Частная жизнь в Верхнем городе

~ — Хоук, — скорее констатировал, чем удивился Донник, вылезая из-под низкого свода укромного грота, в котором, по всей видимости, часть патруля пыталась переждать непогоду. — Донник, — усмехнулся Хоук и споткнулся, ощутив тычок меж лопаток. — Эй! Можно было и поделикатнее. Лейтенант Хендир, скажи уж своим ребятам, что я не… не тот, кого они ждали на разъезде. Не знаю, конечно, кого они ждали, но я — точно не он. — Лейтенант, эти двое пытались подкупить патруль, чтобы проехать к Меллоуроз, — поспешил доложить стражник, указывая пальцем на недовольного внезапной задержкой Максвелла. — Если быть точным, вот этот господин. — Дуэйн, отставить, — устало сказал Донник. — Возвращайтесь на позицию, я разберусь сам. Стражники коротко поклонились и удалились, пожав плечами. Донник утомленно размял шею и, оглядев нежданных гостей, спросил: — Прогуливаешься, Хоук? — Да, — хмыкнул Хоук, кивнув в сторону насупившегося Максвелла. — Показываю окрестности дорогому гостю. Знакомься, Донник… — Капитан Максвелл Аруэлл Тревельян из Оствика, — перебил его Максвелл, церемонно поклонившись. — Это мое судно стоит в порту. — Лейтенант Донник Хендир, — Донник заметно помрачнел. — О вас наслышан. — Правда? — усмехнулся Тревельян. — Хотя… “Бурную Зарю” не заметить сложно, а уж имя капитана, по всей вероятности, от ведения городской стражи ускользнуть не смогло. — Нет, немного не так, — продолжил Донник, глядя на Максвелла исподлобья. — Кажется, это вашу подпись я видел на письме, которое вчера гоняла по казармам моя собака, вытащив из мусорного ведра в кабинете монны капитана. Тянет, знаете ли, в рот всякую дрянь. Пришлось отобрать. Максвелл едва заметно округлил глаза. — Максвелл, — в наступившей тишине, нарушаемой лишь шумом дождя, шепот Хоука показался нарочито громким. — Лейтенант Хендир — супруг монны Авелин. Максвелл, смерив Донника снисходительным взглядом, произнес с наигранным удивлением: — Супруг? Что ж, не знал… Так монна Авелин замужем? — Я тебе говорил… — шикнул Хоук, но Максвелл, широко улыбнувшись, прервал его: — Видимо, я не расслышал, что ты там бормотал, Гаррет. Что ж, лейтенант, полагаю, что это недоразумение вполне разрешается тем, что мое письмо оказалось сначала в мусорной корзине, а потом в пасти вашей собаки. По всей видимости, монна Авелин не сочла его достойным чего-то большего, а, стало быть, никаких… сложностей между вами и мной быть не должно. Впрочем, если вы желаете прямо здесь и сейчас потребовать у меня сатисфакции, я готов. Но лучше бы отложить это неприятное занятие на потом — мы немного торопимся. Донник скрипнул зубами и прошипел: — Я на посту, мессер Тревельян. Это вас сегодня выручает. — Капитан Тревельян, — поправил его Максвелл. — Знаете ли, мессер Хендир, у вас прелестная супруга. И было бы даже занятно… Я — капитан, она — тоже капитан. Союз равных, если хотите, — он, хитро прищурившись, снова осмотрел мокрого и замерзшего Донника с головы до ног. Тот безуспешно пытался спрятать за маской безразличия одолевающую его злость. — Ну что ж… — театрально вздохнул Максвелл. — Нет так нет. Воля вашей прекрасной супруги для меня — закон. Хоук с опаской взглянул на Донника. Тот был белым от негодования, а руку то стискивал, то разжимал на рукояти меча, едва сдерживаемый силой воли и чувством долга. Донник был отличным офицером, но все те годы, что посвятил службе в городской страже, он неизменно оставался сначала за спиной, а потом и в тени неожиданной славы собственной жены. Кто-то считал, что Донник Хендир не желал большего, довольствуясь званием лейтенанта. Но Хоук — как и моментально выявивший больное место соперника Тревельян — знал, что в глубине души Донника это гложет. — Максвелл, — уже серьезно произнес Хоук. — Хватит. Думаю, лейтенант Хендир хочет услышать от нас кое-что другое. — Да, пожалуй, — Донник прочистил горло и кивнул. — Меллоуроз, Хоук? И что тебе там понадобилось? Или это твоему гостю там что-то понадобилось? Не самое, смею заметить, приятное место для экскурсии. Хоук оглянулся — привязанные к дереву у дороги кони лениво щипали траву. Казалось, только они и были искренне рады неожиданной заминке. Неприятно было то, что под мелким назойливым дождем мокла поклажа. Отделаться от Донника хотелось как можно скорее, а поэтому Хоук решил, что долго юлить не стоит. — Мне и мессеру Тревельяну нужно попасть в ущелье, Донник, — понизив голос, сказал он. — Дело срочное и касается… нас всех. Очень личное дело. И очень важное. — Создатель знает, что тебе понадобилось в тех краях, Хоук, но там сейчас все крайне неспокойно. Пойдемте в пещеру, там хотя бы сухо, — предложил Донник и, вздрогнув от холода и сырости, скрылся под сводом грота. Низкая пещера и впрямь неплохо спасала, по крайней мере, от ветра и дождя. В углу было свалено оружие и вещмешки, внутрь натащили бревен и сухих камней — создавалось ощущение, что патруль стоял на Рваном берегу не первый день. — Почему здесь столько стражи, Донник? — осведомился Хоук, присаживаясь на бревно. — Неужто дела в Киркволле пошли на лад настолько, что здесь снова повадились обретаться пираты и контрабандисты? — Если бы… — Донник устало потер переносицу и бросил очередной сердитый взгляд на Максвелла, который брезгливо прислонился к стене пещеры. — У одного орлесианца, которого Варрик какими-то неправдами притащил в город, чтобы попытаться заключить пару договоров, похитили дочь. Какого демона тот купец привез девчонку в Киркволл — другой вопрос. Следы привели сюда, но ты же знаешь, сколько здесь пещер, подземных ходов, схронов и тропинок, которыми можно кого угодно вывезти хоть в Камберленд. Но приходится надрываться. Купец в панике. Варрик в панике и сидит у Авелин на голове, требуя принять меры. А мы принимаем меры… в меру возможностей. Мне, честно говоря, кажется, что дело не совсем чисто, но пока я пытаюсь найти другие зацепки, стражникам приходится работать ногами. Так что вам надо на Безводном Хребте? — Личное дело, Донник, — простонал Хоук. — Я же сказал. — Право слово, лейтенант, — вклинился Максвелл, и голос его звучал раздраженно. — Мы — однозначно не похитители орлесианской девицы. Можете даже нас обыскать и убедиться, что ни один из нас не прячет ее под плащом. Так, может, мы поедем подобру-поздорову? — Погодите, — Донник поднял руку в упреждающем жесте. — Если бы вы собирались прокатиться вдоль моря, я бы вам и слова не сказал, разве что посетовал бы с вами вместе на дрянную погоду. Но то место, куда вы решили направиться, находится в ведении городской стражи и под особым надзором. Авелин говорила, что и вы, — Донник посмотрел на Максвелла, — и ты, Хоук, интересовались красным лириумом из Казематов. Она, конечно, не высказывала каких-либо определенных подозрений, просто поделилась со мной наблюдениями, но сейчас у меня картинка вполне сложилась. Зачем вам лириумный могильник, господа? Хоук вздохнул и отвел глаза. Ему на мгновение показалось, что весь план пошел прахом. Особенно, когда в разговор снова включился еще более раздраженный Максвелл. — Лейтенант, — процедил он. — Ваша наблюдательность делает вам честь. Но, поверьте, это именно то самое очень личное дело, о котором говорит Хоук. Я не хотел бы разглашать его детали, но скажу лишь, что оно касается моей сестры. Вы с ней, надеюсь, знакомы? — Было дело, — ответил Донник. — Говорите, “поверить” Вам, капитан Тревельян? Прошу меня извинить, но находясь на посту, я никогда не руководствуюсь вопросами веры или неверия. Особенно, в отношении человека, которого вижу впервые в жизни. — Донник, — перебил Хоук, подавшись вперед. — Максвелл говорит правду. Дело запутанное, сложное и щепетильное, но оно действительно касается Рози. Поэтому и я здесь тоже. Если бы ради безопасности Авелин тебя попросили… не знаю, добыть драконье яйцо в Костяной Яме, что бы ты сделал? Донник вздохнул и отвернулся. — Наверное, уточнил бы, какого цвета яйцо искать, правда? — продолжил Хоук. — Ради Создателя, Донник, ты ведь меня не первый год знаешь! — Именно поэтому, Хоук, и пытаюсь понять, какого рожна тебе там нужно! — рявкнул Донник. — Потому что ты горазд встревать в такие переделки, после которых тебя приходится собирать по кускам. — О, ну будешь теперь всю жизнь вспоминать, — фыркнул Хоук. — Пара ожогов и царапин, зато шахта в Костяной Яме потом заработала в полную силу. — Да, только Авелин с Андерсом притащили тебя на себе, — недовольно парировал Донник. — Эх, Хоук… Я ведь могу сейчас вызвать пяток своих ребят, выдать вас им на попечение и отправить к Авелин объясняться. — Я не против, — глумливо заметил Максвелл, а Донник моментально побагровел. — Но ты этого не сделаешь, верно, старина? — усмехнулся Хоук. — Нет, — вздохнул Донник, бросив на Тревельяна злобный взгляд. — Но я не могу отпустить вас просто так. Если с тобой что-то случится, Авелин снимет с меня голову. Я поеду с вами. — А как же твои люди? — удивленно осведомился Хоук. — У вас же вроде… задание. — Мои люди знают, что им нужно делать, — покачал головой Донник. — Но ты прав, просто уехать с вами я не могу, как и выпустить по основной дороге. Вам придется вернуться до того места, где старая тропа к воде обрушилась в море. У сваленных сухих деревьев будет едва заметная дорожка вверх. Кони пройдут, но придется спешиться. Перейдете по ней через холм, выйдете на старую полузаросшую дорогу, и после езжайте до того места, где наваленные булыжники образуют схрон с нарисованным контрабандистским знаком. И ждите, я догоню вас там. По той дороге давно никто не ездит, и патруля на ней нет. Дадим небольшого крюка, но, в конце концов, окажемся на развилке, от которой путь идет к Меллоуроз. И запаситесь водой. Деревня давно опустела. — Твои ребята сказали, что она выгорела, — сказал Хоук, поднимаясь. — Что-то случилось? — Не выгорела, — сказал Донник, шаря глазами по пещере в поисках чего-то нужного. — Когда в горах появился могильник, жителей вывезли в Киркволл. От беды подальше. Где же мой рюкзак… — Ладно, — Хоук махнул рукой. — Пойдем, Максвелл. Надеюсь, мой мешок для сна еще не окончательно вымок. Отвязав лошадей, провожаемые недоуменными взглядами стражников, они повернули обратно. Донник не обманул — место, где кусок глинистого берега обвалился в море, Хоук увидел сразу. Если бы дорожка осталась, она привела бы как раз на тот узкий полуостров, на котором его когда-то поджидал Траск со своей бандой неудавшихся заговорщиков. Сейчас же между двумя кусками суши плескалось беспокойное море. Тропинка вверх также отыскалась довольно быстро. Спешившись, Хоук полез на скользкий склон, надеясь, что лошадь тоже осилит подъем. Сзади, тихо ругаясь, карабкался Максвелл. К счастью, крутой подъем был не слишком долгим — тропа вышла на плато и завертелась меж холмов и скальных выходов, уводя все дальше и дальше от воды. Около контрабандистской пещеры виднелся шалаш и недавнее кострище. Донник, конечно, был прав, говоря, что Рваный берег и по сей день готов был приютить всех, кто не мог или не хотел оставаться в городе. — Подождем, — Хоук кивнул мрачному Максвеллу и привязал коня к дереву. — Надеюсь, это не продлится трое суток, — проворчал Максвелл и закурил трубку. — Я искренне хочу привезти сестру домой до Сатинальи. Хоук поморщился и уставился в серую от тумана гряду холмов, будто от этого Донник приехал бы быстрее, почувствовав, что чей-то взгляд его подгоняет. Ждать пришлось пару часов или около того. Донник явился не один. Рядом с ним ехал еще один стражник, лениво поглядывая по сторонам. — Это капрал Корнблат, — поспешил объясниться Донник, слезая с лошади. — Он знает дорогу к могильнику. Капрал участвовал в операции по расчистке Казематов. — А ты — нет? — усмехнулся Хоук, не без сожаления покидая сухой схрон. — Я дежурил на самом острове, — объяснил Донник. — В горы не ездил. Предлагаю двигаться быстрее, если хотим успеть добраться до деревни к ночи. В каком-то из пустых домов можно будет заночевать — все крыша. — Согласен, — с нетерпением отозвался Максвелл. — Едем.

***

Дождевую тучу, наконец, унесло куда-то в сторону моря, а над Киркволлом неожиданно появилось блеклое осеннее солнце, тронувшее радостными бликами лужи. Парадный двор перед Крепостью Наместника засиял, как резная шкатулка из драконьей кости, которая когда-то хранилась у бабушки Розалин. Неожиданное сравнение, пришедшее на ум, заставило Рози улыбнуться — на душе вдруг стало неожиданно тепло и спокойно. Варрик, с радостью воспользовавшийся помощью бывшей леди Инквизитор во время ранних утренних переговоров с торговым атташе из Тантерваля, отпустил ее несколько минут назад. Репутация Розалин все еще открывала двери и кошельки самых привередливых торговцев с легкостью, а потому Наместник пребывал в отличном расположении духа — еще один подписанный контракт улегся в замысловатый гномий сейф. Розалин же было вовсе не сложно поприсутствовать — тем более, что отправив брата и Хоука во все еще беспокоившую ее поездку, она чувствовала себя неприкаянно. Занять себя делами во благо города, который с каждым днем становился ей все ближе и роднее, было неплохой идеей. Но в полдень Варрик, сославшись на необходимость посетить собрание Городского Совета, удалился в Большой Зал, а Бран, совершенно нескромно зевая, проводил Розалин до дверей. На губах сенешаля играла странная блаженная улыбка — поговаривали, что он нашел себе новую любовницу. — Мое почтение, Инквизитор, — сдерживая очередной зевок, произнес он, и Розалин, фыркнув, вышла наружу. Несмотря на свежий ветер и сырость, она решила пройтись. Возвращаться в пустой дом совершенно не хотелось. Верхний город не гудел и не шумел — если бы можно было сравнить его с человеком, Розалин бы сказала, что он степенно прогуливался и говорил вполголоса, иной раз переходя на шепот, чтобы рассказать свежую сплетню. Рыночная площадь пустовала — и без того немногочисленные торговцы тосковали без покупателей, хотя и не сворачивали свои лавочки — окончившийся дождь давал им надежду на лучшее. — Монна, не желаете посмотреть шелка? — отчаянно обратился к Розалин невысокий коренастый антиванец. — У меня есть отрез лилового, очень подойдет к вашим глазам. Розалин вежливо отказалась. Ее никогда особенно не интересовали платья и украшения. В детстве она, увязавшись следом за отцом и братом, с наслаждением инспектировала порт, сажая на платьица пятна и разрывая чулки. Отца почему-то это очень забавляло, а потому необходимость объясняться с матушкой он брал на себя. Максвелл же катал ее на плечах и водил к мысу кормить чаек — и лучшего развлечения для маленькой непоседы не было. Розалин дико скучала на чайных приемах, которые обожали Эвелин и Кара, засыпала на коленях у матери на скачках, и лишь море и все, с ним связанное, приводили Рози в восторг. В Скайхолде Розалин безумно не хватало большой воды, и она полностью понимала Жозефину, которой в шелесте листвы за окном мерещился звук прибоя. — Босс, — как-то раз на Штормовом берегу Бык нашел ее, сидящую на камне под проливным дождем и всматривающуюся в бушующее море. — Может, вернешься в лагерь? Что ты там выглядываешь? Если вдруг к берегу приблизится кунарийский дредноут, я тебе сообщу. С него мне наверняка помашут. — Ты слышал легенду о Ветреном Марчанине, Бык? — пропустив шутку мимо ушей, спросила тогда Рози. — Блэкволл что-то рассказывал после бани, — наморщил лоб кунари. — Кажется, на его борту плавает несколько дюжин духов, готовых исполнить плотские желания даже самых взыскательных. — И ты запомнил только эту часть легенды, да? — хихикнула Рози. — Я всегда сразу вникаю в самую суть, — Бык взял ее за локоть и поднял, не обращая внимания на попытку сопротивляться. — Бен-Хазрат, знаешь ли. Идем. — Это же море, — расстроенно проныла Рози, следуя вместе с кунари в лагерь. — Когда я его еще увижу? И на кораблях не плавают, Бык. На них ходят. — Хорошо, босс, — Бык почти ласково подтолкнул ее в спину. — Ты любишь море. На судах ходят. А тебе пора в тепло. Наутро они отправились обратно в Скайхолд. И море вблизи Розалин снова увидела только в гваренском порту, готовясь войти на судно, идущее в Киркволл. И теперь она не могла надышаться с детства любимым запахом соли и водорослей, насмотреться на волны, наслушаться криками чаек и пением ветра. Море давало ей силы и вдыхало в нее жизнь — пусть даже это было и серое, вечно недовольное кирволльское море, а не теплые ласковые волны, лизавшие светлый камень причалов Оствика. Розалин решила прогуляться до доков. На судно брата подниматься не хотелось — с течением времени Рози почему-то стало казаться, что она на нем — чужая, а уж прийти туда в отсутствие Максвелла значило почти то же самое, что залезть без спроса в его закрытую комнату. Поэтому она решила просто прогуляться по пристани, чтобы скоротать время до обеда. На лестницах, ведущих к Нижнему городу, она не встретила почти никого. На рынке купила мешочек с солеными креветками, с помощью торговца высыпала содержимое в карман плаща и отправилась дальше, расслабленно разжевывая жесткие пряные колечки. — Эй, Пустолай, — услышала она, петляя переулками. — Ты точно не помнишь, куда идет эта дорога? Розалин приостановилась. В тупике узенькой улочки виднелась знакомая огненно-рыжая голова, как всегда растрепанная. Кеван Хендир растерянно озирался, вцепившись в поводок пса. — Кеван? — окликнула Розалин. Тот радостно оглянулся и бросился к ней, таща за собой Пустолая, который, впрочем, не слишком-то и сопротивлялся, а потом и вовсе оказался впереди, будто бы это он вел за собой мальчишку, а не мальчишка — пса. — Ой! — восликнул Кеван. — Монна Розалин! А я тут… мы тут гуляем. — Вы тут заблудились, малыш, — Рози хотела потрепать Кевана по голове, но рука была вся в соли от креветок. — Это ты хотел сказать? — Да… — сокрушенно протянул Кеван. — Немного. Но мы бы уже скоро нашли дорогу, правда, Пустолай? Пес посмотрел на мальчишку с укоризной и коротко гавкнул. — Кеван, а почему ты гуляешь один? — нахмурилась Розалин. Тот потупился, пиная носком ботинка камень в брусчатке. — Я… ушел погулять. Мне было скучно у монны Делиции, Дарен мне надоел, и я решил, что мы с Пустолаем сходим на море. Все равно папа в патруле, мама — в казармах, а монна Делиция все время требует, чтобы мы не шумели, еще и плохо пахнет. — Малыш, не стоит гулять в одиночку, — Рози присела и серьезно посмотрела мальчишке в глаза. — Это же Нижний город, тут и взрослые могут найти себе приключений. Давай, я отведу тебя домой. — Дома никого нет, — шмыгнул носом Кеван. — К монне Делиции я не хочу. Я хочу к маме. Но вверх идти я устал… — по грязной щеке покатилась слеза. — И решил погулять здесь. А потом пойти домой. Розалин осторожно смахнула слезу со щеки ребенка и быстро предложила, чувствуя, что через мгновение разразится буря: — Хочешь, я отведу тебя к маме? Мы позовем ее пообедать, а потом я попрошу пригласить тебя в гости. Не знаю, правда, что делать с монной Делицией, может быть, мы сходим к ней, и ты попросишь у нее прощения за то, что сбежал? Кеван замотал головой, но Розалин настойчиво взяла его за локоток и сказала: — Малыш, ты поступил некрасиво. Твоя няня наверняка волнуется. Пойдем. Я скажу ей, что мы с тобой погуляем. Но ты должен будешь перед ней извиниться — как настоящий мужчина. — Ладно, — Кеван утер нос рукавом. — А потом пойдем к маме? — Конечно, — кивнула Рози. — Я же обещала. Найти дом монны Делиции по описанным Кеваном приметам — натянутым под навесом струнам с копченой рыбой и обшарпанной красной двери — оказалось несложно. Хозяйка, тучная и встрепанная женщина, пропахшая рыбой и дымом, захлопотала вокруг мальчишки, как квочка, а к предложению Рози сводить Кевана на прогулку отнеслась с недоверием: — Я, конечно, видела вас в Церкви, госпожа, но вдруг монна Авелин будет недовольна? Она, знаете ли, неплохо мне платит за то, что я сижу с ее сорванцом. — Не волнуйтесь, — успокоила ее Розалин. — В конце концов, это Кеван решил сбежать, верно, Кеван? — и она выразительно взглянула на мальчишку, неуверенно топтавшегося на пороге. — Угу, — буркнул он. — Простите меня, монна Делиция. Я так больше не буду. — Ох, и непоседа же, — покачала головой Делиция. — Ладно, госпожа, но ежели что случится — я не при чем. Рози вложила в ее ладонь серебряную монетку, и женщина расцвела, всплеснув руками: — Ну не стоило, совершенно не стоило, госпожа, но спасибо. Время сейчас тяжелое, а муж мой с уловом приходит через три дня на четвертый. Да осветит ваш путь Создатель! Она еще что-то кудахтала вслед, но Розалин, крепко взяв Кевана за маленькую теплую ладошку, решительно толкнула коленом дверь. Обратный путь до Верхнего города занял чуть больше времени, чем обычно — мальчишка прыгал и весело щебетал, а пес снуло трусил за ними, тяжело преодолевая подъемы. Маленького Кевана радовало все: и величественные здания, и жутковатые скульптуры, и крики торговцев, и яркие одеяния богатых горожанок, и сладкие шарики из теста, купленные ему Розалин. Но ничто не могло сравниться с тем восторгом, который выказал Кеван, увидев Авелин во дворе Крепости Наместника. — Мама! — закричал он, бросившись навстречу и повис на руках, бесстрашно прижимаясь щекой к холодной стали доспеха. — Тише, сынок, — смущенно попросила Авелин, кивком отправляя лейтенанта стражи, с которым только что закончила беседу. — Монна Розалин, наверное, не стоило… — Наверное, — пожала плечами Рози. — Я просто хотела пригласить вас пообедать. У вас же найдется время? — Погодите, он сбежал от няни? — Авелин будто бы ее не услышала и обратила на сына сердитый взгляд. — Кеван! — Он играл во дворе, а я от нечего делать гуляла по Нижнему городу, — сказала Розалин, подмигнув мальчишке. — И решила украсть его у вашей чудесной няни, которая стояла за него горой, не желая отпускать. Так что насчет обеда? — Ладно, — смягчилась Авелин, поймав умоляющий взгляд сына. — Но у меня не больше часа. — Прекрасно, — улыбнулась Розалин. — Не волнуйтесь. У меня очень расторопная кухарка. Ближайший час прошел за почти семейной беседой, которая сопровождала обильный и сытный обед. Авелин, будто расслабившись в присутствии сына, даже сняла привычную суровую маску, смеялась и рассказывала Розалин забавные истории из их с Хоуком прошлого, конечно, заранее убедившись, что Кеван увлечен игрой с собакой где-то посреди гостиной. — А потом он сказал, поднимая бокал: “Донник, дружище, я почти ревную — раньше только у меня в этом городе был свой личный капитан стражи”, — улыбаясь воспоминаниям, произнесла Авелин. — И я, как дура, покраснела до самых пяток. Нет, ну надо же было такое сморозить? После всех сплетен, которые ходили по городу на наш с Хоуком счет? — Уверена, что Хоук понял, что сказал, уже сильно после, — рассмеялась Розалин. — Да, — кивнула Авелин. — Он мне так потом и объяснил. Но на свадьбе ляпнуть такое нужно было умудриться. — Ну это же Хоук, — подытожила Рози. — Да, — усмехнулась Авелин, — иначе и не скажешь. Кеван остался у Розалин до самого вечера, и, забирая его, устало зевавшего после целого дня впечатлений, Авелин сказала: — Знаете, монна Розалин, приятно знать, что на свете есть еще кто-то, кто беспокоится за Хоука так же, как и ты сама. — Не поверите, но я хотела сказать вам то же самое, монна капитан, — улыбнулась Розалин в ответ. — Просто Авелин, — мягко произнесла капитан. — А меня друзья называют Рози, — в свою очередь подсказала Розалин. — Пусть так и будет, — кивнула Авелин, подталкивая Кевана к выходу. — И еще раз спасибо. Пустой без Хоука дом затих снова, но до самой ночи в ушах Розалин стоял веселый смех Кевана Хендира, перемежавшийся с радостным лаем пса. И даже несмотря на незанятую подушку по соседству, она уснула вполне счастливой.