Чудеса, да и только!

Хаккай вздохнул, открыл глаза и посмотрел на небо. Прошло уже несколько часов, а Санзо все не собирался совершать поползновений в сторону Годжо. Впрочем, никто и не говорил, что будет легко. Хаккай еще раз вздохнул и собрался уже закрыть глаза, как тут Санзо пошевелился. Он открыл глаза, которые почему-то светились синим светом, и повернулся лицом к заднему сиденью. Потом протянул руку и нежно провел по волосам спящего Годжо. На лице его появилась ласковая улыбка. Хаккай изумленно дернулся. Санзо испугано оглянулся на него, потом глаза его закатились и он откинулся на спинку сиденья. Шатен внимательно посмотрел на него. Тот явно спал. Хаккай слегка нахмурился и потер подбородок. Тут было над чем подумать. Убедившись, что Санзо больше двигаться не собирается, Хаккай устало закрыл глаза. До утра оставалось не так уж много времени, а ему надо было хорошенько выспаться. А над всеми сегодняшними странностями он поразмыслит потом. *** День был ясный и морозный. Джип ехал по пустынной дороге. Все кругом было заметено снегом. Гоку высунул недовольную мордашку из-под под плаща и чихнул. - Будь здоров, Гоку! Скоро мы должны приехать в деревню, - подбодрил его Хаккай, мысленно уговаривая Хаккурю ехать побыстрее. И дело было даже не в волчьем холоде. Просто, проснувшись сегодня, Годжо слишком бурно обрадовался отсутствию рядом монаха. Санзо же был куда более не в духе, чем обычно, и реагировал на все подколки... болезненнее что ли? Вобщем, и Годжо, и попавший под руку Гоку были безжалостно поколочены веером и теперь дулись на заднем сиденье. Санзо же злился и раздраженно курил сигарету за сигаретой. Сам же Хаккай уже бросил все попытки разрядить атмосферу и теперь только жал на газ. Часа через два они все-таки доехали до небольшой деревеньки, нашли маленькую гостиницу и разбрелись по комнатам. Точнее Санзо хлопнул дверью и заперся в своей, а Годжо с Гоку, закутавшись в одеяло, развалились на кровати в комнате Хаккая. Тот посмотрел на них, тяжело вздохнул, сходил на кухню, и, заказав горячий чай со сладостями, вернулся в комнату выслушивать, какой Санзо «гад и неблагодарная скотина». *** Санзо между тем курил, сидя на кровати и раздраженно пялясь в окно. Он не понимал. Ни своей слишком бурной реакции на довольно безобидные по сравнению с обычными шуточки Годжо, ни вспыхнувшую неожиданно обиду на радостное восклицание каппы «Как хорошо просыпаться без этого занудного монашка под боком!». Ни странного желания прикоснуться к красным прядям, обнять, уткнуться лицом в грудь и почувствовать ответные объятия. И чтобы красноволосый придурок прекратил нести наконец всякую чушь и сказал... Санзо мысленно обругал себя, обозвав придурком, который сам несет всякую чушь. Тут мысли его были прерваны стуком в дверь. - Что?! - раздраженно воскликнул он, тихо матерясь, так как обжег пальцы о догоревшую сигарету. - Эй, Санзо, открой дверь, а? - донесся до него голос проклятого каппы. - Что тебе надо? - нахмурился Санзо. Видеть того ой как не хотелось. - Ну открой, жалко тебе что ли? - продолжал упорствовать ханьё, для выразительности поскребшись об дверь. Санзо, хмыкнув, поднялся и подошел к ней. - Отвечай, что тебе надо или проваливай! - Бу~! Санзо-сама такой холодный, - протянул из-за двери полукровка. Потом серьезным голосом ответил: - Открывай, монах, мириться будем. Санзо, удивленно приподняв брови, чуть приоткрыл дверь. В образовавшуюся щелку заглянул лукавый красный глаз. - Ну, Сан-чан, открой нормально! Я тебе тут и вкусненького принес! Санзо фыркнул и открыл дверь. Сердится на каппу больше не хотелось. Годжо тут же воспользовался предоставленной возможностью и, быстро влез в комнату, поставил на стоящий у окна столик поднос с чашкой ароматного чая и небольшим аппетитным пирожным. Блондин настороженно следил за его манипуляциями. - Вот, урвал последнее у Обезьяна! - с гордостью возвестил Годжо, указывая на пирожное, и пока монах не успел ответить, быстро подошел к нему и положил ладони ему на плечи. Красные глаза смотрели уверенно и серьезно. Санзо удивленно замер. - Ты на нас с Гоку не злись, все равно от этого толку никакого, только нервы треплешь, и наши, и свои. И на счет этой всей ситуации не волнуйся, Хаккай придумает, что нам делать. Он у нас умный, - улыбнулся Годжо, заглядывая в сиреневые глаза. - Так что не переживай, монах, все будет путем! - жизнерадостно закончил он, осторожно провел рукой по санзовским волосам, пригладив золотистые прядки, и вышел из комнаты. Как только за ним закрылась дверь, Санзо вышел из ступора, подошел к столу и, проведя кончиком пальца по краю глиняной кружки, пробормотал: - Путем, да? На губах его была легкая улыбка. *** Вечером того же дня Годжо лежал на кровати в своей комнате, положив руки под голову, и думал. И о странном поведении Санзо, и о том, что рассказал им с Гоку Хаккай. - Черт... От этого монаха одни проблемы... - протянул он, нахмурившись. - И угораздило же его подцепить где-то не упокоенный дух... И, судя по всему, какой-то девицы... Вот блин! Я ревную... - тихо засмеялся ханьё. - Ладно, что там Хаккай советовал? Дождаться ее появления в лице нашего Святейшества и уговорить ее кинуть его... А все-таки интересно, и что ей надо было от меня?... Ааа! Долго мне еще ждать?! Этот монашек вообще собирается ко мне сегодня идти?! Будто отвечая на его вопрос, дверь в комнату приоткрылась, и на пороге показался Санзо. Глаза его, как и предупреждал Хаккай, светились синим. - Ооо, какие люди! А мы уж и не надеялись! - воскликнул Годжо, подождав, пока монах подойдет поближе. - И как же мне к вам обращаться - Мистер Пучеглазый монах, или Прекрасная леди? Фигура испуганно отшатнулась, но потом замерла в паре шагов от кровати и голосом, более высоким чем голос самого Санзо, произнесла: - Ты знаешь...? - О чем, мадемуазель? О том, что вы используете тело нашего драгоценного предводителя в своих неясных целях, или еще о чем-то? При этих словах от Санзо отделилась светящаяся голубым тень, оказавшаяся красивой длинноволосой девушкой с печальным лицом. Годжо удивленно присвистнул, но продолжил: - Ну как бы там ни было, прошу покиньте бренное тело этого блудного монаха, ибо он нам дорог в твердом уме и крепкой памяти и, желательно, не в моей кровати. - Почему? - прервала его призрак. - Я знаю, эта оболочка тебе нравится. Это была одна из причин, по которой я выбрала именно это тело. - Что? Мне нравится этот долбанутый поп? Ха-ха, мадам, вы что-то попутали! - фальшиво рассмеялся Годжо. - Я знаю, - повторила девушка. - А ты нравишься ему, - указала она на неподвижно стоящего Санзо. Глаза его были закрыты, и, казалось, он мирно спит. - О, да сегодня просто ночь открытий! - Годжо нервно провел рукой по волосам. - И с чего же это вы взяли, Принцесса? - Находясь в этом теле, я могу читать его сердце, - ответила призрак. - Не, ну точно ночь открытий! У нашего бессердечного монаха оказывается есть сердце... - Зачем ты это говоришь? - перебила его девушка, чуть нахмурившись. - Ты причиняешь ему боль такими словами. - Я... ему... больно? - растерянно прошептал Годжо, глядя на Санзо. Призрак слегка склонила голову. Потом посмотрела прямо к глаза полукровки: - Почему ты хочешь, что бы я ушла? - Я же уже все тебе сказал! - разозлился Годжо. - И вообще, может мне не хочется, чтобы в этом идиоте сидела какая-то там девица, даже такая красивая как ты! - Ты считаешь меня красивой? - на губах девушки появилась нежная улыбка. - Да... нет... Не знаю! Ты вообще меня слушаешь?! Я сказал тебе, оставь этого монаха в покое! - Когда-то у меня был жених, - словно не слыша его, проговорила девушка, закрывая глаза. - Он был как ты, такие же красные волосы, такие же глаза. Он любил меня и тоже находил красивой. А потом его убили! - голос призрака повысился, она резко подалась вперед и, широко распахнув глаза, горячо зашептала ханьё в лицо: - Стань моим, люби меня! Будь мужем моим! - Эй-эй, погоди минуточку! - отшатнулся от нее Годжо. - И как ты себе это представляешь?! Для начала ты мертва, а я на тот свет пока не собираюсь! Да и жениться в мои планы не входит! Не говоря уже о любви... - Я знаю, я знаю... Я не прошу много, стань моим мужем на одну ночь! Мы воспользуемся этим телом, - кивнула она на Санзо. - А потом я смогу соединиться с моим любимым, с моим единственным! - она счастливо засмеялась и закружила по комнате. - О многом не просишь?! - шокировано воскликнул Годжо. - Ты говоришь мне переспать с Санзо, и это по твоему не много?! Даже если не учитывать того, что он меня потом просто застрелит, я так не хочу! Призрак остановилась, и, вдруг разрыдавшись, кинулась перед обомлевшим ханьё на колени. - Умоляю, умоляю тебя! Помоги мне, помоги мне! - плакала она, протягивая к нему руки. - Вот уже пятьдесят лет не могу я соединиться с моим возлюбленным! Прошу тебя, помоги мне! Из прекрасных глаз ее катились слезы, и Годжо невольно протянул к ней руку. Почти коснувшись призрачной щеки, он прошептал: - Хорошо, я согласен. Только не плачь. Девушка подняла на него заплаканные глаза и нежно улыбнулась. А потом растаяла в воздухе, шепнув на последок: - Завтра... Санзо, не контролируемый больше ее силой, чуть не упал на пол, но Годжо вовремя успел подхватить его. Прижимая к себе бесчувственное тело, он пробормотал в золотистый затылок: - Ох, монах, ну мы и влипли... Потом он осторожно уложил Санзо на постель и присел рядом, разглядывая его лицо. Слегка улыбнувшись, ханьё погладил монаха по щеке и прошептал: - Так я тебе нравлюсь, глупый монашек? Санзо сонно шевельнулся, устраиваясь поудобнее и прижимаясь к горячему бедру сидящего рядом каппы. Тот хмыкнул и, накинув ему на плечи одеяло, посмотрел в светлеющее окно. Тяжело вздохнув, Годжо поднялся и, потянувшись, поплелся к двери. Предстояло разбудить Хаккая и многое обсудить.