Колыбель для монстра

      На все про все меньше секунды. Разумы и души нумерованных сейчас едины и они не могут сдерживать общий порыв вечно - Сиело услышит их и остановит. Он слишком добр, чтобы позволить своим братьям с сестрами уничтожить чужое клеймо. Он слишком зависим от придуманной Семьи, и не позволит им навредить. Он слишком нежен, чтобы принять их жестокость. Он слишком добродушен для их уродской ревности. Он слишком разбит, чтобы понять собственное плачевное состояние. Нумерованные тоже не совсем понимают сейчас Сиело, просто потому что тот по-настоящему безумен. И не в смысле безудержного смеха или выпадение из реальности. Савада Тсунаеши - единственный на самом деле дефектный нумерованный. Гибрид животного, химии, нано-технологий, компьютера и чужого помешательства. Однако при всем этом подросток продолжает добро улыбаться, сверкать глазами и тянуть руки к счастью, той самой суке, что им не доступна. Сиело дефектен настолько, что просто этого не понимает, не замечая ничего вокруг. Он перестал прислушиваться к интуиции, делать характеристики собственного тела и разума. Их Небо страдает на столько, что просто не помнит об этом. Ему нужна помощь.       Поэтому-то нумерованные в секунду срываются на бег, сокращая расстояние между ними и братом до минимума. Стратегия и запасные планы уже выработаны. Они просто используют их единение разумов, создавая все более удачные комбинации для задуманного. А еще у них есть эгоистичное желание сделать все по-своему, на этот раз самим не посчитавшись с чужим мнением. Ирония всего рассмешила бы, только вот они еще не понимают собственной жестокости. Они ее просто не видят, как когда-то не видели её их родители. Если таковые, конечно, имелись.       В первую очередь нужно разделить Сиело и пришельцев. Самый быстрый бегун из всех них, такой, которого не превзошел еще никто из всех поколений, прекрасно справится с этой задачей. Рыжеволосая хрупкая малютка, что говорила за всех них, как раз таковой являлась. Поэтому, когда малышка неожиданно появляется перед Фениксом , он даже удивиться не успевает, как она со всей дури бьет того ногой в грудь. Да, удар слаб и не нанесет абсолютно никакого вреда, но не это является ее задачей. Она должна возникать из ниоткуда и продолжать пинать брата так долго и далеко, как это только возможно. Подальше от странного Урагана. Подальше от жестоких спасителей. Подальше от эгоистичных пленителей. Подальше от всего того, что они так ненавидят.       К пинкам присоединяются еще с полсотни нумерованных, чья скорость уступает рыжеволосой малышке. Их задача - глухая оборона. Они не должны позволить Фениксу хоть на секунду пошевелить мускулом или напрячься для атаки. Они должны оберегать спринтера, нанося Сиело более ощутимые удары. Им не жалко брата, не страшно причинять тому вред. А все из-за того, что их объединяет белый снег. Брат выжил в лабораториях. Их же удары ничто по сравнению со многими экспериментами безумных ученых.       Третий отряд - снайперы. Они заключили всю территорию поместья в круг, беспрерывно следя за малейшими изменениями в их плане. Если что-то пойдет не так, то они должно поменять место дислокации, став атакующим отрядом. У них нет настоящих пистолетов, винтовок или же автоматов - пленители не позволили бы держать "опасные" игрушки вблизи от "несчастных деток". Зато у них есть зоркий взгляд ястреба и запас канцелярских принадлежностей. Даже обычный карандаш или же пуговица в руках нумерованных становится весьма опасным оружием.       Четвертая группа безымянных являются отрядом быстрого реагирования. У всех них есть особенные данные, позволяющие в случае чего обезвредить Сиело. Некоторые неплохие телепаты, вторые хороши в пространственных перемещениях. Практически все они управляют "стихиями" создавая глыбы льда, столпы огня, земляные или же водные преграждения из ничего, используя лишь свое пламя. Они особенные, потому стоят на защите границ их окружения, готовые применить свои навыки в любую секунду. Они не позволят Сиело сбежать.       За границей же "битвы" собраны жестокие люди, к которым приставлена охрана. Они все - их самый крайний вариант развития действий. Если Тсунаеши сможет-таки победить или обхитрить всех их, то оставшиеся, лишь применят простую тактику шантажа. Кольцо в обмен на жизнь кого-нибудь из ничтожных людей. Нумерованные точно знают, что Ураган для шантажа не подойдет. Сиело не боится потерять того. Да, ему будет горько и больно. Да, он будет реветь и выть из-за злобы и обиды. Да, он не отойдет больше от мертвого тела Потрошителя и на шаг. Будет сидеть на одном месте, гладить блондинистые волосы пока тело Принца не начнет гнить, а после разлагаться. Нумерованные уверены, что даже когда Бельфегор полностью станет частью земли, то Феникс не сдвинется с места. Будет сидеть там, гладить пустоту и ждать, пока тот не вернется за ним. А все из-за фанатичной веры в то, что они всегда будут вместе. Вот по этой причине нумерованные и выбирают оставшуюся Варию как заложников. Сиело считает их Семьей и пойдет на все, лишь бы защитить тех. Они знают. Они уверены. Потому что сами такие же. А все из-за того, что снег белого цвета.       - Мукуро, скажи им прекратить! - Савада Мамору в панике. Парень наблюдает за тем, как его брат пропускает сотни ударов, не способный даже увернуться - слишком уж много людей его атакует.       Рокудо же лишь недовольно кривится, прекрасно понимая, что для шантажа он подходит лучше, чем для схватки. Ему просто не хватит физических данных, чтобы сражаться с Сиело. Да и рука может просто банально дрогнуть. Пусть остальные занимаются их планом. Он же лишь будет наблюдать со стороны. У него это всегда выходило хорошо.       - Я не подчиняюсь тебе, - категорично выплевывает Иллюзионист на очередной выкрик Десятого о спасении Тсунаеши.       - Причем тут это?! - возмущается парень. Он бы уже сорвался к Тсуне, только вот бугай, что удерживает его за плечо, многозначительно хрустит шеей. Его не пустят к брату, в этом парень уверен и без интуиции Вонголы. - Я не как Босс приказываю, а как друга прошу! Они же убьют Тсуну.       - Ты не Босс, Мамору-кун. И не друг. Ты - мафия, которую я ненавижу, - Рокудо сверкает глазами и мило улыбается. - Зачем мне слушать того, кого я так сильно презираю?       - Если не хочешь прекратить все это для меня, то просто сделай это для Тсуны. Он же твоя Семья, твой брат! Неужели ты можешь смотреть на это избиение так спокойно? - нужно отдать должное Десятому - парень никогда не сдается и всегда находит выход. Он станет прекрасным Боссом, который заставит весь Альянс плясать под свою дудку. И ведь эти придурки будут уверены, что все изменения их собственная инициатива. Савада Мамору был неплохим манипулятором, убеждающий в любой правде, которую только сочтет нужной.       - Мы освободим Сиело от его уродства, - басит один из надзирателей, тот самый, что сжимает плече Десятого. - Мы уничтожим клеймо, делающее его дефектным. Тогда он проснется и поймет собственную слабость. "Баги" должны быть удалены.       - Кольцо Варии - это "баг"? - неверяще переспросил Гокудера. Его так и распирало заржать, только вот серьезные лица нумерованных как-то убивали атмосферу.       - Вы часом не охуели, господа блохастые?! - Занзас в бешенстве. Это кольцо - его реликвия. Он еще даже хранителя на пост Облака не нашел, а эти твари хотят уничтожить то, что было создано его отрядом.       - Больше никаких хозяев. Никаких людей, которые говорят нам, как и что делать. Больше не будет привязанностей и веры в человечество. Больше никаких оков, связывающих нас, - Мукуро поражает всех своей серьезностью и верой в собственные слова. Кажется, будто бы Иллюзионист одержим. - Люди не чета нумерованным. Больше никто и никогда не сможет нами управлять. Мы свободны. И не вернемся к рабскому существованию.       - Сказала собака на цепи, - Бельфегор не напуган сложившейся ситуацией. Чужое превосходство не пугает его, как и пиявка, которую пинают из стороны в сторону. Его веселит все это. Принц знает, что нет лучшего украшения бала, чем глупец в бубенчатой шляпе. А уж если их пара сотен, то от смеха будут болеть животы.       Рокудо лишь фыркает и поспешно снимает кольцо Тумана Вонголы с пальца, бросая то под ноги Десятому.       - Я, Рокудо Мукуро, отказываюсь от поста хранителя Тумана Десятого Вонголы. Савада Мамору, я не признаю тебя своим Небом, - кольцо вспыхивает ярким пламенем в подтверждение слов Иллюзиониста, заставляя будущего Босса лишь недоуменно хлопать ресницами. Его только что отвергли. Конечно, Мукуро никогда не был лучшим другом или же верным соратником. Иллюзионист всегда был себе на уме. Но Мамору был уверен, что Рокудо останется с ним если не навсегда, то хотя бы на протяженный период времени. А теперь вот как вышло...       - Ши-ши-ши, собаки глупые животные. Перегрызая цепи, они убегают далеко-далеко. Только вот ошейник все равно навсегда останется на них, - Потрошитель хохочет что есть мочи, высмеивая чужую безнадежность. - Собаки не могут дотянуться до него клыками. А даже если бы и могли - те все равно гнилые.       - Сиело - мой, - Рокудо не задевает чужой смех. Он может в любой момент убить Савада Мамору, окончательно захлопнув дверь в Вонголу. Только доказывать этот факт было глупо и слишком уж по-детски. Вместо этого парень решает нанести удар с самое слабое место его противника. - И когда мы закончим, он поймет это сам.       - Ши-ши-ши, шут веселит Принца своей слепотой и глупыми изречениями. Пиявка уже занят Принцем. А шуту достается место на коврике с другой стороны двери, - стилеты в руках Потрошителя рябят и переливаются волной.       - Я заберу его у тебя, - клятвенно уверяет Рокудо, все шире улыбаясь. Бельфегор зол и почти на грани бешенства. Иллюзионисту нужно оправдание перед братом, потому-то он и ждет, когда сумасшедший даст ему повод напасть. Он убьет это ничтожество в "целях самообороны" и Сиело с этим будет проще смириться.       - Собака не только с гнилыми зубами, но и глухая, - фыркает Бельфегор. Он видит это разноглазое ничтожество насквозь. - Принцу кажется, что будет гуманнее ее просто застрелить или с балкона выкинуть. Как думаешь, плебей, кобели умеют летать?       Слова больно бьют пощечиной по разуму Иллюзионисту. Мукуро спал со многими, только потому, что это было весело, так было проще достать информацию или же завербовать человека. Рокудо брал. Рокудо отдавал. Рокудо стонал и восхищался чужой властью над собой. Рокудо не прекращал врать и на секунду, признаваясь десяткам и сотням в любви. Рокудо стремился к собственной цели, становясь тем самым камнем преткновения в теневом мире. О нем говорили. Его таланты восхваляли. Ради его внимания совершали поступки. Его ревновали и проливали кровь соперников. Да, Рокудо Мукуро силен. Но не везде нужна мощь. Порой нужна покорность и смирение. А воспоминания о самом себе, таком жалком, он позже просто стирал из своей головы, оставляя напоминание о случившимся. Есть информация, но нет картинки. Удобно и не так отвратительно, как если бы Мукуро помнил всех, с кем переспал.       - Шлюхам место в постели, но не как в церквях, - хохочет Бельфегор. - Или там тоже задницей покрутишь? Говорят, священники любят юных мальчиков. Уверен, им понравится, если плебей ноги раздвинет.       - Он мой, - трезубец направлен на сердце Урагана, а сам Рокудо так близко к Потрошителю, что они дышат одни и тем же воздухом. - Тсунаеши только мой и ничей больше. Это я слушал его агонию. Это я заглушал чужую боль. Это я рассказывал сказки сутки напролет, лишь бы отвлечь его. Это я поднял восстание, сделав из напуганных и затравленных нумерованных непобедимую армию, дав цель. Это я все эти годы искал его. Это я продолжаю уничтожать мир мафии по частям, делая этот мир лучше для него. И это я буду тем, с кем он проведет Вечность. А ты всего -лишь жалкий человек. Слабый, ничтожный, хрупкий и внезапно смертный. Ты ничего ему не сможешь дать.       - А ты сможешь? - фыркает Бельфегор, не отстраняясь от лица Рокудо, лишь приближаясь сильнее, чтобы шептать прямо в губы шуту. Так по-блядски заводяще и оскорбительно. - Ты отрекся от тех, кто может начать святую инквизицию. Таких как ты будут вылавливать, а потом приструнять. Как ты защитишь Феникса, Мукуро? Ты не сможешь убить всех. Даже у нумерованных есть свой лимит. А еще у них есть очень короткие жизни. Что ты будешь делать, когда умрешь? Один на один с жестоким миром - Феникс не сможет выдержать. А ты не сможешь защитить. Потому что станешь куском гниющего мяса. Родился крысой, прожил жизнь бродячей собакой и сдохнешь ничтожеством, не сдержавшим своих обещаний, - Бельфегор развратно облизывается, задевая свои языком губы Рокудо. - Ты всего лишь шут на балу Принца. Смирись с этим, ничтожество. И не беси Бога. Твои грехи и так уже не умещаются в бездонную пропасть.       - Бельфегор, спешу тебя разочаровать, но ебал я твоего Бога, - по-дружески и шепотом поделился тайной Иллюзионист. - И грехи его на флюгере вертел. Бог - это границы для людей, которые слабы. Нумерованные же не люди. Мы все химеры. И мы больше никогда не станем нормальными. Так что к черту Бога. Он не пришел к нам, когда мы молили об этом. Он отвернулся от нас. Теперь же мы отворачиваемся от него. Понимаешь, человек? Нам просто он больше не нужен. Потому что мы сами себя спасем и защитим, убережём и возлюбим.       - Я сам творец своего же счастья, да, разноглазый? - Мукуро лишь кивает, а Бельфегор начинает смеяться. Громко и весело, он хохочет что есть силы. Когда же живот скручивает от судороги, он сгибается пополам, но продолжает счастливо что-то попискивать, заражая своим весельем других. Люди невольно начинают улыбаться, глядя на то, как Потрошитель уже валяется в снегу, перекатываясь с одного бока на другой.       - Плебей, ты такой смешной, - немного погодя, уже отдышавшийся Потрошитель растягивает на земле, ничуть не беспокоясь о простуде. Снег, созданный пиявкой очень теплый, а еще мягкий. Будто бы на волне лежишь - белый покров обволакивает спину Потрошителя, руки начинают покачиваться, а ноги угодят немного под слой снега. Да, белая земля на самом деле океан. Кроваво-красный и безгранично глубокий. Прямо как разум Феникса. - Ты - самый лучший шут, которого Принц когда-либо встречал.       - Ты самый безумный маньяк в истории мира, - оскорбление Рокудо льстит Потрошителю, потому он и принимает комплимент уродца.       - Когда Принц говорит о грехах он имеет в виду твой долг, о котором ты забыл, - Мукуро лишь сощурил глаза. Он исполнял данное им когда-то обещание прилежно и усердно. - Поэтому тебя ждет Суд тех, кто все видел, слышал и кого невозможно обмануть.       Рокудо смотрит вверх, где звезды переливаются радужными цветами. Они горят ярко, и, кажется, будто бы согласны со словами Потрошителя. Мукуро до сих пор не понимает, как так получилось, что Бельфегор полностью посвящен в мир нумерованных. Причем, он знал все законы и правила, каждую маленькую и, казалось бы, незначительную деталь. Неужели Сиело рассказал этому чертовому ничтожеству все-все-все? Хотя, даже если бы брат попытался, то просто бы не смог. Их мир невозможно описать словами. Это не просто информация. Это их души, такие разные и отчаявшиеся. Бельфегор должен был пережить все сам, чтобы понять их. Возможно ли такое? Конечно же, нет. Принц - человек. В нем нет и частицы нумерованного. Лишь пламя Сиело.       - Когда же Принц говорил о Боге, то он имел в виду не того, о ком ты подумал. А того, о кого ты не принимаешь.       Бельфегор слишком уж любит загадки. Это выбешивает Мукуро. Ничтожный человек задолбал строить из себя всезнающего и всевидящего. Он не может знать через что прошел каждый их них. Он не может понимать их разумы и эмоции. Он не в состоянии принять их цели и желания. Он просто не может осознать их мотивы и причины действовать, так или иначе. А все, потому что Бельфегор не понимает истинного значения белого цвета.       Снайперы приходят в действие, начиная закидывать Сиело разными канцелярскими предметами - как-то брат все-таки умудрился вывернуться из глухой обороны. Только вот свободно побегать ему все равно не дадут. Столпы огня и ледяные преграды становятся едины, лишь бы замедлить брата. По лазурному небу проходит рябь, а после раздается грохот - это обладатели пламени Грозы выпускают разряды в тело подростка, полностью парализуя того. Еще несколько секунд и слышится свист ветра. Скорость лучшего бегуна невозможно описать словами. Законы физики тоже бессильны перед малышкой. Она превосходит все возможные теории о человеческой эволюции простым своим существованием. Однако ни один из нумерованных не завидует превосходящим их в чем-либо братьям и сестрам. Подобная мощь вызывает лишь грустную улыбку и чувство обреченности. Они все умрут однажды, но особенные безымянные, те, кто выделяются из их толпы, скончаются первыми. Их жизни наполнены болью и горечью. Собственное тело является самым главным врагом. И они уже ничего не могут с этим поделать. Остается лишь терпеть и ждать.       Воздух, что пахнет весной и свежестью, окрашивается ароматом крови, и Рокудо лишь расслабленно улыбается. Еще несколько секунд и безымянный, что удерживал за плече Десятого, делает несколько шагов назад и широко разводит руки. Кольцо Облака Варии летит в его сторону на невероятной скорости. Рокудо лишь остается поправить прядь волос, что выбилась из прически из-за пролетевшей мимо реликвии и закрыть глаза, когда Крашер, тот самый бугай, хлопает ладоши. С невероятной для человека мощью он соединяет ладони, стирая варийское кольцо в порошок. Мукуро злорадно смотрит на людей, что на несколько секунд теперь оглушены этим простым "хлоп" звуком, а в душе расцветает предвкушение. Без кольца у Сиело просто нет повода связывать себя с Варией. Иллюзионист прекрасно понимает, что чтобы брату помнить, ему нужны "маяки", "ключи", "подсказки". Вещи или люди, с которыми связанно какое либо воспоминание, которое после вызывает цепочку логичных и не очень действий со стороны Тсунаеши. Это как компьютерная игра с сокровищами и миссиями - найди одно, чтобы понять другое. Ну, или как-то так.       - Тсуна! - Десятый надрывает голосовые связки, и рвется к брату, что сейчас истекает кровью.       Мукуро не пускает того, просто преграждая дорогу. С Сиело все хорошо, ему просто отрезали палец. Еще минута и он отрастет обратно. А вот кольцо Облака Варии уже не восстановить. Теперь это просто пыль в воздухе. Крашер постарался на славу, только благодарить его никто не спешит. Да и ему это не нужно. Нет смысла хвалить или голосить комплименты, когда их души переполняются единым чувством удовлетворенности и правильности.       - Ши-ши-ши, плебеи, вы перешли все границы, - Бельфегор продолжает заливаться смехом. Кажется, что на него и вовсе не подействовала оглушающая звуковая волна.       Рокудо раздражен Потрошителем. Чертов маньяк отвлекает от лицезрения Сиело и его способностей к регенерации. Брат уже спокойно шевелит отрегенерированным пальцем, сжимая и разжимая руку. Мукуро действительно поражен и заворожен Тсунаеши. Прекрасное тело, гармоничные способности и, кажется, будто бы это вовсе никак не влияет на его здоровье и психику. Будто бы он подчинил себе не только природные данные, но и насильно вживленные.       - Человек, ты безумен, - уверяет Иллюзионист Потрошителя, смотря на то, как тот снова затих.       - Уродец, ты слеп, - Бельфегор скалится, а после поднимает с земли. Он не пытается отряхнуться или же поправить свои взлохмаченные волосы. - Эй, Мукуро, какого цвета снег?       - Белого, - фыркает в ответ Рокудо. Парень уверен, что Принц на самом деле является умалишенным, а все это время просто притворялся "нормальным". Хотя, подобную кровожадностью можно назвать чем угодно, но никак не нормой.       - Бу-бу, не правильно, - Потрошитель скрещивает руки на груди и всячески изображает из себя ведущего какой-нибудь телевизионной игры. - Снег был белым, пока была мечта стать единым.       Рокудо не отвечает на это глупое заявление. Потрошитель начинает не только раздражать, но и напрягать. Конечно, убить такое ничтожество будет не сложно, но, только вот, безумцы опасны. Этот простой урок Иллюзионист выучил еще в детстве. Ученые Эстранео были прекрасными учителями, прививая своим свинкам манеры. Вместе с послушанием Рокудо обучился мастерству притворства и научился ценить свободное время, посвященное лишь себе самому. Мукуро до сих пор помнит чувство одиночества и собственного ничтожества. Обессиленный, униженный, раздавленный, он часами недвижно лежал на полу, вслушиваясь в ритм своего сердца. Тогда еще ребенок мечтал, что оно перестанет перекачивать кровь и остановится без каких либо предупреждений. Мукуро закроет глаза и больше никогда-никогда не проснется. Тихая, спокойная и такая обыденная смерть. Это желание - его детская мечта, такая не достижимая и, честно признается, совершенно не нужная. Рокудо умирал уже шесть раз, и каждый раз после перерождения ни разу не чувствовал себя живым. А все только потому, что над головой не было Неба, позволяющего вздохнуть полной грудью.       - Неббиа, ты видишь это?       Тихий голос Сиело приводит Иллюзиониста в чувства. Он недоуменно хлопает глазами, совершенно не понимая причин, по которым Тсунаеши сейчас кажется таким одухотворенным. Парень будто бы светился изнутри. Глаза его переливались янтарем, улыбка трогала своей нежностью, а вокруг витала тайна, невидимым шлейфом покрывая парня с головой. И весь этот образ казался таким привычным, домашним, уютно обыденным, что Мукуро невольно начинает улыбаться.       Прекрасен. Его Сиело куда красивее и загадочнее знаменитой Джоконды. А все только потому, что она, эта неизвестная женщина, чужая муза. Чужое безумие, наваждение и одержимость. Чужое вдохновение, ставящие клеймо собственности на портрет. Никто и никогда не поймет причины той самой улыбки, того самого взгляда и той самой теплоты, что она излучает. Навряд ли сам художник понимал свою безымянную музу. А может она была просто плодом воображения, недостижимым идеалом. Чем-то, что всегда принесет покой душе, лишь одним воспоминанием.       - Неббиа, смотри-смотри, светлячки, - Тсунаеши тянет руки куда-то вверх, сверкает глазами и улыбается.       Боль и нежность пронзает сердце подростка, который зарекся верить в чудеса. Его Сиело сейчас кажется таким счастливым. Рокудо не видит никаких светлячков, но все равно кивает. Он не считает подобную ложь чем-то плохим. Мукуро просто хочет понять свое Небо. А если он чего-то не видит, то это не значит, что этого нет. В конечном итоге - Рокудо лучший Иллюзионист этого мира. Если понадобиться он создаст этих самых светлячков сам, насильно заставив весь остальной мир их видеть. Он не позволит Сиело чувствовать себя одиноким и брошенным в собственном сумасшествии. Его Небо больше никогда не будет не понятым.       - Неббиа, ты слышишь их? Слышишь? Красиво, правда? - Рокудо лишь кивает.       Подросток хочет подойти к Сиело, обнять и забрать того куда-нибудь далеко-далеко, где даже собственные мысли их не найдут. Там, на задворках Вселенной, они лежали бы на самом краю мира, смотря, и видя, лишь друг друга. И все было бы хорошо. Только вот ноги Мукуро не шевелятся, а сам он словно парализован. А все из-за щемящей тоски где-то в груди. Чувство осознания приходит медленно, накатывая на разум Иллюзиониста оглушающими волнами.       Кольцо офицера Облака Варии уничтожено.       Отныне и навсегда оно всего лишь пыль, что блестит в солнечных лучах.       - Прости меня, Сиело, - тихо-тихо умоляет Рокудо.       Даже если сейчас Тсуна уверит его, что все хорошо, Мукуро от этого легче не станет. А все из-за простого понимая собственной жестокости и эгоизма.       - Прости, прости, прости, прости, - это не слова, это душа Рокудо ревет раненым зверем.       Он убил Сиело. Мукуро ответственен за этот жестокий поступок. Он уничтожил разум Тсуны, что так неразумно вложил собственный рассудок в простую безделушку. Неприметную, забытую, но при этом защищенную и постоянно проверяемую. Тсунаеши - гений, не учевший человеческий фактор. Хотя, зачем ему было просчитывать все, когда у него был уверенность в собственной Семье, которая поняла бы его? Зачем защищать себя от тех, кто есть часть тебя? Глупо ведь как-то.       - Эй, плебеи, какого это потерять что-то настолько ценное, точно зная, что в этом ваша вина? - Бельфегор снова заливается хохотом, следя за безымянными, чьи разумы едины.       - Заткнись, - рычит Рокудо. Ненависть понемногу начинает заполнять его душу, лишая концентрации и холодного рассудка.       - Ты мог остановить нас, - замечает рыжеволосая малышка.       - Принц - человек. Ничтожное двуногое, не понимающее ничерта. Принц жалок. Принц не достоин. Принц смертен. Принц отвратителен. Принц - грязная тварь, погрязшая в мафии. Как такое бесполезное создание может противостоять силе и праведности зверей? - сарказм Бельфегора больно бьет по самому естеству безымянных. Коронованный высмеивает чужое могущество, явно показывая слабости и недостатки идеального оружия.       - Тварь, - это впервые после обретения свободы, когда Мукуро выплевывает оскорбление с такой ненавистью.       - Безымянные загордились, - в голосе Бельфегора больше нет и капли смешинки. - Они забыли, что значит быть собой. Потерявшись во тьме, они назвались Богами. С чужими крыльями и гниющими душами они начали вершить Суд без какого либо права на это, - нумерованным страшно. Не так, как с учеными или же "добрыми" людьми. Подобное они чувствуют лишь наедине с собой, в полной изоляции от других. Они снова слабы и потеряны, хоть и едины. - Лишь мертвые могут судить. Лишь мертвые могут наказывать. Именно поэтому звери теперь поймут, что значит отвечать за собственные действия. Никакого прощения. Никакого принятия и понимания. Лишь жестокая участь для жестоких существ, которые не имеют больше какого-либо права на имя.       Буря развевает их волосы и осколки ядовитых слов пронзают совершенные тела, полностью, парализуя. Они не могут сбежать. Они не могут возразить. Они не могут даже вздохнуть. Их сердца и души сжаты невидимой рукой. Той самой, что когда-то разделила солнце и луну на две части.       - Звери пройдут Ад, - уверяет стальной голос простого человека, который сильнее их в десятки... нет в сотни раз. Бельфегор - дьявол. Он порождение Сатаны. И забывшие веру существа вспоминают о том, что они все смертны, просто отреклись от этой своей стороны.       - Каждый шаг, каждое движение, каждая мысль, каждый вздох и желание будут причинять вам нескончаемую агонию, от которой вы отреклись, решив, что больше не люди.       Мукуро не узнает этот голос. Он больше не понимает даже где верх, а где низ. Есть лишь огромное пространство ничего. Такое же безымянное и уродливое, как и их поступок. Все, чего хочет сейчас Рокудо это проснуться. Просто открыть глаза и увидеть безграничное небо, мерцающие звезды и солнце, что делает луну видимой. А еще он хочет снова увидеть брата, его Сиело. Его безумие, его одержимость, его наваждение и прекрасный сон. Тсунаеши - его Иллюзия. Та самая, которая дает надежду и смысл жизни. Он тот, чье существование делает собственную жизнь реальностью.       - Неббиа, запомни - Небо куда более жестоко, чем люди, - тонкие руки обвивают замершее тело и Рокудо плачет. Так же, как и тогда, еще в лабораториях. Искреннее и навзрыд, задыхаясь от собственной слабости и желания быть спасенным.       - Ты умер шесть раз, так ни разу и не родившись, - искренняя печаль заставляет парня лишь сильнее презирать себя. Ему плохо от того, что своей ничтожностью он приносит боль кому-то еще. - Поэтому я дам тебе все и ничего одновременно. Выбор же будет лишь твоим.       Мукуро улыбается сквозь слезы. Он даже согласно кивнуть сейчас не может. Рокудо пройдет по обжигающей земле преисподнии снова, на этот раз, вдыхая пары пожаров полной грудью. Ему страшно, как и в первый раз. Только вот теперь парень владеет знанием того, почему Туман не смог быть Небом. Уж слишком это печальная участь быть всепонимающим и готовым пойти на все, лишь бы спасти остатки чужой души. Как бы Мукуро не старался, но альтруистом они никогда не станет. А все из-за бешеного желания жить. Рокудо никогда бездумно не пожертвует собой, потому что он не самоубийца. А еще у Мукуро нет того, кто бы окрасил желтую кирпичную дорогу в кроваво-алый. Или фиолетовый. Зеленый, черный, синий. Цвет не принципиален, когда и пути-то нет. У Рокудо есть лишь тупик, в который он уткнулся лбом в ожидании чего-либо.       - Человечность - это дар. Это путь, который ты выбираешь сам. Это прощение и принятие. Это боль и тяжесть в груди. Это сопереживание и безграничная любовь, - тихий голос проникает в глубины сознания нумерованных, разбиваясь на тысячи и миллиарды осколков. Им больно. Им снова так больно и плохо. - Порой люди ведут себя как чудовища, но это не значит, что чудовища не могут быть людьми. У каждого должен быть выбор. И вы сами решите, какой путь выберете.       Рокудо постепенно вспоминает, о чем мечтал и умолял с самого детства. Сначала он просил ученых прекратить свои издевательства. Потом же он желал смерти. Когда появился Сиело, Мукуро мечтал о свободе и счастье. Оно должно было придти к ним и за секунду сделать все таким сказочным и настоящим. Щелчок пальцев и вот они уже никакие не подопытные, а просто братья, делящие свои жизни пополам. Чуть позже, почти перед самым исчезновением Тсуны Мукуро начал мечтать о прикосновениях к тому. Но не братских, а о других, особенных и более интимных. Чтобы волосы на руках вставали дыбом и по коже проходили мурашки. После "смерти" Сиело Рокудо страстно возжелал мести. Дни напролет нумерованный проливал кровь ничтожных тварей и лишь иногда, когда его тело изматывалось полностью, Мукуро засыпал и видел один и тот же сон. В нем всегда был Сиело с его беззаботной улыбкой. Он принимал чужие желания и страсть, полностью отдаваясь в руки Иллюзиониста. Каждый раз, когда Мукуро просыпался после столь красочных снов, он еще долго-долго пялился в пустоту, прикасаясь пальцами к губам. Парень знал лучше всех остальных в этом мире, насколько иллюзии опасны, но продолжал верить, что поцелуи Сиело реальны.       После того как парень, наконец, нашел брата и вернул его в реальность, он понял, что не знает о чем теперь мечтать. Сиело был жив, мафия понемногу разрушалась, кровь продолжала литься рекой, а все мучители сдохли в агонии. Что еще нужно безымянному от жизни? Разве что только чужое принятие и желание быть вместе. Только вот Сиело пожелал отдаться не ему, а чертовому Потрошителю.       Поэтому сейчас Мукуро желал о другой жизни. Там, где никогда не существовало Эстранео и подпольных лабораторий. Где номера заменены настоящими именами. Случись вдруг такое волшебство, Рокудо прожил бы другую жизнь. Парень уверен, что в этой сказке он бы встретил своего Сиело. Только он бы был немного другим. Без боли и агонии, без опыта подопытной свинки и изуродованного тела. Тсунаеши бы наверняка был заинтересован Мукуро, ведь тихий и скромный парень впервые бы встретил такую наглую и яркую личность. Савада называл бы Рокудо извращенцем, пошляком и дураком, но продолжал бы жадно отвечать на поцелуи. Мукуро мечтает о подобной сказке громко и отчаянно, срывая горло и надрывая душу.       Пожалуйста, он просто хочет быть счастлив. Он просто хочет любить, и быть любим. Он просто хочет Сиело. Только себе и навсегда.       - Как пожелаешь, брат, - нежный поцелуй джина заставляет Иллюзиониста закрыть глаза и отпустить свое сознание.       Рокудо нужна свобода, а не тупик, в который он бьется головой вот уже, сколько лет подряд. Ему нужна дорога, по которой он может свободно идти вперед, не оглядываясь постоянно и не ожидая удара в спину. А еще должно быть бескрайнее Небо, где луна с солнцем постоянно едины, а звезды мерцают приветливо. И больше никакой боли. Только безграничное счастье. А еще ему нужно прощение и понимание. Это ведь не так уж и много, правда?       - Правда, - соглашается Сиело, прижимая тело Иллюзиониста к себе только сильнее.       Участь Неба действительно жестока. Оно наблюдает за мучениями невинных и не в силах спасти их, или же поддержать. Все, на что оно способно - это молчать и принимать каждого таким, какие они есть. Только вот сколько бы Неббиа не звал Тсуну Сиело это не делает того Небом. Он такой же потерянный и изуродованный ребенок жестокого человечества, жаждущий понятия и прощения. Но, увы и ах, даже братья с сестрами не дадут ему этого. А все, потому что не понимают и не принимают простого факта человечности их общего Бога.       Тсуна не всесилен. Тсуна болен. Тсуна изуродован и слишком сломлен. Он погряз в собственных грехах и иллюзиях, ища прощения там, где его нет. Он не Небо. Он дефектный подопытный, который отчаянно держится за сумасшедшего маньяка. И осознание этих простых фактов делают Сиело по-настоящему счастливым. Он определился и больше не будет смятений. Для других же нумерованных он согласен сыграть роль великого Неба, став жалкой копией истинного могущества. Все равно никто из них не поймет разницы. Они примут чужое прощение в любой форме. Поэтому Тсуна говорит загадочно, обнимает нежно и разрывает чужие сознания безжалостно.       Если нумерованные поймут тот факт, что Сиело просто такой же как они все, то это будет просто замечательно. Если же нет - ничего уже тут и не поделаешь. Отвергающие человеческую сущность звери будут прощены самым жестоким и эгоистичным созданием на земле - влюбленным подростком. Тсуну это даже немного смешит. А еще это его печалит. Подросток испытывает сейчас слишком много эмоций и попросту теряется во всех них, не зная плакать или же смеяться. Поэтому он просто молчит, как и все нумерованные, тихо оплакивая несбывшиеся желания и мечты. Миры, где все хорошо и он нормальный проносятся перед его глазами на скоростной ленте. Тсунаеши знает все возможные и невозможные линии собственной жизни. Он знает, что мог бы стать Десятым или же прожить спокойную жизнь с какой-то девушкой в тихой деревушке. Тсуна видит все возможные события и испытания собственной жизни. Друзья, приключения, враги и союзники, спасение Семьи и мира, подчинение Вонголы и изменение истории мафии. А еще было бы множество людей, предназначенных ему судьбой.       Сасагава Киоко - добрая и милая девушка, сестра хранителя Солнца Десятого Поколения Вонголы. Он женился бы на ней, стань вдруг Десятым. Она родила бы ему двух прелестных дочек, и они прожили бы долгую и счастливую жизнь, полную искренности и заботы.       Рокудо Мукуро - хранитель Тумана брата, что занял кресло Дона крупнейшей мафиозной Семьи Европы. Иллюзионист - наглый, безбашенный и пошлый дурак, который поразил бы Тсуну своим свободолюбивым нравом. Рядом с ним тот чувствовал бы себя живым. Словно в эпицентре вечной бури. Они бы занимались любовью страстно, ссорились безжалостно, мирились громко. С Рокудо жизнь Тсуны была бы сплошной американской горкой, со своими взлетами и падениями. Только что бы ни случилось - дыхание все равно всегда бы перехватывало.       Скайрини Занзас - Босс Варии, грубиян и мужлан. С ним у Тсуны были бы странные отношения. Будучи женатым на Киоко, тот раз в полгода приезжал бы в чужой замок, заходил в чужую спальню, ложился бы на чужую кровать и ночь на пролет выгибался бы под чужим мужчиной. Не было бы никакой эмоциональной связи. Лишь секс. Грубый и ни на что не похожий. А утром Тсуна просто собирал бы свои изорванные шмотки и уезжал, так ничего и не сказав любовнику. Они вообще редко общались, предпочитая на переговоры посылать помощников.       В голове пролетает еще с десяток возможных любовных интриг, но парень лишь мотает головой и улыбается в никуда. Он не принимает ничего из этого. И не хочет ничего менять в своей жизни. Потому что все это - не он. Все это - Савада Тсунаеши. А тот, как известно, был похоронен уже давно. Его дух развеян в руинах одной из лабораторий Эстранео.       Настоящий же он сейчас стоит на белой земле, смотрит на кроваво-красное небо и шепчет чужие песни. Феникс принимает свою жизнь такой, как она есть, со всем этим уродством и неправильностью. А все, потому что в этой реальности у него есть Бельфегор, который он просто не может отпустить.       - Вечность - это долго, Бель.       И пусть весь мир не примет Феникса тем монстром который он есть. Пусть его считают истинным Небом. Пусть Неббиа помешался на образе, который сам же и создал, внушив себе иллюзию. Пусть он больше никогда не будет соображать, и понимать реальность так же четко и ясно как в эту секунду. Пусть весь мир станет одной сплошной кляксой, а звук обычным гудением. Пусть у него нет ни имени, ни фамилии, ни Семьи. Пусть.       Главное, что Бельфегор рядом. И уже никуда и никогда не сбежит. Они обречены быть вместе и ожоги на безымянных пальцах тому лучшее подтверждение. К тому же, нет ничего прекраснее союза двух самовлюбленных и эгоистичных сердец, которые зависимы друг от друга.       - Вечность - это навсегда, пиявка.       И больше не нужны слова. Феникс их не особо понимает, часто забывая смысл и предназначение звуков. Бельфегор же говорит слишком много, скрывая в бессмысленных фразах свои действия и намерения. Главное, что им удобно и хорошо с друг другом. Они принимают всецело, не пытаясь изменить чужую личность, подстроить под себя. Им интересно узнавать лимиты терпения и ходить по острым канатам чужих границ, что режут ноги. Они зальют собственной кровью весь мир, так и не утонув в океане их общего, но такого разного сумасшествия.       И пусть для всего мира Бельфегор является маньяком-Потрошителем, а Феникс - оружием. Пусть. Их не заботит этот факт. Для друг друга они просто Бель и пиявка. Остальное совершенно не важно. А все потому что они оба - одни из самых жестоких существ, что когда либо рождались на земле - познали настоящую искренность, что белоснежными простынями окутывает их израненные тела. В свое время Бельфегор и Феникс отчаянно хотели выжить. Можно ли их винить в том, что нашли спасение в друг друге?       Однако ни Принц, ни подросток не задаются этим вопросом. У них их вообще практически нет. Они слишком заняты друг другом, жадно пытаясь насладиться каждой секундой общего "навсегда". Для них нет реальностей, границ или же преград. Есть лишь бесконечное "сейчас", которое никогда не иссякнет.       Вечность - это, действительно, очень долго.