаться с Гриндевальдом и его приспешниками, я вообще избегаю встреч с опасными темными магами, жаждущими власти, ведь любой из них может пожелать вытянуть из меня знания, что я накопила за свою жизнь. А так лишь изредка при пересечении границы мне приходит письмо от местных Отделов Тайн с просьбой посетить их, у них всегда готов длинный список вопросов ко мне, — пояснила Габриэль Трисмегист. — И почему же именно я стал вам интересен, магистр? — спросил Блез, мысленно обдумывая, что он завтра спросит у профессоров Крамера, Слизнорта и Принца по поводу Трисмегист. — Во-первых, это моя прихоть. Во-вторых, мне нужен ассистент, а у тебя как раз есть все нужные способности. В-третьих, мы же в школе, где как не здесь искать юных талантов, развивать их, давать шанс реализовать себя, проводить исследования. В-четвертых, Гораций как-то поделился со мной, что вас посещали подобные мысли исследования некоторых субстанций с помощью трансфигурации и алхимии. В-пятых, есть еще много причин, но я пока не буду их озвучивать. К тому же тебе и самому этого хочется. Разве я не права? — спросила Габриэль. — Да, правы. Это редчайшая возможность, — согласился Блез. — Я просто не могу отказаться. — Отлично, тогда первым делом я для покажу тебе, как создавать герметичные сосуды. Как их надо зачаровать, каким зельем покрыть, какие магические знаки нанести, чтобы сосуд мог выдержать то содержимое, что мы туда собираемся поместить. Ведь никто не пытался до нас заточить адское пламя в сосуд, — сказала Габриаэль Трисмегист.       В течении часа они готовили несколько сосудов, Блез Забини по инструкциям Трисмегист накладывал чары и вырисовывал узоры на сосуде, который она заранее приготовила, сама Габриэль Трисмегист лишь говорила, что делать, но не принимала активного участия в их создании, лишь передала ему несколько зелий, что приготовила заранее, это наталкивало Забини на кое-какие мысли… Но при попытке поместить в него адское пламя он взорвался, разлетелся на множество осколков, сам Блез получил ожоги, которые быстро вылечила зельями и мазями магистр Трисмегист. Ученик недовольно посмотрел на нее, ожидая объяснений. — Отсюда следует, что древние способы непригодны для нашего дела, и их необходимо улучшить достижениями современных наук. Возможно, стоит использовать комбинацию чар прочности, которые изобрели за последнее время, — с улыбкой сказала Габриэль. — Почему нельзя было сразу это сделать? — раздраженно спросил Блез. — Это называется — эксперимент. Мы же тут не только исследованием занимаемся, но и твоим обучением. Это был первый урок. К тому же я уже сказала, что никто до нас не пытался заточить адское пламя в сосуд, так что радуйся, мы первопроходцы в этом нелегком деле, — с улыбкой ответила Трисмегист. — Ну, продолжим… — Но уже очень поздно… Завтра понедельник, у меня уроки, — заметил слизеринец. — Не волнуйся. Я же тебя теперь обучаю, я знаю множество рецептов более эффективных и менее вредных стимуляторов, чем те, что вы здесь употребляете. У меня как раз есть тут одно зелье, оно позволяет за три часа нормально выспаться, как за всю ночь. Почти без побочных эффектов, если употреблять его не чаще одного раза в неделю, то оно точно никаких последствий не окажет, — заявила Трисмегист, доставая с полку склянку с синей жидкостью. — Я могу поделиться этим рецептом с другими? — спросил Блез, вспомнив о своих друзьях. — Конечно, я ведь пришла в школу, чтобы учить и передавать знания, — ответила Трисмегист.       В течение всей ночи они экспериментировали с чарами, рунами, другими магическими знаками, чтобы получить достаточно прочный сосуд, способный выдержать внутри себя адский огонь. К концу ночи наметился небольшой успех, когда сосуд смог больше минуты удерживать в себе магию разрушения и хаоса. Уставший, но довольный Блез вернулся к себе в комнату, выпив залпом зелье, которая дала Трисмегист, он мгновенно заснул, не успев даже раздеться.