Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Третий день простуды Пятница, 20ое декабря 2019 Лев

В шесть утра кошмарил уже Лев, не услышал будильника, и Яку-сану пришлось его растолкать. Он раскашлялся, а Лев, не поняв спросонья, помог ему поскорее подняться с постели. Яку-сан закрылся в ванной, а Лев, наконец, услышал звонок в телефоне. Сообразил — время! — и рванул вниз. Вывозить дурацкие мусорные ящики. Парни с мусоровоза в очередной раз странно на него посмотрели и ничего не сказали. Лев вернулся в тепло, вымыл внизу руки, зачем-то прислушался: если Яку-сан ещё кашлял там наверху в ванной, то здесь на первом этаже ничего не было слышно. Поднявшись в квартиру, он решил, что можно порадоваться. Звуки из ванной раздавались не самые приятные, но было ясно: простуда решила освободить Яку-сана от всего, что накопилось в легких за два дня. Это хорошо, только за кашель уж слишком жалко. Лев ещё немножко помаялся в ожидании и включил чайник. Задумчиво съел что-то из своего набора лекарств, чтобы не заразиться. Потом его осенило, что столько кашлять больно уже не только горлу, но и мышцам всего тела. Он присел перед телевизором. Там под ним в ящике всё ещё дожидались своего часа разогревающие мышцы и суставы гели. Яку-сан притих, умылся и вывалился из ванной без сил. Вцепился на кухне в чашку уже заваренного чая и с неодобрением уставился на выбор Льва. Тюбик мази с пчелиным ядом его вообще не обрадовал. — Он вонючий. — Ну я подумал, у вас спина уже болит, может быть. Ну в смысле, мышцы... от кашля... и-и-и... — Болит, — перебив объяснения, угрюмо согласился Яку-сан. — Но он вонючий. — Ну-у-у и ведь после него не будет болеть? — сделал к нему шажок Лев. — Ты не понимаешь, да? Яку-сан вздохнул. Выудил из кухонного ящика пару пакетов, выбрался из халата и стянул с себя пижаму, сдаваясь своей строгой сиделке. По его движениям сейчас было особенно заметно, что ему больно шевелиться. Вонючий было слишком мягким, совершенно не передающим реальности словом. Лев понял, что этот жуткий крем надо наносить ватой, нацепив на руку предоставленные пакеты на манер варежки, чтобы пальцы не впитали этой донельзя мерзкой вони. Яку-сан хмыкнул тихо, но с явным я-же-говорил в интонации. Мазать своего драгоценного шефа такой гадостью казалось теперь самой ужасной затеей, но отступать было некуда. Коснувшись светлой кожи, Лев порадовался, что резкий запах мази так его отвлекал. Потому что перед ним была голая спина Яку-сана, он о чём думал вообще, когда мазать его предлагал? Вот, наверное, и хорошо, что он не голыми пальцами его касается. Почему это он раньше такого не учёл? Яку-сан молча ждал окончания пытки, скрестив руки на столе и уложив на них голову. Лев, желая отвлечься от странного осознания, пожаловался ему на свой кошмар: всё в ресторане вдруг перестало работать, повара ни один, ни другой не могли приехать, помощницы их не отвечали на звонки, Хани с Банни взяли отпуск и внезапно оказались на Бали, Рей с Кайто тоже укатили в закат, а сам Лев в этом сне остался одним во всём виноватым сотрудником, на которого разозлённый Яку-сан обрушил лавину ругани. Особенно Льва огорчила новенькая кофеварка. Вот уж от неё он точно ожидал такого подлого упрямства. — И я был просто самый бесполезный на свете, знаете. И под конец ещё даже свет стал мигать. И вы такой "Ле-е-ев", ну как вы умеете так грозно, что сразу себе могилку выкопать хочется, — вздохнул он и закрутил колпачок ужасного тюбика. Тюбик хотелось выбросить в окно. — Я бы не стал на тебя ругаться, это же не от тебя всё зависит, свет и всё остальное, — недовольно пробормотал Яку-сан. Чем-то из своего рассказа Лев его смутил. Намазанный шеф же вывернул свою пижамную майку и теперь думал, как её надеть, чтоб она не приклеилась к спине. Лев предложил обернуться салфетками. В салфетках Яку-сан немного похрустывал, когда Лев завернул его в одеяло на диване. И ещё грелку ему за спину устроил. Всё казалось, что он старается недостаточно, но Яку-сан наоборот считал, что Лев слишком уж много на себя берёт. Протестовал, пытался укрыться сам, тянул Льва лечь рядом: — Сколько можно. Ну ты же опять не выспишься, у тебя синяки под глазами уже!! Лев жмурился и целовал его в висок. Принёс из кухни целых две бутылки кипятка, уложил опять ему в ноги. Яку-сан только руками развёл. — Может, ещё одну грелку купить, — сомневаясь, Лев всё-таки пристроился на диване рядом с Яку-саном, который тут же укрыл его своим одеялом и намертво вцепился руками. До второго будильника оставался час-полтора. Вторая грелка семпаю не понравилась. Он забормотал что-то о том, что он и так ему должен, и лекарства и работа и... — Яку-сан, вы мне всего этого дороже. Я же не ради денег, — остановил его Лев. — Я знаю.. Но с меня всё равно причитается, — шеф нахмурился. — Хорошо. Ровно два поцелуя, Яку-сан. В одну щёку и в другую, — нагло заявил Лев, почему-то всё ещё ожидая гнева шефа, как во сне. Смеясь, Яку-сан ткнулся лбом ему в плечо. Потом затих и приподнялся на локтях, чтоб осторожно подарить ему эти поцелуи. В одну щёку. И в другую. В тишине вышло почти торжественно, Лев счастливо заулыбался до ушей. — Ты как ребёнок радуешься, — Яку-сан улёгся обратно и натянул ему одеяло повыше. Лев довольно угукнул в ответ и прижался ближе, чтобы не свалиться с дивана во сне. Можно было свободно лечь на футоны в спальне, но после ночи с кошмарами им обоим не хотелось туда возвращаться. Сны у Льва были какие-то нескромные, но точно ничего вспомнить не получилось, он сразу отвлёкся, проснувшись, потому что Яку-сан чмокнул его в уголок губ. Возвращение в реальность снова отозвалось внутренним взрывом. К рутине дополнительной работы в ресторане он привык, а к поцелуям до сих пор нет. Яку-сан всё ещё молча лежал рядом с ним, слушал песню на телефоне, подобранную Львом для будильника. Лев осторожно потянулся, в шее хрустнуло, а спина отозвалась лёгкой болью. Всё это должно было пройти, поэтому Лев не обратил никакого внимания, сонно обнял Яку-сана под одеялом. И тот прижался к нему. Яку-сан молчал до самого окончания песни, но потом поднялся. Лев нехотя сполз с дивана. Пришлось размяться. Нет, больше он так спать не будет, слишком тесно. На глаза попался хвостик посередине нижней части дивана. Так он раскладывается! Яку-сан фыркнул, заметив удивление Льва, и скрылся в ванной. Курьер потянулся за свитером в рюкзаке и замер над ним на минутку, поймав себя на мысли о том, что ему ужасно хочется занять хотя бы одну полку в шкафу Яку-сана своими вещами. Но тот не предлагал, а Лев не посмел бы просить. Наверное, это была их последняя совместная ночёвка. Хотелось утешить себя: последняя на ближайшее время, ведь в будущем они снова смогут сладко спать вместе? Они же теперь... в отношениях. Ух и не нравилось Льву подобранное Кенмой-саном слово. Утешения самому себе сочинить не получилось, да ещё прибавились мысли о плате за квартиру на будущий месяц. За осточертевшие стены и крышу над головой противной какой-то хозяйке платить уже совсем не хотелось, но искать новое жильё — тоже. Куда ему деваться-то? — Будешь на завтрак омурайсу? — отвлёк его Яку-сан. Лев согласился, уже прекрасно зная, что в холодильнике у питавшегося в ресторанной кухне Яку-сана кроме яиц мало чего осталось. Как туда пирожные-то занесло? Пирожные Лев ел в среду. Казалось, что это было жутко давно. Но сейчас начиналась всего лишь пятница. Завтрак они готовили вместе и почти не разговаривали. Яку-сану явно понравилось отдыхать, он не вспоминал о ресторанных делах и о рабочих моментах вообще не заикался. Только раз выглянул в окно и велел быть осторожным на дорогах сегодня. Лев кивнул и передал ему лекарства и чашку травяного чая. Яку-сан прищурился и Лев покорно заварил себе такую же. Не такая уж и гадость, если её пить вместе, стоя у окна. В двенадцать Лев неожиданно был послан с доставкой в свой собственный кошачий питомник. Ну это явно Руна-чан соскучилась. За онигири она вполне могла спуститься на соседнюю улицу. А вот лапшу она, конечно, оставит для хозяйки. — Ты чего тут? — весело спросил её Лев. — Ну ты же не приходишь, — хмыкнула она. Такая же добровольная помощница, но студентка ветеринарки, чаще всего помогала в приюте по выходным или приезжала лечить раненых котят: хозяйка разрешала ей ассистировать на операциях. Льва тоже изредка пускали подержать зажимы или помогать промывать ранки. После первой такой операции он с удивлением отметил своё спокойное к этому отношение. И Руна-чан часто говорила, что кошки сами к нему идут и что пора перестать маяться ерундой и тоже начать учиться на ветеринара. И что его первый год в универе могут засчитать и начинать совсем с начала не придётся, всё равно поначалу программа общая. Может быть, была права, но скорее всего, просто хотела видеться чаще. Наступление её было медленным, а Лев всё ещё откладывал подальше заботу о том, как её мягко от себя отстранить. Руна-чан была плоха только тем, что не являлась Яку-саном. А Яку-сан теперь... Лев распрощался с Руной-чан и нацепил шлем. Яку-сан теперь его парень. И чего дрожать как маленькому мальчишке? Да только перед семпаем Лев и в самом деле чувствовал себя всё тем же — маленьким мальчишкой. На светофоре Лев отправил ему смайлик с глазами-сердечками. Вот просто так, потому что они уже третий день целуются. Может, и нет ничего плохого в том, кем он себя чувствует. У самого ресторана Лев получил ответ и заулыбался во весь рот, входя внутрь. Увидевший его Банни закатил глаза, Рей хихикнула. Лев на всякий случай спрятал телефон подальше. Там во входящих красовалось красное сердечко. Ещё через два заказа позвонила Алиса. Настроение у Льва из-за смайлика всё ещё было хорошим и не подпортилось воспоминанием о том, что сестра вместе с остальными не говорила ему о разводе родителей. Потом, правда, выяснилось, что причину не знала и она, но всё равно было неприятно. Ссоры между ними не было, а после рождения младшей племянницы Лев со своей сестрой стал снова видеться чаще, но её обращение сейчас в телефоне всё ещё звучало настороженно. Она сегодня интересовалась планами Лёвочки на два рождественских дня. — Ну, мы работаем с утра. Ресторан в смысле. И я на доставке. Хотя, я и не знаю теперь, Яку-сан приболел, может, и закроется? Я ещё не спрашивал, — растерялся он. Несколько дней назад хотелось свалить подальше из Токио. Но вчера Хани подал ему удивительную мысль. Вот что действительно интересно, это какие у Яку-сана планы на эти дни? Алисе, конечно, хочется хоть на какой-нибудь праздник собрать осколки семьи в кучу, чтобы снова сделать вид, будто у них всё в порядке. А Лев в таком участвовать всё ещё не хотел. И католическое Рождество они раньше семьёй не отмечали. Она была, семья-то? За этими мыслями Лев пропустил вопрос Алисы, уловив только его окончание, но суть понял и прикусил язык: сестра не хотела сборища, сестра хотела выйти с мужем погулять и искала, на кого оставить маленьких. — Это не на весь день, ты не думай. На вечер только. Но если ты занят, я поищу ещё кого-нибудь. — Я не знаю, Алиса, — честно и грустно ответил Лев. — Не знаю. Я... Я уточнить кое-что должен. Ты позвонишь мне ещё раз потом, ладно? Масянечкам передай привет. И Тенме тоже. — Яккун пусть выздоравливает, — попрощалась сестра. Вот так. У Рей с Кайто кино, у Хани и Банни клуб, у Алисы с мужем ресторан. Лев посмотрел на отправленное шефом сердечко. Интересно, Яку-сан согласится с ним отпраздновать? Или хотя бы сходить на свидание? Вот ни разу у Льва не сложилось, чтобы сначала были свидания, а потом уже позволение романтических штук. Чехарда какая-то. Йошихиро-сан просто притащил его к себе домой уставшего и уложил спать без приставаний, повторяя это несколько дней после волейбольных тренировок, пока Лев не привык не отскакивать и позволил перейти к поцелуям и ласкам. Но свиданий всё равно не было — слишком плотный спортивный график не позволял тогда потратить хотя бы один целый вечер на выход. А со вторым парнем... вообще вспоминать противно было. От самого себя в первую очередь. Но и с ним романтических свиданий не было. Этим словом нельзя было назвать их походы по клубам и барам. Вот где всё было задом наперёд: сначала переспали при первой встрече, потом сняли на двоих квартиру и только после этого решили стать бойфрендами. Чем он тогда думал, интересно? Не то чтобы Лев сравнивал, но вот с Яку-саном тоже... не со свиданий всё началось. Качели настроения снова метнулись в сторону паники: что если Лев опять всё испортит? Если и с Яку-саном ничего не получится, это будет сильнейшим ударом. — Чего грустишь? — поприветствовала его Тыковка, получая свой обед. — Да чего-то я не такой какой-то, — криво усмехнулся Лев. Потом скорчил девочке рожицу, чтобы она не переживала. — Это как? — улыбнулась она. — Ну вот смотри: сначала люди влюбляются, признаются, да? Спрашивают, будешь ли встречаться. На свидания идут. В кафе, например. — Или в кино, — с удовольствием поддержала такой взрослый разговор Тыковка. — И потом только целуются. Может быть, даже не на первом свидании, — вздохнул Лев. Тыковка хихикнула. — А у меня чего-то сначала поцелуи, а потом.. всё остальное, — пробормотал Лев, не зная точно, зачем сваливает всё на маленькую клиентку. Та снова захихикала. — Мы сегодня на английским проходили с учительницей, — отсмеявшись, она оставила свою подпись на протянутом ей дисплее. — Это у них называется overthinking things. У Льва на секунду отвисла челюсть. Устами младенца, честное слово! Пришлось улыбнуться и согласно кивнуть. Ну чего он в самом деле? Ему всё нравилось? Яку-сану явно тоже! Нечего переживать. Вот он выздоровеет и Лев его пригласит. И будет всё замечательно, не на Рождество, так в любой другой день. — Лучше скажи, ты передал своему шефу рисуночек? — напомнила про свой вчерашний презент Тыковка. Лев ещё раз улыбнулся. Потом навалилась гора обычных пятничных заказов, но и между ними попадались перерывы. К Яку-сану Лев забегал дважды. Тот спал, но каждый раз просыпался и снова цеплялся за руки. Температуры у него не было, кашель отступил. Он сам говорил, что в целом чувствовал себя лучше, только слабость не проходила. К мыслям о его спине Лев не возвращался с самого утра и ровно до того момента, как снова не поднялся к Яку-сану с обедом. Диван был пуст. Яку-сан обнаружился в душе. Примеченная утром, крошечная точка его родинки на одном из шейных позвонков никуда не делась. Под кожей у Льва закололо тысячами иголочек.