Частная жизнь в Верхнем городе

Теплое, по-осеннему мягкое солнце касалось лучами мелкой морской ряби, отражаясь от гребешков прибрежных волн и нагревало чугун витых перил, которыми была отделана лестница, ведущая из сада имения Монтейя вниз по скале, к узкой полоске галечного пляжа, ограниченного слева и справа массивными нагромождениями сколотых камней. Мертвым камень не был — в Антиве расцвел бы и ферелденский грубый гранит, окажись он здесь по воле случая. В складках скал невообразимым образом удерживались мощные кактусы, выросшие на тонком слое нанесенной ветром соленой почвы. Их толстая блестящая мякоть кое-где потрескалась от солнца, а края колючих округлых листьев были усыпаны перезрелыми алыми плодами, которые то и дело падали вниз, разбиваясь о гальку. Несмотря на аппетитный вид, съедобными их мог бы счесть только тот, кто долго и мучительно страдал от голода — под яркой кожурой вместо сочной мякоти находилось спутанное жесткое волокно, хранившее в себе мелкие блестящие семена. Розалин, спускаясь по извилистой лестнице к морю, скинула плод, задержавшийся на краю ступеньки, носком сапога вниз. Еще одно влажное розовое пятно появилось на голубоватых крупных камешках, и Розалин, облокотившись на поручень, принялась бездумно его разглядывать. Солнце нагревало ее макушку, но Рози не обращала на это внимания. Ей было почти хорошо здесь, в тишине, которую прерывал лишь ласковый шелест моря о берег и крики чаек. Здесь она была почти свободна. «Почти» скрывалось в тихом дыхании приставленного к ней охранника, который безмолвно стоял на десяток ступеней выше; в острых камнях, обрамлявших пляж; в обманчиво безмятежном море, которое не дало бы ей уплыть далеко, даже если бы она попробовала — воды в этих местах кишели морскими хищниками, а быстро грести одной рукой она бы не смогла. Но никто не мог помешать Розалин думать. Ночь, проведенная без сна, наложила свой отпечаток. К счастью, Рози всегда умела быстро перейти от слез и отчаяния к здравым рассуждениям. Посреди ночи, уже успев изрядно намочить шелковую наволочку, она села на постели, обхватила рукой колени и принялась приводить мысли в порядок. И теперь, наблюдая за игрой света и тени на мятом шелке морской воды, она продолжала рассуждать. Бесспорно, показанное Алехо письмо не было фальшивкой — свое факсимиле отец не доверял никому и держал в специально отведенном для этого ящике стола, запирающемся на печать с руной, которая открывалась лишь касанием перстня, а его Гарланд Тревельян не снимал, казалось, никогда. Верно, отец достаточно доверял Дарио Монтейя, если решился писать о договоренностях пустить поток необработанной бирюзы в обход оствикской таможни, через теневые склады сразу в Орлей, где ему пообещали деликатно закрывать глаза на отсутствие нужных печатей. Банн Тревельян нес ответственность за часть полиса, включавшую в себя порт, а, значит, попади такое письмо в руки тейрна, отец потерял бы и титул, и доброе имя, и львиную долю деловых связей. Конечно, тейрн Хаворт никогда не был примером истинного андрастианского бессеребренничества — существенная часть доходов от контрабандных сделок наверняка оседала на его счетах в гномьих банках. Впрочем, как и часть налогов, которыми таможня Оствика щедро облагала любой груз, ввозимый и вывозимый из полиса. Отец же пустил канал, суливший баснословные прибыли, в обход общей кормушки, и тейрн не преминул бы при случае обратить это в скандал. Гарланд Тревельян никогда не любил Дегана Хаворта, а Хаворт терпеть не мог его, и наверняка с нескрываемым удовлетворением сообщил бы городскому Совету, который когда-то настоял на жаловании лорду Тревельяну титула банна за безусловные заслуги перед городом, что их протеже проворовался. А на место отца сел бы тот, кто аккуратно пополнял бы как городскую казну, так и бездонные карманы лорда Хаворта и его многочисленных потомков. Допустить этого было нельзя. Рози до скрипа стиснула зубы. Письмо можно было выкрасть и уничтожить. Но было ли оно единственным козырем? «Мой брат, — сказал как-то сеньор Дарио, когда Алехо не было рядом, — паренек дельный, но уж слишком импульсивный. Весь в нашу покойную мать. Я бы, конечно, мог отпустить вожжи, но пока не хочу. Он должен научиться сначала думать, а потом — резать». Вспомнив об этом, Розалин невольно хихикнула. Знал бы сеньор Дарио, благослови его душу, Создатель, что его младший брат так и не изменился. Выбросить серьезную карту в самом начале партии — до такого нужно было додуматься. Вполне вероятно, что Алехо уже серьезно пожалел о собственной горячности. Рози вдруг почувствовала на самом краю сознания легкое касание важной догадки. Что-то беспокоило Алехо Монтейя, что-то выбивало его из колеи, что-то мешало думать и заставляло действовать впопыхах. Что? До этого стоило докопаться. Рози хмыкнула. Уроки сестры Лелианы не прошли для нее даром, и Розалин искренне пожалела, что не имеет сейчас возможность посоветоваться со своим тайным канцлером. Лелиана наверняка указала бы ей на то, что сама Рози пока не заметила. Розалин улыбнулась собственным мыслям. Найти слабое место Алехо и понять, что заставляет его действовать настолько поспешно и непродуманно — вот, чему стоило посвятить время, которое все равно нужно было как-нибудь убивать. В том, что рано или поздно брат явится за ней, Розалин не сомневалась. Нужно было лишь дождаться момента, а потом, объединив силы и знания, — ударить наверняка. — Сеньорита, — хрипловато окликнул ее охранник. — Уже полдень. Вам бы уйти с солнца. Иначе удар может хватить. Рози обернулась и дружелюбно кивнула. Он ей даже нравился, этот усталый седоватый мужчина, приставленный к ней Алехо. Она смутно его помнила — кажется, когда-то он служил личным телохранителем Дарио Монтейя, правда, конечно, выглядел тогда гораздо моложе. И от цепкого внимания Рози не ускользнуло, как касается смуглого лица легкая тень презрения и раздражения, когда он видит молодого хозяина и выслушивает его приказы. «Вот и первое тонкое место, — подумала Розалин. — С него и начнем». — Да, Маттео, спасибо, что напомнили, — мягко пропела она. — Я засмотрелась на море. Такое счастье — вдохнуть морской ветер после долгого сидения в четырех стенах. — Пойдемте в сад, если хотите побыть на воздухе, — предложил Маттео и, повернувшись спиной, начал подниматься по лестнице. Рукой он спешно стер со лба выступившие капельки пота. Внимание Рози, двинувшейся следом, вдруг привлекла еще одна деталь. На щите, что прикрывал спину охранника, красовался полустертый антиванский герб — золотой дракон, а вовсе не знак дома Монтейя, как у других стражников. Щит был старым, испещренным вмятинами от ударов меча и выглядел так, будто его вынули из далекого чулана только потому, что другого, поновее, не нашлось. Либо же — потому, что другой щит больше не хотелось носить. Розалин хмыкнула, бросив еще одну воображаемую монетку в копилку говорящих фактов. Начать подбираться к тайнам Алехо со стороны Маттео казалось ей все более и более верным решением. — Мне кажется, я вас помню, — осторожно начала она, улегшись на мягкую кушетку под апельсиновым деревом. В тени и впрямь было гораздо приятнее. Маттео, прохаживавшийся поблизости, посмотрел на нее с недоумением. «Только бы ему не запретили со мной разговаривать», — подумала Розалин. Но Маттео с готовностью ответил с мягким антиванским акцентом: — Я служил капитаном стражи у сеньора Дарио, сеньорита. — И вы приезжали с ним в Оствик, верно? — Да, — чуть помедлив, кивнул Маттео. — Не один раз. Кажется, я помню вас. Ваш брат как-то приводил вас на ужин с сеньором Дарио. Да, я помню тот вечер. — Я была гораздо моложе, — улыбнулась Рози своей самой обаятельной улыбкой. — Поверьте, вы и теперь достаточно молоды, сеньорита, — галантно ответил Маттео и отвернулся. «Если разговаривать и не запретили, то открытая болтовня все равно не приветствуется, — поняла Рози и прикрыла глаза, погружаясь в блаженную прохладу. — Итак, он был капитаном стражи Дарио, а при его брате стал простым охранником. Почему? Не сошелся характером с молодым хозяином? Допустил ошибку? Скорее, первое, иначе он смотрел бы в сторону Алехо не с неприязнью, а с подобострастием, которое всегда следует за чувством вины. Нужно смотреть в оба. Возможно, он — это шанс». Розалин открыла глаза. Над головой путались ветвями деревья старого сада. Сквозь полупрозрачную зелень струился полуденный свет, окрашивая края листьев сияющим золотом. Вьюн карабкался вверх по стволам, покрывая кору замысловатыми узорами из стеблей и мелких ярких цветов. Буйные заросли, окружавшие имение Монтейя, безо всяких сомнений впечатляли своим, на первый, но ошибочный взгляд, диким великолепием. Рози невольно вспомнила, что когда-то Дарио в красках расписывал красоты собственного виноградника, и Максвелл, большой ценитель хороших вин, даже обещал приехать в Антиву на праздник урожая. Грудь больно сжало — несмотря на попытку расслабиться в тишине сада, Розалин, конечно же, не ощущала спокойствия. Где-то далеко, там, куда ей сейчас было не докричаться, несколько дорогих ей людей сходили с ума от тревоги. Мама и отец. Сестры. Максвелл. Хоук. К горлу подкатился болезненный ком, и Рози поняла, что только недюжинное усилие воли не дает ей разрыдаться. Стоило ей ненадолго вновь обрести любовь и покой, как у нее их снова жестоко отобрали. Будь Рози такой же набожной, как ее сестра Эвелин, она бы, наверное, уже решила, что сам Создатель против того, чтобы они с Гарретом были вместе. «Инквизитор и Защитник, — вспомнила она шутку Варрика. — Почти невозможно! Даже Искательница никогда не поверила бы, напиши я такое в книге». Да... Их с Хоуком истории жизни были разделены и разными обложками тоже. Более того, в «Истории Защитника» Хоуку была отведена совсем другая женщина — капитан пиратов Изабела, воровка, распутница и предательница. Женщина, из-за которой кунари едва не разгромили Киркволл до основания. Та, кого, если верить книге, Хоук почти без колебаний выдал Аришоку. Рози не знала, насколько написанное Варриком было правдиво. С Хоуком она этой темы никогда не касалась. В истории леди Инквизитор же романтической линии не было — Варрик аккуратно обошел ее стороной. Может, поэтому-то книга и не продавалась. А, может, дело было в чем-то другом. Память о минувших невзгодах была еще свежа, впрочем, как и память о свершениях той, кого считали Вестницей Андрасте. К сожалению, этим же пытался воспользоваться и Алехо Монтейя. Рози, невзирая на то, что подобные мысли не доставляли ей ни малейшего удовольствия, заставила себя поразмыслить о том, какие преференции может получить Алехо от возможного брака с ней. В Антиве свершения Инквизиции были на слуху, и во многом — благодаря Жозефине. Рози помнила пачки благодарственных писем, которые приходили на ее имя, и которые она поначалу прилежно читала, а потом приучилась лишь быстро пробегать глазами. Все равно они были похожи одно на другое до последней буквы. Благодарности за то, что торговые караваны вновь смогли идти по землям, еще недавно наводненным разбойниками, демонами или мятежниками. Претензии к заключенным Инквизицией союзам от противников подобных союзов. Мольбы и прошения. Попытки изящного подкупа. Казалось, это было настолько давно, что уже успело стать полузабытым сном, который закончился вместе с нестерпимой болью в руке, разрываемой Меткой. Не стало чудесной магической отметины, которая могла латать разрывы в Завесе, и леди Инквизитор стала никому не нужна. Осталась лишь шаткая благодарность, которая день ото дня стремительно блекла в людской памяти подобно яркой ткани, вывешенной на солнце. Розалин вздохнула. Она с трудом могла признаться даже себе самой, что больше всего она хотела просто забыть обо всем, что происходило с ней в те три с небольшим года, когда ее скромная персона внезапно обрела настолько огромное значение. Ведь все закончилось, так? Или нет? Неужели ее имя все еще имело какое-то влияние? Ей не терпелось узнать, что же именно задумал Алехо. Что-то внутри, какое-то подспудное чувство подсказывало, что он рассказал ей далеко не всю правду. Да и правду ли? Она помнила молодого Алехо Монтейя, Танцора, веселого и вспыльчивого юношу, который предпочитал любым пространным переговорам жаркий поединок по не всегда понятным правилам, а откровенной лжи — обманчивую в своей притворной искренности полуправду. И очень вероятно, что его взгляды на жизнь изменились весьма и весьма незначительно. Безусловно, брак с той, от кого совсем недавно зависели судьбы целых королевств, мог принести ему немалый барыш. Но только ли это? Только ли желание обогатиться стояло за предательской сделкой с Максвеллом, за бесцеремонным похищением, за попыткой держать Розалин взаперти, как диковинное животное, выбивая шантажом и обманом ее послушание? Было что-то еще, что-то, заставлявшее Алехо играть в жесткую и рискованную игру. Дело было за малым — выяснить, что именно. И самым простым было попробовать втереться к нему в доверие, ожидая, что на мгновение расслабившись, он проговорится. — Маттео, — Рози потянулась на кушетке, как сытая кошка. — Скажи, а сеньор Алехо у себя? Маттео, встрепенувшись, — он, видимо, тоже о чем-то задумался, прислонившись к стволу старого бука — посмотрел на Рози с нескрываемым удивлением. — Да, сеньорита, — осторожно ответил он. — Хотите его видеть? — Нет, — отрицательно покачала головой Розалин. — Просто интересуюсь. Маттео открыл рот, готовый что-то добавить, но его прервали. Один из охранников, молодой, очень смуглый антиванец с двусторонними ривейнскими кинжалами за поясом, вывернул из-за зарослей пышного рододендрона и бегло произнес несколько слов по-антивански. Маттео буркнул что-то под нос и кивнул. — Вам приказано подняться к себе, сеньорита, — нехотя произнес он, решительно приближаясь к ней. — Пойдемте. Покидать прохладный, напоенный ароматами цветов сад не хотелось, но выхода не было. Пришедший охранник шел впереди, Маттео, резко вдыхая и выдыхая, ступал за спиной Розалин. «Ну что ж, есть шанс начать прямо сейчас, — подумала Розалин, выстукивая каблуками по ступенькам широкой мраморной лестницы. — Если ему хочется поиграть, то кто я такая, чтобы ему в этом отказывать?» В ее покоях уже ждала служанка, смиренно сложившая руки на белоснежном переднике. Маттео закрыл за Розалин дверь в комнату, и она услышала, как по ту сторону дверного полотна он сделал четкий шаг, чтобы оказаться ровно напротив, перекрывая выход. «Чем бы тебя пронять? — подумала Розалин. — Не глубиной декольте же...» Платье, которое ожидало ее на манекене, стоявшем посреди устланной пышным ярким ковром комнаты, как раз могло похвастаться откровенным вырезом на груди. Розалин знала материал, из которого оно было пошито — роскошный монфорский шелк, стоивший в Вал Руайо целое состояние. — Мне действительно нужно надеть вот это, — Рози кивнула на манекен, — к обеду? — Si, señorita, — закивала служанка, потупившись. — У сеньора гости. Он велел сделать так, чтобы вы выглядели... — девушка осеклась, подбирая слово. — Impresionante. — Впечатляюще, — хмыкнула Розалин, позволяя расстегнуть на своей спине множество мелких пуговиц. — Понятно. Ну что ж, раз сеньор приказал, делай, что должно. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, — мягко добавила она, глядя на мгновенно зардевшееся личико служанки. — Gracias, señorita, — смущенно пробормотала та, ловко перебирая тоненькими пальчиками. — Сеньор велел поспешить. Легкий прохладный шелк приятно прильнул к коже, но тугая хватка корсета стиснула ребра, заставив Рози выпрямиться. Наряд был, бесспорно, очень дорогим и по-антивански вычурным: множество сборок и складок, вышивка мелким жемчугом по окантовке декольте, тяжелый подол из множества слоев искусно задрапированной ткани. В Оствике, а тем более — в Ферелдене, например, дама могла выбрать подобный туалет разве что для важного вечернего приема, но это была Антива, где предпочитали даже поутру надевать все виды золотых украшений, какие возможно. В ушах Розалин защелкнули тяжелые серьги, собранные из множества золотых чешуек, на шею легло изысканное колье. Левое плечо же привычно стыдливо прикрыли газовой накидкой. Рози критично осмотрела собственное отражение в зеркале, пока служанка выставляла перед ней остроносые туфельки с вышитыми носками. «Кукла, да и только», — раздраженно сказала она сама себе, обувая новую, не слишком удобную пару. Спускаясь вниз, в обеденную залу, даже несмотря на помощь неизменного Маттео, Розалин едва не упала — в таком наряде можно было с относительным удобством разве что сидеть, и то — очень недолго. Она горделиво раскрыла плечи и приподняла подбородок, готовясь войти туда, где ее уже, наверное, ждали, но потом передумала и чуть ссутулилась, слегка пригнув голову. Алехо, в конце концов, ожидал ее покорности. Из-за дверей раздавались отзвуки тихого разговора. Маттео несколько раз стукнул по полотну костяшками пальцев, и двери неслышно отворились, позволяя Розалин войти. За столом сидели всего двое: Алехо, который заметно ерзал на месте, и пожилой смуглый мужчина, растиравший перед лицом сухие морщинистые ладони. Алехо, увидев Розалин, спешно вскочил, одернув расстегнутый до середины парадный камзол. Бант на его белоснежной рубашке съехал чуть в сторону. — А вот и сеньорита Тревельян, — сообщил он, протягивая Розалин руку. Она ее с готовностью приняла — ладонь Алехо была влажной и холодной. Гость, окинув Розалин испытующим взглядом маленьких черных глаз, чуть поклонился, не вставая с места. — Росита, — сглотнув, произнес Алехо, указывая на своего гостя. — Это — его светлость маркиз Фабрицио Таласар, давний друг семьи. Розалин присела в неглубоком реверансе. Маркиз едва заметно усмехнулся и пригубил вино из своего бокала. Из-под манжеты алого колета на тыльную часть ладони струились линии татуировки, мотив которой показался Рози знакомым. Она не раз встречала такие рисунки в прошлом — острые жирные линии, иногда переплетенные, иногда — нет, похожие на слишком длинные птичьи когти. Гость Алехо был из Воронов, и судя по богатому перстню на пальце — занимал в гильдии далеко не последнее место. — Мое почтение, сеньорита Тревельян, — произнес маркиз Таласар на удивление молодым и приятным голосом. — Несказанно рад лично познакомиться со знаменитой леди Инквизитор. — Инквизиции больше не существует, сеньор Фабрицио, — Розалин по-светски улыбнулась и мягко опустилась на отодвинутый для нее стул. — А потому мой титул — всего лишь воспоминание, притом не всегда приятное. Она поймала на себе взгляд Алехо — дикий и сердитый, будто бы она сморозила что-то совершенно недопустимое. По виску его скатилась маленькая капелька пота. Алехо Монтейя, несмотря на попытку держать лицо, был чем-то крайне обеспокоен. — Маркиз, — произнес Алехо, нервно заправляя за ухо выбившуюся прядь волос, — давний друг и партнер моего дорогого брата Дарио. И я рад принимать его светлость в нашем доме от его имени. В зале повисла неприятная тишина. Розалин слышала учащенное дыхание Алехо, сидевшего рядом, и то, как он беспокойно постукивает по мрамору пола носком сапога. Как ни странно, молчание прервал именно гость, сказав задумчиво: — Минул уже год со дня, когда мы узнали о том, что случилось с твоим братом, Алехо. И до сих пор виновник не наказан. Алехо кивнул — чуть быстрее, чем подобало. Фабрицио продолжил, почти не обращая внимание на присутствие Розалин — для него это будто не имело никакого значения: — Ты знаешь, что я изо всех сил стараюсь не допустить, чтобы делу дали ход, niño. Но вечно это продолжаться не может. Контракт есть контракт. Я понимаю, что обещал тебе дать возможность разобраться с этим делом самому, но гильдия начинает волноваться. Ты знаешь, как трепетно Вороны относятся к своей репутации. — Я понимаю, — глухо ответил Алехо, и краем глаза Рози заметила, что под столом он одной рукой комкает подол собственного камзола. — Но прошу дать мне еще немного времени, сеньор. Я найду виновника и все необходимые доказательства, чтобы вы могли предоставить их гранд-мастеру и закрыть контракт. Фабрицио чуть склонил голову к плечу, словно выискивая что-то в лице Алехо, губы которого едва заметно вздрагивали. Розалин старалась смотреть в свою тарелку, не поднимая глаз. Картинка в ее голове начала складываться. — У тебя есть месяц, Алехо, — лениво произнес Фабрицио. — Дальше Вороны начнут действовать сами, как и завещал сеньор Дарио. Я убежден, что мы справимся гораздо быстрее. Даже и не знаю, почему ты так сопротивляешься? Месть за брата — благородное дело, но если есть, кому помочь... — Мне не нужна помощь, — отчеканил Алехо. — И убийцу брата я хочу раздавить лично. Я не единожды объяснял это, ваша светлость. Это — дело чести. — Похвально, Алехо, — парировал маркиз, отирая белоснежной салфеткой губы. На накрахмаленной ткани проступили алые винные пятна. — Что ж, я свое слово сказал. У тебя будет еще одна попытка. А теперь давай на этом закончим и обсудим что-нибудь более приятное. Он перевел взгляд на Розалин и тепло улыбнулся. Рози, подняв глаза, тоже ответила ему улыбкой, кроткой и скромной. Она заметила, что взгляд гостя скользнул по ее левой руке, и брови его чуть вздернулись вверх, но потом лицо приобрело прежнее расслабленное выражение. Фабрицио продолжил, лукаво посматривая на Алехо: — Итак, тебя стоит поздравить с роскошной партией, niño? Кто бы мог подумать, что я познакомлюсь с самой Вестницей Андрасте при таких занятных обстоятельствах! Смею заметить, я представлял вас несколько иначе. Не скрою, я удивлен, что такая прелестная хрупкая пташка управляла огромной военной махиной, которую все боялись и уважали. Не иначе, тут на самом деле видна рука Создателя и его благословенной Невесты. — У меня было множество помощников, сеньор, — ответила Розалин. — Без них я бы не справилась. — Позвольте, но не каждый сможет вести за собой столько людей, притом — преданных вам до последней капли крови, — возразил маркиз, качая головой. — А теперь я вижу, что и скромность входит в число ваших добродетелей. Тебе повезло, Алехо. — Мне по большей части везет, — криво улыбнулся Алехо, притворно нежно глядя на Розалин. — Когда-то мне улыбнулась удача сначала встретить Роситу, а потом — получить от нее согласие стать моей женой. И теперь, когда каждый из нас прошел собственный путь к зрелости, пришло время нам обоим сдержать данные когда-то обещания. Рози снова потупилась в свою тарелку, взявшись рассматривать тонкий узор, пущенный по ободку. Она надеялась, что знатный Ворон поймет, что Алехо не слишком с ним искренен, но тот, казалось, испытывал только неподдельную радость за младшего брата старого друга. — Полагаю, ваша свадьба станет событием года, niño, — откинувшись на спинку стула, довольно произнес Фабрицио. — Многие знатные дома Антивы почтут за честь быть, хм, приглашенными на празднество. — И вы, безусловно, тоже приглашены, ваша светлость, — поспешил пообещать Алехо. Розалин едва сдержала усмешку. — Я признателен, — покровительственно кивнул маркиз. — Думаю, если сама Андрасте ведет вас, моя леди, то для Антивы вскоре наступят времена всеобщего благоденствия. Розалин неопределенно кивнула. Недосказанное висело в воздухе. «Многие торговые принцы захотят сотрудничать с тобой, Алехо Монтейя, надеясь на то, что связи твоей новоиспеченной супруги позволят тебе гораздо большее, чем остальным», — вот что с легкостью читалось между строк. — А как твой недавний заказ, Алехо? — вдруг осведомился Фабрицио, потерев подбородок. — Тот магистр из Вирантиума, которого я к тебе направил? Рози, постаравшись ничем не выдать своего интереса, обратилась в слух. Алехо, бросив на нее быстрый колкий взгляд, произнес: — Все в порядке, сеньор. Товар, который он просил доставить, уже отправлен в Тевинтер со всеми предосторожностями. Если вам будет нужна еще какая-либо помощь, ваша светлость, я и мой торговый флот всегда к вашим услугам. Рози стиснула зубы. Знал бы сеньор Фабрицио, кто и какой ценой достал тот самый «товар»... А теперь кусок смертоносного лириума едет в Тевинтер. Как жаль, что у нее не было при себе заветного амулета, подаренного старым другом. Дориан должен был узнать обо всем, как можно скорее. Он наверняка что-нибудь бы придумал. — Непременно обращусь, Алехо, — кивнул маркиз. — Приятно знать, что есть поставщик, который в особых случаях не будет задавать лишних вопросов. О, — осекся он, будто вспомнив, что говорит с Алехо вовсе не с глазу на глаз. — Ты, надеюсь, не против, что мы обсуждаем дела при твоей очаровательной невесте? Алехо отрицательно покачал головой и с улыбкой положил все еще влажную ладонь на руку Розалин и чуть сжал. — Вовсе нет, ваша светлость, — ответил он. — Справедливости ради, старший брат Роситы был столь любезен, что помог мне в этом запутанном деле. — Вот что на самом деле достойно называться семьей, — усмехнулся Фабрицио. — Приятно слышать, что родственники действуют сообща. В наше время, чаще всего, происходит совершенно обратное. Брат грызется с братом, отец — с сыном, а свояк убивает мужа собственной сестры ради наследства. Алехо едва заметно передернул плечами. — Максвелл Тревельян когда-то был одним из самых уважаемых партнеров Дарио, ваша светлость, — сказал он. — И я рад, что это сотрудничество имеет все шансы возобновиться. Оно обещает быть, — Алехо задумчиво пожевал губу, — многообещающим. Фабрицио Таласар задержался еще на четверть часа, но последовавшая светская беседа не принесла Розалин ничего нового и интересного. Алехо почти расслабился: пальцы его больше не дрожали, волосы он решительно загладил назад и к концу разговора стал почти прежним Алехо, уверенным и вальяжным. Но маску нарочитого спокойствия он смог удержать лишь до тех пор, пока гость не откланялся. Стоило сеньору Фабрицио покинуть обеденную залу в сопровождении его стражи, как Алехо обмяк и, стиснув руками виски, откинулся на стуле, не обращая внимания на присутствие Розалин. Она осторожно коснулась его плеча, и он дернулся, будто это были не женские пальцы, а что-то острое и раскаленное. — Ты еще здесь, — зачем-то констатировал он, сверля Рози злым взглядом. — Увы, — съерничала она. — Ты не объяснишь, в какую игру решил меня втянуть? — А не многовато ли вопросов, моя дорогая? — неожиданно рявкнул Алехо, заставив Рози отпрянуть. — Или ты решила, что имеешь в этом доме какой-то вес? Не лезь в мои дела! Он вскочил и навис над ней, стиснув добела губы. Глаза его пылали такой яростью, что Рози на мгновение сжалась, в страхе, что он вот-вот ее ударит. Но Алехо выпрямился, дрожащими руками пригладил снова растрепавшиеся волосы и отошел к окну, тяжело оперевшись о подоконник. — Ты должна мне помочь, — хрипло сказал он. — Должна? Вот как теперь просят о помощи, да? — нашла в себе силы усмехнуться Рози. Алехо обернулся. На его лбу выступили крупные капли. — Ты снова забываешься, — выцедил он. — Напомнить, какие ниточки я держу в своих руках? Пока что я прошу помочь мне добровольно. Но если вдруг придется тебя заставлять — поверь, я найду, как надавить на тебя так, что ты будешь сама умолять меня о милосердии. Я знаю, какой дорогой твоя мать ездит к модистке, в какие дни твоя сестра посещает Церковь, и адрес учителя, который преподает арифметику твоим племянникам. Не заставляй меня... Рози сглотнула тугой ком, вставший поперек горла. Конечно же, отцовское письмо было не единственным рычагом. Глупо было бы на такое рассчитывать. — Говори, — выдохнула она, чувствуя, как косточки корсета больно стискивают ее спину. — Чего хотел этот человек? — Не он хотел, — мрачно ответил Алехо. — Я хотел. Маркиз Таласар — друг и душеприказчик моего брата. Я не знал, что за пару лет до смерти Дарио подписал контракт с Воронами на тот случай, если его убьют. Он поручил найти виновника и избавиться как от него самого, так и от его семьи до последнего человека. Он не говорил мне... — Он уже тогда тебе не доверял, — тихо произнесла Рози, мало-помалу понимая, в какую угодила переделку. — И это был ты... Алехо молчал. — Ты пытался отсрочить расследование, сказав, что найдешь убийцу сам, надеясь затянуть дело до бесконечности? А они дали тебе это право, руководствуясь законами кровной мести. Алехо все еще молчал, тяжело дыша. — Но теперь Вороны сообщили, что не могут больше ждать, радея за репутацию гильдии, — продолжила Розалин, стараясь не повышать голоса. — Да, — наконец, выдавил Алехо. Казалось, он съежился вдвое и стал выглядеть жалко и испуганно. — Они начали снова давить на меня... не так давно. Репутация Дарио перестала мне помогать. Они сказали, что ждут уже слишком долго. Если все вскроется... — Тебя убьют, — завершила Розалин. Алехо нервно кивнул и, моментально преодолев разделявшее их расстояние, упал перед Розалин на колени: — Ты должна мне помочь! Ты — Инквизитор, тебя они послушают! — Ты считаешь, что Инквизитор может заставить Антиванских Воронов отказаться от исполнения заказа? — Розалин горько рассмеялась. Алехо вздрогнул, коснувшись ее руки: — Это — мой единственный шанс. Прошу тебя... — А если я откажусь, ты расправишься с моей семьей, — Рози отвернулась, уставившись на помпезный пейзаж на противоположной стене. — Так теперь просят о помощи? — У меня нет выбора, — прохрипел Алехо. — Если ты станешь моей женой, есть шанс, что Вороны меня не тронут, памятуя о твоих заслугах перед этим миром. Прошу тебя... — А когда я стану твоей женой, — Розалин едва шевелила губами, — мне придется по-настоящему постараться, иначе Вороны убьют и меня тоже? Алехо молчал. — И я уже попала под удар, — сказала Рози. — Учитывая все то, что ты говорил о важности помолвки в Антиве. — Да, — прозвучал голос Алехо. — Прости. Мне нужны были гарантии. — Ты бесчестный ублюдок, Алехо Монтейя, — прошептала Розалин, вставая со стула. — Но у меня ведь нет выбора, да? Уходя, она чувствовала спиной взгляд Алехо, который не обещал ей ничего хорошего. И, увы, пока что Алехо побеждал.