Моменты жизни жителей Брайтсайда

Всё переплетено, брошенные случайно слова, неловкие молчания, нежные шепотки, наполненные похотливыми переглядываниями, сладостные вздохи и ахи от покрытых потом тел, горячих и желанных. Этот город, в котором всё переплетено. Жены и бордели, прекрасные радикалы и заманчивые предложения, деньги и продажная полиция. Все переплетено, взаимосвязанно, взаимопотребно , предопределено и предугаданно. Всё так, как предсказывает кофейна гуща. Два человека, черно-белое немое кино, в котором искренние жесты и взгляды, нету лживых фраз. Все предопределено заранее, до создания тондема, до грохота в автомастерской и нежных нашептываний успокаивающих фраз на ушко. Как бы они не хотели, все предопределено - убийственный тондем по созданию мощных двигателей не выдержит первого заседания. Все переплетено. Всё запутано в огромный клубок. Бездомная невинная Стокс, что не понимает многих вещей. Смышленный механический гений Рид, которому трудно сдерживать себя, когда афроамериканка выходит к нему чуть ли не в чем мать родила. Ему сложно смотреть на нее спокойно, ибо знает - она делает всё это не специально, по незнанию. Но он смотрит на нее, и каждый раз сглатывает слюну, стараясь думать о машинах и двигателях, чтобы не пустить всё на волю инстинктов. Но она цепляет его не только своим телом. Она цепляет его своим мировозрением и детским непониманием законов этих городских джунглей Брайтсайда. Он каждый раз кусает кулак, когда она нежно стряхивает пыль с его спины. Ее прикосновение действуют как релашка - умиротворяют и заставляют прикрывать глаза в блаженном неведении и спокойствии. Их черно-белое кино, рано или поздно, обретет полутона, а затем начнёт внедрять краски. Как только он позволит себе перестать считать себя извращенцем-педофилом из-за ее детского поведения. Она не виновата в том, что так много потеряла, живя всю жизнь на улице и в старой сливной трубе. Она боится людей, обходит их стороной, но ему она доверилась. С ним она разговаривает и спрашивает вещи, которых не понимает, украшая всё это своим хорошеньким телом, что не специально оголяет всё больше и больше. "Или специально". Когда-нибудь, он скажет ей о том, что нельзя так ходить. Когда их немое черно-белое кино станет цветным и красочным и приобретёт звук. Но пока он молчит и не говорит о том, что во сне она нежно трогает его половой орган, что ее полуголое тело заставляет мозг вариться на огне, разжигаемом в теле. Пока он терпит, и наслаждается тем, что имеет, ибо знает, что он уже фатально потерян.