Воспитательные цели

      После недолгой, но насыщенной игры, в которой Рёта пытался уверить Куроко, что видел человечка Лего размером с дом Тецуи, во что фантом упорно не верил и лишь смеялся, а блондин повторял, что не врёт, что мама купит ему его, и Куроко возьмет свои слова обратно, чем смешил няня лишь больше. Тецуя уже снова хотел есть, потому стал предлагать Кисе идти на кухню и приступать с ним к готовке ужина. Ведь чаще всего он давал малышу мешать салат, если тот оставался с ним на ужин, да и мальчик любил этим заниматься, вот находил Рёта в размешивание помидоров и огурцов что-то манящее. Нянь пытался поймать непоседу, но тот ловко от него уворачивался. В конце концов, малыш наступил на коварную детальку и взвизгнув, недолго поругал конструктор, а заодно и голубоглазого, на что Тецуя холодно ответил ему «Сам виноват, не надо было разбрасывать по всей комнате». Всё-таки согласился идти готовить. Снова выполняю процедуру мыться рук, как и днём, неугомонное дитё уже как ни в чем не бывало, спешил на кухню, снося на своем пути всё, что не приколочено или не приклеено, чего оказалось достаточно для крика «Осторожнее!» - сорвавшегося с бледных губ фантома, его чуть Кондратий не хватил, когда пошатнулся пьедестал с дорогущей китайской вазой, передающейся в его семье по наследству. Ещё бы чуть-чуть, и случилось бы самое страшное. Тецуя бы перекрестился, будь христианином, но вообще так-то слабо верил в Бога, считал, что всё можно объяснить наукой, и наверное, в этом вопросе был прав. — Ох, трагедия ходячая, — причитал парень, слабо шлепнув кареглазого, по пятой точке, но скорее не пытаясь сделать больно, а просто шутливо подгоняя к кухонной тумбе, к которой уже подставил табуреточку, а то ведь милюзга не достает. — Бе-бе-бе, — весело отозвался Кисе, передразнивая, и спеша занять своё место, теперь ожидая указаний его шеф-повора.       Готовить Тецуя решил рис с курицей, достаточно элементарное блюдо, ну, а мальчику поручил мешать салат, как всегда в общем-то. Мило общаясь, они вдвоем быстро всё приготовили, оставалось только чуть-чуть подождать, пока рис с курицей сварятся, всё-таки в готовке нужно не только умение, но и терпение. В данном случае, аж полчаса терпеть. Конечно же, Кисе не может спокойно сидеть, он уговаривает няня поиграть с ним в прятки и бежит из кухни куда-нибудь, где можно притаиться, а фантом считает до пяти явно замученным голосом, а после не спеша идет искать бестие. Догадаться, что Рёта спрятался под его кроватью нетрудно. Да, нянь не позволяет без спросу посещать его спальню, ну чтобы Кисе, да слушал его?! Пф, никогда! Фантом мог бы сразу пойти к приоткрытой двери, но решил погулять еще, спрашивая «Кисе кун, где ты?», хоть и прекрасно знал, где тот прячется. Куроко просто хотел, что бы найдя блондинчика, тот радостно восклицал, мол «Вот, как я спрятался! Тебе и не найти меня было!»       Несмотря на свои попытки быть строгим, он все такой же мягкотелый, во всем поддается этому неугомонному мальчишке, и что только заставляет прогибаться под избалованным ребенком? Надо же наоборот ему противостоять, не давать всё, что он хочет, но вот на словах легко, когда же в жизни не возможно не дать чего-либо малышу, который настолько мил, что даже заводит своей милой мордашкой, как бы пошло то ни было. Тихое хихиканье Рёты заставляет няня отогнать от себя непотребные мысли и всё же пойти в свою комнату, еще недолго поискать малыша за шторами, а после заглянуть под кровать и наигранно удивиться. — Вау! Круто, Рёта, и как ты только так прячешься? Мне тебя и не найти было, я уж думал сдаваться. — Ха-ха-ха! Вот ты так не умеешь прятаться! Спорим, я тебя за минуту найду! — картавит блондин, подбегая к парню и упираясь ручками ему в бок, после чего поднимая голову и счастливо улыбаясь. Какой же он радостный, такой веселый рядом с Тецуей, наверное, даже с родными он не так веселится, как с каким-то неопытным парнем, который в свои восемнадцать решил приглядывать за очень непростым мальчиком, которому то лишь 5 годков, а он уже смышлен и хитер не по годам. Конечно же, Куроко с ним трудно, но фантом не привык отступать перед трудностями, и не с таким встречался, к тому же полученные навыки точно пригодятся в будущем, когда-то он, как и старший Кисе станет отцом и тоже будет воспитывать своё «солнышко», и всё-таки он хочет воспитывать его самостоятельно, а не поручать какому-то молоденькому парню. — Я считаю до пяти, не могу до десяти! — подбадривающе кричит блондин, закрывая ладошками глаза, а голубоглазый спешит, создавая побольше шума, спрятаться в ванной, даже не закрыв за собою дверь, чтобы мальчик поскорее его нашел и снова так искренне улыбался, держась ручонками за края его футболки, хватая за бока, или просто обнимая. Он такой теплый, а пальчики то какие, мягкие и просто горячие. Нет, педофилистических наклонностей Тецуя за собою не наблюдал, но непоседу и вправду полюбил, как родного ребенка. — Я иду искать! — звонкий голосок оповещает, что считать Рёта закончил и уже выдвигается. По явным уликам юный следопыт, прибежал в ванную и схватил Куроко за ногу, с криками «Попался!» — Ох, ты нашел меня, малыш, и вправду от тебя не спрятаться, — не менее радостный нянь, поднимает ребенка на руки, недолго потискав, ставит на пол, и теперь считает сам. Через раз пять фантому просто надоедает, и очередной раз находя мальчика, он несет его кухню, просто потому, что ему охота спокойно посидеть оставшиеся пятнадцать минут до готовности ужина. — Ну-у-у! Давай еще поиграем! Мы же только по три раза спрятались, — конечно же, бестие стало капризничать, ныть, в попытках вырваться из объятий парня, при том, заехав ладонью ему по лицу, Куроко даже стал хмуриться, хватая руки мальчика. Неприятно, когда тебе в рожу кулаками бьют! Вот совсем неприятно, даже если ты конченый мазохист, кем фантом тем более не является. — Да, Рёта, успокойся, дай отдохнуть то. — Не-ет! Я хочу играть! Давай играть! — он уже не просто просит, наглец уже требует, будто бы Курококо ему аниматор какой-нибудь и должен его развлекать. Тецуя отпускает мальчика на пол и потирает щеку, но которой ему досталось детскими, но всё же ощутимыми кулачками. — Я сказал, что сейчас я устал и играть, не намерен. Хочешь порисовать? — голос Тецуи стал жестче и увереннее, надо же поставить кареглазого на место, а то совсем страх потеряет и сядет на шею, что он и пытается сделать, издавая какой-то непонятный, но точно означающий крайнюю степень недовольства, звук и топая ногами по полу, чем явно не сильно впечатляет Куроко. Парень не из тех людей, которые будут бурно реагировать на чьи-либо выходки, в том числе и такие. Он считает, что людей, в особенности детей успокаивать не надо, ведь они именно того и ждут, так и жаждут, что бы по головке погладили и спросили: «А не хочет ли моё чудо конфетку?» Тецуя считает это низким: игра на чувствах слабохарактерных людей нечестно, даже если это делает еще не понимающий того ребенок. - Прекрати, Рёта. Я не буду повторять сто раз, — такой спокойный и невозмутимый он лишь бесит мальчишку, блондин затыкает уши, и закрыв глаза, вопит. — Я ничего не слышу! Я ничего не слышу! Не слышу! Бе-бе-бе! Боже, какой же он надменный, заставляет даже само спокойствие - Куроко злиться. — Что за несносное дитя, — обреченно вздыхает фантом, после чего хватает расшумевшегося Рёту за руку и тянет на себя, заставляя того посмотреть ему в глаза. — Я что-то непонятно объясняю? Успокойся, пожалуйста, — он уже явно раздражен, да и сжимает запястье мальчика достаточно сильно, что бы тот перехватил его руку и пытался высвободиться. Зато блондин замолк и теперь делает вид пострадавшего. — Я хочу играть! Отпусти меня, — пухлые губы дрожат, в уголках глаз скапливаются слезинки, которые вот-вот и покатятся по щекам Кисе. Секунда, и в истерике блондин машет свободной рукой, в конце концов, высвобождая запястье и теперь уже тупо стоя перед нянем и плача.       Куроко находится в секундном замешательстве, когда же понимает, что произошло, то замученно вздыхает, трет переносицу и указывает указательным пальцем на дверь, тем самым призывая малыша покинуть кухню и реветь где-нибудь в другом месте, что тот не понимает с первого раза, заставляя Тецую сказать свой приказ в голос. — Вон, Кисе кун, выйди немедленно из кухни и пока не успокоишься не приходи.       Он должен был бы накричать на Рёту, но не стал. Парень считает, что повышение голоса: слабость, то есть, накричав на мальчика, он показал бы лишь свою беспомощность, что он даже с ребенком не в силах управиться. Так что Куроко считал, что сделал всё правильно. Всё же, так странно, что несколько минут назад кареглазый смеялся, а сейчас уже ревет в коридоре, при том так громко, будто бы специально хочет привлечь внимание. Его вопли лишь больше бесят, и нянь спешит выпить пустырника, что бы успокоиться. Ох, а ведь еще даже первый день не закончился… Что же будет дальше ему и представить страшно, как бы не сорваться. Даже нервы невозмутимого Куроко не резиновые, он такой же человек, как все, и долго в себе копить злость не сможет, в конце концов, он ее выместит, как бы только не на мальчишке… Так ведь можно будет и работы лишиться. Нет, нет, на Кисе ни в коем случае сорваться нельзя. Это будет равносильно самоубийству. Пилить ветку, на которой он сидит, фантом не намерен.       Кажется, Рёта выдохся, он уже просто не может плакать, лишь шмыгает носом и изредка всхлипывает, но вот возвращаться на кухню, видимо, еще побаивается. Разозлить Куроко… Это надо было постараться, а он смог заставит его выгнать себя из комнаты за этот день. И выходка во время обеда, и разбитая чашка… да и сейчас. Кисе становится стыдно, хоть чаще всего он не стыдится своего поведения.       Голубоглазый решает помириться с малышом, который так долго плакал, да и до сих пор стоит под дверью, не решаясь войти. Тецуя тихо выходит из кухни к мальчику и как можно более мило улыбается, что бы точно не напугать малыша. — Курокочи, прости меня, я так не буду, — снова это детское «не буду», теплые объятия еще дрожащего Рёты, приятно чувствовать, как он содрогается всем телом, когда вновь всхлипывает, какие у него горячие щечки, хоть они и влажные, но всё равно это нисколечко не мерзко. Раньше Тецуя думал, что маленькие дети: кричащие, сопливые, вонючие и всегда грязные уродцы. Частично он был прав, но в основном ошибался. Рёта никогда не вызывал у него отвращения, даже когда он был совсем маленьким и носил памперсы. Да, он знает его еще тогда! Чуть ли не с самого раннего детства. — И ты меня прости, Кисе кун, давай поиграем во что-нибудь спокойное? Хорошо? — найти компромисс - лучший выход из такой ситуации. Не так ли? Куроко нежно гладит блондинистое чудо по голове, тем самым успокаивая, он изредка целует мальчика в макушку, и в конце концов поднимает его на ручки и несет в гостиную. Усадив Рёту на диван, Тецуя заворачивает его в плед, уходит на кухню, где уже пищит таймер, оповещая о готовности блюда, а возвращается с небольшой мисочкой. — Давай покушаем, милый, — нянь обнимает одной рукой теплый комок, а другой уже черпает риса с кусочками курятины и дует, чтобы Кисе не обжёгся. — А-ам, — тихо произносит Тецуя, показательно открывая рот. Мальчик же повторяет за ним и получает в рот ложку риса, быстро пережевывает, вскоре уже ожидая следующую порцию. Как же круто, что провинившийся Рёта будет есть что угодно, что бы не получить вдвойне, а то сейчас бы фантом не смог так спокойно кормить блондина рисом, который тот ест очень редко. Да и к тому же поревев, он еще и уснет быстрее, не будет мучать со сказками. Иногда, когда малыш оставался у няня на ночь, Куроко приходилось сидеть, наверное, час, придумывая бредовую сказку, а то ведь не будет спать эта мелочь.       Кормежка Рёты закончилась быстро просто потому, что мальчик отключался у няня на руках. Ух, сегодня был насыщенный день, я него есть причины так быстро засыпать, поплакав. Тецуя даже не докормил блондина, как тот мирно засопел, и парню пришлось разворачивать это чудо и пытаться переодеть в пижаму, что вышло так себе, ведь, в конце концов, он его разбудил, теперь сонная тетеря вертел головой, пытаясь понять, почему с него стягивают штаны, задавая глупые вопросы, да и по несколько раз, что немного напрягало. Всё-таки после недолгих мучений, соня был в пижаме с милыми уточками и сонно тер глазки, пока фантом перестилал белье в своей комнате, что бы ребенку спать на чистом, а не на том же, на чем спал взрослый мужчина. Придется ночевать три дня на диване, но Тецую это не колышет, не большая трагедия вместо мягкой кроватки старый диван, да неудобно, но потерпеть можно, как говорится, детям лучшее. Нянь приносит мальчика в спальню и укладывает в кровать, аккуратно накрывая одеялом и спеша удалиться, что бы лишний раз не колышить мальчика.       Ну вот. Теперь хотя бы спокойствие, можно позаниматься. Несмотря на работу, Куроко еще и учится, просто заочно. Необязательно же сидеть на лекциях, можно проходить все дома, а приходить лишь сдавать важные работы и экзамены. А так ты и время экономишь, и можешь заниматься, когда тебе угодно, да и на работу можно устроиться, ведь на стипендиях много не наживешь. Они слишком малы для нормально жизни. Сонный, но довольный тем, что маленький дьявол спит, Тецуя убирает тарелку, берёт ноутбук и лениво разваливаясь на диване, уже листая странички интернета с темой, которую сейчас по идее должны проходить студенты. Это изнурительное, но нужное занятие, не работать же всю жизнь нянькой. А ведь на этой профессии он еще с пятнадцати лет, да, так рано начал работать. Он успевал и в учебе, и в спорте, и работал нянькой этому малышу.       Время тянулось мучительно долго, досидев же примерно до одиннадцати, фантом уснул с ноутбуком в руках, но долго не проспал, проснулся от того, что кто-то дергал его за рукав и тихо шмыгал носом. — Корокочи, — послышался детский голосок. Такой тихий, но на высоких тонах. Опять плачет? Да что за! Куроко неохотно открывает глаза, чувствуя себя воскресшим из мертвых и пытается как можно нежнее спросить. — Ты чего не спишь? Случилось что-то? — Да, — выдавливает из себя Рёта, после плача навзрыд и лишь крепче сжимая несчастный рукав фантома. Тяжело вздохнув замученный нянь, отодвигает компьютер, берет малыша на руки и усадив себе на колени пытается просто успокоить, уже потом выясняя причину. Оказывается, в комнате кто-то есть, кто-то грохнул чем-то тяжелым по полу, от чего мальчик проснулся и побежал за помощью. Понимая, что это ни кто-то, а просто коробка упала со шкафа, Тецуя несет Кисе обратно в комнату. Так и оказывается. На полу лежит большая черная коробка, в которой фантом хранит кроссовки. Да уж… не надо было ее ставить на самый край, не мудрено, что рано или поздно она бы свалилась.       Убрав эту злосчастную коробку нянь укладывает мальчика в кровать, целует того в лоб и уже было хочет уйти, но ребенок просит его остаться спать с ним, так как ему страшно, и мягкосердечный Тецуя просто не может тому отказать. Это заплаканное личико с румяными щеками, которое так усердно вытирают маленькие ладошки, а все это еще и мило обернуто в пижаму с утятами. Это настолько мило, что хочется затискать до смерти эту прелесть. Сдерживая свой порыв нежности, Куроко садится на краешек кровати, а Рёта спешит сжать его ладонь. Наверное, так малыш чувствует себя спокойнее, он и засыпает быстро, фантом же целует его еще соленые от слез ладошки, все еще шепча успокаивающие слова, и только убедившись, что мальчик точно спит, нянь умудряется как-то выскользнуть из комнаты и вернуться в гостиную. Вряд ли мать Кисе будет в восторге, узнав, что с ее ребенком спал какой-то мужчина. Уж точно не так подумает о Тецуе. Вобщем ночка была достаточно веселой, если учесть, что потом Кисе еще несколько раз будил няня, настойчиво прося его спать вместе, потому что малыш боится приведений и монстра под кроватью, на что Куроко отвечал категорическим отказом… Эх, уж лучше бы согласился, не пришлось бы вставать пять раз и успокаивать милюзгу. А утро оказалось еще веселее ночи! Рёта вскочил в часов семь, утра и стал будить бедного фантома, который так и не смог нормально выспаться. Хорошее начало, день обещает быть насыщенным, раз блондин вбегает в комнату с криками. «Вставай, Курокочи, уже солнышко встало, а ты еще нет!» Действительно… Как так то? Походу с этой занозой лучше вообще не ложиться.