Ночи, в которых ты потерян

Пытаться не замечать его на церемонии было крайне сложно, если не сказать невозможно. Взгляд то и дело бестолково наталкивался на широкие плечи, обтянутые дорогим дизайнерским костюмом, или на темные, идеально уложенные короткие волосы, на зажатую в сильной руке утонченную женскую руку. Они смотрелись более чем гармонично, и среди прессы, да и гостей поползли слухи о скорой помолвке сногсшибательной парочки. Но самым болезненным для Джея было даже не постоянное присутствие по правую руку от Колина прекрасной до одури спутницы, и даже не слухи о помолвке, нет. Самыми неприятными были чувства, возникающие при случайном столкновении с ним взглядом, и Колин даже не пытался отвести глаз. Нагло, с вызовом, в своей бесстрашной и напористой манере, казалось, он хотел заставить Джея смущенно отворачиваться, делая и без того неловкую ситуацию абсурдной. Но Джареда не так уж легко было смутить, хотя надо признаться, пару раз бессознательно от все-таки поспешил отвести глаза от вызывающе устремленного на него взора ирландца. Ругая себя за несосредоточенность на их тонкой игре, Джей пытался понять, что же Колин все-таки задумал. И каждый раз, чувствуя собственную неуверенность под тяжелым взглядом, скрывая истинные чувства за ослепительной улыбкой, будто ища поддержки, Лето обращал все свое внимание на Мэттью, который по воле небес оказался так вовремя в его обществе вместе с женой и несколькими коллегами по цеху. Колин же все яростнее метал молнии, наблюдая, как улыбчивый МакКонохи со своей безупречной внешностью и брутальной манерой «дружески» похлопывал по спине Джея всякий раз, как тот отжигал остроумные инсайдовские шуточки, понятные лишь членам их съемочной группы. Сказать, что Фаррелл злился каждый раз, замечая чужую лапу на изящном плече своего горе-любовника — не сказать ничего, сказать, что ревновал Джея к Мэттью — тоже не достаточно. Погасить ураган, бушевавший в мятежной ирландской душе, можно было только в том случае, если Колин, схватив Лето за горло на глазах у всех этих персон, отволок бы его куда-нибудь в тихое место, чтобы скверно надругаться над самоуверенным, дерзким, но таким желанным телом, доказав на деле, как опасно «играть в ревность» с Колином Фарреллом. Но, увы, устраивать скандал, привлекая внимание к их отношениям, Фаррелл не собирался, поэтому ему оставалось лишь медленно тлеть в сторонке, наблюдая за тем, как Джей непринужденно соблазняет нового претендента в любовники. К концу церемонии душевные силы обоих были на ноле. Но если Джей просто хотел уединиться в своем номере и погрузиться в безмятежный сон, то Фаррелл не мог больше сохранять хладнокровие и продолжать, хотя бы для Николь, делать вид, что все в порядке. Сорвавшись и в этот вечер, он снова напивался в компании какого-то официанта и повара на задворках кухни, пока Николь пыталась отыскать его след в шумной толпе гостей, отмечающих завершение фестиваля. *** Ночь была тихая, и эта тишина давила на мозг. Джей лежал в постели без сна. Темно-фиолетовое небо едва угадывалось за светлыми льняными занавесками. Как хорошо, что уже завтра его здесь не будет, что это неудачное соседство скоро закончится. В памяти возник его взгляд — нахальный, пытливый и… собственнический. — Fuck, — Лето подскочил в кровати. Эти два дня вымотали так, как не выматывали все дни съемок. Захотелось срочно выпить и непременно что-нибудь высокоградусное, но Джей не пил, тем более один, и еще реже спал один, поэтому эта большая кровать сейчас так сильно угнетала, а при мысли, что где-то в этой реальности, совсем близко от него Колин в своей постели далеко не один, Джея обдала волна ненависти. "Как он мог притащить ее с собой, зная, что этим все испортит. Зачем"? — новая волна из злости и примешавшейся к ней обиды заполнила изнутри. "Трус, слабак — сам не знает чего хочет. Нравится таскать за собой шлюх по отелям - твой выбор, только вот мной пренебрегать не надо, моим временем, моими ожиданиями. Все. Хватит с меня унижений, никому не позволял и ему не позволю"… И снова в голове пронеслось: «А на что ты рассчитывал? Ты же просто секс, горячий, дикий, запретный, но всего лишь секс. А любит он вот таких хрустальных кукол, маленьких, утонченных. С такой можно жить и даже без страха принять эту лживую жизнь». Джей не выдерживал, злость переливалась в ярость, и возникал риск сорваться. Его инструктор по йоге сейчас точно бы посоветовал целый комплекс ассан, способных вывести из этого гнетущего состояния, жаль ему нельзя позвонить. Джей подумал, что давно не медитировал. «Да какая к черту медитация? Ты серьезно извращенец, раз думаешь сейчас о йоге и инструкторе, хотя секс с ним расслаблял не хуже самих занятий». Но от иронии легче не становилось, Джаред с детства не выносил, когда им пренебрегали, а с возрастом эта непереносимость стала ощущаться на уровне физического дискомфорта. И в поступке Колина ничего иного кроме пренебрежения в свою сторону, Джей не видел. Испортить долгожданную встречу таким вот появлением, как можно? … Обидно… Это было настолько обидно, что даже глупо. Он сам был поражен глубиной этой обиды. Раздраженный он спустился в опустевшее фойе отеля. Лобби-бар работал, но он туда не пошел. Завязав крепче пояс белого вафельного халата, он направился к выходу. Вода в бассейне манила своей глубиной и меняющимся цветом. Казалось, что где-то там, на дне есть свой отдельный мир, незнающий, кто такой Колин Фаррелл. Джей сел на край и опустил ноги в прохладную воду. Вроде успокаивало. — Не спится? — раздалось неожиданно близко. Джей едва не вздрогнул от этого голоса, но обернулся вполне спокойно и медленно. Как он сразу не заметил? Буквально в нескольких метрах от него на шезлонге полулежал — полусидел проклятый ирландец. Несмотря на ночь, глаза Фаррелла закрывали солнечные очки, он дымил сигаретой, а рядом на столике стояла бутылка «Голденлейбла». Будто громом пораженный, Лето беспомощно продолжал созерцать свалившийся с неба «подарочек». Он так много думал сегодня об ирландце и так сильно устал от этих неоднозначных мыслей, что столкнувшись с ним лицом к лицу, почувствовал, как вся злость куда-то испарилась, оставив после себя лишь слабое раздражение. Не дождавшись ответа, Фаррелл просто подошел и сел рядом на плетеный стул, не забыв захватить со столика бутылку виски. — И тебе доброй ночи? — Джей поднялся с края бассейна, собираясь уйти, но все чего-то ждал, разглядывая помятого Фаррелла. Тот лишь подвинул ему пустующий стул: — Выпей со мной. — Я не пью, ты же знаешь, — шагнув ближе, Джаред снял с него солнечные очки. — И тебе уже, очевидно, хватит. — Джей, прошу тебя… — надломленный голос, с нотками самоиронии. Джаред не мог видеть его таким. Временно сменив гнев на милость, он сел на предложенное место. — Что с тобой? — выдавил из себя Джаред, борясь с желанием, ставшим уже психологическим расстройством, устроится у него на коленях и, закинув на себя тяжелые руки, отдаться, как последняя портовая шлюха. Колин лишь усмехнулся, делая очередной глоток. — Всё. — А точнее? — прогнав пошлые мысли, Джей нашел в себе силы продолжить диалог. — Не хочешь пройтись по пляжу? — Ты видишь, в чем я одет? — Да ладно, ночью кто тебя увидит, кроме меня? А мне, знаешь ли, пофиг, в чем ты… — сделав глоток и видимо всё взвесив, Колин тихо добавил: — Главное - не голый… Джей нервно потер переносицу, понимая, что добром эта ночь все-таки не кончится, но вспомнив о бессоннице и номере, в котором его никто не ждал, согласился: — Ладно, пошли. Они сидели на песке и пили вискарь. Джей слушал, как Колин многозначительно молчит, и старался его не перебивать, лишь изредка запускал камни в воду так, чтобы они тонули, только после того, как несколько раз отобьются о морскую гладь. Но вот ирландец заговорил: — У тебя бывало, что вот ты выбрал путь и идешь им, и все, казалось бы, делаешь правильно и хорошо, и цель уже близко, только руку протяни… Но ты не хочешь ее протягивать, а наоборот, в последний момент останавливаешься, начинаешь думать: «Зачем мне все это?» И все, что так отчаянно ты старался притянуть в свою жизнь, больше не имеет прежнего смысла, а затраченные усилия кажутся лишь тупой тратой времени? — Слишком глубокомысленно для пьяного человека. Колин усмехнулся: — Я серьезно, ответь. — Нет, не бывает. Мне ничего не давалось легко, поэтому я знаю цену своим усилиям и всегда слишком тщательно выбираю цели. Иными словами, мне не фартило, как тебе. — Считаешь, я не заслужил того, что имею? — Напротив. Мы все заслуживаем то, что имеем, Колин. Обдумывая его слова, Колин снова замолчал. — Возможно, сейчас у тебя как раз и есть то, что ты заслужил. Возможно, ты мало думал, чего хочешь на самом деле, а делал то, что лишь казалось правильным. Не всегда общепринятая правда является необходимостью, которую нужно принять именно тебе. У каждого есть, как бы это сказать, свои индивидуальные параметры счастья, что ли? И вот их ты должен знать в лицо, чтобы однажды не пройти мимо, все остальное банально - иллюзия. — Мне кажется, я прошел мимо, Джей. Кажется, все утекает сквозь пальцы. Я не знаю, кто я есть. Не знаю, чего хочу. — Когда сбиваешься с пути, вернись в начало и вспомни, ради чего ты начинал движение, а когда вспомнишь, подумай, нужно ли тебе все еще это. Бывает, когда слишком долго идешь к мечте, она просто теряет смысл со временем, устаревает, что ли? — Ты хороший друг, знаешь об этом? — Колин посмотрел на сидящего рядом с собой на песке, в белом халате и гостиничных тапочках Джея. — Да, мне уже говорили, — он забрал бутылку из рук Фаррелла и сделал глоток. — Последнее время, когда я пытаюсь думать о том, чего хочу, то в голове остаешься лишь ты. Джей замер, опустив бутылку на песок. Играть со своими чувствами он никому не позволит. — Мы договорились, кажется? Всё только в клубе, здесь мы просто собеседники, даже не друзья. — Не хочешь быть моим другом? Понимаю. — Дело не в этом, я уверен, что твои друзья только выигрывают от ваших отношений. Просто, Кол, с друзьями не спят, тем более так, как мы это делаем, — больной взгляд больших темных глаз, как это небо над головой, пронзил Колина. Он мог поклясться, в них были звезды, он видел их сейчас так отчетливо. — А как мы это делаем? — Бесчувственно, будто просто укрощаем плоть, — в голосе боль, отвращение и осознание горькой правды. Невесомо рука легла на острую коленку, видневшуюся из-под халата. В глазах ирландца понимание, и все та же боль одна на двоих. Джей перевел взгляд на темную воду, будто пытаясь разорвать налаженный Колином контакт. Он накрыл его руку своей и, сдвигая с колена, попросил: — Не надо. В карих глазах что-то полыхнуло, что-то темное и свирепое, что нельзя было сейчас разглядеть, даже если бы Джей очень постарался. - А с Мэттью все иначе?– алкоголь обнажал душевные раны, Колин не сдержался, просто в какой-то момент стало запредельно больно. - Мэттью-Мэттью… А что Мэттью? - С ним не бесчувственно? - Ты заметил? - Издеваешься? - Тебя это задевает? - Что между вами? - Ничего такого, о чем ты подумал. - Но ты хочешь его? - Пока не решил… - Но думаешь об этом? - Я много о чем думаю. - Ты злишь меня. - Мне уже начинать бояться? Тяжелая рука опустилась сзади на шею: - А ты вообще, чего-нибудь боишься? - пальцы ирландца несильно, но ощутимо сжались на горле несостоявшегося друга. – Вот сожму сильнее, и что ты сделаешь? - Попробуй, и узнаем, - Джаред пытался выровнять дыхание, кожа под пальцами Фаррелла уже горела огнем. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю случая, но Джей решил еще побороться. - Не нужно, не дразни меня. Сквозь захмелевшее сознание Джаред почувствовал, как место на шеи, что мгновение назад сжимали сильные пальцы, коснулись горячие губы, продвинулись вверх, дыхание обожгло ухо, тело затопила предательская волна возбуждения, а Фаррелл, будто специально изводя, запустил пальцы в волосы на затылке и, развернув к себе его лицо, прошептал: - Хочу тебя… - хрипотца в голосе щекотала нервы. – А ты, будто не замечаешь… Теперь еще и Мэттью всегда рядом … Это уже опасно, понимаешь?… - медленно, сбивчиво, предупреждающе. Колин начал целовать, раскрывающиеся навстречу губы. - Нас увидят, - цеплялся Джей за обрывки сознания. Пляж освещала лишь полоска света, бьющего с территории отеля, а они сейчас оказались за границей этой полоски, будто затерялись между бытием и бездной. - Кто? Посмотри, мы одни здесь, - Колин скользнул губами, пахнущими терпким виски по таким же горьким губам. - Не нужно, хватит, - будто отрицая самого себя, увернулся от поцелуя Джей. - Я буду нежным, ты ведь так хочешь? – обжигая, губы снова заскользили по шее, а руки уже изучали стройные, твердые бедра, забравшись под халат. – Будто есть чувства, будто ты только мой… Ну же, ответь, нравится так?… - с трудом подбирая слова, Колин уже гладил его живот и грудь, стягивая мешающую ткань со все еще хрупких, изящных плеч. - Скажи, что скучал, что хочешь меня… Будто уговаривая, Колин осторожно коснулись губами щеки, потом скулы, потом начали целовать плотно сжатые ресницы: - Чего же ты боишься? Посмотри на меня. Темно-синие глаза, в которых отражались звезды, распахнулись широко и удивленно. Вот сейчас он скажет, сейчас признается…Но вместо едва не сорвавшегося с губ «Влюбиться», Джаред прошептал: - Все испортить… Колин начал судорожно гладить его руки, плечи, лицо: - Ну, что ты говоришь? Ты не способен… - шептал переполненный нежностью ирландец. Внезапная покорность строптивого Лето волновала, и казалось, что в любой момент Джей передумает, оттолкнет. Но Джаред поплыл под уверенными прикосновениями, под такими непривычными для него, нежными словами. Подаваясь вперед, он позволял сильным рукам, раздвигать себе ноги. - Ты меня не знаешь. - Знаю, - поцелуи перемешивались с уже хриплыми стонами, пальцы Фаррелла ловко развязывали пояс на халате Лето. – И хочу тебя настоящего. Эти слова душу Джея будто наизнанку вывернули, не может так быть, не бывает – еще вчера он отчитывал Колина на пороге своего номера, как нашкодившего щенка, выдерживая паузы и интонации, а сейчас задыхался в его объятиях, почти глотая слезы, будто школьница на заднем сиденье в машине своего первого парня. И все это от пары ласковых слов, одного нежного взгляда и нескольких настойчивых прикосновений. Он недооценивал его, Джей просчитался - Фаррелл опасен, очень… Тяжелый вздох и хриплый выдох, горячая ладонь на животе. Нащупав резинку трусов, Колин потянул их вниз, укладывая Джея на песок: - Дай почувствовать тебя… Хватит игр. Слов не осталось, как и мыслей в голове. Короткое замыкание, и Джаред уже сам ищет его губы губами, сам гладит его руки на своем лице, скользя по телу, пробираясь ниже, тянет молнию на брюках. Колин возбужден, крайне… И Джей сжимает его член, касаясь своего…. - Я скучаю … - Колин шептал, как в бреду, уже полностью наваливаясь на нерешительное глупое тело. Тело, которое будет страдать еще сильнее, вот только закончится ночь. А ты думал, что все контролируешь? Глупый-глупый, Джей. - Раздвинь ноги... шире… - совсем тихо, в самое ухо. И Джей делает. Липкий звук, раскатывающегося по члену презерватива… Мгновение… И закусив губу, Джей со стоном выгибается под ним. Шелест прибоя. Хотелось кричать и шептать признания, от чего он лишь больнее кусал губы, пока дорвавшийся Колин, пытался растянуть его своим твердым членом. - Джей, детка… Боже… - Колин терял контроль, забывал себя, чувствуя лишь горячее отзывчивое тело под руками. Все было иначе, совсем не так, как на их порно-сессиях, Джей никогда ничего подобного от него не чувствовал, и сердце буквально разорвалось, заполняя все внутри любовным кровотечением. Джаред шептал его имя в ответ на горячие толчки, оставляя засосы на смуглой коже. – Колин… Кол… Прошу тебя, медленнее… – внутри все сжалось, но не от боли, а от непонятной, щемящей сердце нежности. Звездное небо за сильным плечом так низко, только руку протяни и дотронешься. Но руки заняты тем, что сжимают напряженную, выгнутую спину, вцепившись в белую ткань рубашки. Идеальное чувство, будто юношеская мечта осуществлялась прямо сейчас. Джей, конечно, не верил в сказки, но позволил себе забыться. Он кончал невыносимо долго, содрогаясь всем телом, под своим, стонущим сквозь зубы, ирландцем. Почувствовав, как Джей расслабляется, Колин лишь сильнее вставил, сжав в руках его затылок, целуя в губы долго и глубоко. Было хорошо, даже слишком, и от этого ощущения легкости казалось, что на спине раскрываются крылья. - Посмотри на меня, - Фаррелл сжал острый подбородок, ища потерянный взгляд. – Посмотри… - он хотел видеть его лицо в последний момент перед… чтобы запомнить… Накативший оргазм лишил всех органов чувств. Уткнувшись в его плечо, Колин ловил волну, все крепче сжимая руки на тонких запястьях. Что же будет, когда он его отпустит? Когда вернется в отель, к нелюбимой женщине. Зачем он взял ее? Зачем удовлетворил ее прихоть. После такого лучше быть одному, нет сил притворяться, да он и не будет… А крылья снова готовы к полету, потому что ОН рядом, потому что позволил, потому что целовал ТАК… Лишь через несколько минут к Колину начал возвращаться слух, а с ним и тяжелая реальность. Эйфория улетучилась, теперь лишь опустошение и неизвестность впереди. Похмелье, песок везде, даже на зубах, и тихий Джей снизу, тоже весь в песке. - Ты как? – спросил ирландец, перекатываясь на спину. Джей не ответил, просто запахнул халат, с сожалением вспоминая о полоске света сзади – черте, за которой они перестанут быть одним целым, но куда нужно обязательно вернуться. Он сел, поправил растрепанные волосы и, сжав переносицу, чтобы сдержать подступающее отчаяние, усмехнулся: - И как тебе я - настоящий? Приятно познакомится, кстати. Колин успокаивающе провел рукой по его спине. - Лучше, чем любой другой ты. - Приятно знать, что ты остался доволен, - снова этот официальный тон, хотя голос и дрожит. Колин сел рядом и, положив голову ему на плечо, шепнул: - Эй, не накручивай, без масок всегда лучше. - Без презерватива тоже лучше, но небезопаснее. - Хватит, ты снова начинаешь? - Что именно? - Дистанцируешься. Чего ты боишься? Меня, что ли? – Фаррелл глухо усмехнулся. - Дистанция нужна. Близость – это эмоциональная вещь, тонкая грань, Кол, которую нам переходить нельзя. - Мы давно уже перешли все, что только можно, а ты боишься близости. - Просто не хочу… - Привязанностей? - Потом отвыкать. Колин сел ровно, слова партнера отрезвляли. О чем он вообще думал? Кто они друг другу? Зачем просить Джея открыться, ничего не отдав взамен, кроме пресловутого секса. А что, кстати, ему нужно? Точно – властная рука и сладкая боль, а еще покорить всех непокоренных, и первый в списках на сегодня, правильно - МакКонахи. Для Лето люди –игрушки. Сколько их у него уже было, этих мальчиков-колокольчиков, сколько еще будет, без привязанностей, без эмоций; чем он, Колин, отличается от других? - Да, наверное, ты прав, - сухо ответил Фаррелл, вставая с песка. – Извини… я забылся - так тема близости была закрыта в двухстороннем порядке. И Джею даже стало легче потому, что все равно было не объяснить, что он чувствует сейчас. Колин же… Он по-другому все воспринимает - «просто секс» - они сразу договорились. … А у Джея душа надвое раскололась. Мало, кто видел его таким, вот Кол - второй, первой была Камерон… Они шли к отелю молча. Джей, обхватив себя руками, думал о том, что же будет с ними в Лос-Анджелесе. Колин, периодически выбираясь из своих мыслей, поглаживал его по ссутулившейся спине просто потому, что не мог его не трогать после всего, что случилось на пляже. Хотелось продолжения, хотелось … чего угодно, только не молчать - это убивало… снова превращало все внутри в пустоту - так уж чувствовал Колин. В отеле Джея накрыла та самая тоска, которую еще вчера ему удалось мудро избежать, не пустив Фаррелла в свой номер. Теперь же она коварно подкралась в момент полного одиночества, когда никто не придет, и никто не поможет. После акта любви обреченность ощущается в разы острее и болезненнее. От мысли, что Фаррелл вернулся в номер, где постель согрета далеко не Джеем, захотелось вскрыть вены.