Без рецепта

Мир был мучительно ярок и светел сквозь пелену застилавших глаза слез, и через сжимавший горло спазм он прошептал: - Я ухожу в чертоги моих предков... Если бы наш брат ценил дом больше золота, мир был бы лучшим местом... - Прекрати, Торин, это аллергия, а не Азог! - Лучше бы Азог, - простонал Король под Горой и оглушительно чихнул. Бильбо вздохнул. В самом деле, лучше бы Азог. С ним хоть ясно было б, чего делать... Началось все это минувшим утром. Накануне от послеобеденного блаженства с изюмовыми кексами и чашкой отменного чайку его отвлек стук в дверь, за которой обнаружился весьма неожиданный гость. Седины в волосах у Торина прибавилось, и роскоши в одежде тоже, но еще прибавилось покоя и света в его лице, и хоть, конечно же, позже Бильбо подробно расспросил его о делах в Эреборском королевстве, он с порога уже узнал самое главное - все было хорошо. А потом стало плохо. Они допоздна засиделись за разговором, чуть не на рассвете разошлись подремать, и хозяин проснулся свежим и отдохнувшим, а гость - красноглазым и еле дышащим лохматым чудищем, чихающим чаще, чем тикают часы. Бильбо вытер все полки, шкафчики, подоконники и столы, навел такую чистоту, что есть можно б было прямо с пола, окна в комнатах все закрыл мокрым полотном и с кровью отнял от сердца клумбу с люпинами, которую Торин заклеймил как источник всех его страданий. Люпины были сказочной красоты: высокие, пышные, душистые. Даже старина Хэмфаст головой качал восхищенно: и как это вы, мол, мастер Бильбо, диво такое вырастили. Во всем Хоббитоне только у Лобелии они были выше и пышнее, и к тому же до обидного красивого синего цвета, но Бильбо не сомневался: еще денек-другой - и его клумба переплюнет дело Саквилль-Бэггинсовых рук. А получилось так, что Лобелия выйдет из битвы этой победительницей… Но чего не сделаешь для друга. Друг этот взирал на мир красными глазами над мокрой повязкой поперек носа и рта и пил воду, чтобы, как Бильбо назвал это, сделать влажную уборку внутри и снаружи. В тысячный раз чихнув, Торин взял у Бильбо очередную чашку. - И это все? - хмуро спросил он. - У вас здесь водой от всего лечатся? - Да, - сердито откликнулся Бильбо. - От излишней ворчливости кипяток изрядно помогает. Мрачно посмотрев на него, Торин захлюпал своей водой. Сварливый, недовольный всем и вся больной весь день не давал Бильбо ни минуты покоя, и в конце концов тот заснул прямо в кресле, куда присел на секундочку на обратном пути из спальни в кухню за очередной порцией воды. Приснился ему чудесный его сад, полный запахами роз и настурции, мальвы и львиного зева, душистого табака и призовых люпинов, и среди них расхаживала с чайной чашкой Лобелия, мешала чай его серебряными ложками и торжествующе улыбалась. Проснувшись, Бильбо обнаружил, что давным-давно уже настало утро: солнце так и сияло за круглыми окошками, и откуда-то с улицы доносились бодрые соседские голоса. Зевая, потягиваясь и готовясь к худшему, он направился проведать своего больного. Однако в спальне его не оказалось. Бильбо обошел весь дом, но Торин так и не сыскался. Бильбо уже решил, что тот уехал не прощаясь, спасаться от аллергии своей за пределами Шира, когда из-за окна гостевой комнаты до него донесся знакомый голос: - Мастер Бэггинс! Бильбо выглянул в окно и обалдел. Его люпины, густые и душистые облака шелковых лепестков, были на своем месте, как будто он не состриг их вчера. Рядом с чудом воскресшей клумбой стоял чудом излечившийся Торин, уже не красноглазый и с лютой злостью вытирающий мокрый нос, а здоровый и даже улыбающийся. - Возвращаю долг, - сказал он, отряхивая землю с ладоней. Недоумевающий Бильбо вновь посмотрел на цветы: пушистые, высокие, до обидного красивого синего цвета... И расхохотался.