***
Хоук частенько замечал, что в любой дороге самое лучшее — это возвращение домой. А еще ему безумно хотелось хотя бы ненадолго выкинуть из головы мрачные размышления об антиванском воротиле и его притязаниях на Розалин. Поэтому Хоук решительно направился в сторону Крепости Наместника — ключ от имения, который он успел забрать у гнома-бригадира рабочих утром перед отъездом, приятно жег внутренний карман. Когда Хоук, повернув ключ в скважине, вошел внутрь, ему поначалу показалось, что с момента бегства из Киркволла ничего не изменилось. Он сделал несколько шагов по гулкому каменному полу, слушая, как звук эхом разносится под высоким потолком. В витражные окна, как и когда-то, сочился дневной свет, разрисовывая стены цветными квадратами и ромбами. Он прошел наверх, толкнул дверь в когда-то принадлежавшую ему спальню. Она была пуста — видимо, мебель успела рассохнуться, и ее убрали. Пустой была и бывшая комната Лиандры, в которую Хоук с трудом — даже после стольких лет — заставил себя зайти. Книги в библиотеке были бережно накрыты сверху полотнищами ткани — чтобы на них не попала строительная пыль. С холодного камина привычно таращилась жуткая тевинтерская статуя. — Да, — сказал Хоук сам себе, вздрогнув от того, насколько громким звук его голоса показался в пустоте и тишине старого дома. — Придется обживаться здесь заново. Присев на чудом оставшуюся в библиотеке скамью, он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Несколько лет он мечтал вернуться сюда, как будто и впрямь могли сохраниться до сих пор когда-то растворенные в воздухе запахи духов матери, старых книг, горящего масла в лампах, вспотевшего после прогулки Пустолая, белых лилий. Хоука передернуло. Проклятых белых лилий. Если бы он только тогда придал этому чуть больше значения... Когда он открыл глаза, пустой дом показался ему еще более пустым. Он пропах известью и свежим деревом, пылью, пиленым камнем. Дом снова стал чужим и холодным, будто бы никогда его, Хоука, и не ждал. — Ничего, — Хоук пружинисто вскочил со скамьи. — Вернуть занавески. Расставить мебель. И забрать Рози. Нет. Забрать Рози, и пусть она говорит, какие повесить занавески и куда поставить кровать. Оставаться в имении больше не хотелось. В этом городе был другой дом, где Хоука точно ждали. Дорога до знатного квартала показалась Хоуку вечностью. Он перескакивал через ступеньки лестниц, несколько раз нечаянно толкнул ни в чем не повинных прохожих, выслушав о себе много приятного, и в конце концов, прямо перед дверьми особняка согнулся вдвое, пытаясь отдышаться. — А я думала, какой-то бронто случайно забрел в Верхний город, — послышалось над головой после щелчка двери. — Почти, — Хоук выпрямился, с улыбкой глядя на Розалин. — Пахну я, наверное, ничуть не менее впечатляюще. Казалось, Хоук не видел Розалин целую вечность, а не всего лишь три жалких дня. Свалив в прихожей дорожный мешок, он сгреб ее в охапку и зарылся носом в пушистые темные волосы. В голову лезли предательские мысли о том, что ее, не дай Создатель, могут у него отобрать, и Хоук невольно прижал Рози крепче прямо к пропахшей дымом и сыростью куртке, будто это могло как-то помочь. — Гаррет, — прошептала она сдавленно, пытаясь высвободиться. — Ты меня задушишь! Хоук отпустил ее не без сожаления. Он с трудом вытерпел, пока согреют воды для ванны, наскоро проглотил обед — наверное, очень вкусный, и, когда они с Розалин, наконец, закрылись в спальне, позволил себе выпустить наружу все, что накопилось. «Никто тебя у меня не заберет, — думал он, целуя ее и обнимая, пытаясь надышаться, врасти в нее кожей. — Только не тебя». Перед глазами предательски завертелись картины прошлого. Бетани лежит на выжженной земле, неестественно вывернув голову. Карвер смотрит в потолок древнего гномьего прохода невидящими глазами: правый уже подернула мутная пленка скверны, левый все еще такой же пронзительно-синий, но уже мертвый. Мать. Нет, не мать. Страшная кукла, сшитая из множества чуждых друг другу частей. — Гаррет, — голос Розалин выдернул его обратно, и Хоук понял, что нависает над ней на локтях и тяжело дышит. — Что с тобой? — Прости, — хрипло выдохнул он и сел на постели. — Ничего. Розалин устроилась рядом и прижалась к его спине, положив голову между лопаток, обвила за пояс единственной рукой. — Что такое? — после пары минут молчания все-таки попробовала спросить она. — Что-то случилось? — Я был в своем доме, — ответил Хоук нехотя. — Теперь всякое вспоминается. Мать. Брат с сестрой. Извини, это бывает. Он обернулся к ней и крепко прижал к себе, а после уверенно сказал: — Никто тебя не заберет. Никому не позволю. Розалин снова с трудом высвободилась и встревоженно заговорила, прикрыв грудь одеялом: — Кто меня может забрать, Гаррет? О чем ты? Он усмехнулся, попытавшись отшутиться: — Ну мало ли. Всем нужна леди Инквизитор. — О, Создатель, — Розалин повалилась на подушки, прикрыв ладонью лоб и глаза. — Поверь, никому я уже не нужна, кроме тебя и моей семьи. Вчера весь день по просьбе Варрика провела на городском совете. Обсуждали, сколько еще нужно денег для того, чтобы восстановить и запустить старые литейные в Нижнем городе. Варрик верит, что сможет, как и прежде, поставлять в другие города Марки сталь и медь. И знаешь, Хоук, на меня смотрели, как на пустое место. Без метки на руке и армии за спиной я никому не интересна. «Если бы так, — подумал Хоук, отбросив с лица волосы. — Наверное, тебе и впрямь лучше так думать. Но я на этот раз, клянусь, сделаю все правильно». — Возможно, если мой брат сдержит слово и поспособствует тому, чтобы Киркволл снова начал торговать с Остви... — начала она, но Хоук не дал ей докончить, решительно притянув к себе. До вечера было еще немного времени, которым совершенно не хотелось жертвовать. — Так что там с вашими с Максом делами? — зевнув, поинтересовалась Розалин, лежавшая у Хоука на груди. — Ни шатко, ни валко, — нехотя ответил он. — Штуку, которую ищет твой брат, кому-то перепродали. Поэтому сегодня ночью мы наведаемся к одной моей старой знакомой, вдруг она подскажет, кому и куда. — Ты будешь осторожен? — привстав на локте, спросила Розалин серьезно. — Особенно со «старой знакомой»? — Рози, в связях с эльфийками, занятыми контрабандой, меня подозревать не стоит, — хмыкнул Хоук. — Но мне лестно, что ты ревнуешь. — Ничуть, — фыркнула Розалин. — Просто о том, что творится ночами в Нижнем городе, Варрик мне рассказал предостаточно. Я могу позволить себе поволноваться? — Со мной будет твой брат, — ответил Хоук. — Ах, ну да, — рассмеялась Розалин. — И впрямь нет повода для тревоги. Извини. — Я вернусь до полуночи, — пообещал Хоук, вставая с постели. — Обещаешь? — промурлыкала Розалин, устраиваясь поудобнее. — Не то слово, — подтвердил Хоук. Он с трудом заставил себя выскользнуть в сырую и холодную ночь. Окна в особняке тускло светились, напоминая о ждущей его Розалин, и Хоук готов был сделать все, от него зависящее, чтобы так все и оставалось. Разве что, в его собственном доме. Но позже. Его ждал Нижний город.***
Если хочешь назначить тайную встречу ночью — назначай ее около «Висельника». Нет ничего проще, чем смешаться с толпой его заядлых посетителей: пьяниц, засидевшихся стражников, шлюх, моряков, торгашей. Хоук пошарил глазами — Тревельяна нигде не было видно. Он недовольно присвистнул, притулившись в темном углу — если Максвелл не объявится в ближайший десяток минут, Хоук был готов идти к Атенриль сам. — Отличное местечко, — из-за груды сваленных ящиков раздался знакомый насмешливый голос. — Полный набор образчиков местного сброда, обильно политых дешевым пойлом. Экскурсия, о которой я мечтал с той поры, когда увидел ваши знаменитые цепи. Темная фигура отделилась от стены, и Тревельян появился в желтом круге, начерченном светом тусклого фонаря. — Идем, — с облегчением кивнул Хоук и направился в пустой переулок. Там он решил задержаться и жестом указал Максвеллу остановиться. — В чем дело? — недовольно спросил тот. — Сними с себя все побрякушки, — попросил Хоук. — Первое правило нахождения в Нижнем городе — ходить с проверенными спутниками проверенной дорогой. Второе правило — если не хочешь лишиться ушей или пальцев, снять с них все то, что можно при желании сорвать. Хотя бы потому, что первое правило не всегда срабатывает. Тревельян нехотя выщелкнул из уха массивную золотую серьгу и спрятал ее в поясную сумку. — И эту свою штуку, — Хоук указал на изумрудный перстень, — тоже лучше убери. Светится она красиво, но в том квартале, куда мы идем, светить ей не стоит. — Прости, Хоук, это кольцо я снимать не буду, — отрицательно покачал головой Максвелл. — Оно идет в комплекте с вот этим, — он кивнул на рукоять сабли. — Одно без другого не так эффектно. — Занятно. Впервые подобное вижу, — прищурился Хоук. — С магическими кольцами я, конечно, сталкивался. Но и с ними надо уметь управляться. — О, я ждал подобного вопроса, — развел руками Максвелл. — Послушай, Хоук, давай отложим этот рассказ на потом. Мне как-то уже неуютно в этом закоулке. — Хорошо, — пожал плечами Хоук. — Иди за мной. Но если тебе оторвут палец — я не виноват. Они кружили переулками и лестницами, спускались и поднимались, лавируя между приземистыми строениями, которые, казалось, были вырезаны прямо в скалах. В конце концов, свернув за угол, они оказались перед ржавой железной дверью, помеченной красной краской. Хоук осторожно потянул створку, и дверь на удивление легко подалась. — Будем надеяться, что Атенриль консервативна, — заметил Хоук, входя в затхлое помещение. — Говорят, эльфам это свойственно. Заброшенный пакгауз был таким же сырым и темным, как и много лет назад, и даже валявшаяся в углу тряпка, казалось, была все той же самой. Хоук пошел на едва слышный звук голосов. При лучшем раскладе они найдут в дальней комнате Атенриль и ее соратников. При плохом — кого-то другого, с кем, скорее всего, придется драться, но и к этому уже давно можно было привыкнуть. Хоук решительно толкнул знакомую дверь, пусть и приостановившись перед ней на мгновение. Звучавший из-за нее голос был однозначно знакомым. — Атенриль! — Хоук приветственно раскинул руки. — Годы к тебе благосклонны, как я погляжу. — Кровь Андрасте! — эльфийка встала из-за железного стола, за которым сидела с троицей головорезов. — Хоук! А мне говорили, ты давно не в городе. Приятно видеть тебя живым. Представишь мне своего приятеля? А там я решу, стоит ли перерезать ему глотку прямо здесь или пока нет. — Тише, — Хоук поднял руку в предупредительном жесте. — Когда я приводил кого-то не того? Это Максвелл Тревельян из Оствика. Он мой... друг. Максвелл поморщился и сложил на груди руки. Изумруд на мизинце сверкнул в рыжем свете масляной лампы. Атенриль присвистнула и, выйдя из-за стола, жестом приказала наемникам убраться — те недовольно загудели, но подчинились. Когда комната опустела, она, склонив к плечу голову, переспросила: — Максвелл Тревельян? Я слышала это имя. — Это хорошо или плохо, старая подруга? — попытался пошутить Хоук, на всякий случай осторожно разминая пальцы. — Это... неожиданно, Хоук, — продолжила эльфийка. — Никогда не думала, что встречу капитана Тревельяна лично. Так вот какой ты, предводитель «Черной Розы». Если, конечно, это именно ты, а не безвестный однофамилец. Хоук удивленно посмотрел на Тревельяна. — «Черная Роза»? — Это давно в прошлом, — усмехнулся Максвелл, не обращая на Хоука никакого внимания. — Но это и впрямь я, к чему скрывать? — Элиан рассказывал о тебе, — сказала Атенриль. — Говорит — для тебя нет невозможного. — Увы, — Максвелл развел руками. — Я в таком поклясться не готов. Кстати, именно поэтому мы здесь. Нам нужна ваша помощь. И если Элиан рассказывал обо мне достаточно, то вы знаете, что я щедро награждаю за сведения. — О, — усмехнулась Атенриль, жестом предлагая садиться. — Пожалуй, что так. Тогда рассказывайте. — Не знаешь ли ты, — начал издалека Хоук, присаживаясь на колченогий стул, — кто мог порыться в куче красного лириума, который некоторое время назад вывезли из Казематов? Кажется, до могильника в горах доехало не все добытое на острове дерьмо. — О чем ты, Хоук? — Атенриль положила подбородок на скрещенные пальцы. — Не думаю, что таких смельчаков было слишком много. Но если тебе интересно, не продавали ли в известных мне лавках куски красной заразы, то могу тебе сказать точно — нет. — Я не о простых кристаллах, Атенриль, — Хоук наклонился над столом и тихо сказал: — Мне нужно узнать, куда делась статуя Мередит. Говорят, ее украли. — О, — усмехнулась Атенриль. — Кто говорит? Уснувший на посту стражник? — Так ты в курсе? — просиял Хоук. — Смотря насчет чего, Хоук, — загадочно ответила эльфийка. — Знаю, что ее украли. Кто украл — тоже могу подсказать. Да только зачем тебе это? — Слушай, когда я на тебя работал, я не задавал тебе лишних вопросов, — возразил Хоук. — Мне просто надо знать, где она. Может, я соскучился по рыцарю-командору и хочу выразить ей свое почтение по возвращении в город? Ну или потыкать палочкой, на худой конец. — И сколько же стоит имя того, кто купил это произведение искусства? — перебив Хоука, включился Тревельян. Атенриль покачала головой. — Ничего не стоит. Статуя торчит в лавке у Ксенона Антиквара. Впрочем, мне он за ее доставку заплатил не настолько много, чтобы я об этом молчала. Притом, что первой была я, а не придурки из Общества. Но имей в виду, я рассказываю об этом только ради тебя, Хоук, и по старой дружбе, хоть ты мне когда-то и привирал. Да только он, насколько я знаю, не собирается ее продавать. Но ты можешь попробовать его уговорить, ты ведь любого уболтаешь. Ты в его заведение, вроде, вхож? — Угу, — кивнул Хоук. — Осталось только найти амулет, открывающий дверь. Спасибо, старая подруга. Всегда знал, что ты знаешь все. Он встал и театрально поклонился. Максвелл, вскочив с места чуть излишне поспешно, стукнулся о край стола коленом и поморщился от боли. — Спасибо, — широко улыбнулся он. — И если вам, миледи, вдруг понадобится что-то в Оствике, я буду рад помочь. — О, — улыбнулась Атенриль. — Всенепременно. Удачи, Хоук! Заходи, если что. — Обязательно! — ответил Хоук, открывая дверь. — Мы ведь постоянно друг друг должны. То ты мне. То я — тебе. — И то верно, — рассмеялась Атенриль. — Ничего не меняется.