Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Месяц Суббота, 18ое января Лев

— Тебе что сначала, подарок на месяц или укол? — спросил его в восемь утра Яку-сан. — Поцеловать, — подушка поглотила хныканье Льва. — Рука не болит уже? — Я съел таблетку... Час назад, наверное. Яку-сан огорчился, что Лев опять плохо спал. Гладил его по голове, сидя рядом с ним на диване — ровно месяц назад Лев сам его так жалел. Вата-чан муркнула, заметив, что он не спит, и тоже пришла на постель. Это тоже было приятно. Лев перевернулся на спину, получил поцелуй от Яку-сана, почесал Вату-чан за ушком. Тяжёлое внутреннее ощущение притупилось, но никуда не ушло. И вчера не уходило. Что же такого ему пережить, чтобы стало, наконец, легче? Он так неправ был. С ним не всё в порядке. Может, не страшная депрессия, но что-то было. И не надо было называть Лизу-сан больной, пусть только и в собственных мыслях. А ещё раньше, когда он сравнивал отношение желающих помочь ему с занятием в жизни, как к больному — в чём-то они тоже были правы. Он не справлялся. Вывозил пока, только потому что Яку-сан держал его за руку. Лев забрал его ладонь к себе и поцеловал каждый пальчик. Люблю. Помоги мне. Давай помогать друг другу. Вчера пришлось справляться одному. Нет, Яку-сан его подробно проинструктировал, но ездил по своим делам Лев один. В банке предоставил доказательства, копии бумаг от юриста, что деньги не подозрительные, и счёт разблокировали довольно быстро. В полиции он почему-то разозлился, хоть с ним и общались вежливо и согласились поискать вредителей... Это помогло спустить пар. Вот позавчера вечером после больницы он поревел и ему было легче заснуть. А вчера не мог. Не мог и всё, а очень хотелось. Всё ещё было тошно, и месяц не радовал, и кошка, и близящийся визит сестры. Неужели, пока он не поговорит хотя бы с мамой, его это не отпустит? Отвлекаясь на дела, он мог забыться на короткое время, но потом снова приходила тяжесть, а тупая пульсирующая боль в руке отзывалась ей. Лев прислушивался к ней, но, ловя себя на этом, гасил её таблетками. Обнаружившаяся склонность к даже такому лёгкому селфхарму пугала его. — Я же не всё могу, — вырвалось у него вслух. — Ещё не проснулся, а уже грузишься. Нет, так ты слона не продашь... — Какого слона? Яку-сан не стал объяснять. Достал из своей чашки кофе, которую принёс с собой, ложечку, облизал её и ею же тюкнул его по лбу. Ойкнув, Лев немедленно сел: — Я же не для этого её дарил!! — Зато теперь у тебя "love" на лбу отпечаталось, — довольно хмыкнул Яку-сан и прижал ложечку к губам. Лев испуганно пощупал лоб. Потом фыркнул на смеющегося семпая: — Неправда, там только внутри буковки! Он попытался отобрать у Яку-сана ложечку, отвёл его руку в сторону. И поцеловал его. Довольный этим Яку-сан зажмурился на секунду, а потом чмокнул его в нос: — Спасибо. И кофе мой любимый подобрал. Котик. К кофе прилагалась эта ложечка, чайная, с гравировкой не на рукоятке, как обычно, а на самой черпающей части. Разумеется, с обратной стороны ничего не выдавливалось, чтобы надпись действительно могла отпечататься при ударе, да и не так уж сильно Яку-сан бил. Теперь он приложил ложечку к своему носу, повернув её надписью ко Льву. Good morning my love, гласила она. Льву немедленно захотелось сфотографировать эту милую картинку, он потянулся за телефоном и только теперь заметил рядом с ним конверт. — Ура, ты увидел! — обрадовался Яку-сан. Когда он успел подложить его? Лев был уверен, что не засыпал с шести часов... Всё-таки Яку-сан определённо умел колдовать. У него было карманное пятое измерение или умение вызывать межпространственные порталы. Лев улыбнулся, с любопытством вскрыл конверт, не представляя, что Яку-сан мог придумать в качестве подарка. В конверте был сертификат на фотосессию "love story" у Мако-чан из клуба. Ну ничего себе!! — Наверное, немного странно дарить то, что будет не сегодня, но у фотографа нашлось время только в среду. Так что-о, двадцать второго едем в фотостудию, — почему-то несмело пробормотал Яку-сан. — Шутите? Я так рад! — не соврал Лев. Чувствуя это, Яку-сан обнял его. Назвал снова котиком. Лев опять испытал чувство стыда за свою слабость, но тут раздался звонок в домофон. Яку-сан удивлённо поднял брови, а Лев поскорее выбрался из-под одеяла. Вскочил в штаны и побежал вниз, оставив семпая на диване. Через минуту Хайба уже вернулся, хитро улыбаясь и пряча руки за спиной. Это уравнивало его подарки с тем, что дарил ему Яку-сан. — Ты шутишь? — привстал Яку-сан. Любимый. Домашний, в своём неизменном халате, пусть и не укутанный в него, а красиво подвязанный, как Лев его научил. Конфетка! Лев наклонился к нему, нежно поцеловал в губы и только после этого вручил букет из пионов. — Я вас так люблю! — сказал он Яку-сану. Тот принял цветы из его рук, но смотрел не на них, а в глаза Льва. — Что? — Так приятно, — улыбнулся Яку-сан. — Я не знал раньше, что получать цветы так приятно. Как же хорошо, что они от тебя. Только от тебя. — Яку-сан, — обнял его Лев. Под халатом у Яку-сана была пижама. Он спал в ней эти ночи без Льва рядом. Не пойдёт. Надо возвращаться обратно в постель и греть его. Ничего его руке не будет, не ворочаются же они оба во сне и не дерутся. — Давай, вместе завтрак приготовим? — предложил Яку-сан. — Только ты ешь нормально, пожалуйста. — Я обещал. Вата-чан здесь, пока он хорошо ест. Есть, конечно, не хотелось. Но готовить с Яку-саном вместе Льву нравилось. Подавать нож, ждать, пока яйца сварятся, и обниматься, помешивать в сковородке ложкой. Слышать, как закипает чайник и щёлкает тостер. Доставать с полки тарелки, потому что Яку-сан так и не привык к новой расстановке, будто в старой была какая-то система. Цветы он поставил к тюльпанам в кружку, поменяв воду. Прямо в обёртке поставил, она была красивая и держала букет вместе. Кроме пионов там были небольшие белые гвоздички и крошечные гипсофилы. — Знаете, как они ещё называются? На английском — baby's breath. Это мне в магазине сказали, — поделился знанием Лев. — Ты нашёл время на цветочный магазин, — ещё больше растрогался Яку-сан. Лев снова обнял его, приблизив к себе, поцеловал, нежно запустил в его волосы свои пальцы. Мягкие короткие прядки, такие любимые. Он бы и дольше целовал Яку-сана, но тогда еда остыла бы и он бы остался без завтрака. Пришлось отпустить. Позавтракав, они поехали сменить повязку на руке — не в больницу, в местную травму. Вернулись и у дома целовались в машине, и Яку-сану было плевать, что их увидят. Очень осторожно поглаживал его руку. — У меня просто царапина, Яку-сан, — напомнил ему Лев, хоть тот и прекрасно видел затягивающиеся ранки. — Ничего себе царапины, — фыркнул семпай. — Не болит почти совсем. Не тряситесь так надо мной, — попросил Лев. — Уже заживает. Кошка нормальная, я звонил в приют. Сенсей бы сказала. — Я не столько из-за царапины, — почесал нос Яку-сан. Ещё раз поцеловал Льва. — Твои нервы жалко. Лев упрямо мотнул головой: — Я переживу! Самое страшное — это завтра с мамой встретиться. От плана не отступлю, пусть и сложно. Если я буду откладывать, всё время буду вот так нервничать, оно нам надо? — Котик, понимаешь... — Яку-сан опять коснулся лица, а заметив, убрал руку. Сам нервничал. — Суга-кун дал тебе телефонный номер другого врача, чтобы ты мог получить что-то от нервов. Тебе это нужно. — Я... — Потерял? — понял его семпай. — Я спрошу у Суги. — Я сам. Яку-сан, сейчас выходные, кто мне что выпишет? В понедельник! Ничего со мной не сделается. Всё уже случилось. Яку-сан хмыкнул. — Но сегодня, — сказал он. — Сегодня не случится ничего плохого. Только хорошее. Давай поживём сегодня. Не думая ни о прошлом, ни о завтра, ни о понедельнике. — Это я вас утром плохим настроением напугал? — улыбнулся Лев. Яку-сан позвал его работать сегодня. И это было правильно — Лев отвлекался. Разве, что ли, опять к Сугаваре-сану наведаться? Лев не понимал, это уже поиск спасителя в его лице или ещё нет — они с Яку-саном ещё раз обсуждали всю тему с оказанием психологической помощи. Яку-сан говорил, что люди с проблемами часто пытаются найти спасателя, а искать надо учителя, который научил бы выйти из ситуации, при этом не создав к себе зависимости. Видели единственного помощника в терапевте. А видеть его надо было в себе. Лев соглашался, а за полтора разговора к Сугаваре-сану такими чувствами не воспылал. Незачем пока ещё и об этом беспокоиться. Этим субботним утром вместо Банни на смену вышел почему-то Хани. — Ханакава? Ты снова здесь? — почти не удивляясь поприветствовал его Яку-сан. — Я снова с вами, всем сердцем и почками, не надо оваций и цветов, — отозвался официант. — А что так? — Тачибана не может сегодня. И завтра не может. — Почему. Хани даже чуток обиделся на равнодушный тон шефа. Поведал секрет: — У него синяк на глазу. Такой, прям как будто ударили. Но я вам не скажу, пусть сам расскажет правду, когда вернётся. Клянусь, вам понравится. — И когда он вернётся, — не особо впечатлился Яку-сан, но от ежедневника оторвался. Официант пожал плечами: — Когда получится синяк скрыть. Потому что пока заштукатурить его прилично у нас не выходит. Он просвечивает изумительно лиловым цветом. Так что сегодня и завтра вы проведёте со мной, не плачьте от счастья, умоляю. — Нас сглазили, — вздохнул Яку-сан. — Сначала кошка. Потом синяк. Что дальше? Кто ещё пострадает? Мне выписать всем каски? — Хотите, проведу обряд очищения? — предложил Хани. Яку-сан подвинул ему брызгалку и полотенце. Хани скорчил морду, но пошёл протирать столы перед приходом посетителей. Сам напросился. Лев посмеялся, наблюдая весь их разговор. Скоро придёт Алиса. Это хорошо, это нужно. Это его расшевелит. Ему нужны люди. На прошлой неделе его хорошо отвлекли друзья — Юки в баре и потом Кенма-сан без ключа от квартиры. И Яку-сан тоже отвлекал его. Сегодня. "Давай поживём сегодня", напомнил на перекусе в два часа себе слова Яку-сана Лев. У них же праздник. Короткий день, чудесная встреча с семьёй его сестры, месяц отношений, а дома кошка. И все друзья на его стороне в его сложной ситуации с семьёй. Лев опять тормозил с реакцией. Но, значит, и вновь радоваться тоже скоро сможет снова. Это всё пройдёт. Надо не забывать, что и это плохое тоже пройдёт. Лев попросил Яку-сана нарисовать ему что-нибудь на повязке, чтобы помнить. Лучше бы завести себе браслет с какой-нибудь цитатой на тему, или новую татуировку, но прямо сейчас — хотя бы так. Не крестики же на память на ладони рисовать. Тем более, что там, где эти крестики обычно рисовали, у него "тикало". — Чего тебе нарисовать? — задумался Яку-сан. Повязка не была отличным материалом, а нормально писать по ней можно было только толстым фломастером. Много не нарисуешь и не напишешь. — Что хотите! Никто же не увидит! — Лев всё равно ведь влезал в рукав. — А врач на будущей перевязке? — хмыкнул семпай. Отвернул Льву рукав, подумал, погрыз колпачок фломастера, в своём телефоне что-то поискал в гугле и велел не подсматривать. Наверное, что-то срисовывал, а Лев рассчитывал получить оригинальный рисунок! — Смотри, — разрешил Яку-сан. — Я правильно эту "О" с хвостиком написал? — А-а-а, — запищал Лев. Как иначе, на руке у него теперь красовалось настоящее "Я тебя люблю" от Яку-сана!! — Это не хвостик, это такая прописная "Б", — прошептал он. Будто его бы расстроили ошибки, если бы Яку-сан написал неправильно. — Окей, — Яку-сан щёлкнул колпачком фломастера. — Застёгивайся, перерыв окончен. — Подождите!! — потребовал Лев, пытаясь сфотографировать и свою руку с надписью, и его лицо. Яку-сан показал ему язык и смазался в кадре. Ну ничего, Лев его себе вечером сфотографирует! И поцелует тоже. И всё-всё. Лев счастливо вздохнул, чувствуя, как, наконец-то, становится легче. Эй, жизнь, побольше этих приятных мелочей, пожалуйста! И он заживёт! Хотелось хоть кому-нибудь похвастаться надписью. Лев с сомнением покосился на Хани, изучающего русский и вроде как обязанного понимать эти буквы, но передумал. Отправил Куроо-сану, балбес. Совсем забыл, что он всем мама — тот немедленно отреагировал кучей обеспокоенных сообщений. Не знал, что с рукой у Льва! Лучше б официанту показал. Куроо-сан засыпал его вопросами и переключился на сообщения Яку-сану, за что Лев получил от того подзатыльник и приказ уйти на лестницу и подробно отзвониться бывшему капитану, доказать, что это не Яку-сан его изгрыз от избытка чувств на месяц отношений. — Брошу тебя на час? Народу мало что-то, — чуть позже Яку-сан посмотрел на время в телефоне. В четверг утром Сугавара-сан прислал ему ещё одну простыню текста на е-мейл. Чтобы с этим работать, Яку-сану нужен был блокнот, но покупать первый попавшийся в супермаркете он не хотел. Собирался съездить к Минеко-нее-сан и заодно отдать ей накопившуюся гору бумажек. На её имя в почтовый ящик опять опустили сегодня пару журналов. Лев согласился и ничего страшного не произошло. Без шефа курьер Юта-кун вывалил на него накопившиеся вопросы по работе, сущие мелочи. При Яку-сане спрашивать почему-то стеснялся. Это была его первая серьёзная работа, а Хайбе нравилось ему помогать. Действительно справившись за час, Яку-сан вернулся с пакетом, в котором была явно не одна тетрадка, а Льву для его дневника он подарил клей-карандаш и ещё один скотч, в полосочку, как их фенечки, которые они так и не снимали, только Лев свою на другую руку перевязал пока. Отнёс всё наверх, а потом велел Льву переодеваться из рабочего в цивильное, выпить на всякий случай обезболивающего, ну и вообще привести себя в порядок. В четыре они приехали. Алиса с Тенмой и детьми в ресторан — кушать и видеть Лёвочку. Знакомиться с Яку-саном. Лев пропустил их приезд, как раз переодевался, пытаясь понять, можно ли поверх светлой рубашки надеть подаренный Яку-саном свитерок. Алиса решила подняться за ним, увидела перевязь на руке. — Это просто царапина! — замахал руками Лев, чтобы старшая сестра не беспокоилась сильно. — Ну что опять случилось, — Алиса села на диван. Из-под котацу к ней, муркнув, вылезла Вата-чан. Нее-чан всплеснула руками. — Это не она! — поспешил спасти кошку от подозрений Лев, сел перед Алисой на пол. — А кто? — Алиса протянула руку кошке, чтобы та познакомилась. Запах ей понравился, но погладиться она не далась, обошла Льва и отправилась нюхать обувь гостьи. Выслушав историю про чёрную кошку с изолентой на животе, Алиса вздохнула, и обманчиво весёлый рассказ Льва её не убедил. Она взяла с дивана Пушинку и погладила её мордочку, обняла игрушку. — Мама ждёт тебя. — Что, правда? — удивился Лев. Хотел обхватить руками коленки, но задел ранку и зашипел, потирая предплечье. — Не в смысле, чтобы всё рассказать. Но она ждёт, что ты придёшь снова спросить про всё. — И приду. Завтра приду. — Ты только руку ей свою не показывай. Невесть что подумать можно, — предупредила сестра. О нет! Ведь впрямь выглядит, как попытка вскрыть вены! Кто только режется не у запястья, а ближе к локтю? Да ещё и подписывает потом милыми надписями? — Я в порядке! Не волнуйся обо мне! — Как я могу не волноваться? — Алиса улыбнулась ему. — Я буду в порядке. У меня Яку-сан есть, он мне очень помогает не грустить, знаешь. Лев поднялся с пола, протянул сестре руку. — Не только Яккун, — ответила она, поднимаясь с дивана. — Да! Друзья у меня тоже есть. И семья. Самая настоящая, — Лев притянул сестрёнку к себе и она обняла его, мурочка. Заметив их обнимашку, кошка вернулась к ним в комнату. Пришлось признаться Алиске, что её зовут Ватрушкой, да ещё Львовной. Сестрёнка посмеялась над ним, напомнила, что внизу ждут племянницы. Лев предложил спуститься в ресторан. Внизу Яку-сан и Тенма уже о чём-то увлечённо беседовали. Старшая племянница сидела на детском стуле, а младшую Яку-сан держал на руках, и она, совершенно счастливая, цеплялась за него ручками. Лев и Алиса зачарованно ахнули и синхронно вытащили телефоны, чтобы такое чудо сфотографировать. Из-за столика их заметили и помахали на камеру руками все вместе. Лев понял, что Яку-сан поразил его старшую сестрёнку в самое сердечко. Сам тоже сюсюкался со своими племяшками, терпел, когда они задевали его больную руку, и чувствовал себя абсолютно счастливым. Пока они ели сразу принесённый им обед, Яку-сан не сидел с ними постоянно, отвлекался на звонки, но от беседы не отставал. Лев тоже пару раз передавал девочек Тенме, относил ненужные тарелки, чтобы не надоедать Хани. Тенма то интересовался делами ресторана, то вспоминал смешные истории про дочек, не давал повиснуть ни одной неловкой паузе. — Конечно! — отвечала на что-то Алиса. — Когда мы маленькими были, обязательно играли в цирк, я была дрессировщицей, а он прыгал через обруч! — А-а-а!! Нее-чан!! Не рассказывай!! — досадливо завопил Лев. Позорище какое. Яку-сан смеялся просто до слёз. А потом принёс тортик. Девочки завопили от радости. Последние выходящие клиенты посмеялись, пожелали хороших выходных, когда пробило пять. — Вы что, закрываетесь? А рассчитать? — удивился Тенма. — Удай-кун! Не обижай меня! — немедленно отозвался Яку-сан, отвлекаясь от закрывания дверей. Велел Льву погасить свет в дальней части зала. Хани отнёс последние тарелки на кухню и распрощался, вместе с помощницей кухни ушёл через другой выход. Малышек отпустили размяться и побегать перед тортиком по пустому залу, что привело их в отдельный восторг. Проводив гостей спустя ещё один час, Лев обнял Яку-сана и прижал к себе. Соскучился о объятиям. — Вы им понравились, Яку-сан, — поделился он. — Да? Мне тоже так показалось. Особенно младшей девчуле. — Любите детей, да, — зажмурился Лев. — М-м? — Яку-сан пожал плечами. — С детства спокойно с младшими общаюсь. Не знаю, никогда не думал, что прям люблю. Не боюсь. А вот Минеко — боится как огня. — Ха-а? Чего их бояться? — поразился Лев. Яку-сан посмеялся. Вот такая у него сестрёнка. Не знает, как с детьми общаться. — Я-то возился спокойно с мелкими, если в гости кто с детьми приходил. А она прям вешалась. Может, поэтому она ещё не списалась с Алисой, — добавил семпай. — Обычно она хочет со всеми дружить. Лев кивнул. — Она и ко мне первая добавилась в инстаграме. Оа-а, Яку-сан! — вдруг вспомнил он. — Мне ещё можно её нее-сан называть? Тот удивлённо пожал плечами: — Если она сама тебе так велела, то почему нет? Она, конечно, от тебя не в таком восторге, как твои племяшки от меня, — посмеялся он. — Но не отзывала же это предложение? — Нет, — улыбнулся Лев. Алиса тоже была если не в восторге, то хотя бы умилялась. Принимала Яку-сна. Знала, какой он в школе был когда-то кусака, а теперь она видела, как он о её младшем брате заботился — Яку-сан то и дело прикрывал раненую руку Льва от активной старшей племянницы, а когда в ресторане не осталось персонала и посетителей, подсел к нему ближе. Он нисколько не смущался ни Алисы, ни Тенмы, а малышек полюбил с первого взгляда. Лев с любовью посмотрел на него и они снова поцеловались. Снова свет только в баре, тишина перед закрытием, особая вечерняя магия, известная только им двоим. Как чудесно. Лев любил этот ресторан. — Что тебе Хани перед уходом сказал? — улыбнулся Яку-сан, когда они двинулись к лестнице наверх. — Он дурак, — посмеялся Лев. — Сказал, неудивительно, что с такой сестрой мне не нравятся девушки, типа, до такого идеала ни одна не дотянет. — Ого, Алиса-сан сломала ему ориентацию. — Хах! Яку-сан, может, он тоже би, как вы? Ну-ка, признавайтесь, у вас в школе был краш на мою сестру? Семпай возмущённо развернулся к нему в коридоре у двери. — Между прочим, её я знаю дольше, чем тебя! Я два года учился с ней в Некоме! А со Львом один, после её выпуска, когда Яку-сан сам стал третьегодкой. — Пробегать мимо её класса, чтобы мельком глянуть на неё, это не "учиться с ней вместе"! — хмыкнул Лев. — Я так не делал!! — резко распахнул дверь в квартиру Яку-сан. Вата-чан попыталась протиснуться мимо него на выход, но Лев подхватил её на руки, не отставая от Яку-сана: — Да все первогодки и второгодки так делали, я подслушивал, когда её одноклассницы у нас в гостях это обсуждали! — Гх!! Посмеиваясь, Лев подождал, пока он запрёт дверь, отпустил недовольную кошку на пол и присел расшнуровать им обувь. — Не бегал я к семпаям на этаж. У меня в первом классе девочка была, — Яку-сан притих, разуваясь. Лев убрал их обувь по шкафчикам, чтобы Ватрушка Львовна ею не закусила. — Красивая? — с любопытством спросил он. Яку-сан растерялся и выдал какие-то невнятные звуки. Лев обнял его, увёл мыть руки. Целовал его в ушко, стоя позади него, и снова намыливал ему пальцы и массировал ладони. — Ты что? — с подозрением спросил Яку-сан. — Просто, — чмокнул его ещё раз Лев. — Настроение поднялось? Как хорошо, — наконец, расслабил плечи семпай. Лев улыбнулся, поцеловал его в шею и покусал выступы позвонков. Щекотно — Яку-сан вывернулся с возмущённым писком. Они разделись, чтобы отдохнуть от брюк и рубашек, залезли под котацу греться. К ним пришла Вата-чан, улеглась между ними на полу и разложила свой пушистый хвост у Яку-сана на животе. — Надо отметить на календаре двадцать второе, чтобы не забыть про фотосессию, — напомнил Яку-сан, но никуда не пошёл. И даже к телефону не потянулся. — Хей, не спать, Яку-сан! — погладил его по плечу Лев. Яку-сан улыбнулся и прикрыл глаза. Засоня такой. Лев поставил себе на телефоне напоминалку за пару дней до нужной среды. На календаре в кухне уже была одна отметка, царапающаяся точка в завтрашнем квадратике. Надо про фотосъёмку тоже написать, а то так и будет к себе внимание притягивать. Лев решил, что чуть позже распечатает что-нибудь из счастливых сегодняшних фото и приклеит поверх прошедших дней, закрывая на календаре противную точку. И неважно, как пройдёт разговор с мамой. Часть январских дней хотелось перекрыть каким-то более приятным воспоминанием. Надо дневник пролистать, вспомнить хорошее! Ох... Дневник... — Юрист ей звонил сегодня, — вспомнил про важное Лев. — Алисе. Будут ещё переделывать документы о продаже дома. Надо будет приезжать, уф-ф. И мне тоже. О-о, а деньги она сегодня утром получила, а мама ещё нет, разные банки, наверное поэтому. — Нгх... Может, получит ещё... Станет ли она говорить с тобой завтра? Мне поехать с тобой? — Не надо, — отказался Лев. — Она знает, что я приеду. Яку-сан нашёл под одеялом котацу его ладонь: — Ты готовился? Ты так много писал в тетрадке своей... — В дневнике? — Да. Как перед беседой с Алисой на той неделе. Лев кивнул. — Завтра. Разговор будет завтра. А пока что я действительно поживу сегодня. Юки мне говорил сконцентрироваться на том позитивном, что у меня уже есть в жизни сейчас. Неделю назад говорил! Пора мне его послушаться. — Фуф, как я рад, что он у тебя есть, — отозвался Яку-сан. Улыбнулся: — Что ты наденешь в клуб? Хочу сочетаться, подберём что-нибудь похожее? — А мы идём в клуб? — тоже улыбнулся Лев. Они оба думали об этом, но не обсуждали ещё! — Отказы не принимаются! — Яку-сан поцеловал его в уголок рта. Вот оно. Именно клуб ему и нужен!