Ведомый

      — Это нормально, что она так много спит? — Килгрейв метался по палате, явно желая излить свое раздражение на того, кто попадется под руку.       — В ее состоянии, — в который раз начинала свой ответ молодая медсестра. Мужчина в темно-синем костюме внушал ей такой ужас, который не смогла бы внушить анаконда, свободно ползущая по коридорам больницы.       — Когда вы в последний раз вводили ей снотворное?       Джессика понимала, что ее фокусы очень скоро разгадают, да и не такими хитроумными они казались, так, просто пустое баловство. Но лишние минуты, в течение которых не нужно смотреть на своего мучителя, были такими бесценными. Практически на вес золота.       — Вчера вечером.       — Значит, утром она должна была проснуться? — не унимался Килгрейв. Но вдруг ему пришла в голову мысль, что это не просто так. Джессика не сдастся, ее нужно подтолкнуть.        — Мерседес, правильно? — обратился он к медсестре так нежно, словно она была его родной сестрой.       — Да, — если бы Джессика открыла глаза, то смогла бы увидеть ужас, искозивший лицо девушки. Мерседес уже давно одолело желание бежать, но сейчас она просто застыла. Мужчина в темно-синем костюме словно загипнотизировал ее, не давая возможность пошевелиться.       — У вас есть любимый человек? Муж, парень, — Килгрейв помедлил и добавил, — или девушка?       — Есть.       — И если бы вы не знали, что с вашим любимым человеком, вы бы нашли это… — Килгрейв картинно почесал подбородок, — удручающим, раздражающим, безнадежным?       — Наверное.       — Тогда давайте еще раз. Если вы понимаете мои чувства. Это нормально, что моя жена так долго спит?       — Я не сплю, — сдалась Джессика. Ей показалось, что на сегодня с медсестры хватит. — Спасибо, Мерседес.       — О чудо! — всплеснул руками Килгрейв. — И она проснулась.       — Я позову врача, — с этими словами медсестра поспешила ретироваться.       — Так что, Джессика, долго ты играла в Спящую Красавицу?       — Достаточно, чтобы позлить тебя, милый, — произнесла она с неприкрытой злобой.       — И что же это было? Останься, — передразнивал мужчина голос девушки. — Он мой муж.       — Эйфория, а может маразм.       — А может в тебе заиграли давно подавленные чувства?       — Желчь – это чувства? Потому что в таком случае я определенно что-то чувствую.       — Просто признайся, что я тебе небезразличен.       — Тешь себя иллюзиями.       Килгрейв нисколько не обиделся. Ему нравилась Джессика, но когда она злилась, она не выглядела столь очаровательно, как когда была у его власти. Может в этом и соль? Она не поддавалась его влиянию, а он все так же желал вернуть те славные дни, когда вместо тинейджерских лохмотьев на ней красовалось дизайнерское платье.       — Чего ты хочешь, Килгрейв?       — Мне уйти?       Вопрос повис в воздухе. Потому что как бы ни хотела Джессика спровадить психованного маньяка прочь с глаз, но мысль о том, что Триш не успеет передать видео или Джеррин добиться освобождения Хоуп из тюрьмы, пугала ее.       — Уходи, — просто ответила Джонс.       Килгрейв поначалу не двигался с места, вглядываясь в Джессику. Та больше ничего не говорила, просто буравила его взглядом. Даже когда он двинулся по направлению к выходу, она молчала. Протянул руку к дверной ручке и повернул ее. Нет. Останавливать его так просто, значит, посеять в нем сомнения. Килгрейв даже вышел из палаты, прикрыв за собой дверь, а Джессика все продолжала смотреть спокойно. Задача эта была не из легких.       — Ты серьезно? — Килгрейв практически влетел в палату с таким недовольным лицом, словно его заставили принять гадкую на вкус микстуру. — Просто так прогонишь меня?       — Почему ты все еще здесь?       — Не могу же я тебя бросить здесь.       — Это так благородно с твоей стороны. Ждешь медаль или благодарность?       — Буду довольствоваться твоей компанией.       — Ад существует, — процедила сквозь зубы Джессика и снова закрыла глаза.       «Надеюсь, Триш успеет!»

***

      Кабинет судьи Петровски выглядело до ужаса чудным. Чего здесь только можно было не увидеть, разве что сушеной головы мамонта не было. Судья Альберт Петровски славился своим нестандартным мышлением и крутым нравом. Хотя и был уже человеком за пятьдесят, но сохранил бодрость духа и умел усмирить даже самого настырного адвоката.       — Не будет на моем суде такого произвола, — так и слышалось ежедневно по ту и эту сторону двери. Но Джеррин Хогарт выбрала его не потому, что выиграла у него, а потому, что только он смог бы подписать ордер и выслушать все доводы, какими бы нереальными они не казались.       Триш ждала по ту сторону кабинета и ужасно нервничала. Хотя Джеррин заверила ее, что теперь за дело возьмется она и все пройдет как по маслу, но уж больно не верилось в счастливый исход.       И когда дверь кабинета судьи Петровски открылась и показалась Хогарт, как всегда во всеоружии, по ее лицу не было понятно, все прошло хорошо или очень плохо.       Джеррин словно нарочно не желала отвечать на вопросы Триш.       — Выйдем из здания – и я все расскажу, — повторяла она в который раз, а Триш казалось, что они никогда отсюда не выйдут.       И вот холодное солнце и свежий воздух, для остроты ощущений не хватало только два слова: «Хоуп свободна». Но Джеррин все молчала, а когда же заговорила, речь пошла не о мисс Шлоттман.       — Где Джессика?       — В больнице.       Хогарт посмотрела на часы и объявила:       — Если успеем, то сможем на обратном пути заскочить к ней.       — Там Килгрейв.       —Отлично, — будничным тоном заявила Джеррин. — Тебя подкинуть или сама доберешься?