Иноходец

      Конечно, он согласился на это бредовое предложение. То есть бредовым оно казалось на первый взгляд, а на самом деле подсознание быстрее успело оценить выгоды такого мероприятия, как «месяц в деревне». И маму он избавлял от своего присутствия, и отпускные денежки практически оставались целыми (такова селяви — поневоле приходится экономить!), да и просто хотелось окунуться в неизведанную доселе экзотику, именуемую сельской жизнью. Правда, он при разговоре с Лодыжками ещё поупирался для виду. Даже пришлось в качестве аргумента предъявить свою секс-ориентацию, поскольку Артём таких подробностей о нём не знал. Но близнецы как-то по-особому хитро переглянулись, а затем Анюта, мило улыбаясь, успокоила Кирилла: — Не боись, заяц, у нас с Тёмочкой на эту тему полная толерантность! — Вынужденная… — непонятно отчего вздохнул Артём. Сделав себе в памяти пометку выяснить попозже о причинах такой «вынужденности», Веретенин дал добро на своё участие в этой авантюре. * * * Собирать вещи второй раз за неделю уже было гораздо проще. И даже приятнее, словно в самом деле для него наступал долгожданный отпуск. К сожалению, возможность посещения европейских ресторанов откладывалась на неопределённый срок, и гардероб пришлось скорректировать с учётом реалий российской провинции, но ведь должно же лето в экологически чистом районе иметь какие-то свои приятные стороны? Кирилл даже успел осуществить на деле тот мимолётный замысел, возникший у него при разговоре с Лодыжками, и выбрал время, чтобы заскочить к своему штатному парикмахеру. Узнав, в какой обстановке клиенту придётся провести следующий месяц (или даже полтора), Стасик сморщил свой недавно подкорректированный нос: — Ужас како-о-ой… В этой деревне хоть вода горячая есть? Ну хотя-я бы канализация? Ой, даже не зна-аю, что там с твоими волосами будет… О, есть идея! Я на днях одному мальчику стрижечку делал, ко-о-ротенько так, хоть в армию провожай. Ну, по кра-айней мере, практично, и на твою проволоку прекра-а-асно ляжет — можешь даже не расчёсываться… Стасик знал, о чём говорил. Волосы у Кирилла хоть и были красивые — густые, тёмно-каштановые – но, отрастая до определённой длины, начинали упорно загибаться куда угодно, только не в том направлении, что было нужно их обладателю. И ремеслом своим стилист вполне владел: придирчиво разглядывая себя в зеркале, Кир признал, что ему идёт эта причёска, гладкой тёмно-коричневой шапочкой охватывающая голову, и лишь надо лбом нависало подобие густой щетины одёжной щётки. «Ну, прямо мальчик-колокольчик! Пионерский лагерь, средняя группа…» — веселился внутренний голос. * * * Отвозил их к месту назначения хозяин того самого «поместья», где парням предстояло отбывать вынужденный отпуск на природе. Приятный, шустрый не по годам мужчина, Кириллу он представился как Геннадий Петрович. Впрочем, Артём звал его попросту дядя Гена, из чего было ясно, что отношения у них чуть ли не по-родственному близкие. Пока загружали в машину сумки, Кир оценил дороговизну этого транспортного средства передвижения и тихонько поинтересовался у Тёмы: — Он тебе что, на самом деле дядька? — Нет, он старый друг отца. Родню, сам понимаешь, решили вообще не информировать, где я и что… Заявив, что он из-за непривычно раннего подъёма не выспался, Тёма всё так же по-свойски завалился на заднее сиденье просторного джипа и дрых всю дорогу. А Кир сидел рядом с Геннадием Петровичем и внимательно усваивал поступающую информацию: — Я этот дом уже лет пятнадцать как купил, сначала думал, под дачу будет. Место там хорошее, тихое, от деревни ещё минут пятнадцать пешим ходом, считай, отдельная усадьба. Потом всё как-то руки не доходили, ни ремонт толком не сделал, ни участок благоустроить не получилось. Оказалось, всё к лучшему — мадаме моей фазенда ни к чему, она лучше на курорт какой-нибудь сгоняет, а я, как тугриков поднакопил, решил свою давнюю мечту осуществить, — мужчина заулыбался и подмигнул Кириллу. — С детства коней люблю, из журналов картинки вырезал, на ипподроме своим в доску стал, а всё равно хотелось хоть какого, завалящего, но чтоб своего. Гриву ему расчёсывать, оседлать да рысью по полю, до речки… Красота. Сначала я Арлекина купил. Но он уже старенький сейчас совсем, да мерин к тому же, его в цирке списали из-за хромоты, а я взял. Хороший коник, смирный и ласковый, но понимаешь, пенсионер, не поскачешь на нём… Потом две кобылки были, Хильда и Брунгильда, красавицы такие, ууу… Не поверишь, сердце кровью обливалось, когда продать пришлось. — И почему продали? — Кирилл в лошадях не разбирался, но вежливый разговор всегда поддержать умел. — А, долгая история. Деньги срочно нужны были, а один знакомый конезаводчик на них губу раскатал, девочки-то мои из орловских рысаков, породистые, им как раз такие на династию требовались. А я что им, Арлекина в ухажеры предоставлю? Природу обижать нельзя. Продал. А потом опять засвербело в одном месте — хочу коника и всё тут! Только на этот раз я уже повыше замахнулся. На аукционе брать дороговато, конечно, а вот по знакомству мне коника посоветовали, да… Посмотрел и всё, влюбился с первого взгляда! Правда, Батист мой — полукровка, помесь англичанина с какой-то экзотикой, но хорош до умопомрачения! Гнедой, шерсть аж светится, грива и хвост светлые, сам статный, ноги точёные как балясины… — заливался соловьём фанат-лошадник. — А главное, он иноходец, представляешь? — Кто-кто? Иноходец? Это что такое? – Кир, уже слегка разморенный долгой дорогой, даже не пытался отыскать в памяти сведения, относящиеся к полузнакомому слову. — Вот как скакун ноги переставляет, ты примерно представляешь? Не все четыре сразу, а сначала по диагонали. Например, передняя правая — задняя левая, или там задняя правая — передняя левая. А иноходец переставляет сразу парами, левые-правые, и аллюр получается мягче… Ну, посмотришь потом на него, поймёшь. Конечно, есть такие лошадиные породы, где иноходь природой заложена, но вообще считается, что это для коня недостаток, почти что брак, и на племя их не берут. Но в нашей-то глуши такой жених, как Батист, на ура сойдёт. Я вот поднатужусь, может, и прикуплю ещё ему подружку… Веретенин рассмеялся: — Ну да, помните, как у Ильфа и Петрова написано было? «Кому и кобыла — невеста!» В общем, доехали нескучно, со смехом и свежими впечатлениями от пейзажей самобытной периферии. Джип, достойно преодолевший все недостатки российских дорог, остановился у высоких ворот, непривычных городскому взгляду, поскольку сделаны они были из гладко-оструганных досок с безыскусной резьбой поверху. С правой стороны наблюдалась полуоткрытая калитка, а дальше, влево и вправо расходился такой же деревянный, плотный забор, выкрашенный светло-зелёной краской. — Так, ребятки, я машину загонять не буду, только чайку хлебну на дорожку и назад. Мне до темноты нынче вернуться надо, — засуетился Геннадий Петрович. — Артёмка, подъём! И смотрите, вещи свои у меня в машине не забудьте! Выспавшийся Тёма безропотно нагрузился багажом и направился следом за хозяином, чей голос уже доносился едва слышно из глубин усадьбы: — Рая, встречай гостей! Никита, ты почему вилы не прибрал, на дороге валяются? Батист! Здравствуй, дорогой, как ты тут без меня? Ах ты, крррасавец мой… Кирилл вертел головой, с любопытством рассматривая широкий двор и немногочисленные строения. Похоже, то, что Геннадий Петрович говорил о своей «фазенде», полностью соответствовало действительности.  Да, место выглядело достаточно обжитым, но всё равно чувствовалось, что по-настоящему хозяйского пригляда за ним не было. Довольно большой двухэтажный дом, пара каких-то сараев, непонятного для Кира предназначения, а за ними просматривалось что-то весьма напоминающее сад или парк, отделённое от двора низкой оградой, для разнообразия в виде сетки-рабицы. В глаза бросилось ещё одно не полностью деревянное сооружение: то ли крытый помост, то ли подобие беседки, мало подходящее для этого поистине крестьянского двора, где даже вместо привычной плитки или бетонированных дорожек были проложены длинные настилы. Деревянные, естественно. Правда, современность пыталась пробить себе дорогу в этот почти патриархальный уклад, но заметных успехов не добилась: два окна на втором этаже плюс одно чердачное были заменены стеклопакетами, что вовсе не добавляло дому очарования. И ещё: на узкой клумбе, что тянулась влево от трёхступенчатого крыльца, боролась за существование заморская юкка, явно проигрывая аборигенам-ромашкам. Компанию местной флоре портили и кустики самшита, уже давно потерявшие надежду на то, что им с помощью садовых ножниц придадут первоначальную кокетливую форму. Но в целом жить здесь было можно. Избыток зелени гарантировал в ближайшие сроки ликвидацию хронической городской гипоксии, и даже доносящийся характерный душок, который генетическая память идентифицировала как запах навоза, не сильно портил впечатление. К тому же со стороны дома все другие посторонние запахи перебивал аромат свежеиспечённых блинов, и проголодавшиеся парни дружно устремились к крыльцу. Их встретила пожилая женщина типично деревенского вида: полноватая, на голове платочек, на простоватом лице — славянское радушие: — Ой, проходите, ребятки, не стесняйтесь! Небось, умаялись с дороги? Счас кушать будем… Геннадий-то Петрович поздно известил, что гостей привезёт, я бы вам чего погуще спроворила, ну да пока блинки горячие покушаете, а там видно будет… Да, туда, на второй этаж, там сами решите, кто где спать будет. Места хватит, Петрович-то у нас день-другой погостит, и опять дом пустой, хоть зааукайся… Видимо, общение с четвероногим любимцем действовало на хозяина самым благотворным образом: дожёвывая на ходу блин, Геннадий Петрович давал последние указания провожающим его постояльцам: — Ну, ребятки, отдыхайте на всю катушку! Пиво и всё остальное я в кладовку сгрузил, на первое время вам хватит, а там Юрка ещё подвезёт, я уже с ним договорился. Рая каждый день приходить будет, так что голодными тоже не останетесь. — Что за Юрка? — Артём с опаской отмахнулся от какого-то крупного, басовито жужжащего над ухом насекомого. – А, это то ли друг Никиты, то ли родственник какой-то, не помню точно. Да все из той деревни, что мы проезжали — и Раиса, и они… Ну, с Никиткой вы уж сами познакомитесь, а мне, пацаны, пора. Всё, счастливо оставаться! Да, чуть не забыл: на Арлекине можете кататься сколько влезет, но к Батисту лучше не лезьте, предупреждаю сразу! Он у меня мальчик горячий, и лягнуть может, а я ещё и добавлю… Представив себе лягающегося Геннадия Петровича, они с усмешкой переглянулись и фыркнули. Потом помахали на прощание отъезжающему автомобилю, и отправились обустраиваться на новом месте. * * * В общем, всё оказалось не так уж и страшно, как могло показаться с непривычки. Комнаты каждый себе выбрал по вкусу: Кир облюбовал светлую, квадратную, с пасторальным видом на зелёные кущи, благо сразу за границей усадьбы начиналась роща. Артёму приглянулось мансардного вида помещение, со скошенным потолком, в котором обнаружилась фантастически удобная лежанка, как минимум четырёхместная. Тёма тут же забросал её привезёнными книгами, ноутбуком, наушниками и прочими прибамбасами, имеющими отношение к интеллектуальному времяпрепровождению. А для большего удобства постаскал к себе все бесхозные подушки, что смог обнаружить в других комнатах. Очень уютное лежбище получилось, Кир даже позавидовал, и, наверное, поэтому решил немного испортить другу настроение: — А на фига ты сюда технику притащил? Здесь же вроде бы даже сотовый не ловит? — Ну да, не берёт, собака. Но что странно, часов с десяти вечера связь налаживается, а утром опять всё дохнет. Хорошо, дядя Гена успел меня предупредить, вот я ноутбук и прихватил. Теперь хоть несколько часов, но я в интернете буду, — Тёма любовно погладил серебристо-серую крышку и сдул с неё невидимую пыль. — Кормилец мой… — А меня ты, конечно, предупредить не смог, — проворчал Кирилл. — Я бы тоже не надорвался хотя бы нетбук притащить. Он расчистил себе место на лежанке и улёгся на бок, подперев рукой голову. — Слушай, а чего это ты его кормильцем называешь? — Так он, родимый, считай, мне один денежку-то приносит. Ну, если не считать родительские выплаты на карманные расходы. Папа всячески намекал, что после учёбы меня работа уже ждёт не дождётся. А так неохота, знаешь, на целый день куда-то в офис… Ну, ты ведь уже оценил на собственной шкуре все прелести жизни манагера, да? То-то же, воли никакой, только впахивай, как раб на плантациях. Поэтому я ещё на четвёртом курсе начал помаленьку фрилансить. То там клюну, то сям, на пивко и сигаретки насшибаю. А в последнее время я с одной милой девушкой замутил небольшой совместный проект, вот почему и не хотел из Москвы уезжать. Хотя… Тут так тихо, спокойно, для мозговой работы самое то. Может, и правда, вдохновение посетит, как Анька предрекала. — Ну, Бог в помощь, — скептически отозвался Веретенин. Ему самому приходы неведомой информационной музы были ни к чему. А вот отсутствие горячей воды и удобства, расположенные «за хатой и вдоль забора», здорово раздражали, хоть и выглядела разноцветная крашеная будочка на два посадочных места среди могучих лопухов весьма живописно. Единственной уступкой чьей-либо чистоплотности была железная цистерна, установленная на сваях и служившая импровизированным душем. Это если не считать низенькой избушки с гордым названием «баня», но двум столичным жителям не светило познакомиться ближе с этой гигиенической экзотикой без помощи местного населения. Как хорошо воспитанный молодой человек, Кир оставил все претензии на эту тему при себе. Тем более что Тёма никаких видимых неудобств как будто не испытывал. Тот вообще за какой-то час после отъезда Геннадия Петровича обжился в своей мансарде, словно обитал там не первый год. Пошатавшись в одиночку по дому, Веретенин заглянул на кухню. Женщина в платочке обрадовалась ему и постаралась опять усадить за стол, хотя процесс приготовления пищи был в полном разгаре. Кир вежливо отказался — блины ещё лежали приятной тяжестью в желудке. А вот от светской беседы он бы не отказался.   Ну, тут он попал по адресу: кажется, тётя Рая обожала разговаривать не меньше, чем кормить. И тут же вывалила на свежего слушателя первую порцию подробностей их деревенской жизни. Минут через пятнадцать к ним присоединился возжелавший чаю Артём. А после чаепития он предложил Киру пойти обследовать пока ещё неизученную территорию поместья и ближайших окрестностей. Кир ничего не имел против, и они сошли с крыльца под палящие лучи июльского солнца, как два конкистадора на южноамериканский берег. * * * Конечно, во всех этих строениях, непонятных, неказистых, не было какой-то особой привлекательности, и их интерес вызывала именно новизна окружающих инсталляций. В саду тоже не наблюдалось приятной глазу обихоженности, и любой ландшафтный дизайнер десять раз бы подумал, прежде чем браться за такой проблемный объект: заросли кустов, поборовших засилье травы только за счёт своих габаритов, в свою очередь отвоёвывали жизненное пространство у старых деревьев. И если бы не наличие нескольких грядок, разбитых на расчищенной от сорняков территории, то здесь можно было считать вмешательство человека в природу полностью проигранным. А ведь за забором должна была существовать ещё более дикая флора и фауна! В общем, Кир с Артёмом чувствовали себя мальчишками на необитаемом острове. Остаток дня они провели, играя в разведчиков. Благо было где разгуляться: извилистая протоптанная стёжка вела через рощу, предъявив по дороге парочку симпатичных полянок, и дальше вливалась в широкий разнотравный луг. По словам тёти Раи, за ним находился небольшой обрыв и цель их изысканий — речка Камшарка. Но до Камшарки они так и не добрались. С надвигающейся темнотой всё чаще приходилось хлопать себя по всем открытым частям тела — местное комарьё сочло парочку белокожих горожан за изысканный диетический продукт и отдало должное их пониженному гемоглобину. Возвращались обратно они тем же путём, через перекошенную, натужно скрипящую калитку на задах сада-огорода. Над крыльцом приветливо горела лампочка в простом решётчатом забрале, и её света вполне хватало, чтобы рассмотреть, как какой-то высокий парень направляется в один из сараев, звонко шлёпая босыми ногами по берёзовым стланям. Заметив их появление, он притормозил, окидывая гостей внимательным взглядом. Артём на ходу помахал ему рукой: — Привет! Нас не успели познакомить. Я Артём, а ты кто — Никита или Юра? Почему-то у Кира создалось впечатление, что этот вопрос оказался для парня не очень приятным. Он не ответил на тёмину улыбку, и довольно хмуро сообщил, что он — Никита. И когда Кирилл называл ему своё имя, всего лишь кивнул в ответ, и, что-то пробормотав про срочное дело, ушёл в дальний сарай. Видимо, там и находилась загадочная конюшня. — Мда, неприятный товарищ, — зевая, вынес свой вердикт Тёма. — Надо нам завтра сделать экскурсию по его епархии, проведать лошадок. Может, они окажутся более дружелюбными. Как ты считаешь, Кира? Веретенин согласно угукнул, даже не сделав обычного выговора за употребление женского варианта своего имени. День оказался таким длинным и насыщенным новыми впечатлениями, что глаза закрывались сами собой. Они вдвоём, чтоб не терять времени на очередность, наскоро сполоснулись нагревшейся за день водой из цистерны, и разошлись по спальным местам. Перед тем, как окончательно нырнуть в тёплый омут сна, Киру почему-то припомнилась дурацкая девчоночья присказка: «Сплю на новом месте — приснись жених невесте». Интересно, для голубых это имеет какое-то значение? Он так и заснул с улыбкой на лице. Наверняка ему что-нибудь да снилось, но наутро никакого жениха из сновидений Кирилл так и не смог припомнить. * * * По всей видимости, достижения цивилизации в виде мобильной связи (и интернета как приложения) действительно стыдливо дотягивались до этой глубинки только по ночам. Кирилл, проснувшийся довольно рано, заглянул к Тёме. Обстановка в комнате позволяла сделать выводы, что активная умственная работа здесь велась чуть ли не до зари, и будить сейчас сладко спящего приятеля — просто верх садизма. Кир вздохнул и тихо прикрыл дверь. Спускаясь вниз, он пришёл к выводу, что, если Тёма будет вести такой ночной образ жизни, то осваивать окружающее сельское пространство Веретенину придётся большей частью в одиночку. При столь разительном несовпадении жизненных ритмов и целей, на Артёма, как на достойного соратника в отпускном деле, рассчитывать явно не стоило. «Ладно, будем выживать в одиночку», — решил Кирилл и чутко повёл носом в кухонном направлении. Нет, как бы рано ни встал Кир, с деревенскими побудками ему не тягаться! Приходящая прислуга в лице тёти Раи уже вовсю хлопотала над плитой, и, судя по размаху, «это» готовилось не для скромного завтрака, а для того, чтобы накормить до отвала роту голодных десантников после боевой операции. Но только Кир вслух ужаснулся такому объёму еды, тётя Рая чуть ли не обиделась: — Да чего тут кушать-то? Вот ещё котлеток наделаю, и вы уж сами потом разогреете. Неужто три здоровых мужика да кастрюлю супа не осилите? Ой, да ещё и не хватит, особливо если Юрка заявится. Вот уж кто проглот, убей меня нечистая сила! И куда только лезет, ить худой как хворостина… Судя по всему, за столом Кирилла ожидала не только яичница, но и очередная порция информации о здешних обитателях. Что ж, он совсем не против. Наоборот, собирать устные досье на интересующих его индивидуумов у Веретенина было, можно сказать, одним из хобби. Правда, Борис эту его особенность характеризовал, как страсть к сплетням, но Кирилл считал, что надо быть в курсе всего, что может повлиять на текущую жизнь. Внутри их офиса время от времени вскипали такие интриги, что труппе какого-нибудь провинциального театра впору у них уроки мастерства брать. Как источник информации тётя Рая представляла собой даже не фонтан, а гейзер средней мощности. Только успевай усваивать. Через пять минут Кир уже знал, что по-настоящему в усадьбе никто не живёт, хозяин бывает наездами, она сама приходила раньше только раз в неделю убраться в доме, а готовил Никита себе сам или жевал сено вместе с лошадьми, вообще непонятно… — То есть, получается, что Никита здесь живёт постоянно? — уточнил Кир. — Да так и получается, милок, — согласилась стряпуха, утирая кухонным полотенцем раскрасневшееся лицо. — В деревне-то у него и мать с батькой живут, и бабка ещё здоровая, работящая, а парень, как из армии вернулся, месяц-другой отгулял и сюда вот, к Геннадию-то Петровичу на работу нанялся. А домой и глаз уж сколь времени не кажет! Любка-то, матерь его, по первости тянула обратно, ить хозяйство у них немаленькое. Две тёлки, поросят кажный год десяток, птицы тоже всякой… руки-то мужские ой как нужны! А Никитка упёрся и ни в какую — третий год туточки безвылазно. Ну, со скотиной он завсегда договариваться умел, мальцом был, так и свинью мог оседлать. Но рази ж это дело — живёт тут один, как бирюк какой, прости Господи! В деревню даже на танцы не ходит, может, раз в месяц в магазин заглянет, матери на ходу «здрасьте» обронит, да и назад, к Батисту своему разлюбезному…  Ого, и в таком захолустье, как здесь, можно наткнуться на переплетения сериальных страстей! — Так он с родителями поссорился? — оживился Кир, машинально потянувшись за ещё одной оладушкой. — Да как тебе сказать, — замялась женщина. — Чё-то там да было, конечно… Но у них, Карташовых, лишнего слова и за рубль не выпросишь. Молчуны, да упрямые все какие, просто беда! Я так думаю, что… Но тут со двора донеслось громкое лошадиное ржание, звук покатившегося ведра, и мужской успокаивающий голос: — Тихо, тихо, Батист! Сюда, мой хороший… Тётя Рая спохватилась: — Ой, Никитка вернулся! Кирушка, поди, позови его хоть чаю попить, а то он всё "не хочу" да "не хочу"… Вчера, в слабом освещении одной-единственной на весь двор лампочки, Кирилл толком не разглядел здешнего конюха. Зато теперь, когда весь просторный двор был затоплен утренними солнечными лучами-софитами, представшая перед ним картина была сродни сценическому действу. Перебирая ногами, мотая головой, конь пятился от протянутых к нему рук. Время от времени он издавал короткое и злое ржание, словно отвечая на негромкое уговаривание парня: — Ну, всё, всё, и чего ты так эти вёдра любишь… Смотри, Арлекин же спокойно пьёт, а ты, аристократ хренов, выделываешься… На гнедой шкуре играли яркие блики, встрёпывалась коротко подрезанная грива, копыта глухо отбивали чечётку на утоптанной земле. Кирилл с опаской, но и с восхищением следил за движениями мощного жеребца, однако стоило ему перевести взгляд на Никиту, как Батист тут же перестал быть так уж интересен. Парень был бос, лохмат и одет в одни старые джинсы, обрезанные выше колен. То есть для того, чтобы оценить фигуру, препятствий практически не было. И Кирилл оценил. В полной мере. Рост Никиты не произвёл на Веретенина особого впечатления — он и сам не коротышка. Но вот мускулатура… Короче, чем природа обделила самого Кирюшу и на что он мысленно облизывался, бросая взгляды на накачанных мачо, тут было представлено очень аппетитным образцом. Широкие, чуть покатые плечи, вздувающиеся бугры бицепсов и дельтовидных, выпуклые пластины грудной мускулатуры, ярко выраженный пресс… Ну конфетка, а не тело, и растительности на нём почти нет. В поясе Никита был узок, как девушка, да и ноги определённо были хороши: длинные, с плавными переходами от сильных бедренных мышц к округлости икроножных. Аккуратные квадратные колени, сухие лодыжки и вдобавок ко всему — идеальный радиант даже не кривизны, а той лёгкой изогнутости, которая приковывает взгляд, заставляя пройтись по всей длине этих ног ещё и ещё раз. Не успел Кир в подробностях рассмотреть эту жемчужину естественного бодибилдинга, как Никита ухватился за какую-то верёвку, свисающую с конской морды, и потянул за неё, видимо, намереваясь отвести животное под крышу. Вид великолепной загорелой спины и того, что едва прикрывала вытертая ткань джинсов, буквально добил Веретенина. Он присел на верхнюю ступеньку крыльца и задумался. Отправляясь в эту ссылку, он как-то настроился на то, что секс у него будет в крайнем случае с собственной рукой. Но если тут перед глазами мелькает такой источник эротических фантазий, как этот Никита, то планы можно и разнообразить. Да ещё и какой-то Юрка должен сегодня заехать, как обещали… Хотя нет, тётя Рая, упоминая о его худобе, жалостливо кривилась, значит, не столь уж он аппетитен внешне. Но присмотреться повнимательнее обязательно надо. И ещё не забыть вытрясти из тёти Раи подробности ухода Карташова из семьи. Кир почему-то уверен, что там произошло что-то небанальное, горяченькое что-то, а его любопытство так просто не уймёшь. Он кинул взгляд на распахнутые во всю ширь двери конюшни. Нет, он пока не готов идти туда сам, уж слишком много там вещей, в какой-либо степени заставляющих держаться на расстоянии. Навоз, например. Но не ждать же целый час, пока конюх соизволит покинуть место работы? Кир подошёл поближе и крикнул в таинственный полумрак, наполненный сногсшибательными запахами, из которых он мог выделить разве что аромат сена и конского пота: — Эй, Никита! Тётя Рая зовёт тебя чай пить! Парень вышел не сразу. Кир даже подумал, что у того со слухом какие-то проблемы, но нет — Никита наконец показался, держа в руках что-то непонятное для Веретенина. Да мало ли какая упряжь полагалась этим коням, Кир вовсе не собирался постигать эту непростую науку. Вот изучить поближе самого конюшего он бы не отказался… Но когда Карташов подошёл к нему ближе и окинул недружелюбным взглядом, Кир понял, что приручить такого буку будет ох как непросто.