Счастье подобно бабочке...

Месячный траур по отцу показался Ригелю веком. Он ежедневно посещал семейный храм, участвуя в обязательных поминальных службах, шел во главе ритуальной процессии к месту захоронения, отбивал поклоны, лил на холмик красное вино и зажигал ароматические свечи. Все это представлялось ему лишним и совсем ненужным, но нарушать обычаи, невесть кем выдуманные в давно ушедшие былинные времена, было не в его власти. Скрипя зубами, каждое утро он вставал и одевался в холщовый балахон, под неусыпным оком Сина, скрупулезно следившего за тем, чтобы ни в одежде, ни в поведении Ригель не допускал ни малейшей неряшливости или вольности. - Вы на виду у целого графства, мой господин, поэтому должны быть безупречны, - нудил он, поправляя на своем хозяине нелепый головной убор из той же мешковины. - Ваша обязанность - отдать отцу долг уважения, это зачтется вам сторицей. И знать, и горожане узнают вас с хорошей стороны. Единственным полезным пунктом этой тягомотной ерунды были встречи с Онисием, которые ни у кого не вызывали подозрений. По тем же странным обычаям дядюшка, хоть и был родным братом усопшего, освобождался от доброй половины месячных ритуалов, и приезжал на службу в храм раз в два или три дня. - Все сделано, Ригель, корабль уже уплыл на острова. Надежный капитан, хорошая команда. Трюмы загружены пшеницей, льном и миткалем, согласно списку, что ты дал. Если погода не вмешается, в сроки уложимся с лихвой. - Ничего подозрительного не приметил? - незаметно кивнув в сторону Сина, спросил Ригель. - Мне не хотелось бы, чтоб этот чертов моралист испортил мне весь план побега. - Я тоже не одобряю твоих действий, Ри, хоть и могу понять твое стремление к свободе, - вздохнул Онисий. - По молодости лет я был амбициозен и несдержан, поэтому и наломал немало дров. Но вот теперь, пройдя все круги ада и предательства, смотрю на вещи по-другому. Еще есть время передумать, но если тверд в своем решении уехать, я отговаривать не стану. Ты вырос сиротой, без родительской ласки. Сувон слишком любил супруга, поэтому он мало уделял тебе внимания, так не сумев простить, что ты невольно стал виновником его преждевременной смерти. Ты с детства был один, а после моей... глупости, когда мы потеряли имя и поместье, и вовсе стал изгоем, вынужденным зарабатывать на жизнь своим трудом... - Дядя, не нужно этих самобичеваний, - прервал Ригель, - я все давно простил, хотя мне собственно и не за что тебя прощать. Отец не уделял внимания не только мне, может, поэтому ты так и поступил тогда. Все это в прошлом и забыто. Я никогда не рвался властвовать над кем-то, поэтому и не хочу так жить. Ты заслужил быть главным в графстве Со и справишься с этим гораздо лучше. - Ладно, Ригель, оставим это, - снова вздохнул Онисий. - К концу дней траура, я думаю, корабль вернется, и мы узнаем, как там обстоят дела на островах. - На следующий рейс загрузишь из моей лечебницы то, что скажу, а также короба из тайника. Каждый десятый короб - твой, это оплата за молчание и за труды. - Нет, мне не нужно никакой оплаты, достаточно с лихвой и состояния нашей семьи, которое ты оставляешь мне. Но ты, племянник, далеко не промах, раз накопил столько деньжищ. Знаешь, чем больше узнаю тебя, тем чаще думаю о том, что может ты действительно тот Черный демон, который грабил нашу знать, - усмехнулся Онисий. - Нет-нет, не надо, ничего не говори, я не хочу ни отрицаний, ни признаний. Парнишка демон просто молодец, если бы я был так ловок, как и он, наверно, поступал бы точно так же. Они сидели на скамейке возле храма, во время перерыва в службе. Син вышел вслед за ними и намеревался подойти, но Ригель властным жестом приказал ему остановится, и тот послушался, оставшись возле двери. Топтался на одном месте и вертел головой, едва не выпрыгивая из собственной кожи от нетерпения и досады. - Что будешь делать с ним, когда настанет час? - заметив гневный взгляд слуги, спросил Онисий. - И в самом деле гончая, он с молодости был такой. И почему ты его терпишь, Ригель? Только не говори, что этот скользкий тип имеет на тебя какой-то компромат, зная, где надавить, чтоб ты не рыпался и подчинялся? Но что это такое может быть? Вредить тебе и доносить властям он по любому бы не стал, будь ты хоть дьяволом с большой дороги!.. Черт побери, да неужели?! - он хлопнул себя по лбу и едва ли не подпрыгнул. - Омега? Угадал? То есть тебя, как и Сувона, угораздило влюбиться, а этот махинатор уволок твою любовь и угрожает, что убьет? Но если дело только в этом, зачем ты рвешь все связи со своей семьей? Не проще ли договориться с Сином и взять омегу в наложники? - Сколько вопросов, дядя, - пробурчал Ригель. - Дело не в этом, ну, верней, не только в этом. Я говорил уже - хочу свободной жизни, к которой я привык. Меня тошнит на светских раутах, я задыхаюсь. Я скован, словно цепи на руках и на ногах висят... А с Сином ничего не надо делать, я же обязан ежемесячно являться к королю. Уеду, как обычно, он не заподозрит ничего. Но ты будь осторожен с ним, когда останешься хозяином поместья. Этот застранец здорово тебя не любит. - Ну, я не ты, меня ему прищучить нечем. Но все же, Ри, хоть я и не особо любопытен, но было бы безумно интересно посмотреть, кто так тебя околдовал, что ты готов все бросить и сбежать. Да ладно, ладно, не бледней. Можешь не верить, но я тоже был когда-то в юности влюблен. Наверно, эта глупость свойственная всем графам Со, все наши беды от омег... Но Син, вот чертов проходимец, кто б мог подумать, что он способен на шантаж? По виду так тихоня из тихонь. Где Сувон откопал такого?.. О, служка вышел, надо возвращаться в храм и выстоять еще один заход заупокойной мессы. Знаешь, ты прав, чтоб это выдержать, надо иметь привычку с детства. *** Конец траурных дней почти совпал со следующим донесением Онисия. Корабль пришел, доставив с западных островов выгодный груз и обнадеживающие новости. Поместье Ригеля было в порядке, друг чрезвычайно рад, что он надумал возвращаться. План бегства был составлен, мелочи продуманы. До решающего дня оставалось чуть больше двух недель, а Ригель все никак не решался рассказать Хьюго о грядущих переменах в жизни. Бросить его, оставив все на волю рока, он считал подлым и малодушным поступком. Он номинально был его супругом, а значит, Ригель нес за него ответственность, кроме того этот высокородный аристократ нравился ему и вызывал уважение как сильный человек, который стойко и мужественно сносил все выпавшие на его долю невзгоды. Поэтому, выбрав один из вечеров, когда омега не был занят в лечебнице, граф постучал в его покои. - Что-то случилось, господин Ривьер? Пожалуйста, входите. Что-нибудь выпьете? Я прикажу подать напитки... - Сядь, Хьюго. Ничего не нужно, - остановил Ригель, чуть прикоснувшись к тонкой кисти мужа. - Есть важный разговор. Если супруг и взволновался, выслушав Ригеля, то по нему нельзя было сказать об этом. Он как всегда безукоризненно собой владел, только немного дольше помолчал, прежде чем дать ответ. - Я не останусь здесь, даже прекрасно понимая, что ваше исчезновение никак не отразится на моем будущем, ибо статус вашего супруга - это гарантия хорошей жизни и высокого положения для меня, - спокойно начал он. - Если не возражаете, я бы хотел поехать с вами. Лечебницы и монастыри есть всюду, так что работа для меня найдется. Я не стесню вашей свободы, господин Ривьер, и все, о чем осмеливаюсь попросить - пристанища на небольшое время, пока я не найду, где жить. - Хьюго, я виноват перед тобой, - смутился Ригель. - Знаю, что я не должен был жениться на тебе, но выбора нам не дали, ни мне и ни тебе. Конечно, я возьму тебя с собой и постараюсь сделать все, что будет в моих силах, чтобы устроить тебя на новом месте как можно лучше. Ты можешь жить в моем доме сколько угодно, хоть всю жизнь, а если вдруг кого-то встретишь и захочешь выйти замуж, я буду только рад. Для всех я объявлю тебя своим кузеном, ты не возражаешь? - Нет, я не возражаю, - улыбнулся Хьюго. - Сколько осталось до отъезда, господин Ривьер? - Немного, Хьюго, чуть больше недели. Мы выедем отсюда в направлении столицы, как бы на ежемесячный визит к Его Величеству, но на вторые сутки повернем на юг. Тебя проводят на корабль, а я... мне нужно завернуть за... - Не нужно, господин Ривьер. Вы не обязаны мне объяснять свои поступки. Я выбрал путь и буду следовать ему без колебаний. После внезапной гибели моего жениха я был подавлен, но теперь думаю иначе. Судьба дала мне шанс быть независимым от положения и ранга, это гораздо лучший вариант, чем провести всю жизнь в роскошной пустоте дворца. Я снова благодарен вам, за то, что вы мне дали право выбрать самому. Отец и братья для меня не делали такого никогда. - Хьюго, ты рассуждаешь, как седой старик, а ведь тебе всего лишь двадцать два. Ты молод и красив, не нужно думать о себе, как о монахе или санитаре. Смотри вокруг веселым взглядом, среди простых людей немало добрых и хороших. Не замыкайся в четырех стенах, живи свободно. На островах, кстати, иные нравы, там люди не зажаты, как у нас, и не подвержены сословным предрассудкам. - Спасибо, - улыбнулся Хьюго. - Всегда хотел увидеть море и другие земли! *** - Зайди ко мне, Юл, дело есть. Бывший разбойник насторожился, но вида не подал. Черт, только бы Ригель не завел снова про своего омегу! Вчера прибыл связной, но новостей особых не привез. Тела Оливьера в реке не отыскали, а потерпевший альфа все еще лежит в постели, и вроде бы как не совсем в своем уме. Михель сумел однажды подобраться к дому управляющих и слышал крики, такие жуткие, что чуть не обмочился. Понять-то можно этого беднягу, он потерял мужское естество! И Юл бы выл и проклинал весь мир и всех омег, если б такое с ним случилось! - Да, господин, я все исполню! - преувеличенно громко гаркнул великан, вытягиваясь в струнку на пороге. - Потише, Юл, - поморщился Ригель, - какой-то ты излишне рьяный эти две недели. Послушай, это очень важно. Отправь кого-нибудь надежного в Оклуши, пускай присмотрят за Оливьером, так мне спокойней будет. - В Оклуши, господин? Но там ведь наши есть. Зачем еще кого-то посылать? - Грядут большие перемены, Юл. Пока я доберусь туда, может случиться всякое, я Сина знаю. Если он что-то сделает с Оливьером, я не прощу себя. - ВЫ... ДОБЕРЕТЕСЬ? - Юл похолодел. - Я правильно вас понял, господин? Вы... собираетесь... - Юл, сядь сюда, хочу с тобой быть честным до конца. Скоро поеду якобы в столицу короля на службу, но это только для отвода глаз таких, как Син и остальные. Сюда я больше не вернусь. Ты со своими можешь оставаться здесь служить, я говорил с Онисием, он сохранит вам должности и плату, но если ты решишь ехать со мной на острова, я буду очень рад. Работа вам найдется, и с деньгами не обижу. Конечно, там не тот размах, что графство здесь, зато земля родит три раза в год. Займусь опять своим любимым делом, буду лечить больных. Подумай и прими решение, я подожду. - А ваш... супруг? - Юл поперхнулся. - Вы бросите его? Ради того омеги, что живет сейчас в Оклуши? А если ваш омега не поедет с вами? Вы так уверены, что он сидит и поджидает вас, когда наверняка до туда тоже докатились новости о вашей свадьбе? - Я не уверен, Юл, поэтому меня это безумно беспокоит, - признался Ригель. - Он много пережил из-за меня, лишился положения, семьи и дома, я должен был ему помочь, куда-то спрятать и не отпускать в такую даль. Проклятье, если бы Оли не был сыном графа Рю! И если бы не Син и его глупое упрямство! Зараза, обложил меня со всех сторон, зажал в тиски и не оставил шансов! Я бы не смог спасти Оли от участи раба, а Син бы непременно на него донес, поэтому пришлось смириться. То, что задумано сейчас, весьма опасно, поэтому я и хочу, чтобы кто-то был рядом с Оливьером, на всякий случай. - Хозяин, это неожиданно, - пробормотал Юл, всеми силами пытаясь скрыть охватившее его замешательство. - Я был уверен, что вы твердо встали на ноги и приняли ту жизнь, что предназначена вам по рождению... В нем проходила сильная борьба. Сказать ли правду или снова промолчать? Нет, лучше промолчать. Ригель признал, что затевается опасная авантюра, пусть лучше все идет по плану, ведь неизвестно, что он выкинет, узнав, что его Оливьер был изнасилован и прыгнул в реку? Потом он как-нибудь сумеет выкрутиться из вранья, в крайнем случае все свалит на Михеля. Мол побоялся парень, скрыл, вот как-то так... А может быть, сказать? Узнав, что Оливьера нет в живых, Ригель откажется от диких планов? А если не откажется и наломает дров? Юл совершенно ничего не понимал. Зачем искать еще чего-то, все имея? Дом и богатство, титул, положение и мужа? Зачем устраивать побег и плыть на острова? Свобода и любовь? Свободу он и сам любил... если есть деньги в кошельке. А вот любовь? Какой с нее барыш? Омеги одинаковы, вали и трахай, зачем желать кого-то одного, тем более рискуя положением и жизнью? Он все-таки нарвался на кретина, который бесится от жиру. Нет... Ригель не кретин, он жил обычным человеком и не такой, как все эти князья и графы. Действительно так сильно любит сына графа Рю? Черт побери, бывают же безумцы на земле! Нет, говорить ему сейчас нельзя. Пусть уж сначала он уедет из столицы, а там, узнав всю правду, и решит что делать. Может, вернется и продолжит жить как раньше, может, продолжит путь на эти свои острова. В любом случае он, Юл, будет с ним до самого конца. - Я нынче же отправлю трех парней в Оклуши, - избегая глядеть Ригелю в глаза, сказал он. - Не беспокойтесь, граф.