Ведомый

      Жители квартиры 12B были обычными людьми: имели неподъемную ипотеку на дом, две машины, сто тысяч в год дохода, двое детей и отпуск за границей. Ничего не выделяло бы их до того самого рокового стука в дверь. Как часто люди открывают незнакомцам в темную пору, даже когда все дома? Когда ты живешь в обеспеченном районе с консьержем, иногда теряешь бдительность. И это их ошибка. Нью-Йорк самый опасный город на Земле, возможно, уступает только Лас-Вегасу.       Незнакомец не вызывал никаких опасений. В его руках не было Библии, рядом не наблюдался даже темнокожий подельник, который бы приставил пистолет или нож к шее открывавшего. Нет, это было не ограбление в буквальном смысле слова. Это было заимствование квартиры. Ведь всем нужно где-то жить. Даже Килгрейву.       Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти, среднего телосложения, достаточно умен, чтобы не пускать незнакомца в дом. Но стоило британцу произнести магические слова в утвердительном тоне "вы хотите пригласить меня в свою квартиру", как правила безопасности полетели к чертям.       Мужчина отошел, открывая дверь шире, пропуская в свои апартаменты Килгрейва. Тот медленно продвигался вглубь квартиры, не заостряя свое внимание ни на картинах, ни на царившей там атмосфере.       Даже уместный вопрос хозяйки дома к мужу не вывел его из равновесия. Как там говорят? Наглость – второе счастье? Нет, это была не просто наглость. Женщина разбирала счета, просматривала работу и была удивлена тем, что муж впустил незнакомца. Она даже пыталась припомнить, не ждали ли они гостей. Но никак не могла вспомнить, чтобы муж говорил об этом. Но здесь вновь вмешался Килгрейв:       — Я буду вашим гостем некоторое время. И вы будете только рады.       Да, последняя фраза была произнесена то ли ради потехи, то ли как дань хорошим манерам. Ведь хозяева должны говорить, что рады гостям. Таков этикет.       — Прекрасно, вы можете присоединиться к нашему сыну или полюбоваться видом из окна.       Такого ответа Килгрейв явно не ожидал, даже на момент остановился, чтобы посмотреть на женщину. Та как ни в чем не бывало продолжала работу. Оставалось только поднять брови в изумлении. Хотя зачастую он подымал голос, а не бровь. Но достаточно быстро британец нашел, на ком разрядиться. Фиолетовая гоночная машинка – подарок родителей на день рождение – была раздавлена одним точным ударом ноги.       — Да, я и планировал этим заняться.       Его тембр голоса не изменился. А вот пятилетний мальчик обиделся. Он с недоумением посмотрел на высокого худощавого незнакомца, который встал у окна, и решил напомнить, что он хозяин разбитой игрушки. Но Килгрейв не был поклонником Макаренка, даже Тургенев ему в руки не попадался. И произнес ту фразу, которая мелькает в сознании многих родителей в моменты наибольшего раздражения:       — Детей должно быть видно, но не слышно. А лучше и не видно, и не слышно. Идите в шкаф, оба.       И указал направление. Мальчик молча поднялся с дивана и направился в указанную Килгрейвом сторону. Девочка, которая сидела очень тихо, поначалу не последовала за братом, она играла в игру на своем телефоне и просто молча наблюдала за происходящем. Килгрейв был как удав, а семейство – кролики.       — Тебя это тоже касается.       — Мне нужно в туалет, — пожаловалась девочка. Можно подумать, что кого-то это интересует.       — Сходишь в шкафу, ничего страшного.       Девочка больше не упиралась, даже родители не вступились за нее.       Тихо прикрыв за собой дверцу шкафа, дети сидели так тихо, как только могли. И только желтая лужица, которая образовалась минуту спустя, могла напомнить, что внутри кто-то есть.       Пустой желудок напоминал о себе, особенно когда по квартире распространился запах приготовленного мяса ягненка. Следуя правилам, британец освободил обеденный стол, заваленный бумагами хозяйки дома, и стал дожидаться своей порции.       — Предупреждаю: я очень требователен к еде, — с этими словами Килгрейв протер салфеткой столовый нож, поймав на стали отблеск лампы.       Хэппи-энда для этой семьи ждать не приходилось. Даже отужинав, он решил, что пока убивать хозяев нет надобности. У них был широкоэкранный телевизор, удобный диван и тихие соседи. К тому же он подоспел точно вовремя. Ожидая полуночных новостей, он получил даже больше, чем ожидал. Чета Шлоттманов как и планировалось была мертвы, хотя Джессика в последний момент повела себя очень странно. Убрать ее с дороги не составило труда, хотя с дурочкой Хоуп пришлось повозиться. Весь план терял свою гениальность, если львиную долю работу приходилось делать ему. Какой тогда прок от его силы?       — В одиннадцать вечера в районе Адской Кухни произошло зверское убийство семейства Шлоттманов: Барбары и Роберта. Выводы делать рано, но, как сообщил источник, близкий к расследованию, подозреваемой в убийстве считают двадцатиоднолетнюю Хоуп Шлоттман – дочь убитых. Что подвигло ее на такое зверское убийство, остается загадкой.       Килгрейв внимательно слушал ведущую, даже пресс-конференцию комиссара полиции, которая была так оперативно созвана. Все шло по плану, пока в углу кадра он не заметил ту, чье внимание так желал привлечь. Она стояла в своем обыкновенном ужасном одевании, в котором походила скорее на подростка, чем на молодую женщину. Но то, что вывело Килгрейва из себя, – ее вели два офицера куда-то в сторону машины, да и ведущая добавила:       — Тела убитых были обнаружены в квартире частного детектива Джессики Джонсон. Как именно причастна миссис Джонсон и является ли она соучастницей убийства, мы узнаем позже.       — Джессика, — прошипел Килгрейв. Это была ярость, он так сильно сжал кулаки, что оставил красные следы от ногтей на ладони. Молниеносно поднявшись с дивана, он намерился покинуть квартиру 12 B, его едва задержали жители этих апартаментов. Но нет ничего такого, что нельзя было бы решить с помощью ножа или открытого окна.       Он вышел в тот момент, когда мужчина шлепнулся на проезжающее такси.       — Надо же, точно в цель, — безразличным тоном произнес Килгрейв и скрылся в толпе.       Да, незнакомцев нужно опасаться, даже если у них британский акцент и хороший костюм.