Колыбель для монстра

      Прошло три дня с появления человекообразного существа в замке Варии. В ту первую ночь, как бы Скуало и офицеры не старались, дверь в комнату так и не поддалась. Дуб, покрытый пламенем Облака, выдерживал любой напор. Стены, окна, пол и потолок тоже не поддавались натиску. Комната с мальчиком и Занзасом была полностью покрыта странным гибридом пламени и не пропускала никого.       Лишь на следующий день существо разрешило Варийцам войти, чтобы проверить состояние их обожаемого Босса. К кровати был доступ лишь у Луссурии по причине того, что тот является хорошим медиком с сильным пламенем Солнца, а ещё он не конфликтовал с существом, исполняя его полупожелания-полуприказы. Да и сам мужчина был согласен со многим "пожеланиями" гостей. Такие простые вещи, как смена постельного белья, ванная для спящих и новые растворы в капельницах были логичны и не оспаривались. Однако непонятное желание не подпускать к ребенку кого-либо из взрослых вызывало лишь недоумение. Эссо(ит. Esso — это), как с легкой руки Бельфегора все начали называть существо, сам купал и переодевал мальчика. Иногда он будил его и кормил, а после кругами водил по комнате. Луссурия понимал, что существо лишь выполняет приказ хозяина — поддержание жизненных сил и своеобразные физические нагрузки для тела полезны и нужны. Судя по всему, мышцы мальчика были в плачевном состоянии, и Бог знает, как Колыбель не довела его до полной атрофии тела.       Офицеры и громкий капитан плевались и матерились, но с «лекарем» ничего поделать не могли. Солнце Варии популярно объяснил им, что именно из-за «милой клубнички наш любимый Босс ещё жив». Медицинские термины были отвергнуты, и мужчине пришлось объяснять все простым языком. В конечном итоге все более-менее смирились с присутствием пацана в кровати их Неба. Даже Эссо и волк, в котором Маммон признал адского пса, были приняты сквозь скрип зубов и сердец. Стражи мальца — всё тот же Туман утверждал, что это отображение эмоций и мыслей, своеобразные защитники, которые охраняют подсознание и в экстренном случае физическое тело Иллюзиониста — спустя день начали подпускать к кровати офицеров и капитана, однако, кого-либо ещё они даже на порог комнаты не пропускали, отшвыривая их пламенем или же пряча комнату в иллюзиях.       В эти же три дня сна их Неба Варийцам пришлось столкнуться с Девятым и его приказами. Гневные послания, как и наемные убийцы, сыпались словно из рога изобилия. Большое количество людей он посылать опасался, видимо, из-за слухов, которые могли дойти до Альянса, но убийцами-одиночками не гнушался и исправно посылал их принести головы основного состава Варии. Офицерам и капитану пришлось нести круглосуточную вахту, защищая замок и свое Небо. По результатам своеобразной игры к концу третьего дня выходило, что по количеству убитых Бельфегор выигрывал. Однако в эту игру играл только сам Принц и, судя по всему, вёл он ее исключительно сам с собой. Другим же было не до веселья. Они разрывались между постоянными атаками и Боссом. Благо, что Эссо и волк защищали его исправно и даже убили пару-тройку людей, оказавшимся наемниками, проскочившими в поместье, или же простыми предателями, соблазненные огромным количеством денег. Благодарный до глубины души Скуало за содействие в поимке подозрительных рож даже перестал материться в комнате Занзаса через каждое слово и начал употреблять нецензурную лексику через каждое пятое слово, что уже было прогрессом.       – Извиняйся перед Принцем! – Своеобразный смех Бельфегора был слышен на всем этаже, от чего Скуало лишь украдкой улыбнулся. Третий день спячки их Босса уже перевалил в четвертый, а его дежурство закончилось пять минут назад. Растяжки на всех дверях и окнах были надежны и проверены, площадь перед домом заминирована, а камеры слежения, которые устанавливал Потрошитель, надежно следили за каждым углом поместья. Особая охранная система распознавала лица и завоет громкой сиреной, стоит кому-то неизвестному и не занесенному в базу данных появиться.       – А я говорю плати! – Детский голос Маммона умилял бы, если бы мечник не знал Иллюзиониста лично. Бездушная тварь, любящая только деньги, обладала неимоверно изворотливым умом и сильным пламенем. И как только такой жадина затесался в их сумасшедшие ряды?       – Врой! Что тут у вас? – Открыв дверь с ноги, Скуало внес в комнату легкий запах пороха и злобный оскал.       – Ску, милый, они снова дерутся! Успокой их, – тут же наябедничал Луссурия, не отрываясь от мониторов, показывающих состояние их Неба. По всем прогнозам Занзас шел на поправку в прогрессивном направлении, что не могло не радовать. Но под сердцем всё равно неприятно кольнуло — не они причина улучшения, а мелкий пацан, который ни с кем так и не заговорил. Мальчик, вообще, по большей части спал рядом с Боссом, не переставая вливать в того своё пламя. Ужасающий ребенок — как ещё не подох от истощения? Если учесть, что ест он от силы раз в день, и то маленькую порцию, которую в него почти насильно впихивает Эссо, Скуало удивлен, как ребёнок ещё не умер.       – Врой! Бель, что бы ты ни сделал — извиняйся перед Маммоном! – Все конфликты в их замке всегда возникали из-за Потрошителя, чьей королевской персоне слишком скучно в окружении одних убогих и жалких людишек.       – Принц ничего не сделал! – возмутился блондин и бросил в капитана с десяток стилетов.       – Врой! – зарычал Суперби, с легкостью отбив атаку, и прошагал до ближайшего дивана, где и устроился отдохнуть.       Подобные «семейные» посиделки стали чем-то нормальным и привычным. Все они хотели быть рядом с Небом и быть ему полезны, поэтому и крутились всегда в комнате, мотивируя свое присутствие благими намерениями. Например, Бель говорил, что ему скучно; Маммон записывал каждую каплю в капельнице Босса и считал деньги, потраченные на его лечение; Леви охранял Босса от покушений, солнечного света и всех монстров вместе взятых; Луссурия же оправданиями не пользовался на правах единственного медика, имеющего доступ к бессознательному телу Занзаса; Скуало же лишь громко выкрикивал свой фирменный клич и занимал ближайший свободный диван. Он не видел смысла объяснять свое присутствие, а если подобный вопрос и задавался скалящимся Принцем, то тут же начиналась шумная драка. Офицеры и капитан не ограничивали уровень шума в комнате, даже наоборот — они вели себя так громко, как это вообще возможно. Глупая, почти детская надежда, что Босс проснется из-за этих звуков, так и не покидала их сердца и умы. Однако Занзас спал, и ни свет, ни звуки, ни постоянный грохот и лязг металла о металл не могли разбудить его. Впрочем, как и мальца, который как-то слишком уж трогательно прижимался к сильному телу своего бывшего товарища по несчастью. Он спал бесшумно, не ворочаясь и не разговаривая, сжимал своей маленькой ладошкой руку их Неба и беспрерывно лечил, не прерываясь, даже когда ел или ходил по комнате.       – Леви, солнышко, может, прекратишь сверлить нашу клубничку взглядом и уже посадишь свою аппетитную попку на ближайший диван? – Луссурия не терял лоск и пошлость, даже когда недосыпал. Из-за форс-мажорных обстоятельств в виде непрекращающейся волны убийц ему пришлось пожертвовать своим полноценным восьмичасовым сном «настоящей леди» и нести вахту, как и остальным. Так что часовой «дама должна выглядеть идеально каждый день» ритуал пришлось на время отменить, как и процедуры для омолаживания лица и гладкой кожи.       – Отстань, педрила. – А-Тан был, как всегда, на нервах и груб. Он единственный, кто так до конца и не смирился со сложившейся ситуацией и не принял «клубничку» в общие ряды. Этот мелкий пацан раздражал, и порой даже сам хранитель не мог понять, чего в нем больше — опасения за жизнь его Неба или ревности к маленькому телу, что держит его Босса за руку.       – Фи, как грубо, – ни капли не обиделся мастер боевых искусств и начал проводить очередное сканирование тела Босса.       – Эй, урод! – обратился Гроза к Эссо. Он единственный, кто не использовал имени, считая, что подобная тварь не должна иметь и капли человеческого, даже имени. – Да-да, поверни свою тупую башку сюда.       Существо, что всегда сидело у подножия кровати, вывернуло свою голову под губительным для человека углом и «посмотрело» на нахального и грубого мужчину.       – Уродец, убери руки этого мелкого говна от моего Босса! – Грубый приказ заставил всех немного поморщиться. Леви уже достал своей ревностью, показушной ненавистью и недоверием к пацану. Впрочем, радует, что тот прекратил прямые нападения на обладателя гибридного пламени.       – Зачем. – Появившийся огромный рот отвечал без интонаций, рубя предложения на короткие и даже примитивные слова. Маммон объяснял, что такие, как Эссо, не имеют своего интеллекта, эмоций и лишь выполняют приказы создателя. Словарный же запас их не ограничен — они знают всё, что знает хозяин. Однако чудовище продолжало говорить лишь обрубками слов, что значило, что есть какое-то ограничение, или малец имеет бедный словарный запас.       – Я не хочу, чтобы Босс подхватил какую-нибудь заразу от вшивого мальчишки. – Яд так и капал из каждого слова офицера, и Лусс на секунду даже оскорбился: так ненавидеть того, кто спасал их уже бесчисленное количество раз, как-то слишком глупо.       – Не понимаю. – Эссо, хоть и обладал коммуникабельной способностью, но мог отвечать лишь на запрограммированные вопросы и своей своеобразной логикой догадываться о вещах, которым его не учили. Однако выше головы существо из пламени прыгнуть не может.       – Я говорю, что твой создатель может заразить мое Небо, – словно для тупого ребенка объяснил Леви. Маммон же не видел особого повода гордости коллеги. Эссо всего лишь глупая тварь, безусловно сильная, но его интеллект не сравним с человеческим. Смысл вести диалоги и издеваться над тем, кто не понимает тебя по природе своей? Это также глупо, как ругаться с камнем или признаваться в любви стулу. Страж – это вещь.       – Хозяин не болен. Хозяин не угроза. Хозяин лечит. Хозяину нужен контакт. – Писклявый голос говорил ровно и безэмоционально, как и подобает кукле.       – Хозяин то, хозяин сё, – передразнил А-Тан. – А я говорю подвинь его, пусть не трогает Босса!       Бельфегор засмеялся и бросил в потолок очередной стилет. Глупый, глупый Леви. Совсем уже поехал крышей.       – Контакт нужен, – безапелляционно заявила тварь и вывернула голову обратно, посчитав, что разговор окончен. Согласно вычислениям и логике сказанного, человек должен был понять и принять решение стража. Его смысл жизни — поддерживать и защищать хозяина и другого человека. И, если же будет угроза для Яростного, оно должно устранить вредителя. Даже если это сам хозяин.       Леви же лишь недовольно сплюнул на пол и продолжил воинственно подпирать стену, бросая злобные взгляды то на мальчишку, то на стража. Ещё день назад он с удовольствием попытался бы убить их обоих, но опыт прошлых нападений был слишком горьким. Эссо никогда не причинял ему особого вреда. Он и волк просто вышвыривали его из комнаты и не пропускали ещё часов двенадцать. Своеобразная «дрессировка» дала свои плоды, и хранителю Грозы оставалось лишь оскорблять тупые создания из пламени словесно, не используя оружия и насилия. Раздражение было велико, но лишиться возможности видеть Босса ещё двенадцать часов было, откровенно, страшно. А вдруг Леви понадобится своему Небу, а его не будет в комнате? Получается, из-за своей же глупости и ненависти он может предать обожаемого Босса. Поэтому А-Тан и терпел, скрипя зубами, но попыток убийств больше не предпринимал. Занзас важнее собственной гордости.       Ещё с полчаса в комнате стоял шум и гам. Офицеры и капитан, не прерываясь и на секунду, что-то орали, крушили и матерились. Будь у них сейчас аппаратура для полноценного рок-концерта, они, не задумываясь, сыграли бы, насилуя инструменты и слух всех, кто живет в замке. А так приходилось довольствоваться малым — разбитые окна и светильники, вазы и любая попавшаяся под руку мебель превращались в фарш из мелких щепок и осколков. Благо, что стражи всё восстанавливали в ту же секунду, не позволяя холодным ветрам проникнуть в комнату, а плохому свету мешать медику. Маммон каждый раз благодарственно всхлипывал, когда очередная разбитая ваза династии Мин самостоятельно восстанавливалась и становилась на положенное место. Благодаря мощному пламени мальчишки и бодрствующему стражу по скромным подсчетам иллюзиониста они избегали просто неимоверно огромных затрат. А, если учесть, что существо так же автоматом восстанавливало весь замок после каждой атаки, то хранитель Тумана уже давно был согласен оставить мальчишку и его замечательного монстра на вечное ПМЖ в замке. Он даже был согласен брать лишь символичную плату за проживание, еду, воду и другие бытовые радости.       Когда человекообразное существо встало со своего места и направилось к кровати, никто особо и ухом не повёл. Они уже привыкли и поняли, что оно будит ребенка по какому-то своему странному расписанию.       – Хозяин должен проснуться. – Писклявый голос ничуть не уменьшил децибелы и не добавил нежные нотки. Безэмоциональная тварь, что с него взять? Длинные пальцы легонько толкали маленькое тельце, раскачивая, пытаясь разбудить.       – Хозяин должен проснуться. – Своеобразное раскачивание стало сильнее, однако ребёнок никак не реагировал, продолжая своей ладошкой сжимать руку Занзаса. Луссурия недовольно поджал губы, но спорить не стал — бесполезно. Ему оставалось лишь надеяться, что Эссо не навредит тельцу.       – Хозяин должен проснуться. – Длинные пальцы начали дергать за пряди волос и оголенные конечности. Мальчик никогда не спал под одеялом и, судя по всему, вовсе не замерзал. Эссо продолжал расталкивать тельце уже намного грубее, щипая за все доступные места, дёргая за волосы и непрерывно повторяя одну и ту же фразу. Скудоумие стража раздражало, но никто ничего поделать не мог. Никто в здравом уме не начнет обучать стул или камень словам в надежде, что предмет это поймёт.       Однако даже через минуту подобной побудки ребёнок так и не проснулся, хотя обычно открывал глаза после первого же зова своей марионетки. Фиолетовый волк как-то нервно заскулил и запрыгнул на кровать. Шершавый язык начал вылизывать лицо, а адская псина не переставала скулить и рычать в ухо создателя. Все присутствующие начали немного волноваться, когда даже лёгкое покусывание конечностей волком не вызвало никакой реакции.       – Хозяин должен проснуться. Хозяин в опасности. Хозяин умирает. – Офицеры и капитан недоуменно переглянулись, а скрывать нервозность стало всё сложнее. Мелкий, конечно, тот ещё монстр, но как-то позабылся тот факт, что он ещё ребёнок. Видимо, такое огромное количество использованного пламени привело к серьезным последствиям. На секунду Леви даже стало стыдно. Если бы он изначально смирился со сложившейся ситуацией, мальцу не пришлось бы тратить столько усилий и пламени, и он смог бы спокойно завершить лечение Босса. А так из-за себялюбия и ревности он подверг опасности жизнь того, кто, возможно, был единственным спасителем их Неба. А-Тан мужественно пообещал себе, что с этой же секунды перестанет быть таким козлом и сделает всё, чтобы помочь мальчишке в лечении обожаемого Занзаса.       – Хозяин не просыпается, – через несколько секунд заключил Эссо, и в его руке появилась сабля. Острое лезвие с тихим свистом вошло в правую ногу аккурат между костей икр, не задевая нервы и вены. Побелевшие от ужаса Варийцы приготовились к душераздирающему крику, но мальчик так и не проснулся, даже не поморщился, словно и нет огромного лезвия в его ноге.       – Хозяин не просыпается. Хозяин должен проснуться, – вновь заключило существо и резко вынуло свое оружие, вновь вонзая его в детскую плоть. В этот раз своей целью Эссо выбрал руку, что держала за ладонь другого человека. Человекообразное существо целилось специально между костей, вен, нервных окончаний и сухожилий. Хозяин сейчас не вредил и убивать его нельзя, но по инструкции в подобной ситуации он должен вызвать боль, что будет являться своеобразным проводником в реальность.       Застывшие Варийцы наблюдали, как раз за разом Эссо безжалостно дырявил своего создателя. Кровь пропитывала простыни и весёлую пижамку с коронами, которую нашел Луссурия в коробках на чердаке. Детские вещи Бельфегора он так и не выбросил — рука не поднялась, а мелкому гостю в радость. Наверное. Ребенок не выражал вообще никаких эмоций, поэтому было сложно сказать, нравятся ли «клубничке» подобные вещи или нет.       Пиратская сабля испарилась, и Эссо, вместо того, чтобы вновь толкнуть создателя, схватил его за окровавленную лодыжку и с силой бросил в противоположную стену. Хрупкое маленькое тельце оставило небольшую вмятину и кровавый след на стене, а затем повалилось на пол, так и не проснувшись. Марионетка продолжала швырять хозяина из угла в угол, повторяя одно и то же, прося проснуться. Рыпнувшегося на спасение ребёнка Луссурию остановил жест Маммона.       – Страж знает, что делать и как. Не мешайтесь, только навредите. И, если он что-нибудь скажет, советую тут же это исполнить. Стражи не остановятся, не выполнив приказа, а если откажемся от содействия, то можем крупно так влипнуть. – Голос Иллюзиониста ни разу не дрогнул и не сбился из-за звуков падающего тела, мелькающего то в одном, то в другом углу. Однако его сердце как-то неприятно сжалось, когда со стороны ребёнка послышался характерный хруст ломающейся кости. Для любого Иллюзиониста физическая боль — это главный враг. Даже маленькие порезы могут отвлечь и испортить иллюзию. Однако, иронично: та же самая физическая боль являлась главным союзником и другом. В Тумане очень легко заблудиться, и лишь порезы и сломанные кости, порой, могут вернуть в реальность.       – Ты. Нужна Гроза. Сила. Сделай больно. – Эссо вывернул свою голову на сто двадцать градусов и «посмотрел» на бледного и растерявшегося А-Тана.       – Леви, используй максимум своей силы и ударь по мальчишке! – Маммон взял на себя роль своеобразного переводчика, озвучивая полный смысл пожеланий стража.       – Но... – тут же как-то слишком не мужественно промямлил выбранный каратель и прикусил губу. Лицемерная самовлюбленная скотина, обещал же перестать быть козлом и помогать мальчишке.       Сильнейший разряд электричества тут же окутал его тело, а через секунду безжалостно обрушился на бессознательное тело в углу. Разряд длился с минуты, а когда все прекратилось, присутствующим Варийцам оставалось лишь тереть глаза от столь яркой вспышки. Луссурия знал, что подобный разряд мог запросто убить с десяток сильных обладателей пламени, находящихся на пике своей силы, однако на ребёнка разрушительная сила, кажется, вовсе не подействовала. Лишь несколько прядей его волос приобрели пронзительный белый цвет. Эссо вновь пронзил тельце взявшимся из ниоткуда оружием и еще сильнее швырнул в очередную стену.       При столкновении с поверхностью ребенок издал какой-то хрипящий звук и сломанной куклой упал на пол. Побелевшие наемники заметили, что дыхание ребенка стало рваным, а спустя несколько секунд его пустые глаза вновь открылись и, не моргая, уставились на присутствующих. Маленькое тельце тут же было подхвачено Эссо и усажено на ближайший уцелевший стул. Кривоватые пальцы марионетки одной руки начали убирать с лица длинные пряди волос, а вторая рука растянулась до невообразимой длины и подхватила уцелевшую тарелку с приготовленной едой.       – Хозяин не просыпался. Хозяин заблудился в голове. Хозяин умирал. Я сделал больно. – Эссо повторял то же самое раз за разом, усердно работая ложкой и впихивая в ребенка порцию ужина. Кровь же из ран пацана перестала течь, а порезы медленно затягивались под изумленные взгляды убийц.       – Хозяин больше не может спать. Хозяин снова заблудится. Хозяину было не больно. Гроза разбудил. – Своеобразный отчет прервался, когда еда закончилась. Эссо тут же подхватил ребенка на руки и начал ходить туда-сюда, повторяя те же самые слова.       – Это что сейчас вообще происходит? – Нервный смех Бельфегора вывел из прострации всех убийц.       – Малец, видимо, заблудился в подсознании Занзаса и своем. Чтобы спасти заблудившегося Иллюзиониста, нужно причинить его физическому телу боль. Это помогает найти выход и вернуться в реальность. – Лекции Маммона как всегда были сухими и краткими. Он терпеть не мог объяснять что-то, когда ему за это не платили.       – Нифига себе "заблудился", – присвистнул Скуало. – Это как так надо лохонуться, чтобы прийти в себя только от разряда в двести двадцать Вольт?       – Триста сорок, – автоматом поправил Леви и продолжил следить за ходящим из стороны в сторону Эссо.       – Тем более! Как он ещё не подох?! – Скуало воинственно размахивал мечом, не прекращая рычать. Он лично видел, как от подобного разряда люди просто взрывались, окрашивая поле боя ошметками плоти и внутренностями. А этому ребенку подобная атака, словно слону дробина – никакой реакции, вон, лишь часть волос побелела. Что за чудовище?       – Я слышал, что некоторые люди рождаются со способностью поглощать электричество, распределяя его по телу или же направляя в пол, словно человеческий громоотвод. Ну, или же... – Свою мысль Леви так и не закончил, побелев от догадки. Если на человека очень долго воздействовать сильными электрическими разрядами, он вырабатывает своеобразный иммунитет. Только вот подобные эксперименты очень опасны — человек может просто не выдержать и умереть. С какой же силой этого ребенка «закаляли», если атака подобного рода вызывает лишь слабое кряхтение?       – Ши-ши-ши, ребенок-монстр. – Бельфегора веселила сложившаяся ситуация. Сегодня они узнали ещё одну странную вещь о безымянном мальце.       Принц многое знал о способностях Иллюзионистов, не зря же он все это время был напарником Маммона. Как-то раз Аркабалено сказал ему, что проникновение в голову бессознательного человека — это самая опасная вещь на свете. По крайней мере, для Иллюзионистов. В подобном состоянии даже обычный человек, ничего не знающий о пламени или ментальных защитах, может с легкостью раздавить сознание обладателей пламени Тумана, спустив на них стражей. Память, эмоции, события — всё это находилось в хаотичном порядке, и даже самый сильный Иллюзионист может запросто запутаться и потеряться. И это сила обычного человека! А если учесть, что малец, по всей видимости, залез в голову Босса для побудки, то удивительно, как он там не умер. Занзас под завязку полон пламенем Ярости и Ненависти. Скуало рассказывал, что их Небо было не в самом добродушном настроении, когда его заточали в Колыбель. Жуткая ненависть и сжигающая ярость должны были прихлопнуть мальца, а тот, вместо того, чтобы быть послушным овощем, сейчас сидит на руках у созданного собой же стража и трет кулачками глаза. Удивительный ребенок!       – Хозяин больше не должен спать. – Эссо вновь посадил ребенка на стул, и огромный глаз уставился на создателя, словно сканируя состояние. – Хозяин ещё на грани. Боль поможет.       Длинные пальцы откинули с лица волосы, а потом с легкостью вошли в правый глаз, вырывая его с корнем. Густая кровь толчками начала вырываться из пустой глазницы, заливая часть лица и пижаму. Однако, ко всеобщему ужасу, ребёнок так и не издал стона боли и даже не поморщился. Он продолжал спокойно сидеть в прилежной позиции, сложив ручки на колени.       – Какого хера?! – Вой Скуало был слышен во всем замке. – Эссо, что за нафиг?! Остановись!       – Хозяин не должен спать. Боль поможет. Сильная боль — осознание реальности. – Существо раздавило глаз в своих пальцах и отряхнуло остатки жидкости и зрительного нерва на пол, очищая конечность.       – Это уже слишком. – За всю свою жизнь Маммон видел многое и разное. Иллюзионисты, сошедшие с ума, порой вытворяли неимоверные вещи со своим телом и окружением, но подобное он видел впервые. Глаза для обладателей Тумана самое слабое место, и лишиться их — подобно Аду. Это больно. Безумно больно. И, хоть этот ребенок лишь на треть Иллюзионист, это не значит, что подобная «операция» не должна вызывать никакой реакции. Даже если ребенок сейчас и находится на грани реальности и иллюзий, подобную боль он не может просто проигнорировать. Лишение глаза является стопроцентной гарантией возвращения в реальность.       – Мало, – констатировал факт Эссо и засунул правую руку ребенка себе в рот. Поочередно он откусывал маленькие пальчики, выплевывая конечности в сторону, словно это обычная шелуха от семечек. – Хозяин должен чувствовать. Следующим будет сердце.       На подобную угрозу-предупреждение ребёнок лишь раздраженно поморщился и с мясом вырвал свою руку из стального захвата стража. Сломанное и раздробленное запястье болталось из стороны в сторону, а единственный глаз смотрел на это настолько апатично, что даже Бельфегор поморщился.       – Хозяин проснулся, – огласило существо и материализовало платок, от которого, впрочем, ребенок отмахнулся всё той же искалеченной конечностью. – Хозяин должен лечить. Хозяин грязный. Кровь много. Вода.       Ребенок покачал головой в отрицательном жесте и посмотрел в потолок. Помыться было бы неплохо, да и переодеться, но есть более важные вещи. Он потерял слишком много крови и сил. Хоть последнее не так и существенно, как медленно ускользающее сознание. Его страж сделал все правильно, но немного перестарался. Физическое тело сейчас находилось в слишком плачевном состоянии, и для пополнения сил ему нужна кровь и чужая жизнь. Желательно, конечно, с десяток взрослых полных сил людей, но по замку сейчас бродит лишь один враг, так что выбор был не особо большой.       Мысленно объяснив, что требуется от марионетки, которая тут же испарилась, спеша выполнить приказ, он апатично продолжил смотреть в потолок. Белая штукатурка вызывала раздражение, и гибрид адского пса и волка, что крутился сейчас у ног, согласно тявкнул, продолжая слизывать кровь с покалеченной конечности.       – Милый, давай я тебе помогу? – Голос Луссурии разрушил тишину, и ребёнок повернул голову в его сторону. Он не понимает, что испытывает к этому заботливому человеку, которого, почему-то, совершенно не пугает. Мальчик привык к чужой ненависти и страху. Это было обыденно и нормально. Однако этот мужчина был мил и нежен с ненормальным мальчиком. Это неправильно. Впрочем, как и всё, что здесь происходило. Сейчас он слаб, но, почему-то, никто не нападает. Странно.       Отрицательно покачав головой, он продолжил наблюдать за потолком. Волко-пес в очередной раз тявкнул, и ребёнок снова качнул головой. Появившиеся из его спины осьминожьи щупальца пламени подхватили откушенные пальцы и поднесли к морде адского создания. Собака завиляла хвостом и за милую душу зажевала угощение. Разжевав последний палец, существо из пламени слизало с ковра то, что осталось от глаза. Смысл жадничать, если теперь эти конечности бесполезны?       – Малыш, не надо было, я бы мог приделать пальцы обратно. – Голос Солнца дрогнул и погас. Странный этот человек. Вместо того, чтобы ненавидеть и в отвращении кривить лицо, он переживает и боится за него. Ребёнок не помнил, чтобы такое случалось раньше.       Марионетка появилась так же неожиданно, как и исчезла, только в этот раз она прибыла не одна. Длинные руки и ноги заломали взрослого мускулистого мужчину, одетого в стандартную форму варийских сержантов. Однако острый глаз Скуало сразу же признал в жертве Эссо свободного наемника, которые с подачи Девятого зачастили к ним в гости.       – Враг. Кровь, – отрапортовало существо и застыло в ожидании приказов.       Мужчина как-то испугано смотрел на маленького ребенка, что так спокойно сидел на стуле в окружении офицеров и капитана Варии. Пустая глазница и искалеченная рука вызывали отвращение и острое желание блевануть. Целый же глаз сейчас наблюдал за наемником с такой безразличностью и апатией, что захотелось достать свой верный пистолет и застрелить это отродье к чертовой матери. Как и любой наемник, он брался за любую работу, не щадя женщин, детей и стариков. Однако еще никогда в своей жизни он не испытывал такой ненависти и жажды крови, как в эту секунду. Избить, расчленить, вырвать внутренности и сжечь на костре. От столь странных мыслей пленник вздрогнул. Что это с ним? Эмоции губительны, они развращают разум, заставляя совершать ошибки. Но, глядя в глаз цвета карамели, почему-то не хотелось оставаться хладнокровным. Хотелось рвать и метать.       Дернувшись в очередной раз из крепкого захвата непонятного существа, убийца вывихнул плечо и взвыл от боли. А ребёнок лишь наблюдал, сидя все так же прилежно и ровно. Вот этот человек нормальный — лишь одного взгляда хватило, чтобы вызвать отвращение и ненависть к нему. Убедившись в теории того, что все остальные какие-то ненормальные, он отдал мысленный приказ марионетке. Страж тут же исполнил пожелание создателя, перевернув жертву на спину. Руки и ноги жертвы тут же были прибиты взявшимся из воздуха толстыми штырями. Мужчина вновь взревел от боли и дернулся. В голове билась отчетливая мысль, что любым способом нужно сбежать.       – Ши-ши-ши, можно я разрежу брюхо крысе? – Ребёнок лишь вздрогнул от слов Потрошителя, но согласно кивнул. Этот человек должен остаться жить даже с внутренностями наружу, и почему-то мальчик уверен, что Ураган так и сделает. Значит, нет смыла приказывать марионетке что-либо говорить.       Обрадованный, Бельфегор вприпрыжку поскакал к будущему трупу. Он рад. Он счастлив. Ему было слишком скучно, а этот ребенок поделился игрушкой. На периферии сознания Принца промелькнула мысль, что они смогли бы сойтись и даже стать неплохими друзьями, если ребенок все так же продолжит делиться. Верные стилеты веером промелькнули в руках, и жертва начала молиться. Все знали, что Бельфегор был психически нестабильным маньяком, помешанным на чужой и своей крови. Ошметки одежды летели во все стороны, обнажая вжавшийся от страха живот и вздымающуюся грудную клетку. Маммон лишь разочарованно покачал головой. Принц мог ведь и просто снять украденную форму, а так придется на новый комплект потратиться.       Противное шипение со стороны блондина и апатичный взгляд ребенка вызывали приступ паники у наемника. Что делать, когда ты стал жертвой маньяка? Расслабиться и получать удовольствие не получится — мужчина не мазохист, а другие советы, почему-то, отчаянно не хотели появляться в голове, которую, к слову, всё это время держало непонятное уродливое существо.       Стилет вошел в живот не глубоко, но существенно, чтобы вызвать очередной приступ боли и крик. Потрошитель работал самозабвенно и ответственно, следя за тем, чтобы наемник-неудачник не подох от шока. Странный ребенок разрешил поиграть с новой игрушкой, и убить её было бы сверх неприлично, а Принц заботился о своей репутации даже в стаде простолюдин. Да и любопытно ему было, что же мальчишка собирается делать.       Когда процесс был завершен, а кожа и такие ненужные вспоротые мышцы живота и груди были отогнуты все теми же стилетами, ребёнок медленно сполз со своего своеобразного трона и рваной поступью подошел к телу. Расширенные от боли и страха зрачки следили за обманчиво хрупким тельцем, которое плюхнулось рядом с наемником. По другую сторону сидел Принц и радужно улыбался, словно приглашая разделить веселье.       Когда искалеченная конечность ребенка почти по самый локоть вошла вовнутрь тела, наемник взвыл от боли, а Варийцы лишь поморщились. Орет, как баба, ей богу! Леви вообще считал, что в любой ситуации мужик должен оставаться мужиком. А этот... ещё профессионалом себя считает. Луссурия же лишь досадливо поджал губы. Кто знает, какие болячки обитают в теле этого придурка, а ребёнок туда ручку сует. А если заразится или подхватит какой-нибудь гепатит? Мафия всегда вела неосторожную жизнь, брезгуя предохранительными средствами и проверенной наркотой. Вот и получается поколение теневых акул, поголовно зараженных всякой фигнёй. Слава всевышнему, в Варии безнравственное поведение строго наказывалось и каждый месяц всё сдавали анализы на выявление всякой дряни. Люди же с позитивными результатами на гепатит, СПИД и разное другое и нехорошее — тут же были вынуждены покинуть организацию. Они лишались всех средств к существованию и один из офицеров, или же сам капитан, любовно давали пендаля на дорожку, обещая застрелить при следующей же встрече. Сами виноваты, что думают другой головкой, а носители эпидемий им в замке нафиг не нужны.       Наемник орал не переставая и затих лишь тогда, когда мальчик вытащил свою уже здоровую конечность из тела. Излеченная рука вновь залезла в тело мужчина на этот раз отрывая печень. Внутренний орган тут же был приложен к пустой глазнице, а жертва всхлипнула в последний раз и затихла. Эссо же, поняв, что человек умер, тут же пересел поближе к внутренностям, аккуратно подвинув Принца. Длинные пальцы бесцеремонно рвали органы и вытаскивали их наружу. Вскоре на полу рядом с ним образовалась маленькая горстка из ошметков и выломанных грудных ребер. Маммон лишь досадливо вздохнул — столько денег пропало. Органы на черном рынке расхватывают, как горячие пирожки.       Ребенок же выбросил в эту кучку ненужную уже печень. Моргнув пару раз восстановившимся глазом он приоткрыл рот, куда тут же Эссо начал заливать кровь жертвы. Пустой живот был полон темно красной, почти черной жижи. Он черпал ее руками и тут же подносил к послушному рту, пьющему кровь. Сие сюрреалистичное действие продолжалось несколько минут, пока кровь в брюхе не оставалась на самом «донышке». Решив, что этого достаточно, Эссо вырвал уже давно не бьющееся, но все ещё теплое сердце и как-то слишком торжественно вручил его создателю.       Офицеры и капитан отрешенно следили за суетящимся стражем, который профессионально избавлялся от тела и пятен крови, сжигая все улики действия. Даже окровавленные руки Бельфегора, стилеты и любимый полосатый свитер с формой были подвергнуты очистке. Сам же хозяин Эссо отрешенно продолжал хомячить за обе щеки чужое сердце и почему-то эта странная и, безусловно, не нормальная картина вызывала умиление. Может, с ними действительно было что-то не так в психологическом плане, но отвращения или страха к этому ребёнку они не испытывали. Лишь как-то философски пожали плечами и вздохнули — мол, ну, что поделаешь? Вон, Леви тоже странный, фотографии Босса собирает. Толерантность в рядах Варийцев зашкаливала до небес.