Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Первый день простуды Среда, 18ое декабря 2019 Лев

Лев часто приходил на работу слишком рано, а ещё как-то раз остался здесь ночевать, поэтому помнил, что Яку-сан делал по утрам, открывая ресторан. Нужно было спуститься вниз, включить в зале и на кухне электричество, проверить кассу и кофе-машину. Впустить повара или одну из помощниц на кухне и помочь притащить им из морозильника что-нибудь, если попросят. К десяти дождаться официантов и открыть двери для посетителей. После этого всего Яку-сан обычно отвечал на телефонные звонки о завозе еды и прочих нужных штук, а так же принимал заказы о доставке. Последнее иногда делали официанты или даже сам Лев в отсутствие Яку-сана, когда тот отлучался. Например, овощи для кухни он привозил по понедельникам на своём мини-фургончике сам. Да и по другим причинам ресторан не так уж редко оставался без присмотра своего молодого хозяина, и поэтому Лев был уверен, что все ребята сегодня спокойно справятся. Среда была коротким рабочим днём, с одной сменой до пяти. И всё равно Лев позвонил повару, чья смена была сегодня. Кубо-сан сказал, что всё будет нормально, что Лев все утренние дела правильно помнит, обещал приехать пораньше и вызвонить кассиршу Рей, обычно работавшую только в обеденные часы во время наплыва школьников, только напомнил ещё, что сегодня до двенадцати обещали привезти рыбку и её нужно будет разгрузить. И подсказал найти у Яку-сана телефон его терапевта. Лев всё-таки для начала молнией сбегал в душ, а потом спросил сонного, но не спящего Яку-сана, не помешает ли он ему феном. Яку-сан на это почему-то спросил, завтракал ли Лев. — Ну... нет... — растерялся тот. — Но я не голодный!! А вы? — спохватился Лев, подумав, что семпай хочет есть. Яку-сан пробормотал в ответ что-то отрицательное и закашлялся, а потом вновь затих. Лев почувствовал, как чужие пальцы царапнули его коленку. Яку-сан снова почему-то искал его руку. Но если прошлый раз можно было списать на случайность или даже на бред от простуды, то теперь Лев не знал, что думать. Пальцы его ухватили маленькую ладонь семпая, и тот, словно успокоенный этим, опять провалился в сон. Яку-сан не занимался больше спортом, но слажен был ладно и оставался крепким. Со школьных лет перерос отметку в сто семьдесят и маленьким его назвать было нельзя. И всё же в руках крупного Льва его запястье выглядело тонким и аккуратным. Лев залюбовался на минутку. Он наклонился совсем низко, чуть приподнял ладонь Яку-сана и поцеловал его пальцы. Тот не отреагировал, спал. Осторожно, как и в прошлый раз, Лев вернул его руку под одеяло и поднялся. Он не мог понять, почему Яку-сан к нему тянулся, но и отказать себе и не касаться его он не мог. Ему вообще очень хотелось обнять своего маленького семпая и прижать к себе, чтобы у него всё прошло и он больше не болел. За это можно было бы огрести по почкам, но Лев бы не возразил. С волос капнуло. Голова у него мёрзла: в квартире у Яку-сана было холодно. Обогреватель имелся, стоял в соседней комнате у телевизора, но, скорее всего, не работал. Лев не рискнул проверять, потому что розетка, рядом с которой была оставлена вилка его провода, наполовину торчала из стены. Наверное, тут что-то было сломано. Для фена он нашёл себе другую, в коридоре у зеркала. Хотелось есть, но без спросу лезть в хозяйский холодильник Лев не стал. Оделся и направился в аптеку на углу. Он каждое утро покупал там пакетик мармеладных мишек-витаминок и аптекарша желала ему хорошего дня. В два часа она обязательно обедала у Яку-сана в ресторане. Теперь она была удивлена вторым появлением высокого курьера. Он смущённо пояснил, что его шеф простудился и дома у него нет ничего от простуды. Совсем ничего. Из аптеки Лев вышел с ворохом самых лучших лекарств, градусником, подарочной пачкой салфеток и ещё одним наставлением обратиться к врачу, чтобы тот выписал правильные антибиотики. И вторым пакетиком мишек. И почему не делают котиков?.. За лекарства Яку-сан слабо поблагодарил, градусник сунул слабыми пальцами почему-то подмышку, а не в рот, а про терапевта проворчал что-то недовольное. Льва это смущало. Он хотел было снова завести разговор о помощи от близких, ведь у Яку-сана были не только дядя, тётя и сестра. Ему вечно названивал Куроо-сан, и Яку-сану приходилось отставлять дела на Рей, когда тот вдруг мог выкроить часик и забежать в ресторан повидаться. С ним постоянно виделись и перезванивались бывшие однокашники и старые знакомые, с которыми он смог восстановить отношения после своих вспышек гнева, когда разругался со всеми после травмы. К Яку-сану заезжал молчаливый Фукунага-сан и они загадочно пропадали на пару часов из ресторана. Яку-сан постоянно передавал кому-то подарки, а ему вечно передавали приветы и приносили ворох открыток и ответных презентов. Он был не один. Лев хотел напомнить об этом всём, но не посмел. Вероятно, он где-то ошибался. С момента, когда Яку-сану пришлось перевернуть всю жизнь и вычеркнуть из сердца волейбол, прошло всего четыре года, из которых первый он учился ходить, а потом долго мирился со всеми, кого прогонял, будто их жалость и пожелания держаться и выздоравливать приносили ему ещё большую боль. Наверное, бесследно это всё не прошло. Хайба не был ему близким другом для задушевных бесед, он попросту не знал. — Но вы же не поправитесь на одних порошках и сбитой температуре, Яку-сан, — попытался спорить Лев. Яку-сан оказался капризным больным. Сейчас он больше не тянул к нему руки, сжимал пальцами плед и смотрел на Льва как-то непонятно. Грустно и как будто жалея о чём-то. Раз его не удерживали, Лев снова отошёл: уложил пакетики порошка на кухонном столе, а остальное на небольшой поднос, и вместе со стаканом воды отнёс это к Яку-сану в спальню. Больной снова уснул (скорее, вырубился) и совсем не отреагировал на изъятие градусника. Лев даже дышать перестал, стараясь удержаться от необдуманных действий. Сейчас ему казалось странным так остро реагировать на подобие близости, не пятнадцать лет же. Наверное, сказывалось непонятное поведение Яку-сана и почти бессонная ночь. Лев вышел посмотреть цифры на градуснике в большую комнату — в спальне включать свет он не решился, чтобы не беспокоить Яку-сана. Но его всё-таки пришлось разбудить, чтобы тот выпил жаропонижающую таблетку. Мишек на подносе Яку-сан проигнорировал, таблетку выпил и уткнулся лицом помогшему ему сесть Льву в грудь. Это было неожиданно и очень приятно. И конечно же, захотелось хотя бы поцеловать его в макушку. Заразиться Лев почему-то совершенно не боялся. — Я сейчас встану, — пробормотал Яку-сан, остановив кохая от необдуманного действия. — Какое "встану", Яку-сан! — отозвался Лев. — У вас сил совсем нет. Лучше отдыхайте. Сегодня короткий день, вам не о чем волноваться, мы справимся без вас. Яку-сан вздохнул. Может быть, болело горло и спорить он не мог. — Всё будет в порядке. Кубо-сан сказал, под его ответственность, — Лев улыбнулся, хотя Яку-сан не мог видеть его лицо. Семпай шевельнулся, отодвинулся, желая лечь. Лев разочарованно убрал руку, больше не нужно было придерживать Яку-сана, чтобы тот сидел. А ведь это почти напоминало объятья. Зато бывший либеро снова зацепился пальцами за его руку, когда Лев поправил ему одеяло. Лев вспыхнул, а Яку-сан улыбнулся, закрывая глаза. Он не мог заметить, в комнате был полумрак, но Льву всё равно стало чуточку не по себе. Ну что это всё могло означать? На самом деле он боялся признаваться. Был вариант, что после такого Яку-сан не захочет с ним знаться. А терять его Лев не хотел. Оставалось довольствоваться мелочами и чувствовать себя довольно жалким, когда всё его существо протестовало против такого унижения. Понять, есть ли у него хоть капля шанса, он с марта так и не смог. — Обещаешь, — прервал семпай его мысли. Лев торопливо кивнул, а затем сообразил, что Яку-сан с закрытыми глазами его не видит, и ответил: — Ко-конечно!! Яку-сан снова улыбнулся и Лев не выдержал, уткнулся лицом в его ладони, лежащие поверх одеяла. — Выздоравливайте, пожалуйста, — выдохнул блондин. — Уйди, сам простынешь, — сердито шепнул в ответ Яку-сан и закашлялся. Расслабил пальцы, отпустив его ладонь. Лев с сожалением убрал руки и поднялся. Открытие ресторана прошло спокойно. Заказы на доставку начались не сразу, а рыбку привезли совсем рано, поэтому Лев успел помочь принять завоз и даже расписался в получении. После чего снова сбегал на второй этаж проверить, не нужно ли чего Яку-сану. Тот спал. По велению Кубо-сана Лев нашёл в его бумажнике визитку врача и вызвал на дом. У терапевтки как раз был день работы на выезд, она пообещала быть к двенадцати часам. К половине двенадцатого Лев успел развести несколько заказов и ещё пару раз побывать у Яку-сана, который так и спал. Но перед приходом терапевтки его пришлось разбудить. — Какой терапевт, где ты его взял? — отмахнулся Яку-сан. — Ирука-сан! Она сказала, что прекрасно вас помнит и вашу травму тоже. Давайте, поднимайтесь, можете? Она скоро придёт, — поторопил семпая Лев. Яку-сан на упоминание травмы поморщился, а Лев вдруг подумал, а не боится ли его шеф врачей? Тот попытался встать, но даже приподняться у него не вышло. — Зачем вообще вставать? — спросил он, закрывая глаза. — Она попросила, чтоб вы сидели или лежали повыше. На диване или кровати. У неё коленка болит и она не сможет присесть у футона на пол, чтобы вас осмотреть, — грустно пояснил Лев. Яку-сан нахмурился. Тогда Лев просто просунул руки ему под спину и коленки, собираясь поднять и отнести в соседнюю комнату прямо вместе с одеялом. — Ты!!! — сонливость с Яку-сана сразу сошла и он ухватился за плечо наглого кохая. — Можете не держаться, я не уроню, — "успокоил" его Лев и поднялся со своей ношей. Семпай наоборот только крепче вцепился в его правое плечо одной рукой и в воротник пальцами другой руки. И откуда только силы взялись? Он сжался весь и Льву даже сделалось неловко. Ну что тут такого?.. Четыре шага ведь всего. Опустив его на диван, Лев, наконец, встретился с ним взглядом. Яку-сан не отпускал его воротник и очень зло смотрел на него. — Никогда больше не смей этого делать, — процедил он сквозь зубы. Лев вздрогнул. Очень может быть, что он не за то принял попытки Яку-сана удержать его за руку, но уж такой злости он точно не заслужил сейчас! И Яку-сан, заметив его испуг, сам смутился, ослабил хватку, опустил глаза. — Ты не знаешь, но... Я всё время должен об этом думать. От такого может снова заболеть нога. Мне бы этого не хотелось сейчас, — пояснил семпай свою реакцию, словно извиняясь. — Напугали, — выдохнул Лев, ткнувшись своим лбом в его горячий висок. Может быть, это было слишком. Может быть, Лев всё ещё не должен был надеяться. Но Яку-сан не отпрянул и воротник всё ещё не отпустил. Льву приходилось так и держать свою левую руку под его спиной. — Извини, — робко произнёс Яку-сан. Лев тут же поднял на него взгляд. Это был едва ли не первый раз, когда Яку-сан извинялся перед бестолковым кохаем. В глазах у него стояли слёзы. Он всё-таки отцепился от Льва и вытер их, пробормотав: — Задвинь, пожалуйста, штору. Это от света глазам больно. — Ага, — кивнул Лев. Высвободил из-под его спины руку и только тогда Яку-сан убрал свою ладонь с его плеча. Слёз больше не было, и Лев не знал, верить семпаю или нет. Он помедлил ещё секундочку и встал. Штора оказалась плотной, Лев понадеялся, что она и спинка дивана укроют Яку-сана от холодка, ведь от окна отчётливо дуло. Он принёс из спальни подушку, укрыл простывшего шефа одеялом. Поставил рядом лекарства. Подушку Яку-сан устроил себе за спиной сам, пока Лев придвигал поближе журнальный столик, откуда снял стопку журналов, пульт и какую-то коробочку. Яку-сан попросил оставить её на столике. — А что там? — полюбопытствовал Лев и тут же прикусил себе язык. Не его дело ведь. — Обезбол, — шепнул Яку-сан и устало откинулся на подушке. Напоминать семпаю о травме было очередным табу наряду с шутками о разнице в росте. И если после безобидных подколов от него можно было получить тычок под рёбра и мирно разойтись по своим делам, то от напоминания о больной ноге Яку-сан мрачнел и у него надолго могло испортиться настроение. Сейчас он закашлялся, а обида, кажется, не грозила. Лев наклонился над ним поправить сползший плед. Неловкость потихоньку улетучилась. — Ай, это ещё что тут? — Яку-сан поправлял задравшиеся к локтям рукава и задел что-то у себя на левом предплечье. Лев удивлённо разглядел там кровь. — Это я вас поцарапал? Разве? — испугался он. — Тц... Нет. — Яку-сан снова прокашлялся и продолжил: — Это утром.. я вспомнил теперь. Вывозил мусор и поцарапался. Там ручки неудобные. Он хотел было слизнуть капельку крови с ногтей, но Лев остановил его руку. Потом расстегнул свою сумку, всё ещё стоявшую возле дивана, и достал оттуда обеззараживающий спрей и салфетку. — Боже, Лев, это всего лишь царапина!.. — От мусорного бака, — отозвался кохай, вытирая тонкую красную полосочку почти у локтя. Яку-сан не отнимал рук. Лев закончил и налепил на больное место пластырь с какими-то звёздочками или пчёлками. — Ну что ещё за детский сад? — в очередной раз закашлялся семпай. — Яку-сан, чего вы такой серьёзный? — скорчил рожицу Лев и потянулся поправить ему сбившийся халат и укрыть уже наконец этого маленького капризного больного тёплым одеялом до самого горла. Не вышло. Лев, наконец, разглядел располагающуюся на груди надпись на его пижаме, и хрюкнул от смеха, уткнувшись семпаю в ладони и живот. Яку-сан с досадой потянул его за ухо: — Ну и чего ты ржёшь? Это сестра подарила!! — Кто ж ещё! Очень на неё похоже, — весело отозвался Лев. Надпись кругленькими английскими буквами гласила: Я люблю свою сестру! — Ты с ней общался-то раза три! — беззлобно огрызнулся Яку-сан, закрывая надпись халатом. Лев, всё ещё улыбаясь, укрыл его одеялом и поправил: — Вообще-то, больше двадцати точно. Ещё когда в Некоме учились и у вас уроки делали всем клубом. Фыркнув, Яку-сан опять потянулся мучить его ухо, но затем передумал и опустил руку на его плечо. Снова они оказались так близко. Лев вздохнул и замер, встретившись взглядом с ним. Яку-сан чуть повернул лицо к нему и Лев сам не понял, по какой инерции вдруг наклонился к нему. Яку-сан коротко заглянул в его глаза, опустил взгляд на его губы и совсем закрыл глаза, придвинувшись на последние несколько миллиметров. Губы у него были сухие и он сам первый поцеловал Льва. Устоять, не ответить или думать хоть о чём-то тот уже не мог. Прижал Яку-сана к себе вместе с одеялом, а тот обнял руками его шею. После долгого, первого их и потому такого чудесного поцелуя, Яку-сан оторвался от губ Льва и отвернулся в сторону: — Что же я делаю.. Ты же заразишься теперь...