Глава 37
7 апреля 2016 г. в 18:57
Сообщение от автора:
Господа читатели! Я, как и любой другой нормальный самовлюбленный человек, обожаю ваши комментарии. Я их даже перечитываю. Они поднимают мне настроение. НО! Убедительная просьба всех "многословных" с их "АВТОР, ДАЙ ПРОДУ!!!" не писать мне вовсе. Если вы хотите показать свою заинтересованность, задать какие-то вопросы или же просто восхвалять меня как наивысшее Божество (да-да, я абсолютно не скромный), то это можно делать или в письменном виде, где вы строчите мне оды, или устном, когда орете от восторга и переполняющих вас эмоций.
Я не прошу вас всех писать мне сочинения в комментария, но убедительная просьба - если не можете сочинить хотя бы предложения, состоящего больше чем из пяти слов, то вам действительно не стоит затрудняться. Не пытаюсь обидеть, но односложное "ПРОДУ-ПРОДУ-ПРОДУ!" меня весьма и очень огорчают и даже задевают. Этот фанфик писался ОЧЕНЬ долго. И я бы хотела увидеть отдачи от читателей.
Спасибо за внимание!
Феникс ослеп и оглох. Он больше не замечал времени или людей. Все, что он видел – это Бель. Подросток жил прикосновениями его человека. Его поцелуи, его объятия, его шепот и стоны стали центром Вселенной. На все остальное было откровенно наплевать. Его не беспокоили порой странные, словно чужие взгляды Мукуро и его попытки что-то сказать. Звенящий и нарастающий шум в ушах тоже не беспокоил, ведь стоило только Бель прижаться, как все проходило. Порой Фениксу казалось, что все вокруг теряет краски и немного рябит, но Принц целовал и интуиция замолкала. Облако задыхался от стонов и страсти в таких обжигающих объятиях, и эгоистично не отпускал своего человека теперь ни на шаг. Они были вместе всегда. Порой Потрошитель летал в облаках, а когда возвращался в реальность, то прижимался так сильно и целовал так отчаянно, что на глаза наворачивались слезы.
— Ты исчез, — всегда объяснял он свое страстно рвение, и спешил оставить очередную собственническую метку на родном теле. – Никогда не исчезай.
— Бель, все хорошо, я здесь, — успокаивал подросток, и нежно гладил волосы.
— Порой мне кажется, что неба нет, — признается Потрошитель, и переплетает их пальцы. – Никогда не переставай слышать мое сердце.
— Обещаю, — заверяет Феникс, и страстно целует.
Луссурия порадовался обручальному кольцу на пальце его клубнички и теперь не затыкался и на секунду, вслух планируя предстоящую свадьбу. Его вежливо слушали, но не слышали, занимаясь своими делами. Лусс стал подобен шуму телевизора - вроде бы и фонит, но что там происходит не интересно. Десятое поколение Вонголы так и вовсе как-то поблекло для счастливого Феникса и он даже не вспоминал о них. Только вот, порой, его беспокоило какое-то непонятное чувство. Будто бы все неправильно.
Завтрак протекал в привычной суматохе. Нежелающий расставаться с Бельфегором Феникс сидел на его коленях и послушно ел из рук, позволяя кормить себя специально неаккуратно, чтобы у Принца была возможность лишний раз облизать своего вампирчика. На подобную романтику все, по большей части, кривились и показательно закатывали глаза.
— Вы сейчас утонете в розовых соплях, — мрачно обещает Скуало, давя в себе порыв блевануть.
— Принц слышит зависть, — объявляет Потрошитель, не прекращая покусывать пальчики его пиявки. Ведь специально их в шоколаде измазал, лишь бы увидеть возбужденные сине-фиолетовые глаза.
— Принц ебанулся, — язвит капитан, бросая на чертового Босса злобный взгляд. Только у Занзаса есть власть над этими двумя.
— Мусор, не за столом, — приказывает Яростный, наблюдая как шаловливые пальцы психопата уже забираются под рубашку его брата. – И не на столе. Вообще оторвитесь друг от друга.
— Босс тоже завидует, — фыркает Принц, вслушиваясь, в такое сводящее с ума, дыхание.
— Бель, Феникс, вы не поймите не правильно, мы рады за вас, — заулыбался Луссурия, глядя как его малыши счастливы. – Но вы нас немного смущаете, понимаете? Есть вещи, которые должны оставаться в приделах спальни.
— Простите, — сдавленно выдыхает Феникс, и слезает с колен любовника, садясь рядом. Становится слишком холодно и не уютно, а гудение в ушах, непрекращающееся уже как несколько дней, усиливается.
— Прощаем, — язвит Скуало, облегченно выдыхая.
— Феникс, побегаем по лесу? – предлагает Кен. У него есть шанс, пока брат не занят своим любовником и его слышат.
— Можно, — кивает подросток, бросая быстрый взгляд на Бель. Гудение становится еще громче и стакан в его руке взрывается от напряжения. – Только я сначала пойду и убью Спаннера.
— Чего уже эта дрянь натворил? – обреченно интересуется Леви, понимая, что есть прекрасный шанс того, что они на грани катастрофы. Долговязый часто что-нибудь портит, а мелкий вечно спасает их от глобального взрыва.
— Не знаю, но я его точно прибью, — мрачно заверяет подросток, начиная тереть уши. – И чем он занимается, что так все гудит?
— Может опять что из строя вышло? – никто не слышит никаких странных звуков, но они прекрасно помнят, что их Облако куда чувствительнее обычных людей.
— Гудит? – удивленно интересуется Джошима, и усиленно прислушивается. – Ничего не гудит. Феникс, у нас с тобой похожие способности и я тебя уверяю, ничего не слышно.
— Не слышно? – неверяще интересуется подросток. Звон становиться сильнее и хочется начать рычать, лишь бы это прошло. – Глушит ведь. Громко так и противно. Гудит, звенит и пищит.
— Брат, тебя глючит, — заверяет Джошима, но взгляд выдает беспокойство.
— Твою же мать! – рычит Феникс, сжимая уши.
Становится невыносимо громко и появляется безумное желание что-нибудь разбить и раздолбать, лишь бы перебить звук. Все пространство заполняется этим противным и глушащим звоном и он больше не слышит родных и взволнованных голосов. Он чувствует как от напряжения его зрачки снова становятся вертикальными, а из носа уже ручьем льется кровь. Прикосновения Бельфегора неприятно обжигают, а родное сердцебиение становится все быстрее.
Да. Он ведь должен слушать его, чтобы не случилось. Но слишком больно. Сознание агонизирует, а перед глазами все начинает мутнеть. Хочется забраться в спасительную темноту и уснуть. Больно. Ему снова очень больно. Все тело раскалывается, кажется, что его кости дробятся. Кожу печет и щипит. Ему не нравится все это. Хочется вернуться обратно в ранее утро, где Бель шепчет разные пошлые глупости, а руки прижимают к себе сильнее. У них ведь снова ничья!
Все прекращается резко и неожиданно. Феникс неверяще смотрит на пол и лужу собственной крови. Его немного мутит, а голова, по прежнему, раскалывается.
— Тсуна, — зовет знакомый, но какой-то неправильный голос Мукуро.
Брат ведь знает, что ему нравится имя, которое дал Занзас. Так почему его называют по-другому?
— Тсуна, — Феникс неверяще смотрит в холодные глаза Рокудо. Он никогда так на него не смотрел! – Тсуна, проснись.
Подросток не понимает, что происходит. Он бросает затравленный взгляд на Бельфегора, но его почему-то не видно. Куда он ушел? И где все остальные? Почему в столовой они одни? Конечно, его кровь может быть опасна, но достаточно просто открыть окна. Да и для Кена с Чикусой он не угроза. Так где же братья?
— Тсуна, проснись, — снова просит Мукуро, и подросток отрицательно махает головой.
На глаза наворачиваются слезы, а в горле чувствуется ком. Он счастлив, все хорошо, он ведь не спит! Так зачем брат просит его проснуться?
— Это иллюзия, очнись, — просит Рокудо.
— Бред, — фыркает Феникс. На него резко накатило спокойствие. Все ведь хорошо, а брат бредит. – Все нормально, это реальность. Я не сплю. Просто голова закружилась.
Пространство заполняется привычными криками семьи, только вот Бельфегора все равно нет. Может вышел?
— Не поддавайся, борись. Все это иллюзия. Не верь ничему, открой глаза и прислушайся! – Мукуро пугает своим напором и силой.
Странно, Феникс же сильнее, так почему он сейчас даже оттолкнуть того не может? Пространство чернеет и они в полной темноте, видя лишь друг друга.
— Я тебе не верю, — заверяет подросток, а звон в ушах возвращается, поэтому приходиться орать что есть сил, чтобы перекричать нарастающий гул. – Уйди и верни все обратно! Верни мне мою семью!
— Тсунаеши, это все иллюзия, — уверяет голос, который говорит громче звона. – Я знаю, ты не хочешь верить, но это так. Открой глаза, убедись сам. Все что тебя окружает – иллюзия. Чужой морок, ставший твоим. Ты сам поддерживаешь его, не желая верить во что либо. Тсунаеши, проснись.
Гул снова становится невыносим, а глаза слезятся. Все мутнеет и искажается, рябит и звенит. Он не хочет сейчас быть здесь. Он хочет к Бельфегору! Он хочет жарких поцелуев и страстных объятий. Он хочет домой, где все пахнет мощью и историей. Он хочет, чтобы его обняли.
— Сопротивляйся собственным желаниям, — приказывает Рокудо, и становится неимоверно сложно дышать. – Не цепляйся ни за какую мысль, просто почувствуй реальность.
Феникс не хочет чувствовать реальность и отпускать свои мысли. Он может забыть о таком важном сердцебиении его человека. Сознание понемногу ускользает и становиться все сложнее фокусироваться на мысли о Бельфегоре. Он может забыть и это пугает сильнее неизвестной реальности. Собственное пламя вырывается наружу и подросток приказывает навредить себе. Мощь Неба обрушивается на его левую руку и в эту же секунду на безымянном пальце появляется ожог в виде кольца. То украшение, которое надел Бель, куда-то исчезло, а так он не забудет ни о чем.
— Тсуна, проснись. Помощь уже близко, — Мукуро растворяется в темноте, на прощание прикоснувшись к его волосам.
На тело обрушивается боль и усталость. Он не может пошевелить и пальцем. Кожу холодит вода, а в горле пересохло. Подросток чувствует тошнотворную трубку в глотке, а дышать получается лишь через раз. Вокруг лишь тьма и совершенно ничего не видно. Кажется, что совершенно нет глаз. Феникса окружает лишь холод воды, удушающее пространство и мерное гудение.
Точно, так ведь звучат компьютеры, а писк это от машины, замеряющей пульс. Звон же идет из души и головы. Это просто интуиция бьет в колокола, возвращая нумерованного обратно в реальность, пробуждая ото сна, в который он так хотел верить.
— Уроды, собирайте шмотки, экстренная эвакуация! – орет миниатюрная брюнетка, сверкая своими холодными зелеными глазами.
— Салли, что случилось? – мужчина тут же начинает набирать на клавиатуре нужные коды, все согласно инструкциям.
— Вонгола снова подобралась слишком близко, — рычит она, помогая коллеге. – Меняем место дислокации!
— Твою мать! Джо-Джо, Сука-Салли, на вас коды, а я подготовлю монстрика для перевозки, — чеканит мужчина с рыжими волосами, спеша исполнить свой же приказ.
— Пит, накачай его всем и посильнее, мне не нравятся показания, — орет Джон, и коллеги смачно матерятся.
Они не посмеют никому, даже самому Господу Богу, отобрать у них Саваду Тсунаёши – их лучшее произведения искусства. Они потратили на него больше десяти лет и не собираются останавливаться сейчас. Даже если от их организации больше ничего не осталось, а бывшее начальство выдало все тайные убежище. Им наплевать на все и всех, их эксперимент важнее всего на свете.