Роман с солнцем

Глава 45 Маленькая группка фотографов уже караулила у дверей больницы, когда Бэлла вылетела из такси и помчалась по ступенькам крыльца госпиталя Святого Павла. Новость о том, что сын известной телеведущей находится в тяжелом состоянии в клинике мгновенно облетела прессу. – Его слегка задело, мадам. Еще дюйм, и он был бы убит на месте, – сообщил доктор, поспешивший встретить ее. – Пустите меня к нему! Позвольте! Рядом появился второй доктор, и еще один, услужливо открывающий перед ней двери. – Пожалуйста, Боже! Пожалуйста! Умоляю тебя! Слова все еще звучали у нее в мозгу, отдаваясь в ушах, когда последняя дверь распахнулась, и Бэлла замерла. В безликой палате лежал ее маленький, красивый сын, с которым она рассталась всего два часа назад. Внезапно он стал таким крохотным и беспомощным, что девушку буквально парализовало на месте. Он лежал один на огромной больничной кровати. Голова забинтована. Глаза закрыты. Лицо неподвижно. На какое-то ужасающее мгновение Бэлле показалось, что он мертв, но тут послышался спокойный голос доктора: – Он вот-вот придет в сознание. Хотите остаться? – Да. Бэлла медленно подошла к стулу, села у кровати и, робко протянув руку, легонько сжала пальцы сына. Он жив. Все будет хорошо. Она подняла голову, и глаза на смертельно побелевшем лице показались доктору неестественно огромными. – Как это случилось? – Они с няней, Агнесс, шли по набережной, а в эту минуту такелажники уронили деревянную подпорку, которую поднимали на второй этаж строящегося здания. Агнесс кинулась и оттолкнула ребенка, но оно все-равно зацепило их обоих. Няня в соседней палате тоже без сознания. У нее сломаны обе ноги и пару ребер. Если бы не она, то Дани полностью бы оказался под этой балкой, а так, к счастью, подпорка упала с небольшой высоты и прошла по касательной, в противном случае… и он и Агнесс – доктор выразительно развел руками. – Однако у ребенка сотрясение мозга и серьезная травма черепа. – Но с ним все будет хорошо? – умоляюще прошептала Бэлла. – Не волнуйтесь, обычный случай. Скоро он придет в себя. - А Агнесс? - С ней сложнее. Около полугода на восстановление. Переломы серьезные, но жить будет. Она фактически спасла жизнь Даниэлю. На глаза Бэллы навернулись слезы: - Я возьму на себя все расходы на ее лечение. Делайте все, что нужно, а счета присылайте мне! - Хорошо, сеньорита Маматова. Как скажете! Все будет сделано. Остаток дня Бэлла провела у постели Даниэля, и только тепло его руки свидетельствовало о том, что он еще жив. Длинные ресницы, полукружиями лежавшие на детском лице, ни разу не вздрогнули. Она еще раньше успела позвонить Лусии и Энцо, которые тут же рванулись было в Севилью, но Бэлла их успокоила, сказав, что доктора обещали, что все будет хорошо. Как только Дани очнется, они тут же отправятся домой. Она битый час уговаривала друзей оставаться в Мадриде. И лишь после того, как оба лично побеседовали с доктором, ребята согласились не срываться с места, взяв с Бэллы обещание звонить каждый час, докладывая обстановку. Так и прошел день до самого вечера. Дани не шевелился. Бэлла ждала, держа сына за руку. – Сожалею, но уже стемнело, – наконец сказал доктор. – Завтра, к тому времени как вы вернетесь… – Я никуда не пойду. Сейчас доктор столкнулся с железной волей Бэллы, скрытой под мягкой женственностью. – Но, дорогая леди, нам необходимо сделать анализы, поскольку к нему не вернулось сознание. – Я остаюсь. Неужели где-нибудь для меня не найдется комната, пусть даже бельевая кладовка. Я шагу отсюда не сделаю, пока не узнаю, что с сыном. В этот момент она была так же великолепна, как на экране. Потрясающая. Ослепительная. Тигрица, оберегающая свое дитя. – Немного дальше по коридору есть маленькая кладовая, правда, без окон, но я распоряжусь, чтобы там поставили кровать. – Спасибо. Доктор, мрачно нахмурив брови, занялся Даниэлем. Чем дольше мальчик не выйдет из комы, тем меньше надежд на то, что выздоровление пройдет без осложнений. Он поднял сначала одно, потом другое веко Дани, посветил в глаза крошечным фонариком. Зрачки не сокращались. – Проверяйте рефлексы на свет каждые полчаса в течение всей ночи, – велел он старшей сестре, – и при любом изменении немедленно докладывайте мне. Только когда в больнице стало тихо, и огни потушили, оставив лишь ночники, сиделка уговорила Бэллу немного отдохнуть. Она неохотно поднялась. Лучше бы ей быть здесь, когда сын придет в себя. Она хотела видеть радостный взгляд, его знакомую улыбку, он ведь узнает мать. Бэлла лежала на узкой кровати и прислушивалась к шагам старшей медсестры, каждые полчаса входившей к Даниэлю. Ждала, что вот-вот придут и скажут, что кризис миновал. Что сын открыл глаза и спрашивает о ней. Когда она проснулась, ничего не изменилось. Бэлла проспала всего пару часов. Она поспешно поднялась и побежала в палату Дани. Рядом с ним сидела сестра. Лицо сына было таким же смертельно-бледным и застывшим, как накануне. – О Боже, – пробормотала Бэлла. Она провела неподвижно несколько часов. Два доктора вошли в палату, обследовали Даниэля и о чем-то посовещались между собой с мрачными лицами. – Что случилось? Почему он… – охнула Бэлла, изнемогая от страха и усталости. – Сеньорита Маматова, мы провели Даниэлю обследование МРТ. От удара образовалась гематома, которая давит на мозг, – мягко ответил доктор. – Необходимо подготовить ребенка к операции. Нужно удалить гематому, чтобы снять давление, иначе……. Бэлла сидела в коридоре на маленьком стульчике. Здесь, в Севилье никто не мог ей ни помочь, ни хотя бы утешить. Лусия и Энцо далеко, в Мадриде, родители в России по делам. У нее никого нет тут. Звонить сейчас своим друзьям она не хотела. Как бы ей не нужна была сейчас поддержка, страх, такой же, как и у нее, Лу и Энцо ей никак не поможет. Но Она чувствовала себя такой одинокой сейчас, когда ее маленький сын на грани жизни и смерти. Наконец, двери палаты распахнулись, и двое санитаров вывезли на каталке Даниэля. Бэлла немедленно вскочила и хотела коснуться лица сына, но медсестра осторожно перехватила ее руку. Каталку подтолкнули к операционной. Бэлла снова села и приготовилась к долгому ожиданию.