God of the Shadows

— Эмиль. Эмиль! — Скай уставилась в потолок, спиной утопая в пыльном ковре. Тень L растаяла в предрассветных сумерках, а до того они просто смотрели друг другу глаза в глаза — и если у Скай они были живыми, то глаза тени были призрачными темными тоннелями в никуда. Эмиль не отзывался. Алоис Эмиль Этелберт Скайуокер не отзывался уже много лет. Слёзы комком застряли в горле. Скай перевернулась и уткнулась носом в мягкий ворс, с некоторой долей брезгливости отмечая поблизости запутавшиеся в ковре крошки еды. Мэ-э-ттт… Необъяснимая злость волнами накатывала из ниоткуда. Скай поспешно поднялась и пересела на диван, впервые в жизни чувствуя себя совершенно одинокой и беспомощной. — Корнелия. Бесполезно. Тени приходят лишь тогда, когда нужно. Ни раньше, ни позже. Скай потянулась к давешней папке с фотографией маленькой копии Корнелии и пристально вгляделась в правильные округлые черты. У Лиллиан лицо круглее, но в голубых глазах стали куда больше, чем у её старшей сестры. Лоуренс… «Проводил жестокие опыты над людьми, испытывал нейролептики запрещенного класса S, один из участников опыта „абсолютного сознания“… Эксперимент был признан неудачным, м-р Немо умерщвлен» Немо. Волоски вдоль хребта зашевелились и стали дыбом. Вместе с тем загривка коснулось теплое дыхание. Скай замерла на миг, и всё-таки решила не оборачиваться. Хлопнула входная дверь. В прихожей раздались приглушенные ленивые голоса. Мелло яростно что-то втолковывал рыжему, непривычно растягивая слова. Мэтта хватало лишь на то, чтобы протестующе мычать. Тяжелые шаги говорили о том, что они скоро заявятся сюда, в общую комнату. Но он никуда не исчез. Его руки легли на бедра, подцепляя нижний край кожаного жилета, привычно нацепленного на голое тело. «Немо», напомнила себе Скай, зарекаясь думать о чем-либо еще. О том, что сюда скоро зайдут полупьяные Мелло и Мэтт — тоже. Что они могут увидеть? Уж точно не встопорщенный низ жилета — она это только чувствует, но на самом деле этого нет. Так она себя убеждала. — Кто такой Немо? — шепотом спросила она. — А почем мне знать? — отвечает Алоис, прикусывая теплое ухо. Кожа его просто потрясающе ледяная. Это как пить красное полусухое из холодильника — сначала голову обдает отрезвляющим холодом, но уже в следующую секунду нутро заполняет горячая тяжесть, а мозг застилает теплым туманом. Скай закусывает губу, одеревеневшими пальцами выпуская папку, как вожжи, на пол, и откидывает голову назад. — Мне тебя так не хватало… — Знаю, милая, знаю. Скай удобно устраивается в выемке между плечом и шеей, и выдыхает. Образ некоего немощного Немо растворяется в мозгу с прощальным шипением сладкой содовой. А внутри уже разливается горячий свинец, согревая задубевшие пальцы на ногах, концентрируясь во всех точках соприкосновения её «тонкого» тела с привычным, земным — Алоис привычными, уверенными движениями выжигает их, причиняя не то боль, не то радость. Каждые его движения обещали свободу. Его улыбка, которую она не видит, бархатный взгляд — они обещали ей всё — чего она не имела, и чего она не хотела, лишь подспудно желала где-то там, на краю подсознания. — Скай, что с тобой?! Алоис некуда не спешит — всё с той же лукаво-злой улыбкой вырисовывает влажными пальцами узоры на впалом животе, спускаясь всё ниже… Впереди — стремительно трезвеющий Мелло, с суженными от ужаса зрачками, трясет её за плечи, отрывая её от мягко обволакивающей груди тени. За его спиной маячит Мэтт, а Скай смотрит будто сквозь них, впервые наблюдая, как прозрачный купол высоко над головой дает первые трещины, и голос золотоволосого ангела больше не приглушен толстой стенкой её раковины. Скай испугалась. Алоис обхватил её крепче, прижимаясь всем телом со спины, а Скай тянула руки вверх — к Мелло, впервые пытаясь отделить свой мир от мира Мелло. Тянулась — и не могла дотянуться. Тонула. Глаза застилало кровавым маревом. -…Проснулась? Скай попыталась резко сесть, но боль отдалась воскресным звоном в висках. Со стоном она повалилась обратно на подушки. Сначала нечетко, но вполне угадываемо из ослепляющей белизны выплыло лицо Мэтта, разом приглушая все краски — за окном снова темно, в комнате — тоже, лишь немо мигает в углу телевизор, да настольный светильник развернут лампочкой к потолку, и свет, отбиваясь, рассыпался золотыми частницами в комнате, создавая приятный полумрак. Теплый. Земной. Пережитый ужас накануне вновь стал перед глазами. Скай дернулась, неосторожно выбивая чашку с водой из рук Мэтта. Мэтт флегматично проследил за покатившейся по многострадальному ковру целой чашкой и мгновенно впитавшейся в ковер водой и вновь перевел взгляд на Скай. — Ты чего напилась? А главное, чем? — Напилась? — Скай недоуменно посмотрела на Мэтта, отметив, что он вдруг снял свои водолазные очки. — Я не пила. — Да уж, бутылок мы не нашли, но выглядела ты предельно неадекватной. Так только пьяные люди себя ведут. Со стороны кухни тут же донесся недовольный голос Мелло: — Есть еще один вариант, но он еще более маловероятен. — Какой вариант? Мэтт покачал головой. — К тебе приходил кто-нибудь? Алоис. Между бедер вновь стало невыносимо. Скай засучила ногами, надеясь, что Мэтт не обратит внимания. Помотала головой. — Нет. Вы же закрыли меня, а ключей у меня нет. Мэтт хмыкнул. По взгляду ясно — не поверил. По ответному выражению глаз понял — не скажет. Скай отвела взгляд и прошептала: — Вы должны убить Амане Мису. — А ты не можешь? — А еще надо узнать, кто такой Немо. — А кто это? — Над ним Лоуренс из семьи Инганнаморте проводил эксперимент «абсолютного сознания», и это одна из его причин его устранения. Я думала, ты всё читаешь, что Мелло приносит, — расстроенно протянула Скай. — Там же написано. — Где? — В папке же! — Но Скай… Здесь ничего про «Немо» нет, — Мэтт раскрыл нужный разворот и продемонстрировал. И вправду: ни про Немо, ни про «абсолютное сознание» ничего не было. Значит, либо ей его кто-то дал на пару минут, либо кто-то уже забрал. — Может, спросим у Мелло? Вдруг он тоже видел. Мэтт снова покачал головой. — Скай, давно ли ты принимала лекарства? Мне кажется, тебе они просто необходимы. — Если я буду их принимать, я останусь совсем одна, — глаза Скай на миг затуманились, но лишь на миг. Когда она снова повернулась в его сторону, вся её суть была переполнена из неоткуда возникшей злобой: — Миса. Её надо убить. Немедленно. *** Мелло ничего не знал про Немо. Мало того, на вполне невинный и заданный адекватным тоном вопрос он ответил только взглядом — странным, полным тщательно скрытого любопытства, легкой брезгливости и чего-то еще. Скай же приняла решение лететь на Сицилию — увидеть Лиллиан. Дура. Мелло видел, в каком она была состоянии — полупьяные глаза, безумно-благостное выражение и закушенные до крови губы. Расслабленное, податливое тело, поразившее своей проснувшейся женственностью — тогда, когда он схватил её за плечи и попытался встряхнуть. Вот только счастливая Скай смотрела не на него — на другого, кто находился там, за ней. Мелло догадывался, хоть никого и не видел. Всё её состояние пришлось списать на алкоголь вступивший в реакцию с её собственными закидонами… Но так нельзя. Всё это сумасшествие семимильными толчками приближает её к могиле. А по другую сторону её — темная, злая неизбежность. Он помнил: его внутренности стянуло точно рукой, когда он отрывал Скай от софы, и когда он вместе с ней повалился на пол, обхватывая теплое расслабленное тело и уже сам прижимая её к полу. Мелло тряхнул головой. Нельзя — да, именно так и нельзя. — Как ты предлагаешь убить Амане Мису? — Она — Второй Кира. Она потенциально сильнее Главного по способностям, но в тактике проигрывает точно, — пробормотала Скай, завязывая шнурки. К стене был прислонен зонт — к ночи намечалась буря, и Скай выразила желание прогуляться. Собранный Мелло стоял рядом, думая, какой же это идиотизм — потакать спонтанным желаниям сумасшедшей девчонки, кое-где отдававшим влюбленной ванилью. Но делать было нечего. Снаружи было душно, хоть и прохладней, чем днем. Небо заволокли тучи, вплотную наваливаясь на острые шпили офисных высоток. — Жаль только, их внутренности не так разнообразны… — Что? — смутился Мелло. — Да так… Ничего. Куда пойдем? — Может, на кладбище? Тут недалеко. Пара кварталов вниз, — Скай вздрогнула, поудобнее перехватывая ручку раскрытого зонтика. А дождя все еще не было. — Зачем? — Мне казалось, ты любишь такие места. — Я не могу любить места, где всего в метре от меня лежат груды мертвецов. — И Тени? — И тени. Повисло неловкое молчание. Мелло свернул направо — в сторону оживленного центра, пронизанного сеткой главных улиц с незатухающими даже ночью витринами разнообразных магазинов и вездесущими светофорами, и потоком машин. Внезапно подумалось: а может, Скай безопаснее себя чувствует под этим зонтиком, даже когда нет дождя? Повинуясь минутному порыву, он перехватил свободную руку Скай, даже сквозь кожу неизменных перчаток чувствуя ее холод. Скай мельком взглянула на него и снова обратила внимание на сверкающие огни. Должно быть, со стороны они смотрелись очень странно. — Амане Миса умрет сегодня. — Что? — снова смутился Мелло. Он не мог ни угадать её мыслей, ни поспеть за их скоростью. — Сегодня, в двадцать два сорок три по нашему времени. Вы ведь украли ту японскую девочку? Мелло смутился в который раз, удивляясь самому себе. Что не так? — Да. — А она сейчас здесь, в Лос-Анджелесе. Я чувствую её. На часах — двадцать один тридцать. Миса стягивает полосатую водолазку и бюстгальтер — Ягами-куна все еще нет, значит, она еще успеет натянуть то красивое белье, черное. Лайт любит черный. Лайт приходит спустя некоторое время, когда Миса, уже полностью одетая, включила ноутбук и просматривала данные лос-анджелесской мафии. Его мягкий, вкрадчивый голос сладким ядом проникает в уши, заставляя сердце ухать всякий раз, когда барабанных перепонок касается желанный звон. — Миса, обменяй глаза. — Да. Миса смотрит в глаза Ягами-куна и видит в них собственное отражение. Значит ли это, что Лайт любит её? Она касается пальцами его груди на миг, привычно целует в краешек губ — хотела бы глубокий чувственный поцелуй и тягостно-терпкое сплетение тел на смятой постели, так, чтобы этот противный огненный узел в животе взорвался, и унес с собой вниз… Головы вновь касается туман. В собственных глазах, которые она видит в зрачках Лайта, отражается Рэм — всего лишь на секунду, но Миса успевает разглядеть страх и горечь на её лице. Нет сил называть её шинигами, демоном. Хранитель, рассыпавшийся прахом у ног её Бога. Сердце бьется в унисон с шагами удаляющегося Лайта, в унисон с секундной стрелкой настенных часов — в золотой помутневшей оправе. Алые глаза впиваются в лица на фотографиях. Род Росс — Дуайт Гордон, следующие — Аль Мим и Ральф Бей. Аккуратным почерком с приятными завитушками аккуратно выводятся имена на вырванных страницах Тетради. Часы тикают, и Лайт с затаенным торжеством начинает отчитывать секунды, растягивая слова. Это его привычка. — Не забудь про девчонку. У девчонки глаза темные, как предгрозовое небо, подведенные алым. Верхняя губа окрашена в черный, волосы уложены неопрятно, нижние пряди выбелены и скреплены зажимами из дерева, мелких костей и перьев. Миса поджимает губы — у неё нет продолжительности жизни. На часах — двадцать два сорок две. Миса улыбается, кровь приливает к напудренным щекам. Нет, этой девчонке никогда не бывать Третьим Кирой. Как не будет Такады, так не будет её… Тиканье стрелки заглушают мягкие шаги. Миса выводит дрожащей от сладкого торжества рукой: «Скиа…» Сердце сладко ухает в ожидании, трепетно замирая. Замирая. Навек. Рюук не сводит взгляда с нежданного гостя — тень молодого мужчины, не обезображенного заскорузлостью морды и ненормальным выкатом пожелтевший глаз, хищно скалится. Взбухшие мышцы на призрачном предплечье опадают, и серебристо-серая рука выскальзывает из спины, обтянутой багрово-черной полосатой тканью. Алоис прижимает палец к губам и тает в мягком сиреневом свете ночника. Лайт вздрагивает — в комнате заметно упал градус. Рюук скалится куда-то в пустоту, в горле его, длинном и безобразно сером, клокочет смех. Лайт стремительно поднимается с кресла, отставляет ноутбук и подходит к софе, где расположилась его светловолосая спутница. Миса неподвижна, стеклянные глаза устремлены на фотографию, открытую в отдельной вкладке. Оттуда не него, глаза в глаза, смотрит Скай с хищным оскалом на лице. Часы застыли без семнадцати одиннадцать. *** Дождь неустанно барабанит по крышам — они промокли насквозь, до последней нитки нижнего белья, но Скай выглядит неприлично счастливой. Мэтт, на миг выглянув из своего убежища на кухне, хмыкнул, и снова скрылся. Скай смеется, стягивая с себя одежду. Мелло замирает, забыв вытянуть ключи из внутреннего замка и смотрит, как она, раздевшись почти донага, скрывается в ванной. Мелло следует её примеру и сбрасывает в угол куртку и штаны, идет в ванную, вполне здраво, как ему казалось, аргументируя тем, что ему тоже надо. Он застает Скай, стягивающую с себя последний элемент одежды — она сидит на бортике в ванной, поднимая руки и сладко потягиваясь. Мелло думает, что так если и бывает — то точно не так. Разум сводит от такого каламбура, но Мелло решает не думать. Он запирает дверь и бросает вымокшую одежду в угол, подхватывая Скай под мышки. Она с готовностью обхватывает его талию ногами, когда он кладет её на смехотворно маленький коврик у ванной — заметил только сейчас, но Скай, которая уже вновь унеслась в свою неизвестную реальность, кажется, не замечает этого. В бессильной злости он дергает её волосы на загривке — вернись, сейчас, я хочу! Скай обнажает белые зубы в полубезумной улыбке и смотрит прямо в глаза, подаваясь веред. Со шлюхами в борделях и с девицами в барах — робких и развязных, пьяных и трезвых — не было так. Скай прижимается к нему всем телом, отдает всю себя в пылком, голодном поцелуе, но Мелло знает: она не здесь, не с ним. Он чувствует, как горячо у неё там, внизу. И отвечает. Его спину обдает холодом кафеля, но Скай, непривычно, по-ледяному обжигающая, заставляет забыть. Забыться. Руки привычно ложатся на женскую талию. Ласкают привычно — вверх-вниз вдоль позвоночника, а у Скай, как оказалось, чувствительная спина. Она поддается и выгибается, как кошка, почти танцуя на его бедрах, и улыбается так сладко-сладко… Вся кровь Мелло схлынула с лица и устремилась вниз. Ледяные пальцы ласкают, царапая, вставший член, а её губы скользят по шее. — Михаэль… В её голосе ничего, кроме сладкого яда. Мелло даже не верит, что она произнесла именно его имя — в голосе её чудится совсем иное. Её глаза искрятся, как глаза змеи — в них танцует золотой отсвет старой лампы. Мелло дергается, будто от удара, и опрокидывает Скай на спину. Смотрит трезвыми глазами на белое, податливое тело, с нитью почти незаметных шрамов — под левой грудью, у бедра, еще один заходит за спину… «Ни одного пулевого ранения», — отстраненно замечает он, припадая к упоительно манящей коже. Это безумие. Так не бывает. Не было и не будет больше никогда. Он разворачивает её к себе спиной, и Скай с готовностью прогибается в спине. Пальцы Мелло скользнули внутрь — там, горячо и мокро. Совсем не невинно. Но именно так, как надо. Её плоть с готовностью обхватывает его пульсирующий член, и Мелло готов поклясться краем помутневшего сознания, что Скай скалится — так же хищно, как тогда, когда они встретились вновь спустя много лет. Толчки, поначалу размеренные и плавные, растягивающие небывалое удовольствие, срывают первый стон. Скай совершенно не стесняется — совсем не вяжется с той девчонкой, которую он знал. Мелло быстро срывается с размеренного темпа, бешено вколачиваясь в распростертое под ним тело. Скай захлебывается не то стоном, не то безумным смехом, чувствуя, как одна за другой накатывают горячие волны, а горло спирает от недостатка воздуха. В глазах пляшут искры, в ушах стоит чужой рык — Скай прокусывает губу до крови, почти утонув в наплыве ощущений — нет, там не Мелло за ней и в ней, не он… другой. Не золотистые волосы мальчишки-ангела из приюта, а длинные, каштановые, шелковые… Скай сладко стонет и разрывает контакт. Не смотреть, не смотреть! Теперь уже он лежит на полу, распростертый, желанный… Между ног протяжно ноет, и Скай медленно опускается сверху на потемневшую плоть, сплетая пальцы с Мелло, уверяя себя, что золотистые волосы — то лишь отсвет… Мужчина привычно задает темп, впиваясь рукой в бедро, и насаживая, насаживая… А из груди так и рвется сладостно-счастливое: «Эмиль»… Скай охает, опираясь рукой о грудь Мелло, и тело пробивает сладкая дрожь. Мелло перехватывает её, толкаясь последний раз и утыкается носом в плечо. Скай расслабляется в кольце рук, ощущая непривычное переполняющее её тепло внутри, скользящее каплями вниз, к ногам. Еще чуть-чуть, еще совсем немного… Скай в последний раз прижимается к губам не-Алоиса, Мелло, скользя ладонью по чужой щеке, и чувствует себя необыкновенно целой. *** Сердце выравнивает бешеный ритм, а чашка, всё же соскользнувшая со столешницы, звучно разбивается об пол, разлетаясь на десятки осколков. Мэтт сглатывает, наскоро вытирает руку и дрожащими пальцами кликает мышку. Три билета до Сицилии. Ближайший рейс. Они вылетают уже завтра. Рядом зазвенел мобильный. Мэтт поудобнее перехватывает телефон одеревеневшими пальцами и снимает трубку. Голос на линии — дребезжащий, почти паникующий. Мэтт далек от дел мафии, ему плевать. Он сбрасывает звонок и бросает телефон на стол. Ему кажется, что весь мир вокруг него сошел с ума. От этого ему становится странно весело и хорошо — он привычно вскрывает банку пива и делает первый глоток.