Гриффиндорец

      Все тело Гарри Поттера ныло от царапин, синяков и ссадин, но он продолжал прыгать, падать на пол, перекатами и кувырками уходить от заклятий, игнорируя неприятные ощущения. Его дед регулярно устраивал такие спарринги, чтобы тренировать внука, он не без удовольствия замечал, что Гарри становится быстрее, сильнее, искуснее и выносливее, сражаться с ним становилось все труднее и труднее. Чарлиус даже предполагал, что если бы Гарри взбесился бы, забыл, что перед ним его дедушка, и использовал всю свою силу и все сколь угодно темные и разрушительные заклятья, которые ему были известны, то победа могла достаться ему.       Наконец, одно из парализующих заклятий достало Гарри, он упал на пол, а Чарлиус наколдовал себе стул, сел в него и начал наблюдать за внуком. Первую минуту мальчик не двигался, но затем он начал трястись, потом дергаться, еще через несколько минут Гарри смог немного шевелить руками и ногами, когда прошла еще одна минута, гриффиндорец, наконец-то, смог встать на ноги. — Слишком долго, ты должен научиться быстрее справляться с этими чарами, а в идеале вообще их полностью игнорировать, даже скорость не снижать после их попадания в тебя, — заявил Чарлиус Поттер. — Ну что ж, попробуем еще раз. Петрификус Тоталус!       Старший Поттер повторил еще семь раз это упражнение, прежде чем закончил тренировку, пообещав продолжить вечером. На смену ему пришла бабушка, так же желавшая позаниматься с внуком. Отдых — это смена вида деятельности, и Дорея собиралась сделать упор на теорию. — Гарри, я тут вспомнила одно интересное заклинание, оно тебе понравится. Это чары, смешивающие жидкости в теле жертвы. При попадании в цель, они гарантировано ее убивают, после этих чар невозможно выжить, они малоизвестны, о них знают считанные единицы, поэтому их трудно идентифицировать, вряд ли найдется волшебник, который будет способен установить причину смерти. Преимущество этих чар перед авадой в том, что они способны проходить через негерметичные материальные преграды, просачиваться через очень маленькие поры и огибать небольшие препятствия. И это заклятье может поражать несколько целей, то есть противник не сможет защититься, если выпустит перед собой птичек или букашек. Но вот щитовые чары защищают вполне хорошо от этого заклинания, — сообщила Дорея. — Что это значит — смешивают жидкости? — переспросил Гарри Поттер. — Да, слюна, моча, лимфа, жир попадают в кровь, пот или выпитый за завтраком кофе смешиваются со спинномозговой жидкостью, желчь и желудочный сок оказываются в мозгу. В общем, попавший под это заклинание человек — нежилец, — ответила бабушка. — Это заклинание было придумано одним из Блэков, поэтому оно почти неизвестно за пределами этого рода. Оно может быть известно лишь некоторым дальним родственникам. — Хотя, если некоторые Блэки вступили в ряды Волан-де-Морта, то это заклятье могло получить распространение среди его пожирателей смерти, — заметил ее муж.       Гарри усмехнулся, ему понравилось это заклинание, а вот его дед поморщился, он предпочитал боевую магию без изощренного действия, а подобные проклятья вызывали у него отвращение. — То есть в комбинации с другим заклинанием, пробивающим щиты, можно кого угодно убить, — усмехнулся Гарри. — Я бы смог вместе с авадой или взрывным его пустить. — Возможно, но опытный противник может не дать тебе выпустить в себя подряд два заклинания или просто аппарировать, — вмешался Чарлиус. — А еще хуже, если он отразит это заклятье в тебя самого. Кстати, против нежити эти чары тоже не подействуют, а некоторые существа, вроде оборотней или троллей, слишком живучи, чтобы умереть сразу, они успеют нанести удар.       Слушая замечания мужа, Дорея улыбнулась, она знала, что он именно это и скажет. — Если вложить в заклинание достаточно сил, то заклятье поразит моментально все тело, жидкости глаза, жидкости слизистой носа, дыхательных путей, в этом случае оборотень или другое существо не сможет ни увидеть, ни учуять противника. При этом существо мгновенно почувствует, что в его организме происходит, такой избыток неприятных ощущений вызовет шок. В сумме с поражением мозга можно считать противника полностью обезвреженным. Хотя тролль может и выжить, но придет он в себя не скоро. Что же касается отражения заклинания, то тут стоит узнать один небольшой секрет Блэков… — таинственно сказала Дорея и сделала паузу, внимательно следя за реакцией Гарри. — Есть специальный набор магических знаков, которые можно нанести на одежду волшебника, чтобы это заклинание не действовало на него. — Этот набор знаков создан специально против этого заклинания и защищает только от него? Он не защитит от другого заклятья? — спросил Гарри Поттер, внимательно посмотрев на бабушку. — Да, — кивнула Дорея Поттер. — То есть, если я буду сражаться с кем-то из Блэков и применю против него именно это заклинание, то оно не подействует? — уточнил Гарри. — Да, — подтвердила бабушка. — Тогда, может быть, мне нужно лишь слегка изменить это заклинание или специально ошибиться в его произношении. Его эффект станет непредсказуемым, но этот твой метод не позволит защититься от измененного заклинания, — предположил Гарри. — Возможно… — задумчиво сказала миссис Поттер. — Мне надо подумать над этим, это довольно интересная и неожиданная мысль… — Но ведь у Блэков есть защита не только от этого заклинания? — предположил Чарлиус. — Да, у каждого Блэка на внутренней поверхности одежды вышивка защищает минимум от двадцати подобных темных проклятий. А на одежде специально предназначенной для боя их может быть и более ста. Блэки всегда создают способ защититься от собственных проклятий, дабы не быть сраженными своим же оружием, — сообщила Дорея. — Я обучу тебя, Гарри, этим проклятьям и сделаю для тебя вышивку, защищающую от них. Даже если эти заклятья отразят в тебя самого, или их применят к тебе кто-нибудь из Блэков, то вреда они не причинят, а вот враг будет удивлен. — Но это не значит, что стоит подставляться или ждать, когда в тебя попадут, — снова вмешался старший Поттер. — Вдруг что-то пойдет не так, к тому же противник будет использовать невербальную магию, а с ней бывает трудно разобраться, какое заклятье в тебя летит, особенно, когда бой в самом разгаре, а думать и отвлекаться просто некогда. — А если человека, попавшего под это заклинание, заморозить, использовать чары сохранения, а затем высшей трасфигурацией и чарами попытаться восстановить? — спросил Гарри. — Слишком сложно, заклинание совершенно не изучено, никто не сможет его идентифицировать, никто не поймет, что происходит с жертвой. Чтобы от него можно было спасти, нужно, чтобы целитель и мастер трансфигурации сначала овладел этим заклинанием и месяц потренировался на подопытных кроликах, придумывая новую подходящую методику. А так с нуля спасти умирающего просто невозможно. А держать человека слишком долго под замораживающими чарами нельзя, — ответила Дорея. — Так что будь осторожен, применяя его, как и многие другие чары, которым я тебя обучу, это заклятье необратимо и фатально. — Мне кажется, что можно сделать перерыв. Вообще, внуков положено баловать, — неожиданно заявил Чарлиус. — Гарри, ты когда-нибудь был в зоопарке?       Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить, но затем растерянно посмотрел на дедушку и отрицательно покачал головой. — Значит, пора нам отправиться к маглам, — весело сказал мистер Поттер. ***       Луна Лавгуд, улыбаясь и напевая себе под нос какую-то песенку, весело бежала по коридорам Хогвартса, а за ней летел ее феникс и мелодично подпевал ей. Казалось, что она думала о чем-то хорошем. Она подошла к кабинету профессора Люпина, постучалась и, получив разрешение, вошла туда. — Добрый день, профессор Люпин, — поздоровалась Луна. — Добрый, добрый… — устало повторил Люпин, было видно, что ему нездоровится, под покрасневшими глазами залегли тени, лицо было бледным с желтоватым оттенком. — Проходите, Мисс Лавгуд. Чем могу вам помочь?       В апартаментах профессора было очень жарко и душно, в камине горело пламя, окна были плотно закрыты, а сам профессор был очень тепло одет, но при этом казалось, что ему холодно. — Вам плохо, профессор? — участливо спросила равенкловка. — Немного нездоровится, ничего страшного, — спокойно ответил профессор. — И полнолуние было недавно, — неожиданно заметила девочка.— И боггарт был похож на луну.       Профессор устало вздохнул и провел ладонью по лицу. — Да, было… Ты уже восьмая с Равенкло, кто заметил это, — спокойно сказал профессор. — К счастью, другие факультеты менее наблюдательны. Ведь равекловцы быстро успокаиваются, удовлетворив свое любопытство и удостоверившись у остальных профессоров, что все в порядке. Да, кстати, я должен тебя поздравить, ты самая младшая из догадавшихся, все семь предыдущих равенкловцев были старшекурсниками. Я думаю, что остальные профессора тебе все объяснили… ты что-то хочешь еще спросить у меня, узнать что-то? — Мне еще феникс подсказал, он почувствовал вашу необычную магию. А другие профессора мне ничего не говорили, ведь я сразу отправилась к вам профессор, — продолжая улыбаться, неожиданно сообщила второкурсница. — Это было безрассудно, мисс Лавгуд. Вы должны понимать, насколько опасными могут быть оборотни, — хмуро сказал Люпин. — Я вынужден снять с вас десять баллов. — Но сейчас не полнолуние, и вы в довольно болезненном состоянии, к тому же я знала, что вы были в Ордене Феникса, об этом мне рассказала тетя Сьюзен. Еще, очевидно, что профессора в курсе, они не могли не знать, что вы оборотень, — ответила Лавгуд. — К тому же я хочу вам кое-что предложить, о чем лучше не знать другим профессорам… — Я не знаю, что вы собираетесь мне предложить, но мне это уже не нравится, мисс Лавгуд, советую вам быть осторожной, — нахмурившись, строго произнес Ремус Люпин. — Я ищу волчье серебро, — спокойно сказала Лавгуд. — Это незаконно, — хмуро сказал профессор Защиты от темных искусств. — Такое серебро может дать множество преимуществ в будущем, ведь Сивый точно обеспечит им Темного Лорда. Оружие из такого серебра может уничтожать темные артефакты. К тому же с за это серебро можно получить очень крупные деньги, — заметила Луна. — Мисс Лавгуд, до этого момента вы не производили впечатления меркантильного человека. Подобное могли бы предложить многие слизеринцы и хаффлпаффцы. Что же касается Волан-де-Морта и Сивого, то я не вижу связи, причем здесь вы? Какое вы имеете отношение к борьбе с ними? — спросил Люпин. — И еще раз повторяю, что это незаконно. —Хаффлпаффцы и слизеринцы жаждут выгоды, но это не значит, что они способны ее увидеть. Мы же равнекловцы видим, но не гонимся за ней при любой возможности, так как нам это далеко не всегда интересно и нужно. Однако сейчас именно тот случай, когда нужно думать о выгоде, — рассуждала Луна, при этом раскачиваясь с носка на пятку и мечтательно смотря в окно. — Что же касается Волан-де-Морта… Я, Сьюзен Боунс и Блез Забини связаны с Гарри Поттером, а он противостоит Волан-де-Морту. Вам стоило бы поинтересоваться у профессора Дамблдора, что произошло в прошлом и позапрошлом годах в Хогвартсе, Темный Лорд Волан-де-Морт не погиб, он продолжает действовать, он пытается вернуть себе тело, силы. Если так продолжится и дальше, то он довольно скоро все же сможет вернуться. И к этому нужно подготовиться. — В таком случае, следовало бы работать с профессором Дамблдором, — возразил профессор. — Гарри Поттер действует отдельно от профессора Дамблдора, — ответила Луна.       Люпин задумался, ситуация складывалась интересная, дух авантюризма тянул его в эту историю, да и мисс Лавгуд вызывала у него доверие, но Ремус всегда был осторожным, и разум требовал от него не торопиться, а лучше вообще не лезть в эту историю, отказаться от авантюры. — Сэр, давайте начистоту, вам трудно устроиться на работу, и в Хогвартсе вы вряд ли проработаете больше года, проклятье должности учителя Защиты от темных искусств — это не миф, а реальность. В следующем году вы снова останетесь без нормального дохода. А это неплохая возможность заработать очень большие деньги, другой такой может и не быть, — заявила Луна. — Допустим… только допустим, что я соглашусь. Но с чего вы взяли, что я знаю выход на оборотней-мастеров, владеющих этим секретом? — спросил Люпин. — Вы один из немногих оборотней, окончивших все семь курсов Хогвартса и владеющих магией на высоком уровне. Немалое число оборотней — даже не волшебники, а много волшебников оборотней, которые не умеют пользоваться палочкой, не знают множество элементарных заклинаний, потому что нигде не обучались. Но мы говорим не об обычных преступниках, бродягах и сумасшедших оборотнях, нападающих на простых людей, для которых связь с цивилизованными волшебниками — недостаток. Мы говорим об оборотнях-мастерах, которые должны были сами заинтересоваться вами, они отлично видят ваши преимущества, я даже не удивлюсь, если окажется, что вы являетесь чьим-нибудь учеником, — ответила Лавгуд.       Ремус удивленно смотрел на равенкловку в очередной раз поражаясь ее уму… — Ладно, ладно… я знаю, где найти мастеров, но для того, чтобы получить волчье серебро, нужно обычное серебро и деньги, чтобы расплатиться с мастерами. А затем нужно это серебро сбыть, а министерство строго следит за рынком подобных товаров, вас исключат из Хогвартса, а меня просто посадят в Азкабан, да еще и Дамблдора могут уволить, — добавил Ремус Люпин. — Я, Гарри, Блез и Сьюзен сможем набрать подходящую сумму для первого заказа. Отец мне полностью и абсолютно доверяет, у Гарри ограниченный доступ к счетам, но все же он может распоряжаться крупными суммами, а родители Блеза и Сьюзен не ограничивают их в расходах, они смогли накопить кое-какие деньги. У Гарри есть небольшие связи в Лютном переулке, где он сможет сбыть часть серебра, а так же довольно прочные связи с гоблинами, они его не выдадут, с удовольствием скупят все волчье серебро и даже профинансируют, дадут беспроцентный кредит, чтобы приобрести еще серебра. Гарри — один из немногих волшебников, кому гоблины достаточно доверяют для подобных дел. К тому же есть выходы на рынки других стран, где подобные товары не запрещены, — сообщила Луна. — То есть ты планируешь посвятить еще нескольких учеников в это дело? — уточнил Люпин. — Нет, выход на вас будет у меня, вы работаете со своими мастерами, а я с ребятами, Гарри с гоблинами. Возможно, Блез будет работать через свою мать с другими клиентами. Нет причин для того, чтобы мои друзья знали о вас, — неожиданно ответила равенкловка. — Мисс Лавгуд, вы не доверяете своим друзьям? — удивленно спросил Люпин. — Первое, чему они меня научили, это осторожности, и за этот урок я им особенно благодарна. У нас сложные отношения, и у каждого свои интересы. К тому же у Блеза мать — очень опасная колдунья, с ней опасно иметь дело, а у Сьюзен тетя — глава департамента правопорядка, она вполне может помешать нашему делу и отправить вас и мастеров-оборотней в Азкабан. А сами Блез и Сьюзен даже не догадываются, насколько они похожи на них, — ответила второкурсница. — А Гарри? — осторожно спросил профессор Люпин. — А Гарри им слишком сильно доверяет, — ответила Лавгуд.       Профессор внимательно слушал девчонку, равенкловка холодно рассуждала и анализировала своих друзей без сантиментов. Будь среди мародеров в свое время такая равенкловка, то не было бы предательства, не погиб бы Джеймс Поттер, который тоже слишком сильно доверял друзьям. — До следующего полнолуния есть время, чтобы все обдумать… и подготовиться, — ответил Люпин. — Если это все, то я хотел бы остаться один и отдохнуть, я все же плохо себя чувствую. — Профессор, а у вас нет ничего из этого серебра, чтобы я могла показать Гарри? — спросила равенкловка.       Профессор сунул руку в карман и достал маленькую серебряную цепочку, это серебро не причиняло вреда профессору, что подтверждало его магические свойства, оно было закалено в крови оборотня и пересыщено его магией. Мужчина протянул эту цепочку ученице, она почувствовала исходящий от цепочки холод, она поспешила спрятать ее в карман. — Я прошу вернуть мне эту цепочку, она мне очень дорога, — попросил профессор. — Да, конечно! Спасибо, профессор, до-свидания, — кивнула Луна и ушла.       Девочка все так же весело и беззаботно куда-то бежала, напевая под нос какую-то песенку. ***       Блез заворожено смотрел, как извивается и бурлит пламя внутри сосуда, который он вместе с профессором Трисмегист сделал. Сосуд удерживал адское пламя, теперь его можно было изучить. — Так, что будем делать дальше, профессор? — спросил Блез. — Нам нужно попытаться разложить его на составляющие магические элементы, рассмотреть все компоненты, чтобы можно было подобрать формулу трансфигурации, создающую аналогичную субстанцию, — ответила Трисмегист. Она взмахнула палочкой, применяя различные чары, проверяя, как адское пламя будет с ними взаимодействовать, а Блез старательно все записывал в журнал. После каждого заклинания вокруг сосуда появлялась цветная аура или же над ним из дыма или огня висели магические символы. Затем профессор стала чертить магические знаки на столе вокруг сосуда с пламенем, цепочки из рун и иероглифов причудливым образом окружали исследуемый объект. Когда же Габриэль Трисмегист активировала их, яркая вспышка осветила комнату, сосуд взорвался. — Что-нибудь получилось? — спросил Блез.       Профессор алхимии принялась рассматривать оставшиеся на столе символы, делая пасы палочкой и оставляя какие-то пометки в своем журнале. — Да, мы столкнулись с новой задачей. При создании адского пламени маг должен желать разрушения, хаоса. А при сотворении трансфигурации разум должен быть холоден и расчетлив. И наша задача каким-то образом трансфигурацией создать эту составляющую ярости и желания разрушения, но при этом самим не испытывать этих эмоций, сохраняя разум холодным, — ответила Трисмегист. — Научиться трансфигурировать эмоции, вот наша задача. — Профессор, но ведь трансфигурацией можно создавать зверей, которые при этом будут злобными и агрессивными, ну или имитируют злобу, — неожиданно вспомнил слизеринец. — В начале, когда я только учился трансфигурировать животных, они нередко пытались укусить меня самого, я не сразу научился контролировать трансфигурированных существ. — Точно, адский огонь похож на зверя, поэтому его трансфигурация должна отличаться от трансфигурации неодушевленного объекта. Вот этим мы и займемся, — решила Трисмегист. — А может быть, попробуем прямо сейчас смешать магию, — предложил Блез.       Габриэль улыбнулась, мальчишке не терпелось увидеть разрушительнейшую магию, он с самого начала хотел провести этот опыт. Достав новый сосуд, Габриэль взмахнула палочкой, помещая туда адское пламя. Затем она взмахнула еще раз, применяя аналогичное заклинание из боевой светлой магии — пламя чистилища. Магия начала бурлить внутри сосуда, из него бил яркий, чистый, белый свет, настолько силен был накал магии внутри. Защитная магия сосуда с трудом выдерживала разрушительную силу этих заклинаний. — Вот, что ты хотел увидеть, светлая и темная магия взаимодействуют, усиливая друг друга. Создатели школы Защиты от темных искусств создали заклинание пламени чистилища, как ответ на адское пламя, они практически во всем равны друг другу, но направлены друг против друга. Два вида пламени, пытаются сжечь врага, но вместо этого лишь усиливают друг друга, — сообщила Трисмегист. — Один маг не может использовать их одновременно, двум волшебникам очень трудно научиться правильно их применять, но если научиться одной формулой сразу трансфигурировать их одновременно вместе, то это будет невероятно мощное оружие.       Блез с улыбкой кивнул, затем, чтобы не тратить время даром, он начал испытывать все идентифицирующие заклинания, которые только что до него применяла Габриэль Трисмегист, аура была более мутной, неоднородной и хаотично меняющейся, символы так же получались неразборчивыми и запутанными. Им предстояла трудная задача… *** — Мистер Поттер, мне не понравилось ваше сочинение… И вам следует уделить больше медитативным практикам, иначе вы не добьетесь успехов, — заявила профессор Крамер.       Гарри недовольно смотрел на колдунью, она совершено не была похожа на своего отца. Она была скучной, уделяла чрезвычайно много внимания теории и совершенно не учила гриффиндорца тому, что он хотел знать. По мнению Поттера, за все то время, что она проводила с ним индивидуальные занятия, он не научился ничему полезному.       Неожиданно в окно влетела сова, колдунья отцепила от нее письмо и начала читать. Спустя минуту она помрачнела и отложила письмо в сторону. — Что-то случилось, профессор? — поинтересовался Гарри Поттер. — Сегодня утром прислуга обнаружила, что мой отец скончался, — ответила Калисто Крамер. — Я рада, что он умер во сне, не испытывая мучений. — В таком случае, я принял решения прекратить наши индивидуальные занятия. До этого момента еще оставалась маленькая надежда, что профессор Крамер вернется, но вы не устраиваете меня, как учитель, — спокойно сказал Гарри. — Хм, я знала, что тебе не хватит упорства и воли изучать темные искусства. Я не знаю, почему мой отец занялся твоим обучением, в вас мало самоконтроля, мистер Поттер, — заявила Калисто. — Я не собираюсь прекращать изучения темных искусств, меня не устраиваете только вы. За все время, которые вы заменяли своего отца, я не узнал от вас ничего полезного. Знания, полученные от вашего отца, позволили мне выжить в Тайной Комнате и справиться с врагами. Я не представляю, как можно использовать сочинения, которые я писал, выполняя ваши задания. Мне просто нужен другой учитель, — ответил гриффиндорец. — Этот путь саморазрушения. Получая те знания и навыки, которые вы хотите, которые вас больше привлекают, а не которые вам действительно нужны, вы вредите себе самому. Темная магия вредна для здоровья и разума, а так же представляет большую угрозу для окружающих. Мой отец совершил большую ошибку, если не объяснил вам это, — заявила Калисто Крамер. — Я не собираюсь жить вечно, профессор, — спокойно ответил третьекурсник. — Ваш отец объяснял и теорию, и чем опасны темные искусства, и теоретические основы, я хорошо помню все его уроки, но при этом он обучал полезным вещам, которые позволили мне и моим друзьям спасти свою жизнь и жизнь нескольких учеников в Тайной Комнате. А сейчас передо мной стоит слишком много важных задач, чтобы тратить время на эти бесполезные занятия. — И что же это за важные дела, мистер Поттер? — спросила профессор темных искусств. — Это не тот вопрос, который я собираюсь с вами обсуждать. Если ваш отец не посвятил вас во все наши дела и темы, которые мы обсуждали, то и я не вижу причин этого делать, — ответил Гарри. — Я настаиваю, мистер Поттер. На данный момент я взяла все обязательства своего отца. Я могу обсудить все касающиеся его вопросы, — строго сказала Крамер. — Я так не думаю, профессор, — спокойно сказал Гарри Поттер. — Наши занятия окончены, я не собираюсь продолжать тратить время на уроки, не приносящие никакой пользы. — В таком случае в будущем вы не сможете посещать занятия по моей дисциплине на старших курсах. И я буду вынуждена сообщить о вас профессору Дамблдору, что вы с полученными знаниями и неспособностью контролировать себя можете представлять угрозу окружающим, — строго заявила ведьма, встав во весь рост и вцепившись пальцами в поверхность стола. — Если это все, что вы хотели мне сказать, то могу я идти? — лениво сказал третьекурсник. — Вы меня не слышите… Я вами очень расстроена. Идите, мистер Поттер, — ответила профессор.       Она больше не интересовала Гарри Поттера, она была для него скучным школьным учителем бесполезной дисциплины. Меньше всего Поттеру хотелось писать сочинения и заниматься другой бесполезной ерундой. Ее угрозы не волновали гриффиндорца. Гарри про себя смеялся, она наивно думает, что после смерти отца она сможет сохранить преподавание темных искусств в Хогвартсе, к тому времени, когда Гарри поступит на пятый курс, Дамблдор со своими сторонниками уберет темные искусства из школьной программы. А с учетом ее манеры преподавания, учеников, желающих посещать ее уроки, будет немного.       Стоило Гарри сделать пару шагов, как на его пути возникла Луна Лавгуд, она с веселой улыбкой смотрела на него. Гриффиндорецу не терпелось услышать, что хочет сказать ему подруга, ведь не просто так она его тут появилась, а значит, она искала его… — Гарри, помнишь, ты говорил о волчьем серебре? — спросила равенкловка. — Конечно, это ценный магический материал, который получается при взаимодействии серебра с кровью оборотней, наиболее качественное серебро получается при взаимодействии с обращенным оборотнем в полнолуние. На данный момент его нет у Горбина и Бэрка, а так же, если верить словам Горбина, то ни у кого в Лютном переулке этого серебра нет. У гоблинов в Гринготсе так же дефицит этого материала, у них довольно скудные запасы, которые невероятно дорого стоят и были закуплены заграницей, — напомнил Поттер. — Я нашла оборотня-поставщика. Нам нужно серебро и деньги для оплаты заказа, — заявила Луна. — У меня есть немного, но я подумала, что мы все могли бы скинуться. — Ты же понимаешь, что есть стандартные требования. С чего ты решила, что ему можно доверять? Почему ты думаешь, что он вернется с волчьем серебром, а не сбежит, присвоив себе и серебро, и деньги? С чего ты взяла, что этот оборотень знаком с теми, которые способны превращать обычное серебро в волчье? — спросил Поттер. — Я знаю его лично. И именно поэтому ты мне и нужен, Блез и Сьюзен не поверят, а с тобой мы сможем получить первый заказ, у тебя есть выходы на гоблинов и на Лютный переулок. После чего Блез и Сьюзен сами захотят подключиться, — сказал Лавгуд. — Кто он? Кто этот оборотень, Луна? — спросил Гарри Поттер. — Я думаю, что позже он сам тебе об этом расскажет, но сейчас я не могу тебе этого сказать, — ответила девчонка. — Мне кажется, что это все нужно обсудить с Блезом и Сьюзен, — задумчиво сказал Гарри. — Они откажутся и начнут тебя отговаривать, попытаются узнать имя оборотня и все испортят. К тому же это серебро запрещено, а значит, Сьюзен будет против и может нас сдать своей тете, — ответила Лавгуд.       Гарри недовольно покачал головой. — А я, значит, соглашусь просто так довериться неизвестному мне оборотню и действовать вслепую, отдав просто так круглую сумму денег, — проворчал Гарри. — Да! Ты согласишься. Ты подарил мне феникса, а я достану тебе волчье серебро… Ты сможешь из него сделать Чжоу подарок, — заявила Лавгуд, хитро улыбнувшись.       Глядя на подругу, сам Гарри не смог не улыбнуться. Ему понравилась идея подарить Чжоу Чанг украшение из дорогого и запрещенного материала, такой подарок произведет впечатление. — Мне нужно подумать… — произнес Гарри. — Просто скажи: да! — потребовала Луна. — Но какие гарантии? — не успокаивался Гарри.       Равенкловка достала цепочку, которую ей дал Люпин, и показала другу. Гарри провел по ней кончиком палочки, читая заклинания, на несколько секунд вокруг нее засветилась красная аура, после следующего заклинания она стала бледно-желтой, затем белой, Гарри применял одно за другим идентифицирующие чары. — Это точно серебро, и в нем точно есть какая-то магия, но я никогда не видел волчье серебро, поэтому не могу сказать точно, — напряженно сказал Гарри. — Он держал эту цепочку в руках, и она не жгла его руку, — ответила Луна. — Может он руку жиром намазал или еще чем-нибудь, — хмуро предположил Поттер. — Нет, он не знал, о чем я буду говорить, и что ему предложу, он даже не ожидал моего визита, — весело ответила девчонка. — Но он все равно может тебя обмануть, — не унимался гриффиндорец. — Ты же мне феникса подарил, если он нас обманет, то феникс его быстро найдет, — ответила Лавгуд. — Ах, черт с тобой, сейчас напишу гоблинам, чтобы прислали серебро и золото, — ответил Гарри, махнув рукой. — И не говори пока об этом Блезу и Сьюзен, — попросила Луна. — Вот это мне очень не нравится, — нахмурился третьекурсник. — После Тайной Комнаты и вашей битвы с Квиреллом за философский камень Амелия Боунс не может не контролировать свою единственную племянницу, я уверена, что Сьюзен о самых важных вещах докладывает своей тетушке. Тетя заменила Сьюзен родителей, является для нее единственный родным человеком и абсолютным авторитетом. Блез хочет быть независимым, поэтому не рассказывает обо всем своей матери, но я уверена, что это он в прошлом году напал на тех слизеринцев, свалив все на наследника Слизерина, — заявила Лавгуд. — Да даже если он нападал на тех слизеринцев, то какое мне до них дело?! — раздраженно сказал Гарри. — Но он ведь в этом нам не признался. Он тоже не доверяет полностью Сьюзен, а еще он не сказал об этом мне и тебе. И это не единственный секрет, который он от нас скрывает, — заметила Луна. — Да с чего ты взяла, что это был он? — спросил гриффиндорец. — Больше некому, — пожала плечами Луна. — Так, а ты, значит, не доверяешь им и хочешь, чтобы мы с тобой действовали втайне от них, — заметил Гарри. — Я доверяю тебе, а наши друзья пусть и дальше играют в свои игры, если им так хочется, — пожала плечами равенкловка. — Но не имя оборотня… — напомнил Поттер. — Ты его узнаешь, когда придет время, и все поймешь, тебя это даже позабавит, — ответила Луна. — Ладно, я согласен… — махнул рукой Гарри.       Луна улыбнулась, а затем сунула серебряную цепочку в когти феникса, после чего тот в вспышке огня исчез. — Я пообещала ее вернуть, а феникс знает, где его найти, — прокомментировала Луна. ***       В дешевом магловском мотеле в грязную комнату с выключенным светом вошел мужчина. Зажегшийся свет ослепил гостя и заставил резко остановиться, перед ним в кресле сидел мужчина, выглядящий так, будто сбежал из тюрьмы, он держал палочку, направленную на гостя, что заставило того нервничать. — Добрый день, мистер Блэк, — тихо и неуверенно произнес гость.       Сириус внимательно осмотрел гостя, это был высокий, худощавый волшебник с прилизанными темными волосами, серыми глазами, в очках. Одет он был в темную строгую мантию, одетую поверх строгого костюма тройка, если он скинет он мантию, то будет неотличим от магловского клерка, в руке у него был черный кейс, наверняка, заполненный бумагами. — Братец, давненько мы не виделись. Как поживаешь, Джо? — спросил Сириус.       Лицо мага не дрогнуло, он беспристрастно продолжал смотреть на беглого преступника. — Зачем вам, мистер Блэк, понадобилось встретиться со мной? — холодно спросил Джо. — Хватит называть меня мистером, ни к чему весь этот официоз, — раздраженно сказал Блэк. — Ваш отец, мистер Блэк, сразу и навсегда объяснил мне, что я не ровня чистокровным членам рода Блэк, что я должен знать свое положение, что я просто Джо Уокман — полукровка, рожденный, чтобы служить роду Блэк, — сообщил Джо. — Орион — не только мой, но и твой отец, а еще он в могиле, как и все остальные, остались только мы с тобой, — возразил Сириус. — Да, они умерли, вы, сэр, попали в Азкабан, а я остался один и был вынужден выживать. Все считали меня маглорожденным, так как ваш отец запретил мне раскрывать свое происхождение. Без семейства Блэков у меня нет никаких связей, нет доступа к счетам и другим ресурсам. Леди Лестрейндж в тюрьме, вы, сэр, тоже в тюрьме, Малфои не нуждались в моих услугах. Я не мог устроиться на работу. Мне пришлось делать карьеру в магловском мире, работать на низкооплачиваемых работах, одновременно с этим пытаясь получить образование, не имея даже школьного магловского аттестата. Я даже не могу познакомиться с Андромедой, так как мне это запрещено делать, — поведал Уокман. — Но теперь появились вы, и вот я получил задание заниматься финансами семьи Блэк, для чего я и был фактически рожден, это все, что меня интересует.       Сириус скривился, мужчины рода Блэков нередко имели связи со здоровыми, молодыми девушками маглами из крайне небогатых семей, они зачали полукровок, из которых можно было воспитывать помощников, слуг, которым можно было бы доверить важные дела. Надежный слуга, связанный родством, абсолютно зависимый и несамостоятельный, не имеющий связей и собственного капитала, который даже сам за учебу платить не может, а летом вне школы обреченный на нищенское существование, он вынужден брать деньги у своих родственников, оказываясь в итоге у них в полном рабстве. При этом Блэки использовали все связи, все влияние, чтобы такой родственник нигде не смог добиться успеха, чтобы он был вынужден идти к ним на службу. Но через несколько поколений такие побочные ветви обычно обретали независимость, накопив связей, влияния и денег, уходили со службы. У Сириуса таких подконтрольных родственников было четверо: один уже известный единокровный брат Джо, а так же единокровная сестра — младшая помощница целителя, кузен — сын Сигнуса, работающий подмастерьем в лавке артефактов, и внук Арктуруса, работающий вышибалой в магловском баре. — Потом это обсудим. Сейчас мне нужно оборотное зелье и запасные палочки, подходящие мне, мантия-невидимка, поддельные документы, а еще… — начал перечислять Блэк. — Ничем не могу помочь, я не занимаюсь такими вещами, я законопослушный гражданин, я не хожу в Лютный переулок, не знаю, где продаются такие зелья, не знаю, где торгуют нелегальными палочками или мантиями-невидимками, мне неведомо, где печатают поддельные документы, и я не собираюсь нарушать закон, мистер Блэк. Я лишь работаю с финансами, я могу достать деньги, ценные бумаги, могу предоставить отчеты, могу… — начал перечислять Уокман. — На кой-черт мне нужны отчеты? Ладно, от тебя никакой пользы. Так, продолжай активно работать, орудуй финансами, ведь все думают, что этим занят я, вот пусть думают, что я очень занят и ничем другим не занимаюсь. Продолжай работу с министерскими проектами, крупными инвестициями и благотворительностью, чтобы они все зависели от нас. А теперь, слушай меня, я, глава рода Блэков разрешаю тебе познакомиться с Андромедой Тонкс и рассказать ей, что ты ее кузен, у нее есть дочь — наша племянница, можешь и с ней познакомиться. Так же ты должен найти Мерри Хокинз, она наша сестра, помоги ей, предложи работу домашнего целителя. Майк Гилл — наш кузен, помоги ему и попробуй вместе с ним организовать новую мастерскую артефактов. Марк Хейг — тоже наш кузен, попробуй пристроить его в службу безопасности в наших предприятиях, — отдал распоряжения Сириус Блэк. — Если кто-то из них может быть мне полезен и раздобыть палочки, мантии-невидимки, оборотные зелья, поддельные документы, то пусть сделает это. — Могу я задать вам вопрос, мистер Блэк? — осторожно произнес Джо. — Спрашивай, — кивнул беглый преступник. — Сэр, вы собираетесь убить Гарри Поттера? — спросил финансист. — Нет, я собираюсь найти доказательство своей невиновности и отомстить крысе, которая меня подставила. А Гарри Поттер — сын моего покойного друга, если ему угрожает опасность, то я должен ему помочь, — ответил Сириус.       Неожиданно на столе засветился стеклянный предмет в форме шара, Сириус Блэк вздрогнул. — Беги, аппорируй, сюда идут министерские… — заявил Сириус. — Нет, я лучше вернусь в свой номер и притворюсь маглом, — ответил Джо.       Он снял мантию, быстро порвал на тряпки и бросил ее в помойное ведро, в котором наверняка не будут рыться волшебники из министерства. Джо спрятал свою палочку в носок, закрыл штаниной и спокойно вышел из номера. Сириус удивленно смотрел на брата, тот совершенно ничем внешне не отличался от самого заурядного простеца. Сам же Блэк поспешил превратиться в собаку и просто убежать как можно дальше. Он видел, как около десяти одинаково одетых в полицейские костюмы мужчин стали ходить по территории мотеля. Кто-то бы подумал, что это просто полиция, но, внимательно следя за ними, можно увидеть, что в руках они держат палочки.       Внимание авроров привлек магл Джо Уокман, он, пользуясь случаям, жаловался «полицейским» на соседа, который по ночам включает громкую музыку и, скорее всего, употребляет наркотики. Авроры с большим трудом отделались от этого навязчивого гражданина, одному из них даже пришлось применить конфундус, чтобы магл отстал. Никто не заметил, как в ночной тьме убегает огромный черный пес.