Путешествие Авроры в другие миры: Ключи

      Это было странно, забавно и необычно в одно и тоже время. Аврора стояла прямо по среди дороги из железа и досок и думала, какой же чудак решился сделать подобную. Идти по ней босиком было не слишком удобно: босые ступни постоянно соскальзывали в пыль, грязь и остатки угля, а дерево было шершавым и отнюдь не приятным на ощупь, однако, не видя нигде поблизости иных путей, девушка решила, что, значит, так и надо. Неспроста же она оказалась именно на ней! К тому же, тетушка Мерривеза всегда говорила ей, что, если есть, по чему идти, то есть и куда идти. Девушка вздохнула и обняла себя ладонями. Ах, милая тетушка Мерривеза; из всех трех фей она более всех заботилась об Авроре еще по ту пору, когда они звали ее «Розочкой». Она всегда была такой жизнерадостной и искренней; у них с девочкой не было друг от друга тайн.       Вот только про то, что ее воспитанница — принцесса, она всегда молчала. Пожав плечами, девушка решила, что это не такая уж большая беда, чтобы злиться на низенькую тетушку. Нет, вопрос был в другом: а истинны ли в таком случае и другие ее слова?       Аврора продолжала идти, пока у нее ноги не заболели. Дорога прямой линией тянулась до горизонта, не думая кончаться; не было ни намека на какую-нибудь деревушку или хотя бы одинокую хибару доброго человека, который бы разрешил ей немного передохнуть. Ни-че-го. Местность за все время, что девушка брела, оставалась неизменной: невысокие оранжевые холмы без единого стебелька травы, пыль и серая галька — вот и вся картина. Где-то за острыми вершинами своеобразных стен виднелись кривые, ссохшиеся деревца, не способные отбросить даже небольшой тени. Птицы были редки и не горели желанием спуститься ближе к земле; насекомые были крошечными и очень быстрыми — девушке удалось разглядеть лишь пару букашек и сверчков.       Странный, невероятно странный мир. Живет ли кто-нибудь в таком?       Неожиданно до ее уха донеслось жалобное, усталое пение. Дребезжащий голос завывал какой-то мотив без слов, унылый и неразборчивый. Аврора было поморщилась — петь она умела и любила и всеми силами тянулась только к прекрасным звукам, а потому такое издевательство над своим голосом и чужим слухом считала попросту кощунственным — но потом решила, что хоть какой-то путник все же лучше, чем ничего, и помотала головой в поисках незадачливого певца. Ей казалось, что мелодия льется откуда-то сверху, но ведь поблизости нет ни скамьи, ни лежанки…       — Да это же аист, — раздался чей-то голос; только спустя миг ошарашенная девушка поняла, что это был повзрослевший Берлиоз. — Вон там, на столбе висит.       Аврора вскинула голову и с удивлением для себя обнаружила странную белую птицу с до глупого длинным клювом и лапами, каким-то образом умудрившуюся зацепиться синим жакетом за огромную жердь, которую, видимо, нехороший великан воткнул в землю. Иначе как объяснить ее здесь присутствие? Мысль о том, что это могло быть делом рук того чудака, который построил дорогу, девушка решительно отметала: вот делать ему нечего, кроме как столбы в землю вбивать. Силенок не хватит! Крайне довольная своими рассуждениями, она подошла ближе к так называемому аисту и приветливо помахала ему рукой.       — Это ведь вы поете, да? — спросила она, улыбаясь.       Птица, увидев для себя возможного собеседника, решила не упускать подобного шанса и затараторила, как ненормальная:       — Да, мисс! А то кто же, мисс! Уж третий час вишу тут, мисс; ох, батюшки-святы, устал, так устал. Да еще и работа сегодня не удалась: посылка была просто — ой, гоголь-моголь! — ну попросту невыносимая. Знали бы вы, мисс, на что я пошел, чтобы отыскать миссис Джамбо и отдать ей сына, — осознав, что он своей пламенной жестикуляцией умудрился запутаться на столбе еще сильнее, аист жалобно протянул: — Так вы, может, мисс… Снимете меня?       Аврора живо согласилась. Ключ он или нет, но помочь она должна в любом случае: так уж ее учили. Попрыгав и изо всех сил вытягивая руки, девушка разочарованно поняла, что роста для сего благого дела ей самую малость, но не хватает. Тут лучше было бы чем-то подцепить аиста, чтобы он сам соскользнул, да только чем? Поблизости ни палки, ни веревки. А в руки ей он, как назло, даваться не хотел. Вот ведь незадача!       — Давай я, — Ронно впервые за долгое время выбрался из камня и, посадив аиста прямо промеж своих рогов, без труда смахнул его на дорогу. Птица, размяв лапы, благодарственно потрепала его крыльями по морде, а потом, рассыпаясь словами о том, как сильно он признателен, пожала руку девушке; Аврора почувствовала знакомое покалывание. Похоже, они нашли пятый ключ; это означало, что ее свобода уже совсем рядом, практически танцует на кончике носа.       Девушка нежно и с искренней радостью посмотрела на оленя. Как замечательно, что ключи не бросают ее, готовы всегда прийти на выручку! И Чешир со своими советами, и Берлиоз с его зорким взглядом, и теперь Ронно…       — Спасибо, — прошептала она, прижимая ладони к губам.       Олень хмыкнул и гордо приподнял голову, словно его поступок был сущей безделицей, наименьшим проявление его невероятных возможностей, но, тем не менее, заслуживающий поощрения. Аврора поняла ход его мыслей и тоже погладила его — только в отличие от аиста все же по шее, куда было намного проще дотянуться.       Когда они исчезали из этого мира, девушка внезапно поняла, что ее почему-то совершенно не волнуют события, произошедшие в вязкой тьме. А также, по-видимому, и ни одного из ключей.       Если бы она могла ручаться, что не забудет этого, она бы пообещала себе спросить об этом у необычно долго отмалчивающегося Чеширского Кота.