Глава 17.
21 января 2016 г. в 22:03
Боль просочилась сквозь сон, унося его рассыпающиеся кусочки. «Нет!» — крутилось в голове. Я скоро поднялся, тяжело дыша.
— Доброе утро, сэр, — раздался где-то рядом голос миссис Роуз. В памяти медленно осветилась картинка. Прошлым вечером, вернувшись домой, я попросил её разбудить меня. Если, конечно, сам не проснусь, что было маловероятно.
— Благодарю.
Она вышла из комнаты, я оделся. Голова страшно болела, но, как только я вышел на воздух, боль прошла. По дороге то и дело закрывались глаза. Я не помнил, во сколько лёг и сколько времени спал. Видимо, сонливость сказалась на работе.
Уилла не уволили. Не знаю, по какой причине, но хотелось бы верить, что мы оба останемся на работе ещё долгое время. Я, конечно, не ходил в обносках и не просил хлеб на дороге, но моё состояние оставляло желать лучшего.
Умывшись, я стал чувствовать себя лучше. Ледяная вода насквозь проела пелену усталости, как кислота. Я не был бы против прилечь, но уже не спотыкался на каждом шагу.
— Хорошо живём, — Уилл улыбнулся, подойдя к моему рабочему месту. — Ты какой-то расклеенный.
Заметил.
Я пересказал ему события прошлого вечера. Рождество теперь ассоциировалось с комнатой Джесси — светлой, уютной, которая освещалась теми самыми неизвестными штуками: Джесси называла их «лампочки» — вместо привычных, тонущих в воске свечей; вокруг множество неизвестных вещей, значения которых я пока не знаю; всё это заглушал приятный запах напитка (он невероятно бодрит!), который Джесси называла кофе.
Уилл слушал меня с улыбкой. Окончательно оторвавшись от работы, я с воодушевлением пересказывал вчерашний вечер, хотя ничего особенного в нём не было. Наверное, я просто слишком впечатлительный.
— Ну и отлично, — усмехнулся Уилл. — Вижу, ты хорошо провёл Рождество.
— И всё же странно, — я услышал, как испарились радостные нотки в моём голосе. Он точно немного поледенел. — Отчего это всё стало проявляться только недавно, точно всю свою жизнь я жил обычно, и только сейчас меня запихнули в книгу?
Уилл пожал плечами. Выглядел он беззаботно, и я решил не портить ему настроение.
Вдруг Уилл торопливо включил свой станок и принялся за работу. Здесь явно что-то не так, я потянулся включать свой, но меня прервал крик.
— Корбес!
Железные «лапы» машины заработали. По правилам поступать так не безопасно — и я это знал. Маркес не раз говорил, что, включив станок, нужно сразу же приступать к работе.
— Прекратите валять дурака!
Он подошёл ко мне, я завозился, от того сердце стало стучаться чаще, руки от волнения задрожали, предметы начали падать из них. Я рассеянно взглянул на тетрадку, которую рукой столкнул со стола. Тетрадка с установкой станка — у всех на столах такая.
Я постарался успокоиться, тронул станок — сверху, а не между «лап», но со стороны что-то (или кто-то?) с силой дёрнуло меня в сторону. Я пошатнулся, но по инерции схватился руками за стол.
Секунда, и перед глазами всё замерло. Я ощутил адскую боль. Она растеклась по всему телу, хотя режущее лезвие только легонько проехалось по моей левой руке. Я выключил станок, сжимая зубы от нестерпимой боли. Маркес был уже далеко. И никто не видел, что он толкнул меня. Станок рядом замолк, Уилл подбежал ко мне, осторожно обхватил руками мою горящую руку и повёл прочь из мастерской.
— Сильно задело? — с сожалением спросил он.
Я кивнул.
Ледяная вода потекла по руке, но лично мне она показалась кипятком. Друг где-то раздобыл салфетку, я скоро перевязал руку и направился в мастерскую. У моего станка стоял Маркес, не трудно было догадаться, что он скажет.
— Что это такое? — по слогам произнёс начальник.
Если бы я не знал, что произошло, я бы даже испугался. Брызги крови виднелись на столе и «лапах» — мне очень повезло, что там не осталось ни пальца, ни целой руки. Я мельком оглядел окровавленную салфетку, какой я обвязал руку.
— Сэр, Итану требуется лечение. Он…
— Нет, не требуется, — твёрдым голосом перебил его я.
Маркес и бровью не повёл. Тень улыбки скользнула по его лицу, и он, сложив руки за спиной, медленно направился вдоль станков.
— Почему? — изумился Уилл.
Я не ответил. Подонок.