***
Джерин Хогарт не так часто звонила Джессике, зачастую предпочитала сообщения. Но стоило ответить на звонок, и Джессика сорвалась с места и мчалась к месту назначения. Еще одна плохая новость. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, для чего нужны были те деньги... Хоуп Шлоттман лежала неподвижно, ее лицо казалось спокойным и даже отчасти умиротворенным. Если бы не приборы возле кровати, можно было подумать, что пациентка и вовсе мертва. Явных признаков защиты не было, руки и лицо без кровоподтеков, и страшная догадка мелькнула в голове у Джессики. — Ты хотела умереть? — шепотом спросила она, но Хоуп лежала неподвижно, хотя сердцебиение участилось. — Зачем? Джерин Хогарт разговаривала с медсестрой, часто оборачиваясь на свою клиентку. Её снедало любопытство: Джессику Джонс мало что пугает настолько, что она готова по первому зову бежать на помощь. Теперь же она выглядела растерянной. Ее рука как бы невзначай коснулась пальцев Хоуп, а та дернулась и открыла глаза. — Ты хочешь мне что-то сказать? Хоуп не ответила. Джерин заметила, что ее клиентка проснулась, поспешила войти в палату. — С тобой все будет в порядке, — адвокаты умеют успокаивать, а их уверенность может быть заразительна, но сейчас фраза звучала слишком фальшиво. — Когда это произошло? — спросила Джессика, глядя на Хогарт. — Ночью. — Ты можешь дать мне несколько минут? — просила Джонс. Хогарт нехотя удалилась, хотя дверь за собой не закрыла. Она стояла так близко к палате, как только могла, и прислушивалась к разговору. Поначалу слышен был только тихий голос Джессики, она говорила то быстро, то медленно. Иногда так тихо, что невозможно было услышать. И она прослушала главный ее вопрос, потому что мимо нее проехала тележка уборщицы. Правое переднее колесико так скрипело, что Джерин пришлось мельком показаться в проходе и наткнуться на недовольный взгляд Джонс. Этот вопрос был главным, потому что после него Хоуп нарушила свое продолжительное молчание. Джессика решила не рисковать и закрыла дверь. Джерин выглядела разочарованной. — Я просто не могу так больше, — слезы не останавливались, и Джессика протянула девушке салфетку, надеясь хоть как-то ее поддержать. — Я беременна, и это его… Она не смогла произнести «ребенок». Уж слишком зловеще это звучало. — Ты заплатила за избиение? — Я хотела умереть. Джессика только шумно выдохнула и закрыла глаза. — Сколько из всего этого известно Хогарт? — Немного. Я просила ее достать кое-что для меня. Таблетку. — Ты уверена? — это был глупый вопрос. Конечно, она была уверена в своем решении. — Пообещай мне, — начала Джессика, понимая, что ее роль ограничивается только креслом в зрительском зале. — Не убивай себя. Мы сможем отомстить ему. — Я устала. Джессика упорствовать не стала, просто поднялась с табуретки и сжала на прощание руку Хоуп. Та смотрелась на нее не смотреть. Уже на выходе Джонс окинула взглядом лежащую, такую беззащитную девушку, одну из многочисленных жертв Килгрейва, и ей становилось тошно от того, что она не смогла убить его. — Завтра вернусь обязательно, — обещала она, закрывая дверь. Легче Хоуп от этого не стало, но у Джессики появилось ощущение, что Килгрейв вскоре свяжется с ней. Ему попросту станет скучно, а истязание Джонс стало для него чем-то вроде главного развлечения.***
Все, что окружало Триш Уокер, казалось нереальным. Она целую вечность бродила по большому многоэтажному зданию и никак не могла найти выход. Тысяча одинаковых белых дверей, которые открывались, стоило приложить малейшее усилие. А за ними снова двери. Коридоры похожи один на другой, и даже лестница не имела конца. Она все бежала и бежала. Даже принялась запоминать свой маршрут, делать пометки. И, возможно, вот за той или этой дверью свобода — повторяла себе в тысячный раз. Терять веру – значит признать, что Килгрейв победил. Триш не желала так просто сдаваться. — Прекрати это, — взревел Килгрейв. — Ты никогда отсюда не выберешься. Его голос звучал так близко, словно он находился за ее спиной. Но никого рядом не было. Этот лабиринт — обман. Может она вовсе бегает по комнате туда-сюда. — Где ты? — у Триш сдавали нервы. Она вся вспотела, и ей едва хватит сил, чтобы пробежать еще коридор. — Покажись! — Я был не прав. Ты мне больше нравишься в действии. Всегда хотел завести домашнего питомца. Так что ищи выход, — приказал Килгрейв. И как бы не хотела Триш остановится, отдохнуть и перевести дыхание, но ноги уже сами несли ее в сторону лестницы. — Где же ты, Джессика? — молила она, открывая очередную дверь, за которой не было выхода.