Наёмники Госпожи Удачи

Кто думает, что монаршее правление — это исключительно балы и приемы, тот сильно ошибается: бедный император крутился как белка в колесе, выявляя оставшихся заговорщиков и восстанавливая своей сильной и справедливой рукой порядок в стране. Хорошо, не один — не все придворные поддержали кардинала Генму, остались и преданные люди. Поэтому, когда уже у монарха, что называется, «ум за разум зашел», Зереф не выдержал и сорвался к наемникам. В трактир. Там и выпить есть с кем, и по душам поговорить, и совета спросить тоже есть у кого. Жаль, конечно, что Лексус не соглашается на место советника, но и так тоже неплохо. Неформальная обстановка все же порой лучше казенных кабинетов, пусть и роскошных. А еще он помнил вишневый аромат карминных волос, да и с Люси бы поговорить надо, раз уж так вышло: теперь ни с кем другим, кроме той незнакомки, ему судьбу не связать — заклятие, будь оно неладно. Поэтому прихватив пару не терпящих отложения в долгий ящик бумаг и своих добровольных охранников в виде «святой троицы», доводящей слабонервных придворных до обморока (ей-Светоч, сам видел, как жена казначея сомлела, стоило Биксу «дружелюбно» ей улыбнуться), император сорвался к брату, который — вот уж чудо — до сих пор куковал у наемников. Правда, судя по последней записке, полученной от ребят, «чудом» была крепкая веревка, пропитанная соком морозных ягод — чтоб не сжег, видимо. Зереф пакостливо ухмыльнулся, демонстрируя удлиненные клыки приближающемуся чиновнику (бедняга тут же резко сменил направление, увидев улыбку императора): ничего, пусть братишка поболеет малясь, и ему, Зерефу, спокойнее, что за этим шалопаем пригляд есть, и повод для появления в гильдии вполне достойный нашелся. Оказавшись на площади, император сменил ипостась: чем полдня трястись в карете с кучером (да и не факт, кстати, что того леший не запутает), проще вот так, по простому. В истинной форме. И огромный черный дракон, расправив крылья, рванулся в небо, оставив после себя клубы пыли, оседающие на брусчатку. Заложив крутой вираж, Зереф еще мог услышать переругивания своей охраны: Бикслоу, нисколько не стесняясь, заявил, что император — такой-сякой-разэтакий — мог бы и их прихватить, не все же им его охранять, возмущенный Фрид холодно выговаривал напарнику что-то о недопустимости такого поведения и необходимости соблюдения субординации в отношении императора, а красавица Эвергрин ехидно предупредила: «Погоди, узнает мастер, и ты полетишь… так полетишь…» Дракон, оскалившись, ринулся вниз, небрежно подхватил Бикса за шкирку и уже с такой отчаянно трепыхающейся ношей отправился в трактир. Надо отдать должное оставшимся охранникам — Эва и Фрид добрались до места назначения едва ли не быстрее дракона. Что говорить, у всех свои способности. Приземление было… Просто было. Для кого-то мягким, для кого-то не очень. Но пыхтящий и отплевывающийся от набившейся в рот пыли Бикс повеселил многих. А Зереф, ведомый драконьим чутьем, направился за трактир. Тихий, какой-то сказочный голос пел песню об огне — начале и конце всего сущего. И в певице император неожиданно узнал ту самую аловолосую девушку, что так поразила его при первой встрече. Та даже не повернулась, продолжая увлеченно расчёсывать длинные волосы и петь. Впрочем, император и сам знал: в этом месте никто не сможет навредить наемникам. А то, что его шаги были услышаны, выдавал чуть измененный наклон головы и напрягшиеся плечи. Зереф не стал испытывать терпение пока еще незнакомки и, выхватив кинжал, кинул его, метясь в ветку прямо над ее головой. Точный расчет себя оправдал: едва девушка развернулась и сдвинулась в сторону, ей на ладони спланировал белый цветок магнолии. Наемница, рассмотрев подарок, присела в неожиданно изящном реверансе, словно птица взмахнула руками-крыльями, да только в глазах огонь непокорный плещется: — Ваше Величество. — Видно выяснила, с кем в прошлый раз судьба свела. А Зереф как онемел. Окунулся в вишневый, напитанный солнцем и огнем запах, и застыл, смог только выдавить из себя: — Я… да… а вы? Птица усмехнулась: — Эльза я. Скарлет. Феникс. А вы, император, смотрю, в словах не так хороши, как ножичками кидаетесь. Дар речи мгновенно вернулся в полной мере, в голове же пронеслись мысли о том, что девушка — наемница, а значит, стандартные ванильные ухаживания отвергнет сразу и наверняка. Придется действовать по-другому. — А вот это уже поклеп, миледи, — усмехнулся Зереф, — на поле брани я так же хорош, как и в состязаниях словесности. Впрочем, вы можете в этом убедиться сами. Что предпочтете: ножи или перья? — Думаю, что в искусстве высокой словесности не бедной наемнице с Вами состязаться. А посему предпочту я то, что ближе духу моему вольному. Вы же сумеете доказать, что также хороши в этом, хоть и не пристало мне сомневаться в словах самого государя. — И снова взмах руками-крыльями. — Конечно, ножи, мой император. — А в глазах искорки-пламя так и пляшут. Появившиеся буквально из ниоткуда наемники потихоньку окружали пару, видимо, выползли высокого гостя поприветствовать, узнать, чего он не заходит. Да и вид помято-пропыленного Бикса внушал некий трепет: а ну как осерчал император? Оборотню же, кажется, все было нипочем, потому он, услышав, о чем разговаривает Зереф с фениксом, не преминул влезть: — Не-не-не, Вашество, так дела не делаются. На поединок-пари согласились? Согласились. Значит, и ставки должны быть, верно я говорю, ребята? — «Ребята» пошумели, соглашаясь. — Так вот, я предлагаю приз! — Недобро сощурившийся мастер, к сожалению, не успел профилактическим пинком или оплеухой успокоить своего подчиненного, а потому тот, радостно осклабившись, заорал: — Поцелуй! Император выиграет — он целует Эльзу, Феникс — она его! Кто за? Все за! Вот и чудно. Пошли в трактир, в стеночку ножички покидаете, а то за деревья нам дриада все лишнее и не очень поотрывает! Вошедшая в трактир орава наемников во главе с Биксом притормозила на пороге, выискивая место для будущего состязания — абы куда тоже не побросаешь ножи, Мира в гневе пострашнее Лаки бывает. Оборотень же, как самый глазастый, заметил за барной стойкой Альберону и устремился к ней. Точнее, к картам, лежащим рядом. Однако его загребущая лапища была перехвачена нежной ручкой гадалки, а от ее голоса у присутствующих по спине поползли мурашки — хриплый он был и какой-то потусторонний в этот раз, таким она пророчества выдавала: — Еще раз к картам потянешься, и я тебе такое предскажу! Бикса предупреждение как-то совсем не смутило, и он потянулся второй рукой к колоде. — Да чтоб тебе десять детей нянчить и жену-кукушку иметь! — воскликнула гадалка. Громыхнуло. Бикс, вдруг вспомнивший, с кем имел дело, схватился за голову: — Каночка, счастье мое, отмени предсказание! Ни разу больше к твоим картам не прикоснусь! Наемница только головой тряхнула и уже нормальным голосом сказала: — Не отменяются мои предсказания. Ну да ничего, от жены-перевертыша еще никто не умер. А детей всей гильдией воспитаем, не первые они у нас. И не последние. Эти ее слова лишь немного приободрили Бикса: у Каны, выросшей среди цыган, был дар стихийной пифии, стоило Альберону довести и получите предсказание-проклятие-непроклятие… Как повезет. Но все всегда сбывалось точь-в-точь по сказанному. Ржущие над будущим многодетным папашей наемники едва не забыли, зачем пришли, пока им не напомнила Кана: «Карты-то вам зачем были нужны?» — О, точно! — «включился» Бикс. Дети, они еще когда будут, а бесплатное развлечение — прямо сейчас. — Покидай нам карты, а они, — кивок в сторону императора и Эльзы, — в них ножичками. Кто больше собьет, тот и победил. Согласны? Предложение всем понравилось, и представление началось. Что ж, получилось оно весьма зрелищным: мало того, что спорщики целились в одни и те же карты, они еще и ножи укладывали четко в середину. Лезвие к лезвию. Поэтому решили объявить ничью, а приз… Ну пусть просто так поцелуются, что ли. Зереф от такой возможности отказываться, конечно, не стал. Ох и сладкие же у Эльзы были губы! Как обожаемая вишня. Ничего вкуснее, кажется, в жизни не пробовал. «Моя!» — собственнически обожгло нутро. Вот кто бы знал, где он свою судьбу найдет! Улюлюканье и радостные свисты наполнили трактир. В общем шуме и гаме никто не заметил выскользнувшую на улицу Люси.

***

Эльза быстрым шагом шла в сторону реки, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Как она могла так увлечься и забыть, что у Его Величества вообще-то невеста имеется, да не абы кто, а ее подруга, наемница, с которой вместе чего только хлебнуть не пришлось? Да, император ей очень понравился: сильный, смелый, ловкий, с оружием обращаться умеет, а уж как целуется! Вот она и потеряла голову. Опомнилась, а Ключика уже и след простыл. Роуг сказал: на речку ушла, а зачем — не знает. Ну ясно же — зачем. Ох, только бы успеть! Успела. Почти. Люси как раз в эту самую речку заходила, правда, банку зачем-то в руке держала. Эльза не задумываясь бросилась в воду за подругой. И едва сама не потонула, потому что увязавшееся за Ключиком на речку зверье, решив, что девушки так играют, всем скопом дружно к ним присоединилось… Выбравшиеся на берег согильдийки дружно стучали зубами от холода, но первой пришла в себя Люси. — Эльза, ты чего?! — воскликнула она. — Зачем в речку бросилась? Скарлет, покраснев до корней волос, ответила: — Ты жж-же т-топиться собралась, а я сп-спасать полезла… — Ч-чего я собралась?! — переспросила Люси. — Т-топиться. Я ж-же с твоим женихом целовалась, — пошла белыми пятнами Феникс. Люси только глазами удивленно похлопала. Потом, схватив подругу за руку, рванула в сторону трактира: бедная Феникс очень плохо переносила холодную воду, а уж лечить заболевшую огненную птицу — то еще удовольствие. Поговорить и в бане можно, благо та с утра натоплена и остыть еще не успела. Появление двух мокрых и грязных девушек вызвало в трактире, пожалуй, не меньшее оживление, чем недавний поцелуй императора и Феникса. Наемники негромко (чтоб согильдийки не услышали) делали ставки, кто вышел из драки победителем — судя по синяку на скуле Эльзы и торчащим в разные стороны волосам Люси, девчонки себя не сдерживали. Зереф не знал, к кому первой кидаться. Жаждущий новых развлечений Бикс только подлил масло в огонь, громко крикнув: — Вы уж определитесь, Вашество, а то у нас пока многоженство не разрешено. Предоставив разбираться с этим балаганом мастеру, девушки скрылись в бане. Устроившись — Люси на верхней полочке, Эльза — в специально сложенный для нее около печки очаг, Ключик выдохнула: — А вот теперь поговорим. С какого ты решила, что я топиться-то собралась? Феникс опустила полные слез глаза: — Ну я же с твоим женихом… того… целовалась… — И как? — хмыкнула Люси. — Понравилось? Эльза покраснела еще больше, вот-вот сгорит, но соврать не смогла. — Д-д-да, — шепотом ответила она. — Ну я рада, продолжайте в том же духе. — Т-то есть как — п-п-продолжайте? — И без того огромные глаза Феникса казались стали еще больше. Люси пожала плечами: — А как обычно там делают? Встречаются, целуются, спят там или женятся, детей рожают наконец. — А ты? Я не могу стать причиной разлуки двух любящих сердец! — Ты чего, бредишь, что ли? Каких любящих? — искренне удивилась Люси. — Вы же пожениться собрались, — напомнила Эльза. — Ну может, и собрались бы в итоге, но не сейчас точно, а теперь и подавно. — Нет! — истерично всхлипнула Скарлет. — Я все-таки стала разлучницей! Ударь меня, я плохой друг! Люси, спрыгнув с верхней полки, подхватила бадейку с кипятком и вылила ее на Феникса: — Хватит причитать! Нет между нами ничего, кроме дружбы. Не было и не будет, а ему так нельзя. Так что если нравится он тебе, вцепляйся в него руками и ногами и не отпускай никуда. Проморгавшись от теплой водички (для Феникса она тепленькая, да, остальные бы уже с ожогами у Полюшки отлеживались), Эльза пробормотала: — А ты точно не обидишься? А как же помолвка ваша, контракт? Люси пожала плечами: — Да никак, аннулируется по-тихому и все — о помолвке-то никто толком и не знает, специально скрывали. Да и вообще, наши родители очень хотели нам счастливой судьбы. Контракт — это страховка. Сама понимаешь, мало ли как и что могло обернуться. Не встретил бы Зер тебя, может, и поженились бы… когда-нибудь. По симпатии, если б я никого не нашла. — Помолчав, Люси добавила: — Так что я за вас искренне рада. Подскочившая от таких слов Эльза кинулась обниматься, совершенно забыв, что от банного тепла и сама разогрелась. В общем, визг услышали даже в трактире. Дверь парной резко открылась, и появившаяся в проеме мужская рожа (при ближайшем рассмотрении оказавшаяся Роугом) спросила: — У вас точно все в порядке? Визг перешел на новый ультразвуковой режим. В наглого вторженца полетели ведра, шайки и прочие банные принадлежности, из-за чего он был вынужден срочно спасаться бегством. Вот только Роуг не учел, с кем связался. Ибо Эльза перекинулась в Феникса и на бреющем полете гоняла его по двору, пытаясь то ли просто поджарить, то ли все же пустить на шашлык: полыхающее оперение и выставленные для атаки когти оставили мало простора для воображения. Следом из бани выскочила замотанная в простыню Люси с веником на изготовку. Именно этим веником Чени в итоге и огреб. Как раз перед тем, как в его умную голову закралась идея перекинуться в зайца — так уж одна из девушек его точно простит, да и второй тогда убить не даст… Придумано — сделано: Роуг кинулся к Люси, в полете трансформируясь. Та даже веник выронила от неожиданности, зато успела подхватить пушистика на руки. Конфликт тут же исчерпал сам себя, Эльза пошла убирать в бане, а Люси, как была закутанная в простынь, с химером зайцем устроилась под деревом. И не заметила, что за ними наблюдает еще один представитель королевского семейства…

***

Поднявшись в лазарет Император обнаружил брата, стоящего у окна и нервно сжимающего и разжимающего кулаки. Словно тот собирался набить кому-то морду. Была с детства у братишки такая привычка — перед дракой разминать руки… — И кого мы бить собрались, Ваше Высочество? Нацу от неожиданности даже подскочил на месте. — Не подкрадывайся так, а то и тебе достанется. — А мне-то за что? — искренне удивился Зереф. — За нахождение не в нужном месте. Так-то ты честь невесты блюдешь? — Нацу кивнул на милующуюся под деревом парочку. Император подошел к окну. В саду под деревом стояли Люси и Роуг и о чем-то оживленно переговаривались, в процессе размахивая руками и хохоча. Ветер растрепал волосы Ключика, и химера осторожно заправил ей прядь за ухо, что-то на это самое ушко заговорщицки прошептав и указывая куда-то в сторону реки. Зереф усмехнулся: — А что такого-то? Стоят, разговаривают люди. Никому не мешают. — Разговаривают, — прошипел Нацу. — Голые. И это, по-твоему, нормально? — Где голые? Кто? — не на шутку озадачился император. Ибо Роуга уж точно нельзя голым назвать — в штанах и жилетке (ну да, на голое тело, ну и что?), как и Люси, с ног до головы укутанную в теплую махровую простынь, так, что торчали только аккуратные ступни и руки до локтей. — Твоя невеста, — любезно просветил брата Нацу. — Еще и глазки строит этому… этому… — едва не задохнулся от вспыхнувшего с новой силой гнева он, увидев, как Люси взъерошила Роугу волосы. — О-о-о, отлично! Они уже и целуются! В этот момент Ключик легко чмокнула Чени в щеку. — И правда, — хмыкнул император. И с хитринкой в глазах добавил: — Вот Роугу-то повезло… — Ну знаешь… Если тебе все равно, с кем крутит за твоей спиной твоя невеста, то я на это смотреть не намерен! Кое-кто уже давно напрашивается отправиться в суп. — Странно, до этого дня я как-то не подозревал тебя в тяге к каннибализму… Впрочем, девушек ты тоже как-то раньше не ревновал, — глубокомысленно изрек Зереф. — Ч-чего? — поперхнулся Нацу. — Ревновать? Я?! Больно надо! Я за твою честь переживаю, чтобы рога, как у некоторых, — он кивнул на Роуга, — не выросли. Ну у того хоть от природы, а у тебя — искусственно созданные будут. Зереф на минуту задумался (видимо, пытался представить себя рогатым драконом с лосиными "рожками") и потряс головой:  — Мда, летать мне точно с таким украшением будет неудобно, хотя говорят, Фениксы однолюбы… Так что, может, и не вырастут… — При чем тут Феникс? — нахмурился Нацу. — Как это причем? — изумился император. — Заклятие сработало. Я нашел свою единственную. Моя невеста — Феникс. — Серьезно? — прищурился Нацу, испытывающе посмотрел на брата и широко улыбнулся: — Поздравляю! — Ага, спасибо, — рассеянно отозвался Зереф. — Впрочем, кажется, не одного меня оно подловило в этом трактире, да, братец? — Не понимаю, о чем ты, — поджал губы Нацу и поплелся к кровати — долго стоять пока было тяжело. — Ничего, поживешь здесь — поймешь, — под нос себе пробурчал император. — Прости, не расслышал, что ты сказал? — зевнул Нацу. — Говорю, долечивайся, пойду Полюшку тебе позову, лекарство пусть даст, — громче сказал Зереф и уже за дверью гораздо тише пробормотал: — Надеюсь, что и от тупоголовости у нее найдется что-нибудь… помимо клюки.