Признать и признаться

— Подай, пожалуйста, маленькую колбочку с розовой жидкостью, — обратился Шинра к своему помощнику, которым нежданно-негаданно обзавёлся совсем недавно. — Эту, семпай? — протягивают названный предмет. — Ага, — юный гений выливает содержимое сосуда в какой-то прибор и несколько минут наблюдает за происходящим. Результат парня, видимо, не удовлетворил, так как тот, недовольно поджав губы, начал что-то искать. Через пару минут поисков шатен произнёс: — Не приглядишь за экспериментом, пока я возьму у отца кое-какие реактивы? — вопросительный взгляд, в котором отчётливо видна едва ли не мольба. — Конечно. Смотреть и записывать, если что-нибудь будет происходить? — Именно. Ты просто чудо, Касука-кун! — смеётся Кишитани-младший и выходит из помещения. Ещё много лет назад Кишитани Шинген подарил сыну его первую личную лабораторию. Пусть сначала это была всего одна небольшая комнатка — маленький Шинра был безмерно рад и горд. Позже отец стал передавать под контроль сына всё новые помещения. Периодически даже с собственными исследованиями: самому за всем уследить времени и сил не хватало, а его мальчик уже в те времена был достаточно рассудителен, любознателен и талантлив, чтобы уже продолжать некоторые дела отца. Так Шинра обзавёлся собственной лабораторией, которая на сегодняшний день насчитывает десять помещений различных форм, размеров и предназначений и примыкает к отцовской. В этих помещениях и проходят всякие исследования. Теперь шатен даже начал понимать отца, который спихивает на него часть работы. Нет, Шинра, естественно, любит заниматься исследованиями, но с некоторых пор появились определённые неудобства. Например, когда у парня что-либо заканчивалось или чего-то не было — прямо как сейчас — он вполне мог брать нужное у родителя, но оставлять опыты без присмотра было довольно проблематично, ведь можно было пропустить какую-нибудь реакцию, от которой мог зависеть весь эксперимент. Приходилось включать камеру и сломя голову лететь в помещения Шингена, а потом назад и судорожно просматривать записи, краем глаза посматривая на сам эксперимент. Изредка, когда у Селти было свободное время и желание потратить его «впустую», она могла помочь мальчику, но это бывало крайне редко. И вот теперь у него появился самый настоящий ассистент! Помощник! Который сам пожелал помочь с исследованиями! И который спустя несколько дней после начала работы в лаборатории может едва ли не по мимике и жестам понять, чего от него хотят! Очень сообразительный и упорный! Шинра аж зажмурился от наслаждения. Он не особо спешил назад. Не потому, что ему не нравилось проводить время с Хейваджимой-младшим — очень и очень даже наоборот, он был в восторге от компании брюнета! — а потому, что целиком и полностью доверял Касуке. Потрясное чувство, если честно! Чувство, которого раньше Кишитани никогда и ни с кем не испытывал. Нет, он доверял Шизуо и Изае, но ни за что бы не подпустил их к своим исследованиям. Особенно их! Скорее, он бы сам взорвал свою обожаемую лабораторию, чем позволил им прикоснуться к чему-либо. Эти двое сеяли вокруг себя хаос с поразительной лёгкостью. По отдельности. А если они сходились, то можно было смело прощаться со всем, находящимся в радиусе десяти метров. Взрывоопасная, фактически смертельная смесь. Они ассоциировались у юного исследователя с кислотой и глицерином. Поправочка, нитроглицерином. Ибо простой глицерин вопреки слухам является совершенно безвредным и даже весьма полезным веществом, а вот получающийся в следствии соединения глицерина с азотной кислотой нитроглицерин… В общем, Изая — болезненно и неотвратимо разъедающая кислота. Причём не какая-нибудь, а карборановая. Самая сильная в мире. Сильнее серной в миллион раз. И, что самое парадоксальное, совершенно не агрессивная по отношению к материалам. Например, она не разъедает колбу, в которой находится, хоть и способна с лёгкостью это сделать. Необычайно стабильная химически, несмотря на концентрацию ионов водорода. В общем, парадокс на парадоксе и одни противоречия, как и Орихара… А вот Шизуо был именно нитроглицерином в чистом виде. Вроде бы безобидненьким таким на первый взгляд. Самым обычным. Но не дай бог вам сделать неосторожное движение и зацепить его! Взрыв, способный разорвать вас на части, обеспечен. Одно неверное движение или слово — и вам конец. «Сидеть на пороховой бочке», кажется, у русских есть такое выражение. И нахождение поблизости Хейваджимы-старшего можно было смело назвать именно так. Шизуо — психически — очень чувствителен к любому воздействию, что про его тело не скажешь. — А вот это уже больше похоже на устройство динамита! Внутри пропитанные нитроглицерином абсорбенты, которыми, по сути, может быть любое вещество от опилок до сахара. Это у нас сила Шизуо-куна. Кроме абсорбента возможны и другие вещества. Типа мысли и чувства. И всё это находится внутри бумажной или пластиковой упаковки-патрона. Тело. Подрыв заряда, т.е. высвобождение нечеловеческой силы, осуществляется с помощью капсуля-детонатора, в роли которого выступают слова и действия окружающих Шизуо-куна людей, — пробормотал шатен, перебирая реактивы и ища необходимое. И ещё больше проблем Шизуо и Изая приносили разом. Стоило им столкнуться, как вокруг них начинала царствовать сплошная разруха. Ни о каких порядках и речи не шло — тут хоть бы выжить! И желательно хоть сколько-нибудь целым! Может, именно этим они и зацепили Шинру? Опасные и не поддающиеся контролю. Но такие эмоциональные и сильные! А ещё они не причиняли ему вреда. Никогда. Что бы ни происходило. В какой-то мере он был для них особенный. Наверное, потому что он их никогда не боялся. И всегда искренне считал обоих своими друзьями. С ними интересно и никогда-никогда не скучно! А вот Касука почему-то ассоциировался с жидким азотом. Такой холодный. Такой обжигающий. Шинра до сих пор душой не мог понять, как холод может обжигать. И мысли и поступки Хейваджимы-младшего были для него такой же загадкой. В лучшем случае, Касука напоминал сухой лёд. Не такой обжигающий, как жидкий азот. Сухой лёд можно даже трогать без защитных средств, пусть и совсем недолгое время. А всё из-за того, что при «таянии» или, вернее, «испарении» сухого льда выделяется незначительное тепло. И ведь тоже с загадкой: почему у сухого льда нет жидкого агрегатного состояния? Может, потому, что как ни крути, а Касука будет для Шинры неразгаданной тайной? Ну, пока что, по крайней мере… — Кишитани Шинра, прекращай заниматься ерундой и иди к своим экспериментам! Стоишь тут, думаешь всякую фигню, а Касука-кун там за тебя горбатится! — прервал собственные размышления парень. — Что, от усталости, недосыпа и напряжения всякая муть в голову лезет? А отдыхать больше не пробовал, нет? Вроде бы помогает! — усмехнулся своему отражению в каком-то шкафчике и пошёл назад. Говорят, что мысли материальны. Иного объяснения увиденной картине, которая едва не вызвала у него сердечный приступ, Шинра не находил: в его лаборатории тянул свои загребущие лапки к новому эксперименту Орихара Изая. В голове Шинры промелькнула паническая мысль: сумеет ли он за следующие три секунды найти где-нибудь динамит, чтобы взорвать свою лабораторию прежде, чем Изая коснётся исследования?.. — Орихара-семпай, сядьте на место и ничего не трогайте, иначе Шинра-семпай выпроводит вас, как только придёт, — остановил армагедон локальных масштабов Хейваджима-младший, усадив красноглазого парня в уголок, подальше от всяких колбочек-пробирочек-порошочков. Шинра, глубоко вдохнув и выдохнув, вошёл в комнату. Кажется, появился ещё один желающий в «ассистенты» к нему… Осталось только надеяться, что с этим «помощником» он не поседеет раньше времени. И что его не хватит удар. А всё остальное он, так и быть, переживёт. Наука ведь тоже требует жертв, да?