Вещий сон

Мария проснулась от того, что Элени ни свет ни заря начала звенеть стеклянными колбами. Ей нужно было проверить, сколько настоев она сможет изготовить из оставшихся целебных трав. В скором времени ей предстояло отправиться в соседнюю деревню, чтобы пополнить там свои запасы. - Ох, Элени, - проворчала Мария, неохотно откидывая одеяло. – Неужели ты не можешь найти более подходящего места для своих дел? - …Двадцать пять, двадцать шесть… - продолжала бубнеть знахарка. – Вообще-то это ты могла бы найти более подходящее место для сна. Например, свой дом. От упрёков подруги настроение у девушки заметно ухудшилось. - Ты же знаешь, что я поссорилась с Нико… - Как поссорилась, так и помиришься! - Сомневаюсь, - Мария грустно вздохнула. На самом деле девушка надеялась, что Нико первый придёт мириться. Ей хотелось верить, что вдвоём они бы нашли какой-то выход. – А где Кассандра? - Ты же знаешь, она на рассвете идёт на берег. Всё ждёт, что её муж приплывёт на одном из этих торговых судов. - Я смотрю, ты не разделяешь её оптимизма, - усмехнулась девушка. - Это не имеет значения, - Элени шумно встряхнула полотенце, которым протирала сосуды. – Главное, что это её успокаивает. - Ладно, я схожу к ней, - девушка застегнула пуговицы на платье и спрятала волосы под платок. - Смотри, не опоздай к началу занятий! – крикнула вслед убегающей Марии знахарка. Элени прекрасно понимала, что девушка прежде всего хочет поискать Нико возле строящегося дома. Ну, или узнать у Кассандры какие-то вести о своём возлюбленном, но никак не поинтересоваться самочувствием подруги. *** К удивлению Марии, ни Кассандры, ни Нико на берегу не оказалось. Девушка долго не решалась заглянуть в дом к Манолису, поэтому так никого и не обнаружив, она отправилась в школу. За полдня Кассандра так и не объявилась, и это не на шутку встревожило Марию. Когда занятия кончились, девушка не мешкая отправилась к Манолису и там застала свою подругу и старого рыбака, которые что-то упаковывали в дорогу. - Что происходит? Куда вы отправляетесь? У Манолиса от волнения дрожали руки, и он не мог ничего ответить. Хатидже несколько секунд колебалась, прежде чем выдать Нико: - Ты только не волнуйся… - Что? Что-то с Нико? – девушка побледнела. Она не могла представить, что с её любимым может произойти какое-то несчастье. - Он… Он вчера вечером отправился в соседнюю деревню, - начала говорить Хатидже. - Зачем? Женщина оторвалась от сумки с провизией и вывела девушку на улицу. - Нико любит тебя гораздо больше, чем ты можешь себе представить, - тихо продолжила она. – Ради тебя он готов отречься от Аллаха, навлечь на себя его гнев, лишь бы только быть с тобой… - Я тебя не понимаю… - Он пошёл к местному священнику, чтобы снова стать христианином. Мария по-прежнему ничего не понимала. Хатидже схватила девушку за плечи и посмотрела ей в глаза: - Дорога пролегает через лес, где обитают дикие животные! И Нико может серьёзно пострадать от них. Мы должны отыскать его, пока не приключилась беда. Но девушка почему-то не могла поверить Кассандре. Накануне Нико с таким трепетом и любовью говорил об исламе, что невозможно было представить себе ситуацию, в которой Нико согласился бы отречься от этой веры. Скорее всего, он умчался в соседнюю деревню, чтобы навестить своих подружек. А Кассандра так легко поверила брату своего мужа. - Ничего с ним не произойдёт! – воскликнула она. – Если бы он любил меня, то не подвергал бы себя такой опасности. Но, как я и предвидела, он ещё не нагулялся… - Мария, что ты такое говоришь? – Хатидже была настолько шокирована теми нелепыми выводами, которые сделала её подруга, что на секунду потеряла дар речи. – Одумайся! Чего ты хочешь добиться? - Я уже ничего не хочу… - Выбирай сама, что тебе по душе, - Хатидже строго посмотрела на подругу, - ты можешь остаться со своей гордостью или с любимым человеком. После этого женщина снова зашла в дом, чтобы помочь Манолису. А Мария побрела домой. «Что же, если Кассандра права, то пусть Нико даже не вздумает подходить ко мне, пока он мусульманин!» *** Поздно вечером Элени, Хатидже и Манолис втащили израненого Нико в дом. Знахарка обнаружила рыбака на дороге без сознания. Сколько времени он пробыл в таком состоянии, неизвестно. - Быстрее, несите сухие полотенца и таз с водой, - командовала Элени. – Нужно промыть ему раны и перебинтовать. Ох, он потерял слишком много крови, это нехороший знак… - Ай, Аллах! – Хатидже старалась как можно скорее исполнить все поручения знахарки. Но несмотря на все старания близких, Нико по-прежнему стонал от боли и не открывал глаза. – Что же будет? - Жить ему осталось от силы пару часов, - пробормотала знахарка. - Нет! Этого не может быть! – причитал Манолис. – Ах, сынок мой, зачем же ты так поступил?.. Хатидже уже падала от усталости. Из-за беременности силы стали покидать её гораздо быстрее. Ей хотелось спать. - Иди домой, Кассандра, ты и так сделала всё, что могла, - разрешила Элени. - Да, тебе нужно отдыхать, - согласился Манолис. – Не хватало ещё, чтобы с моим будущим внуком или внучкой что-то случилось. Да и Хуриджихан наверняка переживает, ведь она целый день тебя не видела. Эти доводы показались Хатидже довольно убедительными, поэтому она направилась к выходу. Но Манолису не понравилось то, как его невестку покачивало из стороны в сторону, поэтому он попросил знахарку присмотреть за сыном, а сам решил сопроводить Хатидже до здания школы. *** Тем временем Мария уже с ума сходила от беспокойства. Какие только мысли ни посещали её за прошедший день. Особенно её тревожило отсутствие каких-либо новостей. В конце концов, вечером она решилась опять отправиться в дом Манолиса. Как только она зашла внутрь, то ей стало не по себе от раздававшихся из соседней комнаты мужских стонов. В дальней комнате горела маленькая лампадка, а у кровати стоял таз с кроваво-красной водой. Мария уже заметила Элени, которая суетилась вокруг лежавшего в постели, и боялась близко подходить к раненому. Однако знахарка уже заметила дрожащую от страха Марию и презрительно фыркнула: - О! Явилась, наконец! Ну, что же ты там стоишь? Иди сюда, полюбуйся, что произошло с твоим Нико! Не бойся смотреть ему в глаза. Он сейчас в бреду и совершенно не осознаёт, что происходит вокруг. Правда, даже в таком состоянии он произносит только твоё имя. Мария уже поняла, что случилось то страшное, о чём её утром предупреждала Хатидже. Девушка опустилась на колени и, проведя ладонью по его вспотевшему лбу, разрыдалась. Наблюдая за поведением Марии, Элени поджала губы. Стоило признать, что девушка искренне раскаивалась, но не знала, как выразить свои чувства словами. Знахарка ненадолго вышла из комнаты, позволяя влюблённым побыть наедине. - Нико! Прости меня, Нико! Я такая глупая! Не нужно было мне всего этого говорить… Внезапно мужчина сделал глубокий вдох и открыл глаза. Увидев рядом с собой Марию, он приложил все усилия, чтобы улыбнуться ей: - Ты здесь! Как хорошо, что ты здесь! – его голос звучал совсем тихо. Мария поцеловала его в лоб: - Не нужно ничего говорить, Нико. Ты должен поправляться. - Я так счастлив с тобой, Мария. Аллах покарал меня за то, что я собрался совершить… Но я ни о чём не сожалею… Я готов для тебя на всё… - Не надо, Нико… - Ты только скажи, я всё сделаю для тебя! - Прежде всего, ты должен поправиться! Ты меня понял? - Мария… - кажется, силы окончательно покинули рыбака, и он снова впал в беспамятство. Элени наблюдала за их общением издалека. У неё не хватит духу признаться отчаявшейся девушке, что Нико к утру может скончаться. Тем временем девушка уже крепко держала знахарку за руки и с мольбой смотрела ей в глаза: - Прошу тебя, сделай всё, чтобы он выжил! А я скоро вернусь… Элени пожала плечами и, проводив девушку изумлённым взглядом, продолжила свою работу. *** Хатидже проснулась от того, что Хуриджихан легонько толкала её в плечо: - Мамочка, к тебе пришла Мария. Наверное, её кто-то обидел, потому что она много плакала… Женщина приподнялась на кровати и зажгла свечу, стоявшую около кровати: - Позови её сюда, доченька, а потом оставь нас ненадолго. - Хорошо, мамочка. Когда девочка выполнила просьбу матери и позвала Марию, Хатидже поразилась тому отчаянию, которое было написано на лице девушки. Она встала перед женщиной на колени и сказала: - Я хочу поверить в Аллаха и пророка его Мухаммеда. Я хочу вымолить у него прощение… *** Два месяца спустя Палермо, Сицилия, Италия Ибрагим уже несколько минут разглядывал своё изуродованное лицо в зеркальном отражении. Уродливый шрам проходил наискосок от верхнего правого виска до левого угла нижней челюсти. Мужчина до сих пор морщился от боли, когда ему приходилось улыбаться или злиться. Также он не мог не думать о том, в какой ужас придёт его любимая Хатидже от подобного зрелища. - Ты должен благодарить Аллаха за то, что тебе удалось выжить, - голос Хюсрева-Паши вывел Ибрагима из меланхолии. – Поверь, твоему врагу сейчас гораздо хуже… - Я всё понимаю, - Ибрагим повернулся к собеседнику, - и бесконечно благодарен тебе и Хызыр-Реису за своё спасение. Однако я по-прежнему опасаюсь, что Андреа Дориа ни перед чем не остановится. Он захочет отомстить за племянника. - Французы ещё не скоро выпустят его из своего окружения, - усмехнулся Хюсрев. - Однако ты не исключаешь такой возможности, - Ибрагим стал медленно измерять шагами небольшую комнату в доме одного из кузенов Пири-Реиса. – У нас всего один корабль, и этого мало, чтобы одолеть Андреа Дориа. - Нам сейчас нужно сосредоточиться на другом, - строго заметил Хюсрев. – Я поговорил с хозяином этого дома, и он подтвердил то, о чём написал мне в своём письме: Пири-Реис действительно находится здесь, однако его сочли сумасшедшим и заперли в доме скорби. Ибрагим поджал губы: - Час от часу не легче… Бывший Великий Визирь проникся к картографу глубоким уважением много лет назад, когда тот на своём корабле доставил Пашу в Египет, а после блестяще справился с данным ему заданием создать карту, позволяющую увидеть земли Северной и Южной Америки. Ибрагима и Сулеймана на тот момент не интересовали средства, с помощью которых картограф осуществил поставленную перед ним цель. Они спешили узнать, что удалось выяснить европейцам о новых землях, которые могли запросто конкурировать с Османской Империей за монополию торговли специями. Однако теперь выяснялось, что вся эта история имеет серьёзные последствия. В Стамбуле Пири-реиса давно считали погибшим, поэтому его появление в ТопКапы должно было произвести грандиозный эффект. - Итак, что мы знаем? – раздался громкий бас вошедшего в комнату капитана. – Во время очередного осмотра одного из итальянских судов людей Пири-реиса жестоко убили, а записи, которые он собирался использовать для уточнения карты восточного побережья Южной Америки, были сразу же уничтожены. Сам Пири-реис захотел разобраться во всём, но был подлым образом похищен и насильно увезён из Египта, где его видели в последний раз. - Но зачем же итальянцам прятать его в сумасшедший дом? – недоумевал Ибрагим. – Они могли просто убить его. - Думаю, ему стало известно нечто такое, что не на шутку их испугало, - вмешался Тургут-Реис. – Нечто, способное полностью изменить ход истории, - адмирал произносил каждое слово с благоговением. - Что же, - подытожил Барбаросса, - в таком случае нам предстоит это выяснить… *** Было принято важное решение: Хызыр-Реис первым отправится в сумасшедший дом и попытается выяснить, действительно ли картограф находится там, или же их источники сообщили им устаревшую информацию, как это произошло в Валенсии. Брат Пири-Реиса, приютивший странников в своём доме, рассказал, что картограф разрабатывал какую-то новую систему, называемую сферической тригонометрией. Пири-Реис действительно выглядел безумным, бесконечно проворачивая в уме сложнейшие математические подсчёты. Некий Атмаджа, сопровождавший Пири-Реиса в Палермо и всячески ему помогавший, изо всех сил старался оградить картографа от воздействий внешнего мира. Но итальянцам удалось узнать нечто важное, и из-за этого Пири-Реиса не убили. Атмаджа не смог предотвратить похищение своего хозяина. Сейчас этот человек скрывался в нескольких десятках миль от Палермо, и его до сих пор не удалось найти. Ибрагим вместе с Хюсревом-пашой в свою очередь вызвался найти смекалистого раба и выяснить у него всю необходимую информацию. А Тургут-Реис должен был контролировать ситуацию в море. Интуиция Ибрагима подсказывала, что Андреа Дориа обязательно появится на горизонте. В таком случае команда должна быть готова отразить атаку. *** Здание, в котором держали обезумевших, раньше принадлежало лепрозорию. Когда там осталось менее десятка прокажённых, у которых в последующем из-за болезни повредился рассудок, сюда стали отправлять людей, у которых была мания преследования, "божественные видения", навязчивые идеи и многое другое. Хайреддину-паше было очень неуютно идти по каменному полу длинного больничного коридора и ощущать на себе косые взгляды умалишённых. Помещение было довольно просторным. Вдоль стен стояли большие кровати, на которых размещалось от двух до шести человек. Паша и раньше бывал в благотворительных лечебницах, и по его телу тогда невольно пробегала дрожь, когда он видел, что маленький ребёнок лежит совсем рядом с больным, умирающим от чахотки. Здешние больные создавали атмосферу несколько иного рода, но от этого место не становилось менее опасным. Некоторые больные пытались даже наброситься на Пашу с кулаками, но слуги, присматривавшие за всеми, очень быстро реагировали на подобные выпады. Барбаросса весьма удивился, когда лекарша спокойно заявила, что картограф действительно у них. Но причина его пребывания в столь жутком месте была связана вовсе не с его беспрерывными подсчётами и бессмысленными записями, а с тем, что у него были галлюцинации. По ночам Пири-Реис наносил себе увечья: сначала он резал себя ножом, после – простынёй пытался себя задушить. А на утро он заявлял, что якобы ночью к нему прокрадываются местные пираты, которые хотят выведать какую-то тайну. - Но поймите, Хайреддин-паша, - продолжала лекарша, - это совершенно невозможно. Лечебница надёжно охраняется, и посторонний человек не сможет сюда проникнуть просто так. Капитан внимательно слушал всё, что ему рассказывали, но не спешил безоговорочно всему верить. Он не слишком тесно общался с картографом, однако карты, которыми он пользовался, всегда были верны и точны. Для Хайреддина-Паши этого было достаточно, чтобы понять, насколько Пири-Реис умён и предан своему делу. - Он здесь, - лекарша отвела капитана в самый дальний угол огромной комнаты, куда сливались нечистоты. Паше удалось рассмотреть обессиленного картографа, сидящего на полу возле зловонной жижи и услышать его безумный смех. – Желаете поговорить с ним? Барбаросса на секунду замер. Возможно, рассуждал он, картографу в кубок могли добавить опиум, поэтому он выглядит безумным. В последнее время такая практика стала особенно популярна. Или его на самом деле поразила какая-то болезнь. В любом случае, разговор с Пири-Реисом не принесёт никому пользы. - О! Я думаю, не стоит, - капитан любезно улыбнулся лекарше. – Достаточно один раз взглянуть на него, чтобы понять, что он болен. Вы поступили с нашим картографом очень человечно. Жаль, что он не в состоянии этого оценить. Сказав всё это, Барабаросса быстро покинул дом скорби. Лекарша терпеливо дождалась, пока он сядет в свою карету, а затем направилась в потайную комнату, находящуюся в подвале за дверью, открывающейся с помощью необычного механизма. В маленькой комнатке сидело трое мужчин: - Ну что? Он уехал? - Не сомневайтесь, - лекарша улыбнулась. – Барбаросса легко поверил тому, что я рассказала. Так что вы можете смело продолжать допрос. - Сейчас мы не станем его трогать. Дождёмся ночи, - усмехнулся один из итальянских пиратов и взял с полки толстую тетрадь, на которой по-турецки было написано: “Семь морей”. – Когда-нибудь он скажет нам, где сейчас находится то, что нам нужно…