За границами книги

«Она улыбнулась, и мне показалось, что весь мир стал светлее» (Эрих Мария Ремарк) — Какая красота, — Уилл не переставал восхищаться ночным городом, по которому мы, не торопясь, шли. — Ты бы хотел жить здесь? Поинтересовался я, следя взглядом за проносившимся мимо железом. — Как ни странно, нет, — улыбнулся друг. — Мне хорошо у себя. А ты, похоже, хотел бы? — он подмигнул мне. Я наклонил голову и, застенчиво улыбнувшись, кивнул. — Она правда хорошая, — он хлопнул меня по плечу. — И необыкновенно пишет, — добавил я. — Когда ты успел прочитать её книгу? — Я её не читал, я в ней был. После страшных, мучительных дней, когда Корин поил Уилла амиталом натрия, тот стал раздражительнее, но и забыл многое. Теперь к другу по крупицам возвращалась память, и в тот момент, видимо, в дальнем уголке его мозга промелькнул момент, когда в картинке, написанной Джесс, очутились мы оба. — Как же это всё-таки получается, — задумчиво и тихо пробормотал Уилл. — Я поверить не могу, что герой книги, хотя прошло уже столько времени… — Морри говорил про какую-то Пыль. Я пытаюсь разобраться, что он имел в виду —может, даже тот волшебный песок. А, впрочем, в этом уже нет надобности. — Что же, мистер Итан, может, двинемся домой? Уилл немного подрагивал всем телом и потирал руки — не сложно было догадаться, что он замёрз. — Прости, дружище. Конечно, идём. Он повернулся, рассматривая тёмное звёздное небо. — Идём! У нас дома такое же! Я обещаю, мы совершим ещё одну прогулку в этом мире! Он кивнул, воодушевлённо улыбаясь, и в то же время наши сапоги застучали по стеклянным глазам луж, смотрящим из асфальта. Мы отужинали, я в который раз убедил Уилла, как пользоваться современными предметами, а затем он, расположившись в кресле, уснул. Ощущение уюта не проходило у меня. Я смотрел на Джесси и не мог отвести взгляда. Оставалось только подобрать нужные слова… — Видимо, мы остаёмся до утра, — я усмехнулся, взглянув на кресло, где Уилл видел уже десятый сон. Джесс поджала губы и, схватившись за голову, смотрела куда-то вдаль, прожигая взглядом стену. — Джесси, что случилось? Я подошёл к ней и - сам не понял, как это получилось – схватил её за плечи и посмотрел в широко открытые голубые глаза. Она закрыла лицо руками, я отнял их. И был уже совсем близко… к её заплаканному лицу. — Всё хорошо, Джесс. - Пришлось перейти на шёпот. — Итан, если что-то случится, я… — я видел, как по щеке легко побежала слеза, и осторожно поймал её. — Я себе не прощу, — закончила она. — О чём ты, Джесси? Всё хорошо, всё позади. Я прижал девушку к себе. Уже не было сил скрывать всех чувств. Щекой она прижалась к моей груди и тяжело вздохнула. — Пожалуйста, — жалобно произнесла она, — скажи, что ничего не случится. Я до сих пор недоумевал, что она хочет, но боится, мне сказать, и мне это не нравилось. — Ничего не случится. Руками она вцепилась в мою одежду, не желала отпускать, пока я её легонько не отстранил. — Скажи мне, — мой голос был твёрд. — Что должно произойти? В порывистых рыданиях она замахала головой, но не произнесла ни слова. — Это что-то про Маркеса? Тогда ничего страшного. Он теперь слаб, да и раскрыл все карты нам и… Джесс, ну что же ты, Джесси! Уменьшив расстояние между нами до предельно возможного, я наклонился к ней. — Я люблю тебя, Джесс. И, что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. — Нет, — раздался её хриплый и одновременно неуверенный голос. — Я закончила книгу. Забыв обо всём, и даже о том, что я только что признался ей и держу её в объятиях, я кинулся к столу. На нём лежала знакомая тетрадь, на последней строчке красовалось выведенное изящным почерком Джесс слово «Конец». Я закрыл глаза, тяжело дыша, затем открыл их, пошатнувшись от прикосновения рук писательницы на своих плечах. — Прости, Итан, — умоляюще воскликнула она. Я провёл рукой по её раскрасневшейся щеке и взял за руку. — Уже всё равно ничего не поделать, — тихо сказал я. «Пожалуйста, не закрывай книгу, я не хочу умирать», — пронеслась в голове мысль. Откуда? С чего? Может, когда Альберт кричал подобное своему писателю. Но уже поздно. В комнате неожиданно стало светло. Я зажмурился, но не отпускал руки Джесси, а только сильнее сжимал их. Острые иглы понеслись на меня со всех сторон. Раньше искры были колючими, но не настолько, как в этот раз. Я в последний раз ощутил тепло руки Джесс и, не теряя ни секунды, приник к её губам. — Я люблю тебя, — прошептала она, делая короткую паузу между поцелуями. Я вновь прильнул к ней, почувствовал приятный медовый вкус её губ, успел провести рукой по её спине. Когда перед глазами уже явственно зазолотились звёздочки, только тогда я отошёл от неё на шаг. — Я не забуду тебя, — прошептала она. Её рука оказалась на моём лице, но уже не ощутила его. Я смотрел на неё в последний раз, рассыпаясь, как песок, стараясь запомнить каждое мгновение. Перед глазами появилась мастерская фабрики. Я вспомнил про Уилла, а потом откинул эти мысли. Темно. Но почему ничего не происходит? Значит ли это, что портал закрыт, а я жив? Медленным шагом я обошёл всю фабрику. Под ногами было битое стекло, хотя об этом можно было только догадываться. Мучая себя догадками, я дошёл до моего станка, тронул его рукой. Внезапная тряска заставила меня дёрнуться с места. Я ухватился за стул, тот полетел на пол вместе со мной. На этом всё кончилось. Я слышал, как бьются стёкла. Я видел трепещущее где-то далеко пламя и всё больше осознавал, что живой. Вся темнота потолка полетела на меня. Я закрылся от него руками, но поймал только какую-то упавшую книжку. Перевернувшись с боку на бок, я спасся от падающего шкафа, которого, по идее, не должно было быть в мастерской. Среди непроглядной темноты появились светлые искорки, подняли меня в воздух, закружили в быстром потоке. У меня закружилась голова, стало плохо от быстрого движения. Я попытался выпутаться, но только моя рука пролетела сквозь одну из звёздочек. Кружение прекратилось, я был плавно опущен на землю. — Итан! — раздался чей-то приветливый и радостный голос. — Итан, вставай! Точно очнувшись после сна, я открыл глаза и часто заморгал от яркого света. Надо мной склонился Уилл. — Что лежишь? — весело спросил он. Прям как мальчишка. Звонко рассмеялся и подал мне руку. — Подымайся, а то он нас задушит. — Кто — он? Уилл в недоумении покачал головой. — Ты что, головой об пол ударился? Маркес. Рабочие громко переговаривались, в мастерской (причём, выглядела она иначе) царил кавардак. — Потише, ребята, — раздался где-то в толпе властный, но довольно мягкий голос и, к своему удивлению, я увидел Маркеса. — Хорошая работа, Итан Корбес, — произнёс он, улыбнувшись мне. — Только не засиживайтесь за болтовнёй. Уилл кивнул, я вторил ему. — И вы, вижу, стараетесь, Стеккер. Я оценю ваш труд по достоинству. Я не верил своим глазам. Но уже через минуту не помнил ничего. Кроме работы.