***
Хоуп Шлоттман приняла правильное решение. Оно было тяжелым? Нет. Неудобным? Совсем немножко. Одна таблетка – и все исчезнет. Во всяком случае, ее проблема. Это как в «Матрице», только если бы в одной руке было плацебо, а в другой настоящая пилюля. На осмысление ушло не больше доли секунды. Только желанное появилось на ее ладони, она просто бросила таблетку в рот, не запивая. — У тебя будет тяжелая ночь, — уведомила Хогарт, но отговаривать не стала. — Хочу, чтобы это закончилось, — просто ответила Хоуп. И все закончилось рано утром. Это оказалась промежуточная остановка в жизни Хоуп Шлоттман. Не такая, с которой возможно было свернуть, но такая, после которой мир приобретает свои краски, особые оттенки. Джессика, как и обещала, появилась утром. Позвонила Джерин, не стоило даже гадать. Выглядела посетительница неважно. Сонная, усталая, едва сдерживала раздражение, да и в довершение всего от нее исходил чудный аромат алкоголя. В другой жизни Хоуп никогда бы с ней не общалась. Это пришло ей в голову, когда девушка уселась на неудобную холодную табуретку возле ее кровати. И хотя Джессику Джонс не назовешь приятной собеседницей, чутким или отзывчивым человеком, но было в ней то, что цепляло людей, и с этим не поспоришь. Привлекательность, сила, уверенность или ее имитация. В другой жизни Джессика Джонс была бы великой женщиной. Но се ля ви. — Выглядишь не очень, — начала Джессика. — Ты тоже. — Нам обоим стоит поспать. — Как только все закончится – с радостью. — Хоуп, я хочу кое-что у тебя спросить. — Спрашивай, — девушка поспешно согласилась, но после отдернула себя. Видимо, жалея, что поддалась секундному порыву. — Когда ты была с Килгрейвом, — осторожно начала Джессика, заметив, как напряглась собеседница, — у него не было... особого места? — Особого места? Не припомню. — Это может быть большой дом. Заброшенная фабрика. Подвал. Хоуп посмотрела в окно, наверное пыталась вспомнить. И она могла бы ответить Джессике. Если бы только знала что-то. — Ты осведомлена о его планах лучше меня. Если бы такое место было, ты бы была в курсе. Джессика согласно кивнула. — Он что-то забрал у тебя? — догадалась Хоуп. — Мою сестру. — Думаешь, он убил ее? — Джессика всячески отгоняла от себя эту мысль, словно назойливую муху. Но одно дело, когда все это происходит в голове, другое дело — произносить такое вслух. — Я не знаю... — Он заставлял убивать людей ради забавы. Хоуп снова посмотрела в окно. Сегодня она не рыдала. Было в ней нечто такое, что вселяло силы действовать — Он играет с тобой. Не поддавайся или принимай правила игры. — Джерин говорит, что тебя могут выпустить. Это было полуправдой: на самом деле Хогарт уверяла, что в случае провала будет настаивать на невиновности по причине психического заболевания, но разве стоит такое говорить сейчас? — Ты же найдешь его, Джессика. Ты мне обещала. — Найду. — И убей его. Просто убей, даже если меня посадят за убийство родителей. Всади ему пулю или сверни шею. Сделай все так быстро, чтобы он даже рот не успел открыть. Хоуп хотела еще что-то сказать, но вошла Хогарт. Выглядела она серьезной и слишком спокойной. — Тебе пора, Джессика. — Я уже, — отмахнула она. — Сделай это. Больше не цепляйся за меня. Я твой якорь, Джессика. Нужно отрубить ему голову одним ударом. Обещай мне. — Я бы сделала это прямо сейчас, но не могу... — Всегда будет что-то мешать, — покачала головой Шлотман. — Действуй!***
— Это лучше, чем ток-шоу, — Килгрейв наблюдал за бегающей по двум этажам Триш Уокер, поедая при этом крекеры. Изредка, когда ему становилось скучно или подопытная крыса уставала, он нажимал волшебную кнопку на клавиатуре и выдавал очередную фразу, от которой Уокер находила в себе силы подниматься и бежать дальше. — Как думаешь, Триш, скоро ли приедет Джессика? Мне становится скучно. Триш что-то ответила ему, но он не слышал, просто наслаждался ее отчаяньем. У нее не осталось сил, он разрешил ей передохнуть несколько часов, но все началось снова. После каждого пятого круга Килгрейв внушал ей, что она у цели. Надежда — не самое ли жестокое из всех оружий? Ровно в десять ему нужно было отлучиться, но не сегодня. Выходить было опасно, Джонс следила за его шпионом. Поэтому несколько фотографий, отправленных прямиком на телефон, было достаточно. Он отвлекся на несколько минут, разглядывая усталое лицо своей зазнобы. Для Триш это было временем передышки. Она в очередной раз присела, чтобы передохнуть. Одежда полностью мокрая, но какая разница? Нужно было выбираться, а выход не желал находиться. — Хорошая новость, — снова послышался голос довольного Килгрейва. — Завтрак. Найди его! Ноги отказывали слушаться, у неё просто не оставалось сил подняться. Здесь на помощь пришелся скучающий британец. Слова слетевшие с его губ произвели нужную реакцию. Ее разум сопротивлялся, но тело подчинялось приказу. Опираясь одной рукой за стену, Триш продвигалась навстречу чудному аромату свежей выпечки. В животе предательски заурчало. У нее маковой росинки во рту не было уже неизвестно сколько времени. — Тепло. Очень тепло, — изредка вставлял свое слово мужчина. И за одной из дверей она нашла пищу. — А теперь садись возле окна, Триш. Еду нужно заслужить. — Что это значит? — закричала девушка. — То, что мы поиграем с тобой. Выиграешь ты — будешь завтракать, выиграю я — ты прыгнешь с окна. Ну что, начинаем? Девушка представила, как Килгрейв в предвкушении потирает руки. А потом заиграла музыка, как в типичном интеллектуальном шоу из прошлого столетия. — Вопрос первый, и перед тем, как ты ответишь, открой окно.