Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Воскресенье, 29ое декабря 2019 Лев

Ну вот кто знал, что у Яку-сана такая фобия? Ещё и Куроо-сан над ним подшучивал, что тот на новую операцию никак решиться не может. Вовсе это не шутки. Неужели Яку-сан не рассказал ему, что боится? Лев даже не смог на него обидеться, когда тот последовательно заснул сразу после секса, не нашёл для него простого "люблю", пока они стояли ночью у окна, а ранним утром во сне один завернулся во все одеяла сразу, оставив Льва замерзать. Лев сообразил, что они не включили на ночь обогреватель, и скорее повернул заветный рычажок. Яку-сан сжалился и пустил его под свой одеяльный завал смотреть сны дальше. Третья бумажная ёлочка с полосатой карамелью оказалась на подушке вместо Яку-сана, когда Лев проснулся едва ли не в одиннадцать. — А меня чего не позвали, — зевнул Лев, обиженно наблюдая, как семпай уже вытирает вымытую после завтрака тарелку. — Жалко было тебя будить, — он пожал плечами, показал рукой на сковородку. — Ещё тёплое всё, будешь? Чайник тоже горячий. — Не-а, — отказался Лев, но почему-то присел за стол. Яку-сан улыбнулся, погладив его по волосам. Лев наклонился к нему вперёд, чтобы и обнял тоже. — Какое ты чудо сонное! — Яку-сан! Лев получил от него поцелуй, а потом Яку-сан сел рядом. — Я... Хм, даже не знаю, как начать, — протянул он. — А о чём вы хотите говорить? — О ночи. Ты... — Опять хотите сказать, что это было нечестно? — посмеялся Лев. Заварил себе всё-таки чай и снова уселся к столу. Яку-сан взял его ладони в свои руки. — Что-то я и сам в шоке оттого, какой я, оказывается, капризный. Не думай, пожалуйста, что всё, что было ночью, для меня ничего не значит. Значит, и очень многое! Ко мне правда никто не относится так, как ты! Я ценю это, Лев. — Но разве я мог иначе? — улыбнулся ему Лев, поднимая его руки к своему лицу, чтобы целовать каждый пальчик. — Ты действительно самый-самый! — повторил Яку-сан ночное признание. Мог ли Лев мечтать, что его любимый Яку-сан сам скажет ему это, да ещё с таким обожанием в глазах? Почему ты удивляешься моей заботе о тебе? Я же так давно люблю тебя! Лев целовал его, иногда приоткрывая глаза, чтобы проверить, не снится ли ему. Нет, Яку-сан был здесь, сжимал его пальцы своими, и не был миражом. Нет, это не выдумка: Яку-сан действительно доверял ему всего себя. Это трогало до глубины души. Лев задохнулся от нахлынувших чувств. Пришлось прервать поцелуй, а ведь всё было так прекрасно. Яку-сан держал его лицо обеими ладонями качал головой, как бы говоря, зачем он такой дурачок. И любил его. Лев чувствовал это. Как же хорошо, как правильно! Чуточку позже Яку-сан сослался на работу и оставил Льва завтракать в одиночестве. Это было не первое его одинокое утро в этой кухне, но теперь не было никакой тревоги, а сама кухня становилась всё роднее. Лев на час залип, пропадая в интернете. Шеф обнаружился в кабинете, занятый то ли бухгалтерией, то ли бумажками на инвентаризацию, и легко злился на отвлекающие вещи. Лев попросился помогать или посидеть хоть вместе с ним молча и тихо, честно-честно, но был сердито выпнут за дверь на все четыре стороны. Лев выбрал не-комнатную сторону. Достал иголки и моток ниток, развесил по стенам все свои бумажки. Если в кухне бывают гости и видят календарь, то не-комнату им хода нет! Так на ниточках оказались не только подарки Тыковки, но и все фотографии, снятые с календаря. Кроме картинки, нарисованной маленькой клиенткой простывшему Яку-сану, и открытки от сестры, Лев больше ничего не оставил, с этим возвратил календарь на кухню над столом. Прихватил с дивана Пушинку и вернулся к себе, чтобы засесть за дневник. Писал отрывисто, ключевыми словами намечая случившиеся вещи, оставлял пустые строки, чтобы позже дописать что-нибудь, когда получше обдумает. Последовательное ведение записей раньше, сейчас превратилось в хаотичные черновики. Снова привыкнуть что-то писать пока не выходило, и даже хотелось новую тетрадку, хотя от этой оставалась ещё добрая треть. Обычно Лев "дожимал" себя, заставляя исписывать дневники до последних страниц, но теперь подумал — а кому это он должен? Это его дневники, может вести их, как вздумается! Хоть с рисунками вместо слов. И в подтверждение своим мыслям нарисовал на следующем развороте Пушинку. "Пушинка нравится Яку-сану! А Яку-сан Пушинке тоже!" — написал он сбоку. Пририсовал к лапкам стрелку: "Внутри бусинки. Жмяк-жмяк!" Он почувствовал гордость, будто принёс в мир дневников нечто сверх-новое, поразительное: эй, все, можно же не просто писать! Рисовать в дневниках тоже можно! Это тоже считается! Потом он сразу же вспомнил о девчачьих, специальных дневниках из детства сестры: в них и так отведено было место под фотографии и не обязательно ежедневные заметки, прилагались наборы наклеек и предлагалась ещё куча вариантов, как заполнить такую книжечку. Книжечки были заранее оформленными, отпечатанными в типографиях сотнями тиражей, назывались сестрой "анкетами" и велись ею от случая к случаю, а иногда заполнялись вместе с подружками — считать их тоже своего рода дневниками Льву никогда не приходило в голову. Кажется, он не сделал никакого великого открытия, нарисовав в дневнике Пушинку. Обидно! Он сбегал на кухню. Там среди чайных чашек на полке в шкафчике притаилась одна, в которую Яку-сан спрятал бутон от их засыхающей розы. Лев стащил себе один лепесток. Положил в дневник и закрыл его. Вот. Будет ещё и гербарий на память. Хранить подаренную розу мог бы и Яку-сан, наверное, но он не вёл дневников, чтобы сушить в них лепестки. Интересно, когда можно будет подарить ему новый цветок? Как часто, как лучше это делать? Сжалится ли Банни снова предложить ему цветочный магазин получше? Лев посмотрел на часы. Яку-сан точно нескоро освободится. А после пяти у него смена. Ещё немного подумав, Лев собрал спортивную сумку и рванул. Он мог ещё успеть. — Яку-сан, мне надо уехать! — всё же заглянул он на секунду в кабинет. Не отрываясь от экселя на своём ноуте, Яку-сан послал ему воздушный поцелуй: — Уже скучаю. Лев пискнул и скатился вниз по лестнице. Куроо-сан сказал тогда: "Ты заслуживаешь большего." Лев ему позвонил, добравшись до входа — без заявления на участие и ответа о приёме на конкурс его не хотели впускать. Куроо-сан уладил. Впустили. Посмотрели. Разрешили размяться, пробежаться и даже сыграть с другими участниками, большинство из которых смотрело на него, как на реального соперника, не зная, сколько тот пропускал. Кагеяма и Ушиджима-сан, со стороны наблюдавшие за этим отбором, сохраняли каменные лица. Бокуто-сан и Куроо-сан веселились, гоняя по площадке претендентов получить путёвку на доступ к тренировкам с их командой. Конечно, основной приток свежей крови отбирали на турнирах и иногда товарищеских матчах. Но и просто пошарить наобум тоже изредка приносило удачу. Или хотя бы разрядку команде. Они даже сыграли полный сет, поделившись на команды вперемешку с профи. Впервые ударив по мячу с паса Кагеямы, восторженный Лев полностью погрузился в игру. На любительском волейболе такого не было! В конце, когда их собрали, чтобы сказать — ждите письма с ответом, Куроо-сан отвёл Льва в сторону. — Не возьмут, — понял Лев. — Хм? Ну ладно, по их рожам мне тоже так кажется, если честно. Ты не был хуже всех, но на сто баллов тоже не вытянул. — Я старался. — Не-а. На тебя даже Кагеяма наорал во время игры, я видел. Ты думал, что тебя всё равно не примут, вот и не выложился. И зря. Семпай звучал разочарованно. Всё равно Лев без пяти минут больше не курьер — чего упускать шанс, приходи, поиграешь, покажешь себя, наверняка сможешь. Льву вообще-то казалось, что тогда в баре Куроо-сан не особо верил в его полную победу, просто приглашал повеселиться. Лев и пришёл повеселиться. И было весело, пока его бывший школьный капитан не зазвучал вот так, будто зря потратившим на него время. Лев почувствовал, что закипает от несправедливой обиды. Как будто можно было, бросив волейбол сто лет назад, вот так взять и вскочить в отъезжающий поезд! — Так и скажите, что я — бездарность. Мне уже говорили это в лицо в моём универе, я переживу. — Жаль, что ты в это поверил, — ответил ему Куроо-сан, отходя от него. Лев переоделся и зло вытер волосы насухо. Чувствовал, что нужно было пройтись, а лучше пробежаться на свежем воздухе вместо того, чтобы сразу прыгать в такси. По привычке старался не дать простуде и шанса завладеть им, но вообще-то на минуту малодушно захотелось свалиться с температурой, чтобы его жалели и укрывали одеялком. — Тьфу! — нахмурился он. Уже и разнюнился. Не такой уж большой фейл запороть отбор, где могли не выбрать вообще никого с вероятностью в 99%. Ресторан уже работал. Такси подвезло его к входу для посетителей и Лев, не задумываясь, зашёл со спортивной сумкой через него. Яку-сан сидел у телефона, поднял брови: — Играл с новой командой? Не сыгрались? — Н-нет. Всё нормально. — Нормально не выглядит! Кажешься расстроенным. — Я в порядке. Пойду в душ и, не знаю, музыку послушаю... — Поня-ятно. Что на обед буде... — Не хочется, Яку-сан! — Лев взбежал вверх по лестнице. Даже не поцеловал его по возвращении. Дурак. Яку-сан скоро поднялся наверх вслед за ним. Стучал в закрытую дверь. Приоткрыл её на сантиметр, но даже не заглянул внутрь. Из не-комнаты Лев видел его силуэт, просвечивающийся от люстры на сёдзи. — Ты хотя бы слышишь, что я тебя зову? — Яку-сан... — Лев поставил музыку на паузу. — Я беспокоюсь. Ты сидишь там уже час и всё ещё с музыкой. Признавайся, кто тебя обидел, чтоб я знал, кому надрать задницу! — Никому. Я просто... Ох. — Можно мне побыть с тобой, если ты "просто ох"? — Ну Яку-сан, — улыбнулся Лев. Поднялся и открыл дверь. — Можешь мне рассказать? — Яку-сан мягко коснулся ладонью его щеки. В другой руке у него был почищенный для Льва мандарин. Лев съел одну дольку и решил признаться, что чуть не променял ресторан на волейбол. И что на волейбол этот его звал Куроо-сан. — Куроо что-о-о-о-о? Почему ты мне не сказал? — Ну потому что это волейбол, — скуксился Лев. — Я что, запрещаю волейбол в этом доме? Зачем мне тогда парень-блокировщик? М-м? Лев вздохнул. — Я бы отвёз тебя, — сказал Яку-сан. — Ты бы потренировался, позанимался в эти дни — разве бы я запретил тебе? Что этот Куроо выдумал? И зачем? Нет, серьёзно, зачем ты это сделал? — Лев не успел отреагировать, Яку-сан отправил последние слова Куроо-сану в аудиосообщении. — Лев, ты выглядишь просто убитым! — Ну, я проиграл, это, как бы, обидно. — Сколько раз нам говорили, что проигрыши это не наказание? — Яку-сан! Не надо. Я не межшкольные завалил, я просто не в духе. Дайте погрустить. Это пройдёт же. — О. А. Я понял... Продолжишь один сидеть? — Если вам не мешает музыка, то да, ещё немного. Я просто погрущу два часа и перестану об этом думать. Честно. Я знаю, что переживу это, вы мне тоже поверьте, пожалуйста. — Если что-то нужно, буду рядом, ты знаешь. Обед на столе. — Хорошо. И спасибо. Просрал совместное воскресенье, умница просто. Да как бездарно. Мог бы Яку-сану внизу помогать. С другой стороны, он всегда успеет. Ему это помогание ещё надоесть успеет. Через четверть часа плейлист постепенно выровнял настроение песен с грустных на, в общем, нейтральные, а потом включились любимые и даже весёлые. Лев нашёл в себе силы поесть, после этого почувствовав себя лучше. Вот так это и должно было сработать. Стоило объяснить это Яку-сану и извиниться за беспокойство. Лев потратил некоторое время на изучение своего нового жилища, не спросив Яку-сана, совал нос почти в каждый угол. Не путать, где лежат столовые приборы и в какой последовательности ставить тарелки в шкафчик (кажется, никакой). Где приправы и масла с соусами. Каков порядок расположения продуктов в холодильнике (никакого, ужас какой-то!!), где живут отвёртки, а где полотенца или нижнее бельё Яку-сана. Полон ли бак для вещей в стирку. Какие среди кучи зонтиков сломаны. Что ещё в тумбочке, кроме обуви. Где хранятся лампочки и батарейки. Не заканчиваются ли средства для мытья посуды или зубная паста. Есть ли крепкая многоразовая сумка для покупки продуктов, а так же нитки с иголками и письменные принадлежности. Сколько в доме узких мест, куда теоретически сможет запрятаться кошка, если Яку-сан позволит передержки. Лев был уверен, что получил бы разрешение на это исследование, ведь за эти дни было столько мелочей, когда он не знал, где что-нибудь взять или куда что отнести, если Яку-сан просил подать или вернуть вещь на место. Надо знать. Надо ориентироваться. Самым важным стратегическим местом была кухня, и сложностей больше всего доставляла тоже она, но к ней Лев уже привыкал. Жалко, что статью вчера кинули только Яку-сану на телефон. Льву хотелось перечитать и сделать пометки, как бы его парень ни противился. Прикинув время до закрытия, Лев успел ещё и навестить своих кошек в питомнике. Обнял там Ватрушку Львовну и пожаловался ей на ушко о волейбольной неудаче. Вата-чан терпеливо выслушала, а потом долго вылизывалась наверху. Какой же долгий получился день! Лев вернулся в ресторан ровно в десять. Через пару минут вышли последние посетители. Он без вопросов унёс в мойку отставленные ими тарелки, потому как Яку-сан уже отпустил официантов. Все остальные тоже разошлись. — Ну что? Будешь учиться? Хотя, ты и так всё знаешь уже, верно? Яку-сан указал на всякие мелочи при закрытии ресторана. Погасил свет. Оставались только лампы над баром. Лев оглядел тёмный зал. — Люблю этот момент, — сказал Яку-сан. — Вот бывает, что всё остальное тут прямо бесит. А закрытие никогда. Всегда ощущение, что я всё правильно сделал. Очень спокойно сейчас. — Вы не любите ресторан? — не поверил Лев. — Ты знаешь, как я сюда попал, — развёл руками Яку-сан. — Это попытка вернуться в жизнь, отвлечься от травмы. Затянувшаяся такая попытка. Я дал себе три года на это, если не учитывать мою затею с ремонтом тут. Потом буду решать, продолжать это или возвращать дяде игрушку. Но до сих пор не знаю, куда себя тогда деть. Яку-сан отключил свет, зажёг лампу на лестнице. — Это как подвешенное состояние, очень много стресса! — поднимался вслед за ним наверх Лев. К тому же, срок в три года подходил к концу. — Поэтому у меня куча дел, чтобы этого не чувствовать, — согласился семпай, пропуская его вперёд себя в квартиру. Наверное, имел виду список бытовых забот на холодильнике. Он не был мудрее. Не был всезнающим. Просто парень на пару лет старше. И Куроо-сан тоже. Они точно так же умели ошибаться, тормозить и вляпываться. А ещё учиться на ошибках, ориентироваться в ситуациях, преодолевать хоть как-нибудь. — Помиритесь с Куроо-саном, — помолчав, попросил Лев. — Он не хотел ничего плохого этим конкурсом. — Хм! Мы и не ссорились. Мы всегда так общаемся, с наездами и.. ну, ты знаешь. Так повелось. Хех, Лев, даже когда я едва не подрался с ним в больнице, и то не могу сказать, что мы поссорились. — А Кенма-сан вас разнимал? — попытался угадать Лев, улыбаясь возможности узнать подробнее о травме. — Нет, Кенма тогда не был с Куроо. Мы же рассказывали. — Ох? Яку-сан не пояснил, отвлёкся на сообщение в телефоне. "Некомата опять в больнице. Меня бесит, что так мало некомавцев кругом." Это прислал ему Куроо-сан. Два предложения. Никаких смайликов. А значит, он от нервов как натянутая струна. — Разряжаться за счёт кохаев тоже такое себе, — сердито надиктовал в телефон Яку-сан. Подумал, написал вслед: "Когда поедем к нему?" — Я тоже хочу, — попросился Лев. — Он порадуется, — Яку-сан имел ввиду старого тренера. — Только учти, выглядит он сейчас плохо. Они сели ужинать. Яку-сан был голодным, а Лев вот не очень, и даже делился своей порцией. Старая фантазия: кормить Яку-сна палочками из своей тарелки сбывалась и была в сотни раз лучше любой его выдумки. Лев радовался своему наконец выровнявшемуся настроению. Всё было снова хорошо. Он продолжит работать с Яку-саном в ресторане. Если тот иногда не любит это место, то ему тем более потребуется поддержка Льва! — Расскажите ещё раз про Куроо-сана и Кенму-сана? — попросил Лев. — Э-э-э? — Они расставались, так? — М-м. Ну смотри. Они когда-то начали быть вместе, я даже не знаю, в Некоме или ещё до неё! Потом, когда Куроо выпустился, поступил в универ, а Кенма стал третьегодкой и капитаном, они расстались. Не ссорились, не изменяли, просто у них не было друг на друга времени, если меня правдиво информировали. А я им, конечно, верю. — А потом снова сошлись? Яку-сан кивнул: — Не помню точно, когда. Но после моей травмы. Я тогда был не особо внимательным к этому. Ну вообще-то, Куроо мне даже объявил об этом, но я не помню точного времени. — В итоге, это был просто их перерыв? — Не-а, не думаю. У Куроо был другой парень. — Значит, я правильно понял. Но не этот загадочный Суга-сан? — уточнил Лев. — Дался тебе Суга!! Нет, не он, — ответил Яку-сан. И всё-таки представить Куроо-сана с кем-то ещё совсем не выходило. Яку-сан дождался ещё одного кусочка мяса от Льва, прожевал его и подпёр щеку ладонью. — Я бы так не смог. Вернуться к прошлым отношениям. — Но они же как нарочно друг для друга созданные! — Это да. Что насчёт нас? — Яку-сан хитро прищурился. — Яку-сан!!! — задохнулся Лев. — Хм-м-м? Есть сомнения? — Яку-сан погрозил ему палочками. Лев замотал головой. Это! Смущает! — Ну что? Ляжем пораньше или снова не выспимся? — спросил Яку-сан про планы на ночь, когда они оба перестали дурачиться, умываясь в ванной наперегонки. Лев выбрал первое, но ещё час лежал без сна. Яку-сан повернулся в постели и разглядел в темноте его лицо. — Не спится? — Угу. — Если холодно, можем лечь под котацу. — Нет, не нужно, мне тепло. — Что-то другое мешает? — Что-то... сам не знаю, что. Беспокоит что-то, — признался Лев. — Тебе нужна помощь! — Яку-сан откинул одеяло. — Поднимайся, покажу кое-что. Нужно было не только вылезти из постели, но и одеться — Яку-сан потащил его на улицу. Было морозно и тихо кругом. Лев с удивлением обнаружил, что они поднимались к школе на холме. — В прошлом это была начальная школа. — Вы учились здесь? — Ага. Держи. — О! — Лев принял из рук семпая маленький бинокль. — Темно же, Яку-сан. — А ты смотри на огоньки вдали. Напоминают гирлянду, а? Или сверкающие бриллианты, как в детских сказках по телевизору, — посмеялся он. — Звёзды, упавшие с неба, — ответил Лев. Искажённые расстоянием, почему-то плоские в окулярах, далёкие фонари, вывески и окна переливались и подмигивали Льву. Он оторвался от бинокля, улыбнулся Яку-сану: — Здорово! Посмеиваясь, тот передал Льву платочек и велел посмотреть на себя в отражении. — Чего? Зачем? Что это? — Лев потёр глаза. На ладони остался чёрный развод. — А-а?? Лев кинулся искать телефон в кармане, а встав под фонарём, разглядел в тёмном экране своё отражение — с чёрными кругами на глазах. Он потёр бинокль — так и тесть, на салфетке осталась какая-то чернота. Не вытерпев больше, Яку-сан расхохотался над ним. Лев рванул обратно к нему: — Яку-сан!!! Вы зачем это? Вот я вам устрою сейчас! — Как насчёт штрафного поцелуя? — улыбнулся тот снова, даже не делая попытки убежать. — У-у-у!!! — отозвался Лев, хватая его. — Лицо вытри! Не пачкай меня-то!! — смеялся Яку-сан, отворачиваясь в стороны. — Заслужили, — победно засмеялся Лев. — Фуф, — вздохнул Яку-сан, когда они всё-таки поцеловались и надолго замерли в тени меж фонарей. Он помог Льву вытереть лицо и улыбнулся: — Ну вот. Уже лучше. Красота моя. Лев смущённо улыбнулся. — Не чучело больше? — Ну, не-е-ет, от этого ты так скоро не избавишься! — заулыбался Яку-сан, беря его под руку. Они ещё пару минут разглядывали огни в бинокль, после чего направились вниз. — Всё-таки, хорошая идея была, — протянул Лев. — Измазать тебя? А то! — Нет, хе-хе. Пройтись вот так. Ночью всё по-другому. — В другой раз покажу тебе луну в телескоп, — пообещал Яку-сан. — Ух ты! — загорелся Лев, оглядел небо, вертя головой. Луна давно шла на убыль, пряталась за облаками сейчас. — Да-а, в городе звёзд особо не видно. Знал бы ты, как красиво ночное небо в горах. — Я видел немного в дороге. Но из гор — никогда. — Ладно. Теперь, когда мы проветрились, можешь точнее сказать, что тебя беспокоило? — остановился под сиреневым фонарём Яку-сан. Лев задумался. Определенно, сегодняшняя волейбольная неудача. Но почему? — Я немножко надеялся, что... что вы меня похвалите, если я пройду хотя бы один этап, — признал он. — Хм-м! Могу похвалить за то, что ты пытался. Но — это всё? — А... Не знаю, глупо, наверное. Но хотелось, чтобы вы мной гордились, — добил себя Лев. Размечтался! Яку-сан ухмыльнулся. — Вломиться в одну из ведущих команд страны без подготовки — это прям ДА, это горжусь. Очень в твоём духе. — Нуякусан... — Я ведь серьёзно, вообще-то. Такие глупости как раз в твоём духе, — Яку-сан улыбнулся. — Живые такие, яркие. Может, не будешь из-за этого грустить? Что, правда, что ли? — И вы не сердитесь? — За что же? — удивился Яку-сан. Шагнул к нему ближе. Руки у него были холодные, Лев забрал их в свои ладони и старался согреть дыханием. — Это было очень внезапно. Я понимаю, что Куроо вот только в среду предложил это. Но как ты решился? — спросил Яку-сан. Лев пожал плечами в ответ: — Мне казалось, это что-то изменит в жизни. Или в будущем. Проблема в том, что я сам не знаю, чего от этого будущего хотеть. Где я буду? Кем я буду? — Ну, для начала можешь смело брать меня замуж, — удивил его ответом Яку-сан. Потянул его дальше по дороге. — Потом поедем в свадебное путешествие, куда-нибудь на Адриатику. Снимем там домик и будем глазеть на синее море и зелёные холмы. — А потом? — пошёл за ним Лев. Яку-сан сегодня дурачился больше него, хоть и говорил, что глупости — в характере Льва. — Потом? Купим яхту. Отправимся в кругосветное путешествие. — А когда надоест? — Заделаемся пиратами! — серьёзности в его голосе ни на грамм не убавилось. — Ар-р-р-р! — Будешь капитаном! — А вы штурманом? — Да! У меня есть бинокль и я прекрасно рисую карты. Зайдём в испанский порт и купим бочку р-р-рома. И отправимся за экватор. — Зачем? — Искать тебе в джунглях самого красивого попугая. — А сокровища искать будем? — Ты — моё сокровище! Даже не думай, что дам закопать тебя в сундуке. Пусть все смотрят! — засмеялся Яку-сан. — Признавайся, среди твоих фантазий была пиратская версия нас? Лев рассмеялся. Хотелось поднять Яку-сана на руки и закружиться с ним. Можно было только обнять. Яку-сан прижался к нему, положил щёку на отворот его пальто: — Люблю твои объятия так сильно! Как же жалко, что раньше у меня их не было. — Как я без вас раньше жил? — ответил вопросом Лев.