Признать и признаться

Касука за всю свою недолгую, в общем-то, жизнь никогда ещё не был так зол. Нет, не так. Касука ещё никогда не был в такой ярости. Ещё никогда не был настолько близко к тому, чтобы убивать. Медленно, с особой жестокостью. Ненависть будто текла по венам вместо крови, в голове было только желание мести, а вместо сердца — лишь тёмный сгусток из злобы и ярости. Пальцы рук щипало, ощутимо покалывало, заставляя едва заметно дёргать ими каждую секунду. В данный момент он как никогда понимал своего старшего брата, который не мог справиться с приступами агрессии. И лишь свойственные мальчику благоразумие и рационализм удерживали его от того, чтобы с силой сжать пальцы на шее одного человека и сжимать, сжимать, сжимать… Причина, заставившая его почти впасть в состояние аффекта, была проста до боли и безумия: на пороге дома Хейваджим, держа в руках коробочку с пирожными и приветливо и беззаботно улыбаясь, стоял Орихара Изая. — Привет, Касука-кун! — склонил голову набок красноглазый. — А я тут в гости решил зайти… Хейваджима-младший сделал глубокий вдох и пропустил незваного гостя внутрь, про себя покрывая последними словами своё воспитание и правила приличия, что не позволяли хлопнуть дверью перед носом Орихары. Изая вручил хозяину гостинец и, сняв обувь, прошёл за ним в кухню. По пути он постоянно вертел головой, с любопытством рассматривая жилище братьев. Скорее всего, пытался увидеть разные орудия пыток, кандалы для удерживания Хейваджимы-старшего во время приступов или же заставленные книгами младшего брата полки. Впрочем, не было похоже, чтобы вполне обычная обстановка дома его сильно разочаровала. Плюхнувшись на стул (а по-другому это и не назовёшь!), он начал раскачиваться. А зря — мерный жалобный скрип мебели медленно, но верно подводил Хейваджиму к краю терпения. — Как поживаешь, Касука-кун? — начал разговор Изая, видя, что мальчик не спешит нарушать тишину. — Вроде неплохо, — бросил тот, не отрываясь от приготовления чая. — Вот как… А я просто замечательно! — бодро отрапортовал красноглазый, продолжая раскачиваться на стуле и разглядывать ненаглядного брата Шизу-чана, который в домашней одежде выглядел немного непривычно. «Кто бы сомневался!..» — мрачно хмыкнул про себя мальчишка. — Какой ты ску-у-учный! — умирающим тоном протянул старший парень, не дождавшись ответа или какой-либо реакции от младшего. — Какой есть, Орихара-семпай, — безразлично отозвался Касука. — Вот Шизу-чан весёлый! С ним скучно никогда не бывает! — собеседник неопределённо пожал плечами, мол, как скажешь. — Кстати, а где он? — брюнет сощурил свои красные глаза. Он явно был в недоумении: прошло уже целых десять минут, как он зашёл в дом, а Хейваджимы-старшего до сих пор не видать! — Брата нет дома, — обломил весь кайф «надоедливой блохе» младший брюнет. Пожалуй, Касука искренне жалел, что стоит спиной к собеседнику и не может открыто повернуться, ведь тогда Орихара в тот же миг возьмёт себя в руки. А как же Хейваджиме хотелось увидеть выражение лица Изаи! Он уверен, что оно сейчас просто непередаваемое! Хоть фоткай и Шизуо показывай! И был полностью прав: улыбка медленно сползла с лица проблемного подростка, в глазах была обида всех детей на свете, будто его предал самый близкий на свете человек. Губы начали мелко подрагивать, как и руки. В горле встал комок, мешающий вдохнуть так необходимый воздух и заставляющий задержать дыхание… А потом всё резко прекратилось: Изая прикрыл глаза, тихонько выдохнул до боли в опустевших от воздуха лёгких, сжал губы в плотную линию. И в следующий миг вишнёвые глаза сверкали обычным весельем, тонкие губы растянулись в насмешливой улыбке, а руки подпёрли голову. — Как жаль! — обиженным тоном произнёс Орихара. Касука, всё ещё стоящий спиной к гостю, позволил себе мимолётную мстительную ухмылку. Он был слишком наблюдательным и сообразительным, чтобы не заметить заминку Изаи. — Вы правы, Орихара-семпай, — наконец повернулся к собеседнику с двумя кружками зелёного чая, которые и поставил на стол. — Очень жаль. Изая снова сощурил глаза — он оценил тонкую, едва уловимую, но такую колкую насмешку над собой. «Кажется, не только старший Хейваджима умеет показывать зубки!» — с неким восхищением пронеслось в мозгу, вечно полном всяких пакостных идей. Касука на мгновение сверкнул глазами, показывая, что не стоит его недооценивать. — Ты же оканчиваешь среднюю школу, правильно, Касука-кун? — решил сменить тему красноглазый. — В какую старшую собираешься поступать? — Райра, — совершенно спокойно. — О-о-о! Вот почему ты называешь меня семпаем! — а вот Изая действительно удивился. — Будешь учиться со мной и Шизу-чаном! Классно! — Наверное, — пожал плечами мальчик. — И ещё с Шинрой-семпаем. — Точно! — стукнул кулаком по раскрытой ладони. — И Шинра! Вот кого ты мне напоминаешь! Не думал, что вы с ним знакомы… — Знакомы, — кивнули в ответ. — Он часто помогает брату. — Он хороший человек, — согласился Изая. — Мне он тоже помогает. — А как вы познакомились? — внезапно поинтересовался Хейваджима, заставив парня расплыться в довольной улыбке. — О, мы с ним учились в одной средней школе! Он даже сам ко мне подошёл и предложил организовать биологический кружок! — прикрыл глаза. — Неужели? — почти без интонации — то ли просто переспрашивает, то ли выражает сарказм. — Да-да! Он, кстати, и рассказал мне о Шизу-чане! Только контакты и какие-либо сведения давать отказывался и говорил, что в старшей школе я сам смогу узнать, что мне понадобится! — под конец вновь обиженно. «Поговорить на эту тему с Шинрой-семпаем», — мысленно сделал пометку Касука. — И что же заинтересовало вас в моём брате? — Ну, он очень сильный, — загибает пальцы. — Он не похож на обычных людей. У него всегда забавная реакция. С ним интересно… Касука немного прикрыл глаза — то, что Орихара не назвал основной причины, ясно как божий день (впрочем, мальчик и не надеялся на правдивый исчерпывающий ответ). И лишь одно заставляло его чувствовать себя неловко: он явно упускал из вида какую-то несомненно важную деталь. И осознание этого для его наблюдательности было грубым и нахальным вызовом. — Вы считаете это веской причиной издеваться над ним? — Ну почему же? Я лишь развлекаюсь! — усмехнулся красноглазый. С Касуки вмиг слетела маска невозмутимости — глаза злобно сверкали, кривая линия губ не скрывала сжатых зубов и играющих желваков. Изая на неприкрытую угрозу отреагировал инстинктивно. И в следующий миг понял, что идея с гостями, возможно, была не такой уж и хорошей — его собственный ножик против добротного кухонного тесака Касуки выглядел откровенно жалко. — Перестань беспокоить моего брата! — яростно прошипел мальчик, до побеления костяшек сжимая орудие возможного будущего убийства. Изая скосил взгляд на лезвие, застывшее в десятке сантиметров от его шеи. Лезвие было чистым, сверкающим и весьма острым даже на вид. Глупая улыбка сама наползла на лицо. «Упс… — пронеслось в голове. — Кто ж знал, что склонность к насилию у Хейваджим, видимо, в крови…» Орихара убрал свой нож и всем своим видом выказывал смирение. Губы его вдруг задрожали. — Возможно, так действительно будет лучше… — прошептал он. — Как думаешь, Шизу-чан будет рад, если я навсегда исчезну из его жизни? «Думаю, он будет счастлив», — мысленно съязвил Хейваджима, но перебивать собеседника не стал. — А ведь я… Столько лет ждал нашей с ним встречи… — Изая с силой закусил губу, из-за чего по подбородку потекла одинокая рубиновая капля, оставляя за собой алый след и в конце разбиваясь о стол. Почему-то именно эта капля заставила мальчишку, уже убравшего тесак, поймать за хвост всё время ускользающую от него мысль, начать крутить «шестерёнки» и, наконец, сопоставить воедино все факты. Кровь. Левый глаз брата, что был кроваво-вишнёвого цвета. Первый день брата в старшей школе, когда он вернулся с одинаковыми глазами. Первое упоминание об Орихаре Изае. Вечные придирки этого Орихары к брату. И, наконец, кроваво-красные глаза сидящего напротив парня, с которым сам Касука впервые говорит и вообще видится вот так — неспешно, без диких криков брата, вечных потасовок, летающих тяжёлых предметов и дорожных знаков, а спокойно, имея возможность по-человечески рассмотреть этого самого Орихару Изаю. Всё встало на свои места: и вечные проказы брюнета, так злящие его брата, и напористость, с которой эти проказы совершаются, и сегодняшний визит, который, по сути, мог стать последними минутами Изаи, будь Шизуо дома. Если бы Орихара сейчас смотрел на мальчишку, то смог бы увидеть над его головой внезапно загоревшуюся лампочку. — Ты… Брат… — расширились от понимания шокирующей истины глаза Хейваджимы-младшего. — Да, Касука-кун… — Изая поднял взгляд на собеседника и вдруг горько, беззащитно улыбнулся. — Соулмейты. Мальчик громко выдохнул и начал массажировать виски. Голова начала болеть совершенно неожиданно. «Так все эти «подлости», о которых рассказывал мне брат, были просто отчаянной попыткой привлечь внимание Шизуо?» — брюнет уже был готов побиться головой о стол, лишь бы мысли утряслись. — Брат вас послал в первую же встречу, — догадался Касука. — Верно, — вздохнул парень. — Наверное, это был первый в истории случай, когда человек отверг своего соулмейта. Родственную душу… «Наверное, это было очень больно… Хотя нет, не так: Наверное, ему ДО СИХ ПОР очень больно из-за этого. И даже не «наверное», а «наверняка». Даже как-то жаль его стало…» — Брат… Не рассказывал эту часть истории… — Не удивительно, — пожали плечами. — В этом весь Шизу-чан. — Он не хочет, чтобы я волновался, а в результате находит всё больше проблем, — пожаловался Хейваджима. — Он не любит беспокоить других и редко способен принять постороннюю помощь… Он привык решать все проблемы самостоятельно и считает это верным… Кстати, Касука-кун, — вдруг загорелся Изая, — как смотришь на то, чтоб заесть моё маленькое горе этими весьма вкусными пирожными? — кивает на принесённую им коробочку. Мальчик едва не хлопнул себя по лбу: пока делал чай, совершенно забыл про угощение! — Положительно, Орихара-семпай, положительно, — пододвинул гостинец на середину стола. «А с Шинрой-семпаем поговорить всё-таки следует», — отметил Хейваджима, отправляя в рот действительно вкусное лакомство.