За границами книги

      — Простите, извините… Простите, — расталкивая людей в толпе, Джесси наконец вышла с людной площади. На улице праздник, а она трётся среди прохожих и бежит к обледенелой безлюдной улице.       Сочельник. Само это слово заставляет улыбаться. Всего неделю назад она мечтала, как проведёт праздник с Марком. Нет, видимо, не судьба.       Гас свет на улицах, народу прибывало, но чем дальше Джесси оказывалась от центра города, тем больше она замечала, что народ толпами движется ей навстречу, а не по пути.       Вот и та самая улица. Писательница подбежала к красному магазинчику и дёрнула ручку двери. Раз. Другой. Дверь была наглухо закрыта.       Джесс растерянно оглядела себя в зеркале витрины, нашла среди бликов и своего отражения книжные шкафы и пустую комнату. На секунду ей показалось, что за окном что-то шевельнулось. Она подошла поближе к стеклу, тронула холодное окно рукой. Подушечки пальцев заскользили по пыльной с той стороны витражной поверхности, а внутри всё по-прежнему было тихо.       Дома…       Слово пахнуло ей в душу теплотой и уютом. Только тогда она поняла, что замёрзла. Она поднесла руки ко рту и двинулась в сторону дома. Как-никак, праздник.       «Вернусь», — прошелестело в голове, как страницы новой, только что напечатанной книги. Джесси провела рукой по последней строчке, там, где красовались застывшие чернильные буквы. Она вспомнила, как его лицо рассыпалось у неё перед глазами — в тот момент она боялась пошевелиться, сдуть поблёскивающие очертания. Джесси оглянулась на тетрадь. Ну, не верила она, что это был сон!       И тут страшная мысль осенила девушку. Уволили. Фабрика. Шкаф. Слова отрывками слетали с языка. Она даже не заметила, что говорит сама с собой.       Звонок телефона заглушил её мысли, затрезвонил по всей квартире, но Джесси не шелохнулась. В полутёмной комнате воцарилась тишина, прерываемая надоевшей мелодией. Звонить перестали в скором времени. Джесси тяжело вздохнула, закрыла голову руками. Она не понимала, чего ждёт.       Неясная тревога на цыпочках пробралась в её комнату и остановилась у письменного стола, смолкла, перестала дышать, чтобы не отвлечь девушку и не спугнуть её. Но Джесси почувствовала и уже напугана. Её овеяло этой мыслью, как кошмаром, который мы сами придумываем, когда находимся в тёмной комнате и, не моргая, смотрим на мрачные силуэты шкафов и стульев в нашей комнате.       Ей казалось, что прошла вечность, пока не послышался знакомый хрупкий шелест страниц. Джесси медленно обернулась. Надежда бледными огоньками заплясала в глазах девушки. Книга раскрылась, страницы начали бежать, одна за другой.