Тонкости работы с гением

"Best, you've got to be the best You've got to change the world And use this chance to be heard Your time is now" "And in the end I'd do it all again I think you're my best friend Don't you know that the kids aren't alright?" Лео сам не свой после Пасхи. Он то сосредоточен на изготовлении орудий, то не видит ничего, кроме своей таинственной Книги Жизней, то днюет и ночует в кузнице, то пропадает в мастерской. Он рассеян, раздражителен и мало спит. Зо прекрасно знает, что он ведёт себя так, когда не уверен в том, что делает, но считает, что это только его проблемы. Особенно усложняет ситуацию то, что они с Зо постоянно собачатся по пустякам, никак не могут нормально поговорить. Они переживают тот гадкий вид ссоры, когда двое постоянно находятся рядом и, вроде бы, взаимодействуют как всегда до этого и понимают друг друга как раньше, но стену между ними, кажется, можно потрогать руками. Это не идёт на пользу ни тому, ни другому, но каждый из них слишком горд, и взбалмошен, чтобы пойти на мировую первым. Они не мирятся ни после поездки в монастырь, ни после взрыва в кузнице. А после случая в таверне, Зо не спится. И это та гадкая, особенная бессонница, присущая только ему. Когда где-то глубоко-глубоко, в самом дальнем уголке мозга, загорается маленький маячок — одному гениальному придурку срочно требуется дружеская поддержка, бросай всё и беги к нему. «Обойдётся, — думает Зо, — не маленький.» Он ворочается без малого час, потом принимается открывать и закрывать окна, ходить по комнате, пытается считать маленьких Леонардо, скачущих через своё очередное безумное изобретение — всё без толку. Промучавшись полночи, Зо сдаётся. — Да иди ты нахрен, Да Винчи, — рычит он сквозь зубы и принимается одеваться. Он застаёт Лео за столом, среди бумаг — сидит неподвижно, плечи опущены, лицо спрятано в ладонях. Зо подходит, садится на стол рядом с ним, вздыхает, кладёт руку ему на плечо. Лео поднимает на него усталый взгляд: — Лоренцо приходил. Критиковал устроенный мною взрыв на фабрике и мои решения. Пригласил завтра поехать с ним, посмотреть на капитуляцию Флоренции. Грозился отдать меня Риму… Зо, — взгляд у него становится совсем потерянным. — Я всё делаю не так. Я думал, что могу спасти Флоренцию, а на деле… Я не справился, Зо. Я не знаю, что делать. Мошенник хмурится. — Конечно ты знаешь. Ты же грёбанный Леонардо Да Винчи, ты можешь всё, что угодно. Подумаешь, спасти один маленький город! Неужели один разъярённый счетовод смог разубедить тебя в этом? Нет? Так вперёд, выкладывай свои безумно гениальные идеи. Лео не веселеет, но задумывается. — Вообще-то, можно кое-что сделать, но я не уверен, что нам хватит времени. — Да что ты городишь, — отмахивается мужчина. — У нас полночи впереди, просто скажи, что делать. Лео коротко улыбается. В глазах у него зажигается тот дурной гениальный огонёк, который зажигается в нём всегда в такие моменты. Он быстро пишет что-то на обратной стороне одного из своих набросков и отдаёт список Зо. — Все материалы, которые мне нужны, и, думаю, нам понадобятся люди. Мошенник только кивает, пробегается глазами по списку и быстрым шагом идёт к двери. У самого порога его окликает Лео. — Эй. Ты моя муза, Зо, ты ведь знаешь? — У тебя очень странные методы говорить «спасибо», Да Винчи, — бросает через плечо Зо. Губы, против воли, сами расплываются в широкую улыбку. *** Зо уверен, что имеет полное право считать себя отличным другом. Он заботливый, он верный, он готов прийти на помощь в любое время дня и ночи (и лучше бы это было афоризмом, право слово, нужно же ему спать когда-то), он готов достать для Лео что угодно и откуда угодно. Чёрт, да он даже готов полежать вместо него в камере и потерпеть побои Драгонетти, пока этот чокнутый придурок осуществляет один из своих дурацких планов. И что он получает взамен? М? Что? Лео говорит ему «спасибо» и тащит в замок к ещё более чокнутому головорезу, чем он сам, который пытается их убить и совершенно некультурно обзывается. Лео собирается отправится на край света, искать материк, которого, может быть, и нет, чтобы найти книгу, которую он никогда в глаза не видел. И, смотрите-ка, Зо без вопросов тащится за ним. И не жалеет об этом даже тогда, когда Лео убегает спасать Медичи и не возвращается, он жалеет, что не напросился с ним. А в какой-то момент Зо просто понимает, что Лео сейчас где-то очень далеко, в шаге от смерти. И даже возможность умереть в море, даже потеря Нико не пугают его так сильно, как это чувство. Всю дорогу назад, во Флоренцию, Зо костерит Лео, как может, только чтобы не думать о том, что его труп может болтаться на одной из городских виселиц. Однако, Зо находит его живым и, кажется, даже здоровым в его мастерской. Забравшегося с ногами на стол и бурно спорящий с Верроккьо о книге Жизни. — Нужно оставить это дело! — отрезает Андреа. — Мы не можем, маэстро, — эффектно вклинивается в разговор мошенник, входя в помещение. На лице у Лео радость мешается с недоумением и чем-то ещё, пока неясным Зо. — Зо? Ты остался во Флоренции? — Не совсем, — уклончиво отвечает мошенник. — Я вернулся сюда. — А где Нико? — настороженно спрашивает Да Винчи. — На «Василиске», — Зо морщится, как от зубной боли. — С Риарио. Лео вскакивает на ноги. — Ты позволил Риарио забрать Нико?! — щетинится он. — Ты думаешь, моего мнения спрашивали? — Я должен быть на этом корабле, а не Риарио! И уж точно не Нико вместе с ним! — раздосадованно кричит Лео. Зо начинает злиться. — Разве твой турок не сказал тебе, что корабль разбился в бурю? Как Нико такое переживёт? — Я не знаю! — взрывается Да Винчи. — Я бы поплыл за ними, но у меня ничего нет! Ни корабля, ни астролябии. О, у меня есть копия карты, но абиссинская карта, которая всё объясняет — у Риарио! У него снова этот потерянный взгляд и он, кажется, даже напуган. — Разве ты не можешь воссоздать её по памяти? — напоминает Зо. — Да, но я не могу усилием мысли создать корабль и команду! Зо вздыхает. Так не хочется предлагать этого типа. — Вообще-то, я знаю кое-кого, кто может. Лео чуть успокаивается и настораживается. — Кто? Андреа, качая головой и бормоча что-то о безумных юнцах, выходит из мастерской. — Обещай, что прекратишь психовать и выслушаешь меня. Я, чёрт побери, чуть не умер из-за тебя, между прочим! — Зо подходит ближе к Лео, смотрит раздражённо. — Я три дня думал, что ты мёртв, а ты встречаешь меня истериками и претензиями. Да, я виноват, что не уберег Нико, но не тебе меня в этом упрекать, ясно? Лео моргает, вглядывается в лицо друга и будто в себя приходит. Взгляд его вновь становится осмысленным. Он смотрит виновато, хватается за голову, морщится. — Прости, Зо. Я просто… Я идиот. Никто ни в чём не виноват, ладно? Мы спасём Нико, обязательно. Мы придумаем что-нибудь. Зо улыбается и тянется обнять Лео. — Вот это тот Лео, которого я знаю. Всё будет хорошо. Как-нибудь справимся. — Знаешь, — прижимая его к себе, говорит Лео. — Я был не прав. У меня, все-таки, есть кое-что важное. Ты. И Зо кажется, что только ради этой фразы стоило вытерпеть всё это дерьмо с Риарио и весь долгий путь домой.