***
Если и существовала какая-то грань для Джессики Джонс, то она ее прошла. Не в слепую, не по принуждению, не жертвуя чем-то во имя спасения. Она сделала это добровольно. Мерзлая земля на территории огромного парка — не лучшее место для вечности. Но что для одного шекспировская трагедия, для другого – широкий жест. Сидеть на холодной лавке неподалеку от места преступления и курить, как ни в чем не бывало — это она может и делает. Практически теряя связь с реальностью, она продала бы душу за восемь часов сна, если бы могла просто закрыть глаза и отключиться. А вскоре проснуться и встретить день. Что для одних рутина, для других – роскошь и мечты. — Какой прекрасный зимний день, — Джессика вздрогнула от знакомого голоса. Возле нее сидел Килгрейв, или она уже галлюцинировала? — Свежий воздух, заряд никотина — что может быть лучше? — Ты ненастоящий, — промямлила Джонс. — Пошел прочь, скотина. — Джесси-Джесси, — засмеялся Килгрейв, — не стоит меня оскорблять, когда вокруг так много людей. Ты же не хочешь причинять им боль? — Почему бы тебе нахрен не пойти? — оскалилась Джонс. — Я мог бы, — пожал плечами мужчина. — Но где находится это место? — Сделай нам обоим одолжение — исчезни! Джонс поднялась, оглянулась по сторонам и на прощание добавила: — Это твой последний шанс просто исчезнуть и попытаться быть нормальным. — Нормальным? Звучит как оскорбление. Джессика только показала средний палец, давая понять, что более продолжать переговоры не намерена. Килгрейв же решил, что диалог не окончен, но догонять девушку был не намерен.***
Джерин Хогарт не выглядела расстроенной, на ее лице не было видно и следа усталости — бодрая, собранная, опасная. Если и была неловкость после недавней встречи, то Джессике она этого не показала. — Есть работа? Джерин медленно повернула голову к стоящей возле нее Джессике и, убедившись, что поблизости нет скучающих адвокатов-первогодок, ответила: — Нужно заверить кое-какие бумаги о разводе. — Разве смерть партнера не упрощает задание? Джерин едва заметно улыбнулась и протянула Джессике бумаги. — Я не умею подделывать подпись, если на то пошло. Наблюдать за Хогарт было познавательно. Годы защиты разнообразных клиентов с многомиллионными состояниями сделали ее слишком отстраненной и хладнокровной. Это было ненормально для обычного человека, но не для адвоката. — Это тебе, Джессика. Дело Хоуп Шлоттман. Тебе будет интересно. На флешке записи наших разговоров. Тысячи вопросов и растерянность. Она совсем забыла о Хоуп, слишком забегалась. Наверное, ей все-таки нужно отдохнуть, и чем быстрее, тем лучше. — Принцип конфиденциальности? — Ты ведь не собираешься выставлять это в сети? — Нет. Это был слишком неосторожный шаг для профессионального адвоката. Если кто-то узнает об этом, она потеряет лицензию. Это было проявление слабости для нее. Джерин Хогарт все-таки обычный человек. — Я хочу знать, где… — Его больше нет, как и договаривались, — заверила Джессика и закрыла за собой дверь. И хотя ознакомиться с документами хотелось еще в офисе, нужно было возвращаться к Триш. От нее не было звонков, что вызывало опасения. Если к ней снова наведался шпион Килгрейва, то в этот раз вряд ли она сможет обмануть его, прикинувшись мертвой.***
Триш не понимала, зачем это сделала. Хотя понимала всю опасность сложившейся ситуации. Когда к тебе в двери стучится опаснейший человек в городе, то лучше сделать вид, что никого нет дома и уповать на то, что гость уйдет. Она же сделала все наоборот — открыла ему двери. И сделала это она не потому, что Килгрейв приказал ей, а по своей воле. Пропуская британца внутрь, Триш думала о мертвом сержанте и своем вкладе в борьбу Джессики с Килгрейвом. — Хорошая квартира. Здесь очень, — мужчина размахивал руками, еще больше пугая хозяйку апартаментов, — светло и уютно. Джессике здесь нравится? — Если да, она никогда этого не показывала, — лукавила Триш. — Считаешь меня злодеем, — Килгрейв расположился на мягком дорогом диване и откровенно наслаждался атмосферой, царившей в доме знаменитости. — Нет, — просто ответила она. — А ты меня – дурой? Мужчина широко улыбнулся, но отвечать не спешил. — Где Джессика? — Не думаю, что ты пришел по этому поводу. Так чем обязана? Перережешь мне горло? Прикажешь прыгнуть, пустить пулю в лоб? — Так неинтересно, — с притворной обиженностью в голосе пропел мужчина. — Нет эффекта неожиданности. — О, прости, что испортила сюрприз, — Триш присела напротив Килгрейва и старалась выглядеть спокойной. — Ничего, — продолжал торжествовать Килгрейв. — У меня есть послание для Джессики. И ты прекрасный посредник для этого. Он говорил, а она слушала. Сколько времени прошло? Казалось, много часов, но на самом деле минут десять. Триш не двигалась, а вот Килгрейв вскоре ушел, не позабыв громко хлопнуть дверью. В голове такая каша, девушка чувствовала себя потерянной и разбитой. Ничего ужасного в словах злейшего врага не было, ее пугало другое — это никогда не закончиться, пока кто-то один не сдастся или умрет. — У тебя дверь не закрыта, — неожиданное появление Джессики напугало ее. — Что случилось? — Сюда Килгрейв приходил, — и, предугадывая слова сестры, добавила, — я была настолько сумасшедшей и впустила его... Он ничего мне не сделал, не приказывал тебя или себя убить. — Сумасшедшей? — переспросила Джессика. — Ты совсем инстинкт самосохранения потеряла! У Джонс был такой вид, словно она готова крушить все на своем пути. Ее даже не остановила бы мольба сестры. Выход из ситуации она нашла быстро: — Ты посидишь в комнате, пока не выветрится этот ужасный аромат больного психопата из твоей головы. Я думала, что ты уяснила с первого раза, что с ним нельзя шутить. Джессика схватила сестру под локоть, та поначалу даже не сопротивлялась. — Отпусти мою руку, со мной ничего не произошло. Я клянусь тебе. Джессика не обратила на это никакого внимания в отличие от любопытных соседей. — Мисс Уокер, вам нужна помощь? — поинтересовался сосед напротив. — Нет, спасибо. Моя сестра немного устала. Все в порядке, мистер Эриксон. Оглядываясь на соседку, мужчина закрыл за собой дверь, а Джессика ослабила хватку. Триш воспользовалась моментом и ударила сестру шокером. Это было на нее не похоже, но другого выхода не было. — Прости, Джессика. Так будет лучше.