Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Воскресенье, 26ое января Яку

Яку долго не мог уснуть. Тихонько выбрался из-под одеяла, на кухне гуглил разное про свою ногу. Думал, что надо те две комнаты переоборудовать. Бывшую дядину и тётину комнату, которая спальня, в которой он со Львом больше не спали. Там был одёжный шкаф, они убирали с глаз футоны с дивана в неё. И в углу был хлам какой-то. Агх, зачем ему столько вещей? И разобрать дальнюю, Минекину комнату. Спросить сестру, что оставить, а что можно выбросить. Сделать им там спальню, куда он хотел поставить кровать, и спать там. Льву явно не нравилось, что гостиная и спальня были одной комнатой, будто возможные гости врывались во что-то слишком интимное. Яку было наплевать, пока он жил один. Но теперь тоже хотелось приватности, что ли, и появилось желание поделить дом на зоны, куда можно пускать друзей, а куда нет. Он написал сестре, сделав упор на то, что после операции ему для удобства нужна будет кровать, и отправился досыпать. Сразу после вывоза мусора пришлось одеться и выйти в тёмное утро, Лев увязался с Яку и прихватил сумку, надеялся, что его на волейбол возьмут. Пробормотав, что рано ещё с его царапинами, Яку завёл холодную машину. Лев сунул ему под нос перчатки, которые Яку снова забыл надеть. По дороге он пытался дремать, и Яку думал, что тот подождёт в машине, но Лев вытряхнулся наружу. Сказал, поищет место для завтрака. Сонный Яку даже не заметил, что спортивную сумку Лев взял зачем-то с собой. Она стояла у его ног на полу под стулом, когда после процедур Яку нашёл его с чашкой капучино в кафе неподалёку от клиники. — Кофе, чёрный, как моя душа, — простонал он едва подошедшему официанту, и устало опустился на предложенный Львом стул. Хайба потыкал пальцем в меню, предлагая блюда, должные по его мнению понравиться Яку, а тот махнул рукой, полагаясь на его выбор. Лев и так ждал его тут, страдая с одинокой печенькой, которую ему дали к капучино, так пусть заказывает скорее сам. Завтрак этот в самом деле вышел милым свиданием, на котором Лев достал из своей сумки розу и маленький свёрток. — В-вау, — Яку протянул руки и взял в обе ладони цветок, в этот раз нежнейшего розового оттенка. Хайба улыбнулся с самым влюблённым видом, и Яку поцеловал бутон, чтобы протянуть розу обратно к нему и мягко коснуться лепестками щеки Льва. Тот мило рассмеялся, а чудесный момент нарушили презрительно фыркнувшие в их сторону парни за соседним столом. — О, боже, — устало засмеялся Яку, не отрывая взгляда от Льва. Эта нелепость в самом деле случилась! Лев в ответ смешливо фыркнул, прикрылся ладонью и заговорщически шепнул: — Хотите фокус? Он встал во весь свой немалый рост и шагнул к столику. С самым нейтральным выражением лица очень вежливо спросил: — Простите, мне показалось, или вы что-то очень хотели мне сказать в лицо? — Н-ничего мы не хотели, — сердито отвернулся один парень. Другой смотрел вверх недоверчиво, не считая, что этот высокий полукровка затеет драку, но высказываться тоже не пожелал. Выпятил нижнюю губу и покачал головой. — Тогда приятного дня, надеюсь, не побеспокоил, — кивнул им Лев и вернулся к Яку. В отражении окна тот видел, что парни оба уткнулись в свои телефоны и старались не смотреть в их сторону больше. Он тихонько посмеялся и сложил на груди руки: — Молодец. Я бы наорал, если б меня задело. — А вас не задело? — улыбнулся ему Лев. — Для этого надо проснуться! Им принесли омлет с божественно ароматным поджаренным мяском и нежной булочкой, за которые Яку готов был поставить этому кафе все сто баллов одобрения. — Такой план: врываемся в кухню, прячем их повара в твою сумку и тащим его к нам в ресторан, — предложил Яку. — Кубо-сан вам не простит такой измены, — посмеялся Лев. — Вы просто голодный. — Сам-то! Всё уже съел! Ещё по порции или десертом догонимся? Вафли с Нутеллой и сливками, блинчики с ягодами, джемом и шариком мороженного — они заказали по одному блюду, но пробовали друг у друга, ленясь даже думать о том, что кто-то ещё может недоброжелательно наблюдать за их действиями. Или сладкое было хуже, или Яку, наконец, наелся, но теперь еда уже не казалась ему такой безумно вкусной. Лев принял непринуждённый вид и вдруг спросил: — Что, если мы встретились, потому что в прошлых жизнях были вместе? — Нгх, это что, из списка тем для разговоров на свидании? — поднял брови Яку. — Что, так фальшиво прозвучало? — фыркнул Лев. — И нет. Но как мы так снова столкнулись, и оно всё аж вот так вышло... Почему нас сталкивает всё время? — Потому что в этой жизни нам стоит быть вместе, — заверил его Яку. — А за прошлые не скажу, как я могу, если я о них не помню? — Может, мы оба в прошлой жизни были котами? — Или кошками. — И делали котят, — разошёлся Лев. — От кого, если обе кошки, эй? Лев засмеялся. — Ты что, хочешь от меня котят? — Яку подозрительно замер, не донеся вилку ко рту. — Оу, оу, Яку-сан, что так сразу, это даже не пятое свидание ещё!! — В смысле?? Ты у меня живёшь! — с возмущением напомнил ему Яку. Месяц живёт, между прочим. Давно пора решить, сколько котят они готовы завести. Лев дурачился и говорил глупости в ответ на дурацкие вопросы. Они так развеселились, что почти забыли про еду. Яку заказал себе ещё один кофе. Вспомнил, что сегодня был десятый день после царапин. Спросил Льва: — А тебе нормально вообще после уколов было? Как состояние? — Да, нормально всё, а что? Не должно быть? — доел ягоды Лев. — Ну, когда мне делали, я температурил сильно. Но это в детстве было, я сам не помню, мне рассказывали. — Хм-м-м, так вас кусали? Куда? Яку всплеснул руками: — То есть, шрама на моей жопе ты не разглядел? — Ай-ай-ай, ну вот, ну как же я так мог?.. — Лев огорчился, что не мог немедленно проверить, правда ли это. Яку шутил. Шрам был у него на лодыжке, где он когда-то сделал татуировку, которую позже свёл, но после этих манипуляций принять бледные пятнышки за шрам от укуса было сложно. — Тоже, что ли, тату набить? — подумал он вслух. — Парную? — немедленно присоединился к желанию Лев. — У нас фенечки парные уже, — возразил Яку. — Можно ещё парные наряды носить. — И парные кольца. — Пхе-хех, вы опять! — Не могу устоять! — Яку развёл руками. — Ну вот, вы снова Яку-сан, а не как вчера, — выдохнул Лев. Это ему нравилось и явно приносило облегчение. — Мне было страшно, — пришлось признать Яку. — Почему? — М-м... Ну, без тебя я не смог бы продолжать и сломался бы очень быстро. — Не надо от меня в такую зависимость впадать, — Лев улыбнулся, слегка нахмурившись. — А зачем ты тогда такой котик? Они целовались в машине, с мешающейся розой, которую Яку не выпускал из рук. Шипы её впились в его ладонь, на что ему было абсолютно плевать, но Лев не мог не заметить. — Перестаньте, вы чего? Вы же нарочно, — укорил он своего семпая. — Н-нет, — Яку совсем не хотелось отвлекаться на эти мелочи, он жаждал ещё поцелуев. — Да, — настоял на своём Лев. — Это вот как я, когда меня кошка поцарапала, да? — Нет!! Как он понял раньше него? Яку ужаснулся. Он так хорошо объяснил Льву про селфхарм, но не замечал, когда сам срывался на это. Как так? Лев заставил его разжать пальцы и отобрал цветок, который почему-то не хотелось отпускать. Конечно же, отпускать Яку не хотел самого Льва, никуда от себя, никогда больше. Он не стал обращать внимания, когда тот вчера ушёл, особенно потому что он сразу же отписался, куда. Но Льва не было на закрытии, Льва не было, когда Яку собрался уехать на снимки. Льва не было дома довольно долго — ничего нового, но почему-то было жутко, и неприятное чувство тревожило Яку, пока он не понял, что они в самом деле поссорились. Он больше не хотел это чувствовать, никогда! Тянувшееся в отсутствии Льва время было тяжёлым, и Яку успел напугать себя, что всё испортил, что всё стало плохо и никогда не восстановится. Логичная часть взывала к фактам, но внутри сидела дрожь, зародившаяся ещё утром из-за визита к врачу, и перетягивала на себя всё внимание. Ссора была короткой и нелепой, сложнее далось примирение, но завершилось всё так идеально, что казалось, так не бывает. Будто они истратили единственный в жизни шанс помириться так гладко, и никогда у них такого не будет больше. На ладони отпечаталось всего-то две точки, и они были так же ничтожно малы, как и вчерашние надуманные страхи. Точки затянутся, его организм сам знает, что делать. И ссоры между Яку и Львом всегда будут разрешаться мирно. Лев его любит, Лев не отпустит просто так. И не зря они оба учились играть в Некоме, они точно знают, что такое не разрывать связь. Молчавший после его нелепого "нет" Лев всё это время смотрел в его глаза, ожидая, пока Яку успокоится, а у того и слов не нашлось, чтобы объясниться. Ну не реветь же ему снова!! Такое хорошее утро ведь! Ну и что, что он не выспался и страшно вымотан сдачей крови... Плакать Лев ему не дал, притянул к себе и облизнул его проколотую шипами розы ладонь, не отрывая взгляда от Яку. Горячо. Красиво! Яку перехватил его руку, сжал в своих ладонях. — Т-то, что ты написал... Открытка Льва с такими важными словами поддержки лежала во внутреннем кармане его пальто, слишком дорогая, чтобы оставлять её. — Мне нужно, — продолжил Яку. — Слышать эти слова чаще... — Я могу хоть каждый день их повторять, но вы же не хотели их слышать? Яку опустил взгляд. Пришлось признать: — Я запутался, что мне нужно, но... главное, чтобы ты был рядом. — Я буду рядом. И, если хотите, покусаю вас ночью, сам, нежно. А вот этого не надо, — отложил в сторону розу Лев. Поцеловал Яку, запустил в его волосы руку. До чего же горячий!! Яку потребовалось несколько минут, чтобы он смог завести машину и отвезти Льва к спортзалу. Сам он направился в офис к Сугаваре. — Ты сейчас чувствуешь себя счастливым? — налил ему Суга чай. Ну и вопросы у него! Спасибо, что не в процентном соотношении. — Я себя чувствую самым счастливым и одновременно очень несчастным. И если б нога не болела, мне было бы хорошо. Но... Вылечить её, это так долго. Я не получу прогресс за один день, я знаю, что не могу ждать быстрых результатов, но от этого руки опускаются, — ответил ему Яку. — Они у тебя очень долго не поднимались, а тут ты за... Сколько вы вместе, месяц? За месяц решился, и уже проделал довольно много шагов. Иди сюда, я награжу тебя обнимашкой! Думаю, Хайба-кун тоже может тебе что-нибудь подарить. — У-у меня есть! Открытка. Роза. И он ещё что-то подарил сегодня с этой розой... Суга пытался не хохотать: в милом свёрточке оказались нарядные трусики из белой ткани с розовыми малинками и крошечным девчачьим бантиком спереди. — Совсем от рук отбился, — отсмеявшись вместе с Сугой, выдохнул Яку. — И что ты ему сделаешь? — улыбнулся Сугавара. — Постираю это с его белой рубашкой! — Ты его шпыняешь и он не обижается, правильно? — Он это понимает... так, как надо, а не как раньше... бывшая. Бывшая, — мысленно законспектировал новое обозначение Суга. Она теперь в их разговорах называлась не дарлинг и не Лиза. Суга выписал на белый лист штук семь тезисов, по которым они пробежались, в итоге, задержавшись лишь на двух, с которыми и решили подробнее поработать в будущем. Суге очень хотелось помочь Яку прогнать это чувство ощущения себя самым несчастным. — Почаще себе напоминай, что Хайба-кун с тобой, раз уж это твоя основная поддержка. Поставь его фото на заставку телефона, или что-то в этом духе, чтобы всегда перед глазами было. Типа, не забывай и цени, что он у тебя есть, ага. — Мы живём и работаем в одном доме, Суга, я вижу его почти круглые сутки. И поверь, мне не надоедает смотреть на его бестолковую рожицу. Ради этой рожицы он готов был пойти на страшную операцию и даже смирился с возможной необходимостью протеза. В конце концов, тот будет внутри, его не будет видно, это не должно его так пугать. И даже слова поддержи, которые Яку устал слушать от других, из уст всё-таки Льва звучали приятно. Он действительно был Яку всего дороже. В душе он понял, что должен сказать это Льву лично. Перед визитом к Суге Яку забросил его в зал. Лев надеялся сыграть или хотя бы размяться, если бы сокомандники пустили его на площадку с его царапинами. Из его сообщений Яку знал, что не пустили. Просили подождать до следующей недели, а пока сошлись на том, что ему можно было только бегать. В отместку Лев нарезал вокруг них круги и изображал чирдлидершу, и ржущие парни пропускали мячи, за это прилетавшие потом в Льва. Веселились там, в общем. После тренировки Лев торчал с ними у игровых автоматов и болтал ни о чём. Яку собирался заехать за ним после своих посиделок у Суги, но его остановили тревожные сообщения от Кенмы: "Куро в больнице у Некоматы. Я не успею подъехать, чтобы его перехватить. Боюсь, что он такой сядет за руль. Ты рядом, успеешь?" Лев спустя минуту переслал Яку такое же, Кенма и его спросил. Яку обоим им ответил, что едет. Потому что Куроо иногда такая тупая морда. Лев подбежал к Яку на входе в больницу, догнав от остановки. — Кенма-сан так волнуется, — удивился он в лифте. Яку вздохнул. Было, о чём волноваться. Они все уважали старого тренера, но Куроо единственный продолжал видеться с ним едва ли не каждую неделю и каждый раз, когда тот попадал в больницу, принимал очень близко к сердцу. Мало вещей способны были довести Куроо до такого разбитого состояния, чтобы Кенма начал за него переживать и звать всех на помощь. В палате Некомата-сан лежал и просто смотрел на Куроо без всякого выражения на лице, а тот что-то рассказывал ему о волейболе. И ещё никуда не собирался уходить и, тем более, ехать. Завидев через окно Яку и Льва, он подозвал их внутрь поздороваться. Некомата-сан перевёл на них взгляд, но осталось неясным, узнал он своих учеников или нет. Пробрало до жути. Яку даже порадовался, что через полминуты медсёстры их выставили. — Скоро не будут пускать. Только родственников, — бесцветно заметил Куроо, резким быстрым шагом направляясь к лифту. Даже не задался вопросом, как оба его друга тут оказались. Яку догнал их, Лев придержал для него двери лифта к неудовольствию других пассажиров. В лифте он молча глядел то на Яку, то на Куроо, с ужасом осознавая состояние их школьного тренера. Это было тяжело для Яку и охереть, как неожиданно для Льва, но хуже всего было сейчас Куроо, и они понимали это без слов, так что остались с ним, пусть и могли только молча постоять рядом. У выхода из больницы они натолкнулись на встревоженных Инуоку и Шибаяму, которые приехали вслед за сбежавшим от них Львом, в дороге успевшим объяснить, куда это он сорвался. Они собирались только просто поддержать Куроо, но тот тоже послал их наверх. Их, правда, уже не пустили, и парни вернулись вниз ко Льву и Яку, убедившим бывшего капитана Некомы дождаться у дверей Кенму. Прибежавший ещё через несколько минут Кенма при них ругался на Куроо за то, что тот поехал сам, да ещё без него. Выглядел, как разгневанный котёнок, мечущийся перед закрытой дверью. Куроо поднял от земли взгляд и, перехватив его, Кенма замолк. Нахмурился сильнее и протянул руки вперёд. Дверь перед ним открылась — Куроо сделал на встречу шаг, совсем спрятав лицо, и дал себя обнять. Слов для Куроо ни у кого не нашлось. Тот и сам не хотел ничего обсуждать, выглядел помятым и до ужаса заёбанным. Они уже шли к оставленным на парковке машинам, когда Куроо вдруг раздражённо накинулся: — Яккун, делай свою ногу уже, заебал. За это Яку его стукнул тростью, которую у него тут же отнял Шибаяма, и упёр руки в бока: — Прекращай, а то выделываешься, как один мудак лет пять назад. Перестав прыгать на одной ноге и с шипением потирать ушибленную, Куроо цокнул языком: — Самокритично. — Куроо, бля. Мы через это пройдём, но если ты заранее раскис, сука, то тебе уже сейчас нужно что-то большее, чем дружеское похлопать по плечу. Алло, капитан? Слышно там наверху? — Яку рассерженно нахмурился. — Бля, Яккун! — поджал он губы. Куроо нарочно упомянул про ногу, напрашивался, чтобы встряхнуться. Снисхождение Яку до шутки про рост возымело даже ещё лучшее действие — Куроо поправил пальто и принял более приличный вид, стерев несчастное выражение со своего лица. Кенма отнял у него ключ, хмурил брови, но молчал, а при намёке на психологическую помощь благодарно кивнул в сторону Яку. Шибаяма опомнился и неловко вернул бывшему либеро трость. Всё ещё молчал, как же его присутствие Яку парализовывало... Лев пока тоже молчал, не успевая реагировать на семпаев, хотя Яку ожидал, что именно он их с Куроо растащит с первых же секунд. Но драки не случилось. Кенма ещё немного подумал и отнял у Куроо и шарф. Торопился приехать, было видно, что не надел под куртку обычных для зимы пяти слоёв одежды, и теперь мёрз. Яку оглянулся на растерянных младших. Они не хотели верить, что их тренер Некомата настолько сдал. Сейчас Куроо только натянул маску ради них, по привычке. Кенма отменял по телефону какую-то договорённость и чертыхался, не попадая замёрзшими пальцами по нужным символам на экране. Пиздец. Яку постучал тростью по земле и, набрав побольше воздуха, позвал всех пообедать сейчас вместе. Кохаи после игры точно были голодными, Кенма замёрз и хотел в тепло, а Куроо придётся смириться и что-нибудь сожрать, а не сидеть траурной тенью. Рановато было ещё для траура. За обедом они все немного оттаяли и наконец заговоривший Инуока пытался настроить остальных на более позитивный настрой, за что Яку был ему благодарен, у самого как-то слов не нашлось. К концу Кенма подсел к Куроо ближе и что-то вдалбливал ему тихим голосом. Они остались, а Яку с кохаями после еды ушли по своим делам. Яку вот впритык хватало часа, чтобы доехать домой и открыть ресторан. Лев с ним не поехал, остался ещё немного побыть с друзьями, чтобы без семпаев обсудить тренера, про которого, если честно, они редко вспоминали после окончания школы. Лев вернулся к семи, хотя на работе сегодня особо не был нужен. Был хмурым и короткий визит к кошкам его не успокоил. — Они не поняли случайно, про Куроо и Кенму? — попытался как-то развеять этот грустный вечер Яку. — Со и Юки? Не-а, — помотал головой Лев. — Даже не догадались. И кольца их не заметили. ...Страшно, — снова вернулся к состоянию Некоматы он. — Я знаю, Лев. Знаю. — Но почему Куроо-сан так остро на это... ах. Они же не родственники? Куроо всегда имел довольно трепетные чувства к старшему тренеру, которого уважал, будто личного боженьку. Яку вздохнул: — Я могу только догадываться. Насколько я знаю, все его родители и бабушки с дедушками живы. У Кенмы примерно то же. Единственная потеря, которая касалась Куроо, была связана с той трагедией Тсукишимы, и он к ней был абсолютно не готов. Вот и сейчас напуган, скорее всего. Он им, конечно, был отличным капитаном, но это не значило, что умел играючи справляться со всем подряд. И любым образом переживать за Некомату имел сейчас полное право. Свои проблемы Яку на этом фоне становились мелкими какими-то, отчего делалось неуютно. Их всё равно следовало решать. Хорошо, что Лев вернулся, он отвлечётся на работу, и Яку нашлось, чем его занять. А Куроо он завтра напишет. Яку надеялся, что сегодня ему должно было хватить обеда и присутствия Кенмы рядом. — Надо работать, — кивнул Лев. — Это помогает. Он больше интересовался подробностями, спрашивал, что делать в нештатных ситуациях, собирался подготовиться быть тут без Яку и справляться даже без подсказок Рей. После закрытия и ужина обсуждения перешли на операцию Яку, и он много говорил о том, как всё проходит и когда разрешают вставать. Показывал нагугленные ночью клиники, предоставляющие полный уход на время реабилитации. Яку туда очень не хотелось попадать и он знал, что на него нападёт страшное желание сбежать оттуда домой уже в первые пару часов пребывания. Согласился со Львом, что кровать будет им просто необходима. Они рисовали на бумаге план квартиры и пытались выдумать, как её лучше переобустроить, решали, когда и сколько времени у них это сожрёт, перечитывали довольно подробный ответ Минеко и заранее ненавидели предстоящую после этого всего уборку. Столько дел им предстояло!! За этим можно было и не заметить приближение самой операции, что отлично отнимало у Яку возможность излишне переживать. Жизнь продолжалась. В конце концов, Яку заснул прямо за столом в кухне на их чертеже, когда Лев на минуту отлучился в туалет. Увлеклись. Достаточно на сегодня. Лев расстелил постель и увёл сонного Яку в зал, где тот рухнул на застеленный одеялами диван, не желая больше шевелиться. Даже глаз не раскрыл. Лев немного постоял над ним и тоже упал рядом: — Я вас раздевать не буду. — Ладно, — через силу согласился Яку, а потом глупо хихикнул. — Чего? — не понял такой реакции Лев. — Зря. — Почему? Сил на ответ у Яку не осталось. Лев ещё немного подумал и присел. Разделся сам, укутался в плед и полез расстёгивать на Яку кофту и рубашку. А когда дело дошло до брюк, расхохотался уже сам. — Поверить не могу! Яку-сан!! — Ну а зачем ты мне их дарил? — с усилием приоткрыл один глаз Яку. — Вы что, весь день в них ходите? — продолжая посмеиваться, разглядывал его Лев. Яку лежал перед ним в подаренных им утром трусиках с картинками малины. С бантиком. Нарядный, как подарочек на праздник. — Вот ещё. Только что наколдовал их сюда, — фыркнул он. — Охотно верю, — погладил его через малинки Лев, наклоняясь над ним, чтобы целовать от груди и выше, пока не добрался до щеки. Яку блаженно улыбнулся, закрывая глаза, и расслабленно провалился в сон.