Билл, который живёт на крыше

Билл не соврал — он прилетал всякий раз, когда Мейбл не было дома и Диппер оставался один в своей комнате. Вообще-то, они с Мейбл уже давно жили по разным спальням, но избавиться от старой привычки было непросто, и близнецы всё равно старались находиться днём в одном помещении. Как правило, Дипперу нравилась эта их устоявшаяся привычка. Вот только сейчас она сильно мешала. Иногда Билл заглядывал всего на пару минут — поздороваться, отпустить очередную неуместную шуточку и скрыться на горизонте, — а иногда, в самые лучшие дни, задерживался с вечера до самого утра. Билл оказался совершенно ужасной личностью и несносным другом, но Диппер всё равно привязался к нему всем сердцем. Биллу с его сокрушающим обаянием можно было простить всё на свете. И регулярные набеги на холодильник (чего только стоил случай, когда он в одиночку проглотил половину тефтелей, приготовленных Мейбл к ужину), и подколки, и его абсолютное непонимание понятия личного пространства (руки на талии, руки на колене, непрошеный массаж плеч, сон в обнимку на узкой кровати), и бесцеремонность, и даже прощальные поцелуи в щёку, с каждым разом всё сильнее вгоняющие Диппера в краску. До появления Билла у Диппера совсем не было друзей. Само собой, у него были Мейбл, Зус и Венди, но каждый из них — даже Венди после того, как прошли последние отголоски детской влюблённости, — являлись его семьёй, а это было совсем не то. Сайфер казался абсолютно невероятным. Умопомрачительным. Несмотря ни на что, Диппер был счастлив, что им довелось познакомиться.

***

— Красивые картины, — спустя почти десять минут напряжённого изучения стен резюмировал Билл, поворачиваясь к Дипперу лицом. — Необычайно красивые! Хотя, конечно же, не такие замечательные, как мои. — Ну разумеется, — поддакнул Диппер и очень попытался не рассмеяться. — Ведь ты — лучший специалист в мире по рисованию картин. Сайфер ухмыльнулся, опустился на кровать рядом с Пайнсом и обнял его за плечи. — Быстро учишься, малой, — одобрительно заметил он. — Между прочим, у меня наверху — целая тысяча картин. Я ведь много рисую в свободное время. В основном всяческих птиц. Особенно петухов. Я лучший в мире рисовальщик петухов. — Тысяча картин с петухами, — Диппер весело улыбнулся. — Вместе с тысячей паровых машин. На крыше. А ведь я всё еще жду приглашения в гости. — Всему своё время, Сосенка, — Билл невесомо поцеловал его в растрёпанную макушку. — Ты будешь самым дорогим моим гостем… как-нибудь в другой раз. — Скорее бы. — Спокойствие, только спокойствие, — он сказал это, упёршись лбом о висок Диппера и осторожно переместив руку с плеча на талию (Диппера невольно бросило в дрожь). — Ты ведь обещал быть хорошим мальчиком. Хорошие мальчики терпеливы. Ничего подобного Диппер не обещал, но Билл тихо усмехнулся, и его ладонь, пребывающая у Пайнса на талии, опустилась ещё ниже и по-хозяйски легла на бедро, так что он предпочёл не спорить. Спорить с Биллом было чревато последствиями. Очень неловкими и очень смущающими последствиями. Не то чтобы Диппер был против. Но осторожность превыше всего.

***

Однажды, когда Билл снова был у Диппера в гостях и помогал ему усовершенствовать рисунки в новом, созданном самим Диппером, дневнике, внизу раздались звуки отворяемой двери и чьих-то шагов. Диппер испуганно вскинулся. Стэн и Форд уехали из города на весь день и должны были вернуться лишь завтра вечером. Выставочная часть Хижины на это время была закрыта, и, значит, это могла быть только Мейбл. Мейбл собиралась переночевать у подруг, но планы могли сорваться в любой момент, и потому… — Она сейчас войдёт, — зашипел Диппер и попытался спихнуть Сайфера с кровати. — Ну же, быстрее! Проваливай! — Как грубо с твоей стороны, — возмутился Билл. — Я оскорблён, раздавлен и унижен. Нет тебе прощения. Надеюсь, ты уже начал терзаться муками совести. — Билл! — Ладно, понял, — с преувеличенным негодованием буркнул он. — Но если страдать, Сосенка, то только вместе. Он не дал Дипперу времени на осмысление этих слов. Вместо дальнейших объяснений Билл сгрёб его в охапку и, рывком поднявшись с кровати, запихнул в стоящий рядом платяной шкаф. Диппер попытался было вырваться, но всё тщетно. Судя по скрипу ступенек, Мейбл уже поднималась по лестнице. Времени оставалось совсем мало. Билл паскудно ухмыльнулся, залез в этот же самый — немыслимо узкий и немыслимо тесный — шкаф и плотно прикрыл за собой дверцу. Дверь в соседнюю комнату раскрылась. Мейбл зашла внутрь и, кажется, бросила на пол свою сумку. Новый скрип двери заставил Диппера встревоженно прикусить губу. Только сейчас он понял, что Билл стоит, прислонившись к стенке шкафа, а он сам упирается спиной ему в грудь и тесно вжимается задницей прямо в… — Не ёрзай, — шепнул Сайфер Дипперу на ухо. — Еще пара таких движений бёдрами, и я за себя не ручаюсь. К слову, Диппер не страдал ни идиотизмом, ни излишней наивностью. Он прекрасно понимал, к чему ведут все их намёки и постоянный физический контакт, и даже в высшей степени неуместная манера общения. И да, он был более чем не против — вот только Билл всё еще являлся непостижимым древним созданием с человеческим телом, скверным характером и весьма подозрительными проблемами в молодости Форда, так что всё это казалось ему очень далёкой и смутно различимой перспективой. Таким образом, к тому, что Билл вдруг обовьёт руками его талию, еще плотнее прижимая к себе и фиксируя на месте, он определённо не был готов. Как и к тому, что Сайфер поцелует его в висок и вдруг, внезапно и без предупреждения, прихватит губами мочку уха. В шкафу, и без того душном и жарком, резко стало нечем дышать. Сердце рухнуло вниз и скрутило внутренности горячим тяжёлым спазмом. — Какого чёрта ты творишь? — возмутился Диппер и попытался вырваться. Ему пришлось замереть, когда он понял, что шаги, раздающиеся в коридоре, остановились совсем рядом с дверью в его комнату. Билл сжал его талию еще крепче. Судя по тёплому выдоху в шею, усмехнулся. И очень тихо сказал: — Развлекаюсь, Сосновое Деревце, только и всего. А выбор развлечений в платяном шкафу, как ты сам понимаешь, не особо велик. — Возведи девятку в девятую степень, — ладони Билла неспешно скользнули за ремень его джинсов, касаясь кончиками пальцев оголённой кожи, и Диппер едва не взвыл, — назови всех американских президентов по порядку. Вспомни все изомеры гексана, да я не знаю, займись чем угодно, просто убери от меня руки! — Три миллиарда четыреста восемьдесят шесть миллионов семьсот восемьдесят четыре тысячи четыреста один, — быстро и без запинки проговорил Сайфер. — Джордж Вашингтон, Джон Адамс, Томас Джефферсон… Его прервал стук в дверь. — Эй, Бро-Бро! — раздался звонкий девичий голос. — Я могу зайти? На мгновение воцарилась тишина, и Билл немедленно ей воспользовался. — Джеймс Мэдисон, Джеймс Монро… Не дождавшись ответа, Мейбл открыла дверь и шагнула внутрь. — Джон Адамс, Эндрю Джексон… — продолжил вдохновенно вещать Билл. Диппер ловко вывернулся в его руках. Затыкаться Сайфер, судя по всему, не собирался, так что Мейбл могла услышать их в любую секунду. Всё это вынудило Диппера прибегнуть к единственному известному ему способу заткнуть Сайферу рот. Он поднялся на носках — чёртов Билл Сайфер был выше почти на полголовы — и быстро прижался губами к его приоткрытому рту. План был, разумеется, весьма рискованный. Но он сработал безупречно. Билл втянулся в поцелуй так быстро, словно только этого и ждал. Легко прикусил нижнюю губу Диппера, опустил одну руку ему на шею, а второй зарылся в волосы на затылке. Довольно выдохнул, протолкнул язык Дипперу в рот. Теперь уже сам Пайнс рисковал выдать их с головой — Билл целовался с таким жадным и воодушевляющим энтузиазмом, что было тяжело оставаться абсолютно беззвучным. Диппер всё-таки сдержался — до тех самых пор, пока дверь в его комнату не закрылась, и Мейбл не вернулась в собственную спальню. Заставить себя разорвать поцелуй и оттолкнуть Сайфера оказалось еще сложнее, чем решиться на эту нелепую, абсолютно абсурдную инициативу, и… — Ну, для первого раза неплохо, — фыркнул Билл, вырывая его из размышлений. — Я-то, конечно, и без того — самый лучший целовальщик на свете, но ты превзошёл все мои ожидания. Я восхищён, Сосновое Деревце. Честное слово. Перед тем, как выйти из шкафа, он снова склонился над Диппером и с потрясающим целомудрием поцеловал его в лоб. Когда Диппер, едва дышащий, вывалился из шкафа следом, окно было распахнуто настежь, а самого Билла в комнате уже не было.