Парни из дикого леса

      Ситуация из неприятной превращалась в безобразно неприятную, если брать пример с генерала Каменной Стены, который, как известно, не курил, не пил и не сквернословил из принципа. Да и вряд ли Молли Уизли понравится зять с таким словарным запасом. «Зато я тебе сейчас скажу много чего! Кто еще знал, где наш сопляк крутится, кроме Дингла? Директор? Так ему надо было в первую очередь сказать! Мы б не лезли в Дьяволову жопу! А все из-за тебя!» Гарри Поттер промолчал в ответ. Потому что спрашивать бабушку Лонгботтома на тему Рона Уизли было уже по себе не самой умной затеей, но вот жевать жвачку во время называния адреса… Ну вот как кто сглазил! Камин выбросил горе-партизана где-то на заднем дворе у очень неприветливых Лонфаттомов, и знакомиться дальше с ними Гарри ой не хотелось. И так чуть голову не разнесли заклинаниями какими-то. Еле ноги унесли. А теперь еще и стоим неизвестно где, в поле с редкими кустиками, вдалеке что-то воет унылым голосом. Или кто-то. «Молчишь? Правильно, целее будешь. А я тебе скажу, что даже если тут и есть какая-то дорога, то идти по ней нельзя.» «А почему?» «А ты на поле глянь. И на кустики эти. И на дорогу.» Гарри Поттер присмотрелся к кустикам еще раз. И снова не увидел никакой дороги. «Понял? Терн и чертополох, в ряд посажены. Это ограда. А дорога как раз на ней и заканчивается.» «А у меня такой вопрос, капитан Андерсон — мы точно с нужной стороны? Ты этих Лонфаттомов видел? У них рожи такие, будто их всех в детстве об дверь треснули. И корова у них странная, белая-белая, как на картинке.» «Если ты коров только на картинке видел, то я в этом не виноват.» «Я, конечно, не скотокрад, но она слишком белая. Она идеально белая, если так понятнее.» «Парень, а ты церковь против солнца не обходил? А то мне это все очень не по душе.»       И вот тут Гарри Поттер понял. И увидел. Группу идеально белых всадников, на идеально белых лошадях, которые неторопливо двигались к нему, отрезая от кустов. Доспехи на них были чешуйчатые и слишком четко виднелись в тусклом свете. Десятеро, и на самом первом мантия спадает до земли. Не первом. Первой. Хочется упасть на колени и поклониться ей. Это ведь Королева. Маб, Титания или ее имя не выговорит человеческий голос. И кто-то чужой держит тело прямо. И странные, почти незнакомые слова срываются с губ. - Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни! Королева смотрит. Желтыми змеиными глазами. И голос ее свист ветра на пожарище. - Убийца. Разве ты можешь противостоять мне? Колдун и убийца, не знающий жалости, любви, пощады. - К тебе? Ты же не живое, ты же не мертвое. Как любить то, что не может любить? Как жалеть то, что не умерло? А про пощаду и и не спрашивай. - Пусть говорит твой хозяин, я не давала слова жалкому слуге. - Извините, Ваше Величество, - Гарри Поттер поклонился чуть ли не до земли, - мы люди дикие, необразованые, у нас дома враги неубитые, жены нетраханые, посуда немытая. И мы пойдем себе. - Мальчик, мальчик, разве тебе не говорили, что лгать неучтиво. Нет у тебя жены, нет у тебя дома. - Мне, Ваше Величество, лучше знать, кто у меня есть и чего у меня нет. Нет у меня учебника по трансфигурации за третий курс. - Мальчик, мальчик, у меня дары просят или помощи. Золота, серебра, коня, что ветер обгонит. - Я, Ваше Величество, про ваши подарки слышал. Золото эльфов - сухие листья утром, конь от первого солнечного луча растает дымом. Спасибо, не надо, - Гарри Поттер, улучив момент, рванул к спасительным кустам так, как бегал от Дадли, когда тот хотел во втором классе засорить им унитаз для девочек.