***
Волны, на третий день путешествия поднявшиеся в открытом море, мотали «Бурную Зарю» как безвольную щепку. В парусах ухал ветер, а дождь, то и дело проливавшийся из туч, гулявших над свинцово-темной равниной Недремлющего моря, заливал палубу и нес промозглый сырой холод. На верхней палубе мокли только те, кому не посчастливилось нести в тот день вахту, включая серого от усталости первого помощника капитана, молчаливого ривейни по имени Калеб. Оставшаяся же часть команды коротала время в кубрике за картами и неплохим бренди в тщетных попытках согреться. — Капитан не выходил сегодня, — заметил один из матросов, кидая на стол карту. — Не похоже на него. Я бы так сказал — жутенько непохоже. — Я видел его вчера вечером, — боцман Келлингер выпустил из длинной трубки колечко дыма, отправив его в полет к низкому дощатому потолку. — Выглядел так, будто в Киркволле подхватил какую-то заразу. — Странно, — пожал плечами другой матрос, громила со шрамом на пол-лица. — В борделе я его не встречал. Грохнул дружный хохот, и прервать его смог только Келлингер, который со всей силы дал кулаком по столу так, что несколько стопок с бренди перевернулось прямо на сброшенные карты: — А ну позатыкали рты, вши акульи! — прорычал боцман. — Думайте, на кого пасть разеваете! — Да ладно, старина, он же не слышит, — примирительно произнес шкипер Вендер, развалившийся на узкой скамье. — А ты бы пошел лучше туда, где твое место, на верхний бак, да посмотрел, что вахтенные творят. — Тебя забыл спросить, — буркнул Келлингер, нехотя вставая и накидывая на плечи промасленный плащ. — Не орите, говорю, крысы трюмовые. Не то капитан вас, не ровен час, лично на собачью вахту проводит. Он вышел из кубрика и, припадая на ногу, двинулся вперед. Судно качало так, что приходилось то и дело хвататься руками за переборки. У двери каюты Розалин боцман притормозил, поразмыслил с несколько мгновений и постучал. — Кто там? — Это Келлингер, монна Роза, — хрипло ответил он. — Найдете минутку? — Открыто, Келлингер, заходи, — приветливо откликнулась Розалин, и боцман толкнул дверь. Рози привстала — она лежала на своей койке, видимо, читая книгу. Лицо ее было болезненно бледным. — Отвыкли в шторм ходить, а, монна Роза? — усмехнулся Келлингер, присаживаясь на скамью. Судно снова дало крен влево, и Розалин закатила глаза. — Да, Келлингер, — слабо ответила она. — Не было бы дождя — поднялась бы на верхнюю палубу. Там всегда легче. — И то верно, пройдитесь, — заботливо произнес боцман, пятерней прочесав густую белую шевелюру. — Оденьтесь получше и поднимитесь наверх. И брат ваш тоже из каюты не выходит. Беспокоюсь я, монна Роза. Вчера, проверяя судно перед ночной вахтой, он выглядел так, будто скоро помрет. А сегодня и носа в рубку не показал. Никогда таким его не видел. Я сам к нему не полезу, а вы бы сходили, расспросили, в чем дело? Розалин вздохнула. Действительно, стоило «Заре» выйти из Киркволла, как Максвелл начал резко сдавать. Он все реже выходил на палубу, ссылаясь на головную боль, все чаще запирался у себя, не желая пускать никого, даже сестру. Глаза его пронизали алые прожилки, будто Максвелл не спал несколько ночей кряду. — Я расспрашивала, Келлингер, — покачала головой Роза. — Говорит, что очень устал. Не знаю, возможно, это после тех дел в Киркволле... Но Гаррет после их совместной поездки в деревню выглядел совершенно здоровым. Ты прав. Попытаюсь еще раз до него достучаться. — Я, если что, поблизости буду, — подмигнул боцман. — И плащ накиньте ради Создателя. Полощет, будто все морские демоны разом на нас рассердились. Скорей бы пристать. Шторма потихоньку начинаются. Келлингер отправился на верхнюю палубу, и вскоре голос его зычно зазвучал снаружи, вторя стуку дождя о натертые доски и вою ветра в парусах. Розалин, поежившись, выскользнула в коридор и решительно направилась к каюте брата, сражаясь с тошнотой. — Максвелл, — она постучала в дверь и приложила ухо. — Открой, пожалуйста. Изнутри раздалось едва слышное копошение, но Максвелл не ответил. Она постучала еще раз, несколько раз позвала, но ответа так и не добилась. В конце концов, махнув рукой, она вернулась в свою каюту и извлекла из потайного кармана вещевого мешка связку отмычек. — Создатель знает, как я теперь буду с этим управляться, но надо попробовать, — сказала она себе под нос. На удивление, с замком она справилась почти ловко, подперев дверь плечом и бедром. Механизм покорно щелкнул, и дверь приотворилась, выпуская наружу затхлый воздух, пропитанный запахом будто бы застоявшегося спиртного. Рози тихо проникла внутрь и невольно ойкнула. Максвелл в расстегнутой на груди рубахе сидел на полу у того самого потаенного места в стенке каюты, где, как Розалин знала, находился сейф. На первый взгляд могло бы показаться, что капитан спал — он откинул голову на переборку, чуть приоткрыв рот, а руки безвольно свисали вдоль тела, но стоило чуть приглядеться, и можно было увидеть, что глаза его оставались полуоткрытыми. Дышал он тяжело и рвано. У правого бедра лежал обнаженный кинжал. — Макс, — позвала Розалин, осторожно приближаясь. Она знала, что схватить нож и запустить в нежданного визитера брату ничего не стоило. Максвелл вздрогнул и очнулся. Рука, потянувшись, было, к кинжалу, замерла на полпути — пальцы мелко, лихорадочно дрожали. — Роза, — просипел он, силясь оторвать голову от досок переборки. — Там... Не трогай. Никогда не трогай, малышка... — Что не трогать, Макс? — Розалин присела рядом, отведя с холодного потного лба слипшуюся рыжую прядь. — Что ты такое говоришь? — Уйди, — он отбросил ее руку почти с силой. — Нельзя тебе быть здесь. Это твое... обещание... Уйди, Роза. — Макс, братик, — Розалин, увалившись после очередного толчка судна на бедро, ухватила Максвелла за плечо. — Почему ты здесь сидишь? Тебе плохо? — Голос, — Максвелл сглотнул, облизав почти сухим языком губы. — Он... говорит. Зовет, куда не знаю. Но я не могу... я должен... — Он уставился на Розалин красными отечными глазами. — Зачем ты это сделала? Зачем... согласилась? — Максвелл, о чем ты? На что согласилась? Остаться с Хоуком? — непонимающе спросила Розалин, гладя брата по руке. — Нет, — выдохнул он. — Неважно... Тогда... Дыхание Создателя, он снова зовет... Я не хочу... Глаза Максвелла закатились, а тело прошила судорога. Корабль резко качнуло, и Тревельян бессильным мешком свалился на колени Розалин. Сейф, который он прикрывал спиной, распахнулся — дверца оказалась не заперта. Внутри было почти пусто — лишь небольшой контейнер, украшенный замысловатой резьбой, занимал среднюю полку. — Это лириумный контейнер, — произнесла Розалин, аккуратно укладывая брата на пол у своих ног, и потянулась к сейфу. — Зачем он тебе? Что ты везешь, Макс? За чем вы ездили с Хоуком? — Не открывай... — почти одними губами произнес Максвелл. — Не надо, малышка... Но Розалин уже стянула контейнер с полки, неловко дернула на себя, и он с грохотом свалился на пол каюты. Ломая ногти, Розалин с трудом откинула крышку. Из-под нее, пробиваясь сквозь следующую заслонку — толстую, окаймленную свинцом крышку вложенного второго контейнера — сочилось до боли знакомое красное сияние. — Макс, — простонала Розалин, в ужасе отпрянув от гномьего хранилища. — Зачем тебе красный лириум? Но брат уже не отвечал. Лишь поверхностное дыхание говорило о том, что он был еще жив. Розалин с трудом поднялась и бросилась прочь, едва затворив дверь. Она искренне надеялась, что Келлингер и впрямь был где-то недалеко.***
Максвелла, с трудом погрузив на носилки, четверо моряков перенесли в каюту Розалин. Дверь его собственной Розалин потребовала наглухо закрыть, конечно, перед этим тщательно упрятав контейнер в сейф и замаскировав его, как полагалось. Оставалось лишь дождаться, когда Максвелл придет в себя. Розалин не терпелось узнать, с какой стати брат решил связаться с перевозкой смертоносного груза. Почти сутки она провела у его койки, утомленно вглядываясь в восковое лицо, с надеждой выжидая, когда Максвелл, наконец, откроет глаза. К счастью, ночью шторм унялся, и Розалин неровно, чутко уснула уже под утро, упав прямо на одеяло в ногах брата. Он очнулся на заре, разбудив ее судорожным толчком. — Макс, — устало улыбнулась Розалин, привстав. Спина немилосердно ныла, и Розалин покрутила шеей, пытаясь разогнать тяжелое напряжение. Максвелл вздохнул и попытался встать на локтях, но тут же бессильно упал обратно на подушку. — Зачем ты меня сюда притащила? — пробормотал он. — Пить... Стакан воды, наполовину вылитый на рубашку — Розалин с трудом удерживала его одной рукой, — совершил настоящее чудо. Максвелл пружинисто сел на койке и с силой потер лицо ладонями. — Как ты? — Розалин вернулась на свою скамью. — Матросы сказали, что видели чайку. Значит, мы уже близко к берегу. — Какая радость, — поморщился Максвелл, и на лбу его снова мелкими капельками выступил пот. — Я жив. Так почему я здесь, а не в своей каюте? — А это ты мне объясни, братик, — холодно ответила Розалин. — Расскажи, что за дрянь ты везешь на собственном судне? А самое главное — кому ты ее везешь? — Слишком много вопросов разом, малышка, — усмехнулся Максвелл и снова лег. — С каких таких пор ты лезешь в мои дела? — С таких, Максвелл, что не найди я тебя вчерашним утром, сегодня ты бы мог уже не очнуться, — прошипела Розалин, резко встав. — Ты помнишь, что было? — Сколько-сколько времени прошло? — в недоумении переспросил Максвелл, снова силясь подняться. — Вчерашнее утро? Я помню вечер, помню, как вышел на палубу перед ночной вахтой... — Утро, значит, уже не помнишь, — горько усмехнулась Розалин и прошлась туда-сюда по каюте. — Так вот, с того вечера прошли сутки и ночь, Макс. Но это не так важно. Важнее то, что пятый день мы идем на судне, на котором по воле его капитана везут красный лириум. Максвелл закатил глаза и простонал: — Малышка, уймись, умоляю! Там запечатанный гномий контейнер, один из тех, что Кадаш использует для перевозки своего товара. Орзаммарская штучка, не знаю, скольких он подкупил, чтобы тамошние кузнецы ему такое изготовили. Кажется, одного даже поймали и изгнали на поверхность... — Не заговаривай мне зубы, — прервала его Розалин, снова рухнув на свое место. — Максвелл, я видела, что эта дрянь творит с людьми, видела Сарнию, уютную орлейскую деревушку у реки, заросшую кристаллами в человеческий рост. Мы вывезли оттуда всех жителей, потому что люди сходили с ума — точно, как ты вчерашним утром. Я сама помню, как меня сутки тошнило после того, как я провела несколько часов у лагеря храмовников, истыканного красной заразой. От этой гадости нет спасения, Макс, нет контейнеров и нет защиты! Я боюсь предположить, сколько тебе предложили за доставку этого куска лириума. Я боюсь даже подумать, что и кому ты везешь! — Не драматизируй, Роза, — Максвелл повозил головой по сырой от пота подушке туда-сюда. — Поверь, цена, которую мне предложили за этот груз, того стоит. — Никогда не думала, что ты свихнешься от жадности, Максвелл, — процедила Розалин сквозь зубы. — Поверь, тот заказчик, который ждет твой контейнер, явно не собирается подарить ничего хорошего этому миру. Не задумывался? — Все имеет свою цену, Розалин, — сухо ответил Максвелл. — Это твоя любимая поговорка, братик, — покачала головой Рози и отвернулась. — А еще ты втянул в это Хоука. Как у тебя... — Замолчи! — рыкнул Максвелл, собрав остатки сил. — Не веди ты себя когда-то, как дешевая портовая шлюха, Монтейя не притащился бы ко мне с «законными», как он сказал, претензиями на твою руку! У меня был выбор, Роза: дать согласие на твой брак с этим... недоумком или согласиться выполнить за него часть какой-то его важной сделки! Что бы ты выбрала на моем месте, а? Розалин резко обернулась, прижав ко рту ладонь от изумления. Максвелл ядовито усмехнулся и продолжил: — Ваша слава, монна Инквизитор, докатилась и до нашего дома. Жаль, что именно в таком виде. Ты, вернее, твой статус и связи зачем-то нужны Монтейе, иначе он бы никогда не появился, сотрясая воздух выдержками из антиванских законов чести. Будь это не Монтейя, я бы долго не думал — он попросту пропал бы где-то в доках без вести. Но я знаю, какие связи у покойного Дарио были с Воронами. Убери я его, никто бы не удивился, если бы следующий день наши родные не пережили. Я не мог рисковать нашей семьей, Розалин. — И поэтому ты рискнул собой, — Розалин с трудом привела себя в чувство — в голосе даже зазвучала привычная ирония, — и Хоуком. Конечно, тебе и дела нет до благополучия какого-то киркволльского мага-отступника. — Для дела пригождаются разные инструменты, — хмыкнул Максвелл. — Даже такие, на первый взгляд бесполезные, как твой любовник. Хотя, если быть честным, он мне очень помог. За это я ему был признателен, притом новенькими золотыми. Купит себе сапоги взамен развалившихся. Розалин шумно выдохнула, сцепив зубы, и обхватила себя рукой. Помолчав с минуту, она решительно обратилась к брату, испытующе разглядывавшему ее с постели: — А теперь расскажи все по порядку.***
Первая Стена замаячила перед носом судна на исходе дня. Оствик встречал «Бурную Зарю» ароматом водорослей, жареной рыбы из портовых таверн, цветущих круглый год кустарников, а также теплом осеннего солнца и отблесками его лучей на отполированном золоте шпиля Церкви, стоявшей на возвышении, за Второй Стеной — там, где начинались богатые кварталы. — Вот мы и дома, малышка, — улыбнулся Максвелл. Его еще слегка шатало, но момент, когда судно встанет на якорь у родной пристани, капитан Тревельян пропустить не мог. Розалин молча кивнула. Она была еще слишком зла. — Сейчас пошлем за каретой, — продолжил Максвелл, щурясь на солнце. — Тебя отправим домой, а я прослежу за разгрузкой. — Лучше бы тебе поручить это кому-нибудь другому, — сердито, но обеспокоенно ответила Рози, всматриваясь в яркую толпу у причала. — Ты едва на ногах держишься. — Пустяки, Роза, — снова улыбнулся Максвелл, тоже устремив взгляд к приближающемуся порту. Вдруг лицо его напряглось, и он сердито бросил, сжав перед грудью кулак: — Чтоб тебя крабы обглодали... — Макс? — Розалин вскинула на брата непонимающий взгляд. — Что там? — Кто... — процедил Максвелл. — Нас встречают, Рози. Приготовься поприветствовать старого знакомого. Но лучше зайди мне за спину. Розалин вздохнула, прикрыв глаза. Она поняла, о ком шла речь. Они спустились со сходен вместе. Впереди шел Максвелл, вцепившийся в рукоять сабли. Позади него шла Розалин, мрачнее тучи. — Ну наконец-то, — Алехо Монтейя, оторвавшись от пятерки телохранителей, насмешливо поклонился — по-антивански, сделав правой рукой замысловатый жест в воздухе. — Неприлично заставлять так долго ждать, Максвелл. Тем более, когда везешь такое сокровище! Как тут сохранять должное терпение? Он тут же перевел нарочито восхищенный взгляд на Розалин, но широкая приветливая улыбка не смогла скрыть того, как по лицу антиванца пробежала едва заметная гримаса отвращения. «Заметил руку, — не без удовольствия подумала Рози и нарочито обхватила себя за культу правой ладонью. — Тем лучше. Зачем Алехо Монтейя, красавцу, богачу и ловеласу, увечная жена?» — Mi preciosa, — мягким голосом пропел Алехо и протянул к Розалин руки. — Время над тобой не властно. Хотя, нет — смею отметить, с годами ты стала даже краше! — Я привез, что ты просил, — грубо прервал его Максвелл и заступил сестру, сверкая глазами. — Если хочешь, можешь забрать груз прямо сейчас. Он в моей каюте. — Ну что ж, — Алехо сделал шаг назад и поморщился. — Ты, как всегда, сразу к делу, amigo. Пойдем. Rosita, — он чуть поклонился, минуя Розалин. Когда брат, сопровождаемый антиванцем, поднялся обратно на судно, Розалин осознала, что ее мелко трясет, будто от холода. Она плохо помнила лицо того Алехо, которого когда-то знала и в которого влюбилась без памяти. Но в нем точно не было нынешней пресыщенной наглости, не было ледяного блеска в глазах, а в голосе, притворно сладком, не была скрыта угроза. Алехо Монтейя был все так же хорош собой, даже по антиванским меркам роскошно и изысканно одет, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — этот человек в жестокости своей не знает границ. Пятеро телохранителей Монтейя стояли чуть поодаль, то и дело поглядывая на Розалин. "Им ничего не стоит сунуть меня в трюм ближайшего судна и увезти в Антиву, — почему-то подумала Розалин, отметив, что зевак на причале всего ничего. К счастью, она тут же увидела двоих охранников брата, появившихся у сходен. Дышать стало чуточку спокойнее. От нечего делать она подобрала несколько щепочек с причала и принялась бросать их в спокойную воду. Максвелл и Алехо появились через несколько минут, которые показались Розалин вечностью. — Надеюсь, ты доволен, — одними уголками губ улыбнулся Максвелл, не сводя с антиванца тяжелого взгляда. — Моя часть договора выполнена. — Полагаю, что так, amigo, — снова растекся в фальшивой улыбке Монтейя. — Но мне нужно проверить, то ли ты привез. А то, говорят, на юге подобных... материалов довольно для того, чтобы отколоть где-нибудь кусок и привезти мне фальшивку, выдав ее за необходимый образец. — Проверяй, — буркнул Максвелл, оттесняя Рози за спину. — И не забудь сообщить результат. — Непременно, — кивнул Алехо, передав контейнер одному из телохранителей. — Жаль, что нам так и не дали поприветствовать друг друга, как полагается, mi preciosa, — сказал он Розалин. — Ну что ж, друзья мои, наслаждайтесь родным городом, как говорится. Счастливой Сатинальи! — И тебе, — процедил Максвелл, дождавшись, пока Монтейя повернется спиной и отправится прочь, а за ним сомкнется кольцо охраны. — Может, хватит потрясений на сегодня? — осведомилась Розалин, взяв брата за локоть. Антиванцы быстро растворились в портовой суматохе и исчезли из вида. Откуда-то пахло нагретой хвоей приморских сосен. Как ни крути, это был Оствик, родной, знакомый до последнего камушка. Розалин глубоко вдохнула теплый воздух и на мгновение блаженно прикрыла глаза. — Да, малышка, — Максвелл утер пот со лба, чуть шатнувшись. — Домой.