Частная жизнь в Верхнем городе

— Ты дышишь мне в спину, как разъяренный бык. Насмешливый голос оствикца резанул по ушам, заставив невольно вздрогнуть. Покинув дом Розалин, они несколько кварталов шли совершенно молча: впереди ступал один из телохранителей Тревельяна, за ним — сам Максвелл, после — Хоук, почти зажатый с двух сторон двумя насупленными моряками. Хоук не слишком понимал, зачем вызвался провожать гостя до порта, и теперь просто напряженно шагал за ним, вслушиваясь зачем-то в стук собственных каблуков. Все гневные тирады, которые копились на протяжении ужина, куда-то самопроизвольно испарились с языка, стоило только выйти на улицу. — Может, я должен попросить твоего разрешения на то, чтоб дышать? — хмыкнул он. — Я уж думал, что твоя мелкая тирания распространяется только на близких родственников. — Нет, что ты, — усмехнулся Максвелл, глядя за плечо. — Дыши. Боюсь, что если ты умрешь без воздуха за ближайшим поворотом, я потом не докажу Розе, что был не при чем. Просто прекрати мысленно плеваться в меня огнем. Или на чем ты там специализируешься? — Лучше тебе не знать, — выцедил сквозь зубы Хоук. Максвелл пожал плечами и замолчал. Нижний город был жутко, угрожающе тих — впрочем, как всегда в такое время суток. Жители с наступлением темноты забились в дома, закрыли ставни и заперли намертво двери. Уличные попрошайки разбрелись по темным углам, моля Создателя, чтобы никто их не заметил, — хотя, кому они сдались? Нестерпимо несло тухлятиной из приоткрытых люков, а в отдушины сигали спугнутые крысы размером с половину хорошо откормленной кошки. Хоук кожей ощутил, как разом подобрались молчаливые головорезы Тревельяна — ладони легли на рукояти кинжалов, ноги ступали пружинисто и твердо, а тот, что шел впереди, вынул из-за пазухи какой-то круглый предмет, вероятно — бомбу. Сам же капитан чуть ли не присвистывал, рассматривая покосившиеся мазанки Нижнего города, будто его водили не по вечно опасному пристанищу голодного и отчаянного сброда, а по отмытым с ароматным мылом улочкам центра Вал Руайо. Хоук же вспомнил, что не взял с собой даже перочинного ножа. Оставалось надеяться только на то, что именно сегодня неизменно появляющуюся здесь банду ночных налетчиков пронесет мимо. К счастью, вскоре за поворотом показались портовые факелы, и Хоук почти расслабленно вздохнул. О том, что назад придется тащиться одному, он предпочитал пока не думать. Мимо, зевая и звякая амуницией, прошел отряд городской стражи, проявивший к процессии весьма и весьма незначительное внимание. Похоже, что в смутные для города времена отвлекаться на тех, кто ничего в открытую не нарушает, солдатам было недосуг. — Твоя почетная миссия, кажется, окончена, — Тревельян кивнул в сторону едва заметно приплясывающего на мелких волнах флейта и вальяжным жестом отослал телохранителей. — Передай Розе мою благодарность за участие. Хотя ты мог бы и не беспокоиться. Я превосходно запоминаю дорогу с первого раза. — Ну что ты, это жест вежливости, — усмехнулся Хоук. — Хотя, видимо, от ферелденского выскочки ты ничего подобного не ожидал. Не сдерживай себя, я уже привык. Можешь рассказать, как я не подхожу твоей сестре, прямо сейчас, не откладывая на завтра. Я весь внимание. — Ну зачем же ты себя оговариваешь, бывший Защитник Киркволла, — Максвелл присел на толстую цепь, опоясывающую пристань, и качнулся туда-сюда, держась рукой за столбик. — Возможно, ты не знаешь обо мне ничего, но я знаю о тебе чуть больше, чем ты можешь предположить. Возможно, именно поэтому я не взял Розу за шиворот и не отволок на судно силой. — Кто бы тебе позволил, — прошипел Хоук. — Поверь, если бы я только захотел… — расхохотался Максвелл. — Ривейнский сонный порошок, умело брошенный в лицо, любого мага делает на какое-то время ни на что не пригодным. Кстати, Хоук. Слышал, Круги возрождаются? Что думаешь? — Меня эта возня никогда не касалась, — ответил Хоук, ехидно прищурившись. — По крайней мере, в той связи, которую ты имеешь в виду. А то, в чем касалась — уже в прошлом. — Благодаря моей сестре все постепенно налаживается, — прохладно произнес Тревельян. — Какая же занятная оказия, бывший Защитник. То, что разрушил ты за несколько часов, ценой четырех лет жизни восстановила моя сестренка. Моя малышка, — на лице капитана промелькнуло нечто, похожее на нежность. — Знаешь, Хоук, когда она родилась, мне было уже четырнадцать. Отвратительный возраст, сплошные подростковые беды и попытки доказать родителям, что ты уже взрослый. Мерзкие поступки назло. А потом появилась Роза. И я прилип к ее колыбели, не отходя ни на шаг. Сам, в обход слуг, таскал из прачечной чистые пеленки, пел ей пиратские песни — она всегда так от них смеялась… Потом учил ее ругаться по-ривейнийски. Кидать ножи. А потом… Скажи, Хоук, что она тебе рассказывала о себе? О, постой, не говори ничего. Вы, наверное, дружно решили не впутывать в ваши, как это принято говорить, высокие отношения смутное прошлое, верно? — Не припомню, чтобы мы о таком договаривались, — Хоук состроил гримасу, символизирующую раздумья. — Мое прошлое для нее значения не имеет. И если я правильно понимаю себя, её для меня — тоже. Это, как говаривал один мой приятель, справедливо. — Красота, — Максвелл усмехнулся, пристально глядя на собеседника. — Какое редкое единодушие, Хоук. Какое благородство. Ну что ж… все, что тебе стоит знать, — что прошлое у Розы все-таки было. Она не родилась в Тени с меткой на руке, как сейчас, наверное, многим кажется. — Конечно, — Хоук закатил глаза. — Она родилась в семье, где младшие проверяют на яд еду старших. Где женщину, которую по сей день, я уверен, уважает и боится половина Тедаса, можно взять за шиворот и выволочь из дома, как собаку. К собакам в Ферелдене, кстати сказать, отношение гораздо более уважительное, мессер Тревельян. — А еще в Ферелдене дарят на помолвку бархатцы, — невозмутимо ответил Максвелл. — Не выношу эти цветы: они отвратительно пахнут. Подвальной плесенью. В Оствике на помолвку дарят редкий жемчуг. Например, в золоте. У Розы есть такое кольцо. — Что? Тревельян склонил к плечу голову и улыбнулся. — Ничего. — Погоди, — Хоук стиснул зубы. — Ты хочешь сказать, что… — Что у Розы, как бы ты ни пытался закрывать глаза, осталось кое-что в прошлом. Кое-что, что может внезапно вылиться наружу и, если ты и впрямь настроен решительно, тебе придется иметь с этим дело, — серьезно сказал Тревельян. — Большего я сказать не могу. Это ваши с Розой дела. Добавлю только еще – уже от себя, – Хоук: я слышал, что принц Старкхэвена стал первым в Вольной Марке, кто решил отстроить Круг. И если моей сестре вдруг станет хотя бы немного неуютно — я найду способ тебя там закрыть. — О, — скривился Хоук. — Неужели именно ты поставляешь принцу Ваэлю шелк на исподнее? Это повод считать себя персоной, близкой к престолу, безусловно. Ближе только панталоны. Или старые друзья — навроде меня. И, смею тебе заметить, Себастьян знает меня слишком хорошо, чтобы держать от свежесозданного оплота Церкви подальше. — Детали моих торговых отношений тебя не касаются, — спокойно ответил Максвелл. — Единственное, что я тебе предлагаю, — это не пытаться со мной ссориться. Повторю еще раз: ты не знаешь всего того, что Роза оставила в Оствике. И я, как бы тебе ни было тошно, единственный, кто стоит между вами и этим всем. И стою, заметь, ради сестры. Но я могу отойти. — А дальше, наверное, последует “если ты не...”? — Ты неглуп, — улыбнулся Тревельян. — Но это “если” мы обсудим позже. Мне может понадобиться помощь, Хоук. И я буду признателен, если ты согласишься мне ее оказать, когда я попрошу. Без лишних вопросов. Ради Розы. — Я уже когда-то слышал это вот “без лишних вопросов”. А потом наша Церковь взлетела на воздух. Слышал эту историю? На этот раз я все-таки хочу узнать, во что впутываюсь. Если и ты собираешься что-то взорвать, то я сразу пас. Второй раз уже неинтересно. — Всему свое время, Хоук, — Максвелл резко встал с цепи, и она заскрипела, отпущенная в короткий, тяжелый полет. — Возможно, я обойдусь и без тебя. Он повернулся к Хоуку спиной и пошел к кораблю, что-то насвистывая под нос. Когда Хоук, скрипя зубами, уже собрался уходить, Тревельян обернулся и окликнул его: — Эй! Хоук нехотя обернулся. Капитан приложил к губам указательный палец и усмехнулся. Хоук вздохнул и потер пальцами переносицу. “И снова тебя во что-то втягивают, Хоук. И снова ты, алмазные яйца Создателя, на это согласишься”.