Подтверждение

      Лайт, как и Рьюзаки, появился в полночь. Который раз обругал себя за то, что не подумал одеться перед смертью и теперь вынужден торчать здесь в одних трусах, да ещё без расчески. Хорошо, что он спал тогда не в пижаме...       Где он? Маленькая комната с дешёвой мебелью, в которой он оказался, совсем не вязалась с известным ему небоскрёбом. В углу, рядом с кроватью, горел ночник, кое-как разгоняя мрак тусклым желтым светом. После мира богов смерти глазам не пришлось привыкать к полутьме.       Лайт огляделся. В комнате царил совершенный, фантастический беспорядок. На полу, на столе, на кресле, на стульях — везде громоздились кучи газет, книг, журналов, дисков, посуды, одежды разной помятости, каких-то обёрток, пластиковых пакетов и всякого другого хлама.       Лайт похолодел. Неужели он попал к кому-то другому? Он осторожно подошёл ближе к кровати, стараясь не шуршать мусором под ногами.       Великий детектив L мирно спал лицом к стене, тихонько посапывая во сне. Рядом лежала раскрытая книга.       Лайт хотел уже отойти, как вдруг заметил в куче журналов под лампой знакомый корешок. Он вытащил Тетрадь и открыл её на последней заполненной странице. Ниже его имени страница осталась чистой.       Лайт потихоньку положил тетрадь на место и попытался найти свободный стул. Ругнулся про себя, но вовремя вспомнил, что сейчас тоже не являет собой верх элегантности. Он осторожно снял с кресла ворох разнообразных шмоток, уселся в него и стал ждать.       Через полчаса он встал, подошёл к постели и тронул спящего за плечо.       Тот проснулся сразу. Открыл глаза, посмотрел на Лайта и сонно пробормотал:       — А, вот и ты... А я уже стал бояться, что ты не придёшь...       — Я пришёл.— Лайт постарался скопировать будничный тон Рьюзаки.— Пытать будешь?       — Перестань.       — Тогда что, пистолет? У тебя-то он должен быть.       Этого момента Лайт боялся больше всего. Быстро, безболезненно и гигиенично...       — У меня его нет. И вообще, с чего ты взял, что я собираюсь тебя убивать?       «Как он сразу понимает... Но всё равно спасибо».       — Великий детектив L решил не карать преступника?       — Детективы ищут преступников, а не карают их... А кроме того, я больше не L.       — Как это? — Лайт непонимающе уставился на собеседника.       — Вот так. Возвращение в мир живых после смерти от Тетради происходит совсем не просто.— Рьюзаки сел на постели, подтянув колени к подбородку.— Нельзя взять и ожить, как будто ничего не было. Реальность должна измениться так, чтобы эта смерть стала невозможной. И она изменилась самым радикальным образом — теперь в полиции обо мне ничего не знают. Киру, оказывается, уничтожил сын начальника местной полиции, хотя и сам при этом пал его жертвой... Как тебе некролог?       — Всё правильно. Так кто же ты теперь?       — Трудно сказать... Я здесь только второй день. Хотя помню, что живу здесь почти два месяца. По-моему, мои новые воспоминания в этой реальности сделаны довольно халтурно.       — А старые?       — Они выглядят заметно лучше, но я не знаю, насколько они правильны. Надо бы сравнить их с твоими.       — Второй день... Мог бы и убраться.       — Зачем? — меланхолично спросил Рьюзаки.— Если я тебя не убью, реальность опять изменится... Что, каждый раз убирать?       — Рьюзаки.— Лайт пристально посмотрел на него.— Что с тобой будет, если ты меня не убьёшь?       — Не думаю, что Рюк сильно разозлится. Он уже понял, что нашёл Тетради неподходящего хозяина.— Рьюзаки глянул на чёрный корешок.— Я не собираюсь ею пользоваться. Знаю, чем это кончается... Так что если я верну Рюку Тетрадь и забуду обо всём, его это устроит.       — Ты уверен?       — Кто может понять мысли бога смерти? — Рьюзаки пожал плечами.— Риск есть, конечно... Не смотри на меня так. Я всё равно не стану тебя убивать, и ты это знаешь.       — И что теперь?       — Ничего. Посидим, вспомним старые времена. Нам нужно сравнить много воспоминаний, чтобы разобраться во всех этих изменениях.       — А если я откажусь?       — Придётся тебя напоить. Алкоголь облегчает выдачу информации. В этой реальности у меня есть бар, хотя нет воспоминаний, что я им пользовался.       — Я не пью... не пил.       — Ничего, не умрёшь. А то ты, наверное, перед смертью даже напиться ни разу не успел. Вот и восполнишь пробел, пока можно... У нас ведь есть ещё двадцать минут, верно? И не возражай, ты же не можешь сопротивляться.— Рьюзаки соскользнул с постели и, не потрудившись даже надеть штаны, принялся вытаскивать из бара бутылки и бокалы.