Частная жизнь в Верхнем городе

Варрик предпочел занять кресло у самого окна и не вмешиваться. Помощь в милых семейных сценах никогда не была одной из его сильных сторон. Тревельян метался по гостиной как разъяренный тигр, а Розалин, вжавшись в угол дивана, тихо оправдывалась. Хоук был внешне спокоен, но Варрик видел, как старый друг стискивает поручни кресла, всей своей немалой волей сдерживаясь, чтобы не встревать. — Розалин, — громко и настойчиво говорил Максвелл. — Как ты можешь быть такой легкомысленной? Ты не сообщила никому, что с тобой случилось. Потащилась за этим… человеком, — он бросил на Хоука взгляд, полный уничижения, — в такую даль, без охраны, без помощи. Тебе ведь теперь нужен… особый уход, помощь лекарей, я не знаю… что там еще делают в таких случаях? — Макс, мне ничего не нужно! — Розалин, наконец, придя в чувство, заговорила тверже и громче. — Я — не калека! Да, мне стало чуть сложнее завязывать шнурки и заплетать волосы, но у меня есть, кому помочь. Хоук в своем кресле приосанился. — Я не желала беспокоить родителей, — добавила она. — И я это уже объяснила. Ничего не изменилось, брат, кроме того, что мне теперь нужно на пару локтей меньше ткани на платья. Сущая экономия. Ты должен это оценить. От твоей непутевой сестренки стало если не больше толку, то хотя бы меньше трат. — Не говори так, — глухо сказал Максвелл Тревельян и сел рядом с сестрой, провел ей по волосам своей здоровенной пятерней. — Ты должна была сообщить все, как есть. Я бы нашел, как тебе помочь.... — Мне не надо помогать, — прошипела Розалин. — В конце концов, четыре года до сегодняшнего дня никакой помощи я ни у тебя, ни у родителей не просила. Не попрошу и теперь. У меня все прекрасно. — Как знаешь, — недовольно произнес Тревельян-старший. — А что, без этого… — он кивнул на подколотый левый рукав сестры, — нельзя было обойтись? — Был выбор, Макс, умереть или лишиться руки, — с вызовом ответила Рози. — То есть, выбора не было. И не смотри так на Гаррета — он в этом совершенно не виноват. — В моем представлении мужчины защищают своих возлюбленных, — процедил сер Максвелл, оглядывая Хоука, на лице которого блуждала знакомая ироничная ухмылка. — От кого угодно. Даже от сумасшедших эльфийских магов. — Меня там, смею заметить, вообще не было, — врезался в разговор Хоук, невзирая на умоляющие взгляды Розалин. — Это, безусловно, делает тебе честь, — ледяным голосом парировал Тревельян. — Ты, если я не ошибаюсь, сам — маг. Мог бы вмешаться. Если бы, конечно, был рядом. — Он бы ничего не смог поделать, — тихо произнесла Рози. — Давайте на этом закончим. Ужин остывает.

***

Хоук уверенно сел ровно напротив гостя. Как бы Варрик не шептал ему на ухо, что такое расположение за столом уж слишком способствует открытому противостоянию, и лучше бы это место занять ему самому, Хоук не внял. Впрочем, кого и когда он слушал? Теперь они сидели друг напротив друга, киркволльский маг и оствикский купец, двое мужчин, таких важных в жизни Розочки Тревельян, и под высоким потолком, прямо над вычурной скатертью ощутимо сгущались грозовые тучи. Хоук смотрел на рыжего оствикца почти с ненавистью. Варрику даже показалось, что под столом приятель разминает кулаки. — Уймись, — он качнулся в сторону Хоука и шепнул ему на ухо. — Никому это сейчас не поможет. Ни мне с ним о чем-то договориться, ни тебе с ним... договориться. Хоук недовольно хмыкнул. Максвелл Тревельян сосредоточился на бокале с аперитивом, иногда поднимая глаза на Варрика и светски улыбаясь. На любовника сестры он смотрел как на пустое место. Дело было, как пить дать, дрянь, и Варрик решил взять инициативу в свои руки. — Вы уже два дня в городе, мессер Максвелл, — прочистив горло, начал он. — Есть ли уже какие-нибудь занятные впечатления? Тревельян поставил на стол наполовину выпитый бокал и улыбнулся. — Вы, ваша милость, сейчас спрашиваете как Наместник или как друг семьи? — Эхм… — на мгновение задумался Варрик. — Как давний и преданный гражданин Киркволла, искренне радеющий за его будущее. — Что ж… вермут неплохой, — ответил Максвелл. — Исходя из того, что поставки из Антивы, насколько мне известно, существенно урезаны, могу предположить, что это личная коллекция? — Вы осведомлены, — прищурился Варрик. — Это часть моего успеха, мессер Тетрас, — Тревельян склонил голову к плечу. — Иначе никак. — Антиванский вермут — это единственное хорошее, что вы здесь нашли? — Варрик улыбнулся, пытаясь свести разговор в шутку. — Что ж, если так, то мне еще есть над чем работать. — Более чем, — кивнул оствикский гость. — Но так ведь интереснее, правда? Когда-то нашему с Розой отцу достался в управление самый отвратительный кусок полиса. Помнишь, Роза? И он повернулся к сестре с улыбкой куда более теплой, чем он награждал Варрика. Розалин кивнула и продолжила: — Несколько кварталов у порта, старые доки и разбитая пристань. То еще местечко… — И всего за несколько лет он превратил эту дыру в источник отличного дохода. И для города, и… — Тревельян усмехнулся. “И себя не обидел, — мысленно довершил Варрик. — Конечно же, неофициально. Конечно же, все думают, что мессер банн живет на скудное городское жалование. Впрочем, может статься, что так оно и есть. Передал дела сыну, а сам ворошит скучные бумаги. Если я правильно понимаю, эта акула и лье своей воды никому не уступит, даже собственному отцу”. — Так что любая сложность есть возможность проявить себя, мессер Тетрас, — довершил Тревельян, осторожно отстраняясь от служанки-эльфийки, подавшей закуску. — И чем больше сложности, тем занятнее возможности, ведь так? “Кому война, а кому – лучшая цена”, – подумал Варрик и согласно кивнул. Тревельян испытующе осмотрел содержимое тарелки и повернулся к сестре. — Роза? Та, очевидно понимая, к чему он клонит, недовольно ответила: — Ты кому-то не доверяешь в моем доме? — Я не доверяю никому, малышка, — почти нежно ответил он. — Давай. Не стоит капризничать. Розалин вздохнула и покорно отрезала себе кусочек нафаршированного грибами томата с тарелки брата, тот же с готовностью помог ей, придержав овощ вилкой. Варрик и Хоук дружно выпучили глаза. — А вермут вас, значит, не смутил? — не выдержал Хоук, и, тут же получив под столом под колено, на секунду зажмурился от боли. Розалин сделала страшные глаза, прожевывая закуску. — Все яды, которые могут быть растворены в спиртном, не теряя свойств, я знаю по запаху, — спокойно ответил оствикец. — Ядов для еды куда больше, и многие ни на вкус, ни на запах не определить. “Где сейчас Соловушка? — почти расстроенно подумал Варрик. — У нее, помнится, была отрава, которую можно наносить на предметы”. — Все нормально, Гаррет, — примирительно сказала Розалин, откладывая вилку. — Я ведь не стала бы ничего пробовать, если бы там был яд, правда? А так мне достался лишний кусочек угощения. Никакого вреда для жизни, разве что для талии. Максвелл самодовольно улыбнулся и принялся за еду. Остальные последовали его примеру, и попыток завести застольную беседу больше никто не делал. Слуги неслышно меняли блюда и напитки, скользя меж гостей, как быстрые тени. Овощные закуски сменились мясными, после подали суп из водорослей с ракушками и перчеными гренками, суп сменил запеченный в травах морской бес, приготовленный, к слову сказать, совершенно превосходно. И в каждой подаче первая ложка или кусочек блюда с тарелки оствикского гостя неизменно оказывались во рту Розалин. Варрик наблюдал за Хоуком — губы того сжались в тонкую белесую ниточку, но он не проронил и звука. "Видимо, Розочка попросила". — Кстати, мессер Тетрас, — Максвелл вытер губы салфеткой и небрежно бросил ее на стол. — О вашем семействе довольно… непротиворечиво отзывались одни мои уважаемые оствикские партнеры. — Сгораю от нетерпения узнать детали, — вздохнул Варрик, поставив перед лицом сплетенные пальцами ладони. Пустая тарелка тут же почти незаметно исчезла. — Дом Кадаш, — коротко ответил Тревельян, хитро посматривая на гнома. — Правда, справедливости ради, они больше помнят не вас, а некоего Бартранда. — О да, — покачал головой Варрик и пробормотал под нос: — Чувствую твое участие в моей жизни даже сквозь десятилетия, братец. — Что, простите? — нахмурился Максвелл. — Говорю, передайте им мой привет тоже, мессер Тревельян, — усмехнулся Варрик. — И то, что я надеюсь никогда с ними не встречаться. Тревельян громко и гулко расхохотался, после загладил назад непослушные волосы и произнес: — Пожалуй, я воздержусь от доставки подобного “привета”, сер Тетрас. Кстати, о Кадашах. Слышали ли вы, что они придумали совершенно новый способ транспортировки лириума? Кстати сказать, благодаря тому, что курьерам теперь можно отдыхать не неделю, а всего пару дней, их расходы на персонал снизились вполне значительно. — Я, мессер Тревельян, признаться, не имею никаких дел с подобными грузами, — ответил Варрик. — Думаю, мой брат Бартранд оценил бы нововведение. Но, увы, уже не сможет. Я обычно занимался более... приземленными вещами. — Дайте угадаю, — протянул Тревельян. — Оружие? Изделия из золота? Разные забавные вытяжки и порошки? “Вот дерьмо”. — Немного не так, — ответил Варрик, скрестив на груди руки. — Но это уже не имеет значения. Последняя пара лет прошла в попытках отстроить порт, дать хотя бы подобие жилья бедноте из Нижнего города и привлечь инвесторов на восстановление Церкви. — Похвально, — кивнул Максвелл. — Наша семья, Роза не даст соврать, тоже вложила в Оствик много средств и сил. — Мой старший брат, — с гордостью подхватила Рози, — известный меценат и филантроп. Он помогает содержать несколько сиротских домов в бедном квартале, а Церковь исправно получает от нашего семейства очень и очень щедрые пожертвования. — Ну и не забудь школу для детей рабочих порта, — напомнил Максвелл, с теплотой глядя на сестру. — И щедрые компенсации вдовам погибших в море, — докончила Рози, а Максвелл едва заметно скривился. “Потому что гибнут они по твоей вине”, – прочитал Варрик в ее взгляде. И, видимо, был прав, потому что старший Тревельян предпочел свернуть рассказ и будто бы невзначай спросил: — Кстати, о безопасности, мессер Тетрас. Раз уж мы встретились с вами в, так сказать, неформальной обстановке, думаю, я могу изложить свое скромное видение по некоторым пунктам договора, который вы мне прислали. — Бесспорно, мессер Тревельян, — кивнул Варрик. “Времени даром не теряет”. — Я говорю о пункте с портовыми сборами, мессер Тетрас, — Тревельян побарабанил пальцами возле бокала с десертным ликером. На мизинце сверкнул крупный изумруд, щедро оправленный в золото. — Думаю, нужно обсудить возможность их… оптимизировать. Поймите, Наместник, мне стоило больших усилий набрать моряков, которые готовы были идти сюда. О Киркволле, знаете ли, по Марке ходит нехорошая слава. И если раньше дело было только в пиратах и подводных рифах, то теперь прибавился красный лириум. Мои люди хотят больше денег, сер Тетрас, чтобы если что-то случится… — Если не лезть в Казематы, то угрозы никакой, — покачал головой Варрик, а Розалин тут же серьезно добавила: — Макс, солдаты, которых Инквизиция отправила на помощь Киркволлу, сделали все, чтобы заражение лириумом ограничилось лишь островом Казематов. Мои солдаты, Максвелл, — особо подчеркнула она. — Они уничтожили все кристаллы, которые касались воды, и теперь здесь даже можно снова без опаски добывать рыбу. Наземная часть закрыта на карантин. Никакой угрозы нет. Мне-то ты поверишь? — Малышка, — словно втолковывая что-то простейшее неразумному ребенку, произнес Максвелл. — Тебе я, конечно же, верю. Но лучше бы посмотреть самому. Мессер Тетрас, вы сможете организовать для меня прогулку до острова? Дайте пару забулдыг, которых не жалко, но чтобы могли управлять шлюпкой. Если все так, как говорите вы и Роза, то я готов отложить обсуждение этого… спорного пункта. — Макс, ты с ума сошел? — рассердилась Розалин. — Я видела эти кристаллы в Долах вблизи, а потом по несколько дней страдала от головной боли и тошноты. Наши маги жаловались на голоса в голове. А ты хочешь отправиться в Казематы, где этой заразой оброс каждый камень? Я тебе… — Позволишь, — твердо сказал Тревельян-старший. — Я должен убедиться, что здесь безопасно. И для моих моряков. И для тебя. Так что, мессер Тетрас? — Я постараюсь, — вздохнул Варрик, думая о том, как будет трудно уговорить Авелин открыть зараженный остров. Но выхода не было. Ему очень нужно было наладить эти поставки.