***
Позже, когда Фуллбастера развязали, дали умыться и напоили, он поведал всей честной компании, как оказался в таком положении и что произошло ночью. С заданием, как и всякий уважающий себя наёмник, Грей справился на отлично и точно в срок — к вящему удовольствию заказчика, да и себя лично, потому как от этого зависела судьба и жизнь многих, в том числе и дорогих Фуллбастеру людей. Отчитавшись и получив награду, он заглянул в попавшийся на пути трактир — передохнуть и снять стресс. Но, видно, или наёмник немного перестарался, или хозяин питейного заведения ошибся и вместо лёгкого вина поставил перед ним крепкоградусный напиток, потому что уже совсем скоро Грей и лыка не вязал, а в кувшине ещё и дно не просвечивало. Хмель его почти не брал — такого было «проклятие» ледяной магии, так что такое состояние он списал на «откат» от заказа: когда наёмники имели дело с вещью, наделённой силой, часть её, как пыль, оседала на исполнителях. Кто-то потом мучился головными болями или кошмарами, а кто с толчка не слезал неделю, превращаясь в бледную тень самого себя. Всё зависело от силы, вложенной в предмет, и, конечно же, здоровья того, кто к нему прикасался. Поэтому Фуллбастер считал, что хорошо отделался: вместо того, чтобы неделю валяться пластом, выхаркивая с кровью куски своих внутренностей, он всего лишь помучается утром похмельем! Пожалуй, такую хорошую новость стоило отметить как следует. Грей, с трудом сфокусировав на трактирщике разбегающиеся в разные стороны глаза, сделал знак принести ещё один кувшин да и ему самому рукой махнул, мол, присоединяйся, в компании пьётся веселее. Хозяин, понятное дело, отказываться не стал: присел напротив, захватив со стойки стакан и пару тарелок с закусками. Собеседник из него, как выяснилось, получился хороший: внимательный, понимающий и, самое главное, вовремя наливающий. И уже совсем скоро Фуллбастер рассказывал ему о своей любимой напарнице, не забыв упомянуть и ум, и характер, и внешность. Трактирщик только языком от восторга прищёлкивал, а потом выдал: — Такой восхитительной девушке нужно дарить только самое лучшее: цветы, наряды, украшения… — Не-не-не! — запротестовал ледяной маг. — Люси этого не любит. Она же мне потом тот же горшок с цветком на голову и наденет. Лучше кинжал подарить. — Ну что вы, уважаемый! — не согласился трактирщик. — Как можно! Только цветы! У меня, кстати, есть один. Я уверен, от него ваша напарница будет просто в восторге. Переубедить его Грею так и не удалось. Зато он сам уже скоро стал обладателем довольно внушительной по размерам кадки, из которой торчал хиленький, в ладонь длинной, и волосатый, как балкан зимой, росток, заканчивающийся чуть удлинённым бутоном. На вполне закономерный вопль наёмника «Что? И вот это вот я должен подарить Люси?! Она же меня самого в этой кадке прикопает», хозяин успокоил его, что цветок этот достаточно неприхотливый, быстро разрастается, особого ухода не требует, зато цветёт и пахнет изумительно. А в качестве дополнительного бонуса всё ещё сомневающемуся Фуллбастеру предложили бесплатно запаковать подарок, дабы сберечь нежное растение от сквозняков. Тот согласился. И уже через полчаса старательно, насколько возможно в его положении, передвигал ногами в сторону родной гильдии, с трудом удерживая в руках обёрнутую грубой холстиной кадку. Добравшись до теперь уже своего трактира, Грей задумался: когда преподнести с таким трудом допёртый презент? Оставлять его в главном зале не вариант — а ну как позарится кто на брошенную без присмотра собственность? Наёмники — народ ушлый, приберут к рукам всё, что плохо лежит, и глазом моргнуть не успеешь. Значит, нужно дарить прямо сейчас. В окне напарницы ещё горел свет. «Не спит!» — обрадовался Фуллбастер и… полез по стене. Почему-то мысль воспользоваться обычным входом — через дверь — не пришла ему в голову. Пыхтя и потея от натуги (кадка оказалась довольно тяжёлой), Грей залез на второй этаж и уселся на подоконник, решив немного передохнуть, а заодно осмотреться. Люси обнаружилась в своей кровати, мирно спящая. Решив не будить напарницу, он с удовольствие сгрузил кадку на стол, задул свечу и собрался покинуть комнату, на этот раз вполне по-людски. Однако, споткнувшись в темноте о дорожку, упал, умудрившись при этом свалиться аккурат на Люси, был бит табуреткой, связан и уложен на коврике. Где и проспал до утра. Заинтригованные его рассказом, наёмники потребовали продемонстрировать им сей уникальный цветок. Фуллбастеру пришлось подниматься в комнату напарницы и тащить кадку вниз. Когда он снял с цветка холстину, в зале воцарилась поистине мёртвая тишина. Первой в себя пришла дриада Лаки. Нервно хихикая, она сползла на пол, держась за живот. На все расспросы девушка лишь мотала головой, не в силах произнести ни слова, и звонко похрюкивала на особо интересных вопросах. Наконец, немного успокоившись и вняв просьбам соклановцев, подходящим под краткое определение «Поржал сам — дай поржать другому», Лаки начала говорить. По мере её рассказа лица присутствующих медленно вытягивались, а Грей мысленно составлял завещание. Удивительный цветочек, столь любезно втюхнутый ему трактирщиком, имел странное, но весьма говорящее название — Рубиновый, или Плотоядный, Златоглаз. Особенностью его было то, что, в отличие от других, более культурных растений, он требовал особую подкормку — что-нибудь, что ещё недавно бегало или летало. Причём, чем свежее была дичь, тем лучше это отражалось на цветке. В идеале «подкормку» следовало скармливать живой. Тогда Златоглаз обещал радовать хозяев невероятными по красоте бордово-золотистыми цветами, в противном случае хирел, блекнул и помирал. — Я знаю, как на тебе откат отразился, — печально вздохнув, обратилась к напарнику Ключик, дослушав лекцию об уходе за своим необычным питомцем. — Ты лишился мозгов. Знаешь, я даже его по такому случаю в честь тебя назову — Фуллбастерус Тупоголовус. — Да ладно тебе, — улыбнулся Грей и мысленно выдохнул — убивать его не собирались, хотя бы прямо сейчас. — Ну поймаю я пару зайцев в месяц, скормим. Делов-то? Зато смотри он какой — маленький, симпатичный, волоса… хм… бархатный. — Ага, — подхватила Люси. — И если кое-кто мешать будет, есть куда спрятать, чтобы следов не осталось, да, Златик? Ай! — громко вскрикнув, она резко отдёрнула руку, которой осторожно гладила цветок. На указательном пальце был виден чёткий отпечаток мелких зубов. — Он кусается! — Голодный, наверное, — пожала плечами Лаки. — Покормить надо. Весь следующий час в трактире стояла настоящая кутерьма: наёмники пытались отловить мышь, чтобы накормить цветок. Мыши наотрез отказывались ловиться, предпочтя долгую скучную жизнь грызуна вместо почётной роли «подкормки». В конце концов Мира пожертвовала бедняге кусочек куриной грудки. Златоглаз культурно её схрумкал и благодарно поклонился. Чем вызвал вздохи умиления у женской половины клана. Правда, не у всей — Ключик наотрез отказалась забирать кадку в свою комнату. Пока дриада не объяснила, что теперь, когда Златоглаз попробовал крови Люси, она цветку почти как мать, пока у того не вырастет пара листочков и усики. Тогда он будет считаться «взрослым» и сможет уйти в «свободное плавание». А до этого момента «мать» и «малыш» должны находиться как можно дольше и ближе друг к другу. — Я немножко поколдую над ним, — пообещала Лаки, — чтобы он побыстрее подрос. — Ты уж постарайся, — кисло улыбнулась новоиспечённая мамаша, глядя, как Грей транспортирует кадку обратно в её комнату — обзаводиться потомством, особенно таким, в планы храброй наёмницы не входило. По крайней мере, ближайший десяток лет.***
Как только Фуллбастер закончил с ролью носильщика кадок, Мастер потребовал его к себе в кабинет, положил на стол медальон: — Твой? Всю ребячливость с ледяного мага как рукой сняло: Грей нахохлился, спросил хмуро, оглаживая пальцами отполированную поверхность металлического кругляша: — Откуда он у тебя? — Принёс один… тип, — ответил Лексус. — Сказал, ты сам ему дал. — И как этот тип выглядит? — поинтересовался Фуллбастер. — А вот это ты мне сам скажи, — нехорошо усмехнулся Дреер — своим людям он доверял, а вот чужие всегда под подозрением. Кто знает, сколько временных хозяев сменил медальон, пока до настоящего добрался? — Да ничего особенного, — забавно сморщился Грей. — Мужик, нос картошкой, волосня розовая, силища огромная, а мозгов что кот наплакал. — Это почему это? — опешил Мастер. — Так умный в драку, не разобравшись, не полезет. — Ты за словами-то следи, — холодно уронил Лекс. — Чай, не о простом бродяге говоришь, а о лице королевской крови, о кронпринце. — Чудик он, а не кронпринц, — буркнул Фуллбастер. — Так откуда медальон у тебя, коли я его лично в руки ему давал? — Он сам и принёс, — признался Мастер. — Иди, поздоровайся. Только недолго — Его Высочеству отдых нужен. И про этикет не забывай! — крикнул Лекс уже в спину метнувшемуся к двери Грею. — Чудик…***
Грей тихонько приоткрыл дверь и просунул в образовавшийся проём голову — посмотреть: а ну как высокий гость дрыхнуть изволит? Он, Фуллбастер, и попозже заглянуть может. — Заходи, — сипло разрешили ему. — Я не сплю. Чётким строевым шагом наёмник промаршировал в комнату и, отвесив положенный этикетом при аудиенции с лицом королевской крови поклон, встал навытяжку рядом с кроватью: — Ваше Высочество, счастлив вас лицезреть. Позвольте выразить надежду на ваше скорое выздоровление… Драгнил скривился так, будто лимон проглотил: — Фуллбастер, хоть ты не начинай… — Ваше Высочество, ну как же так, я же о вас беспокоюсь! Может быть, желаете чего прохладительного или из закусок? Вы только прикажите, я сей же миг! — Ты мне ещё в ноги бухнись — буркнул кронпринц. И уж чего он точно не ожидал, так это того, что Грей тут же исполнит предложенное, с размаху, так что пол загудел, упав на колени у кровати. — Всё, что Ваше Высочество прикажет, будет исполнено! — Паяц, — фыркнул раненый, кривясь от с трудом сдерживаемого смеха. — Вернусь во дворец — придворным шутом назначу. Фуллбастер, продолжая изображать недалекого служаку, откликнулся: — О мой принц, это такая честь для меня! Позвольте облобызать недостойному слуге ваши длани, — и, схватил протянутую для рукопожатия ладонь принца, сделал вид, что и впрямь собирается проделать все вышеозначенное. Именно в этот момент дверь снова открылась, пропуская в лазарет Ключика с подносом, заставленным лекарственными настойками. Узрев картину «Коленопреклонённый Грей, лобызающий монаршию руку», девушка, сгрузив батарею баночек скляночек на тумбочку у кровати, покрутила пальцем у виска и вышла, хлопнув дверью. Мужчины долго прислушивались, однако ничего нового о себе из-за закрытой двери, как ни странно, так и не услышали. А потому, успокоившись и отсмеявшись, всё-таки начали разговор. — Ну как ты, приятель? — поинтересовался Фуллбастер. — Жить буду, — хмыкнул Нацу. — Полюшка сообщила, что от неё сам никто на тот свет не уходил, так что выбора у меня особого нет — обидно будет во цвете лет от руки старушки окочуриться. Хотя боевая она у вас… Грей расхохотался: — Ага, боевая, так метлой отходит, что побыстрее из лазарета выскочишь, — и, сменив тон на более серьёзный, практически без перехода поинтересовался: — Раз ты здесь, да ещё в таком виде, значит, подозрения подтвердились? Драгнил грустно кинул взгляд на полоски шрамов, кое-где не скрытые бинтами: — Подтвердились, но я не уверен, что хочу знать, на сколько процентов… Пока есть шанс, что он действительно болен и до него известия просто не дошли. — Ладно, ты давай, вставай на ноги, а там проверим. С тобой пойду. Драгнил окинул его насмешливым взглядом: — Пойдёшь, куда денешься — с таким фонарем как раз дорогу освещать будешь. Кто тебя так… приголубил? Фуллбастер хмыкнул, машинально потирая правый глаз: — Да есть тут одна красавица. — Это ты про ту златокосую леди, что заходила? — тут же предположил Драгнил, ибо от него не укрылось, как эти двое переглядывались между собой. — Про неё. Только ты это, леди её не называй, а то плохо будет всем. И по смущенному взгляду друга Грей понял, что с этим предупреждением он запоздал.