Массовый побег из Азкабана. Министерство опасается, что «душа заговора» старых упивающихся смертью — Блэк.
Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершили массовый побег. В ходе беседы с репортёрами у себя в кабинете Министр Магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключённых, о чём ввиду особой опасности беглецов он уже проинформировал премьер-министра маглов. — К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал Блэк, — заявил Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка, Беллатриса Лестрейндж… — Мне начинает казаться, будто Фадж надеется, что Сириус сбежит, — прокомментировал я этот бред. — Ему так будет удобнее формировать общественное мнение, — пояснила Света. — Многие ещё помнят прошлый год. А раз сбежал, значит виновен. — Но Сириусу ведь незачем бежать, — возразил Рон. — Действительно, что будет, если Сириус продолжит как ни в чём не бывало заниматься своими делами? — спросила Гермиона. — То же самое, только сложнее, — предположила Света. Оптимистка! — Смерть при попытке к бегству, — припечатал я, осматривая Большой зал. Реакция пока что была почти незаметной. В отличие от прошлого года, нынче «Ежедневный пророк» выписывают немногие. И правильно, абсолютно бестолковая макулатура. А в магическом мире макулатуру собирать не принято. За преподавательским столом картина была совсем другая. Дамблдор и МакГонагалл что-то озабоченно втолковывали Сириусу. Профессор Спраут, подперев «Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с её ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. Снейп на завтраке не присутствовал. — Кошмар, — сказала Гермиона, продолжавшая читать газету. — Что ещё? — встрепенулся я, Рон тоже дёрнулся, Света наклонилась ближе к нам, чтоб лучше слышать. — Это ужасно, — Гермиона сложила газету на нужной странице и пододвинула к нам.Трагическая кончина министерского работника.
Больница Святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели, «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти. — Боуд… — сказал Рон. — Что-то знакомое… Точно, он коллега Дуффа Бойда, ну, отца Энни. Папа мне рассказывал о невыразимцах. — Отдел Тайн, значит, несчастный случай на рабочем месте, — протянул я с намёком. Все понятливо покивали. Нашим «Ежедневным Пророком» заинтересовался Невилл, очень уж живенько мы его читали. Открыв первую страницу, он вскрикнул, привлекая внимание Парвати и Лаванды. У других читателей прессы тоже были соседи. Информация пусть и медленно, но распространялась. Сириус развлекался. Добби бдел. Авроры не появились, даже просто проверить версию Фаджа. Не захотели позориться? Мама сообщила, что у них всё готово, но раз мы контролируем ситуацию, пусть Фадж увязнет поглубже. Экстренный выпуск придёт либо во время попытки ареста, либо во время обеда. На первой перемене о десяти сбежавших упивающихся смертью уже говорили все. Ребята, выросшие в семьях волшебников, с детства знали их имена, и произносили почти с таким же страхом, как кличку Риддла. Преступления их, совершённые в годы Риддловского террора, стали легендой. А по коридорам Хогвартса ходили юные родственники их жертв, и сегодня они неожиданно оказались объектами совсем нежеланного внимания. Сьюзен Боунс, чьи дядя, тётя и двоюродные братья пали от рук Упсов, с горечью сказала на уроке гербологии, что теперь она поняла, каково оказаться на моём месте. — Не знаю, как ты с этим живёшь. Это ужас, — выпалила она, подсыпая слишком много драконьего навоза саженцам визгопёрки, от чего они недовольно запищали и заёрзали. — Всё пройдёт, — ответил я банальностью, как ни странно, девочка слегка утешилась. Пожалуй, говорить, что ей ещё повезло, не стоит, не поймёт и обидится. Просто я опасаюсь, что ко мне скоро полезут с вопросами. К Сириусу-то они лезть постесняются, а ведь найдутся идиоты, которые поверят в версию Фаджа. К чести магов, большинство эта версия не устраивает. Спокойно-насмешливое настроение профессора Блэка с каждым уроком увеличивало количество большинства. А Добби никто не увидит. Приближался обед, а с ним и второй акт пьесы. Я уже начал думать, что Фадж обойдётся кампанией в прессе, или Скримджер, не желая посылать авроров арестовывать невиновного, послал Фаджа куда подальше. Даже когда министр появился в дверях Большого зала с двумя аврорами, одним из которых был Кингсли Бруствер, мне не пришло в голову, что это арест. Министрам вроде не полагается в таких мероприятиях участвовать. Тем не менее, маме о его появлении я сообщил. — Совы с газетами уже вылетели из Хогсмида, — ответила она. По-моему, вид сидящего за обеденным столом Сириуса Блэка не понравился ни министру, ни аврорам. Сириус, рисуясь, отсалютовал им чашкой чая. Министра перекосило, Кингсли неодобрительно покачал головой. — Блэк, — начал чуть ли не с порога Фадж, — вы сейчас под конвоем отправитесь в Министерство. Там вам предъявят официальное обвинение, а суда вы будете дожидаться в Азкабане. Ученики возмущённо загалдели, даже некоторые слизеринцы выразили протест. Сириус не стал никого перекрикивать и продолжил обед. Дамблдор покосился куда-то за спину профессора Блэка и промолчал. Всё ясно, про Добби он уже знает. Другие преподаватели, глядя на директора, делали вывод, что всё в порядке, и если беспокоились, то не сильно. Снейп, по-моему, надеялся, что Сириуса арестуют. После речи министра, его взгляд стал выжидающе-расчётливым. Обломается. Совы прилетели, когда министр решил, что ближе к Блэку подходить опасно, и пропустил вперёд авроров. Три совы быстро распределили между собой гостей Хогвартса, и усевшись на плечо каждая к своему адресату, протянули лапки с газетами, для отвязывания. Остальные совы, не утруждаясь, бросали газеты на столы, по десять штук на каждый стол, включая преподавательский. Кингсли, воспользовавшись случаем отодвинуть неприятное дело на потом, развернул газету первым и буквально посерел. Его более исполнительный коллега, видя такую реакцию заколебался, но Блэк вроде бы исчезать не собирался и даже потянулся за газетой. Аврор, сдавшись, развернул свой экземпляр. Сначала он пытался делить внимание между подозреваемым и газетой, но первый же взгляд на фотографии заставил его забыть о Блэке. Дальше газеты начали читать массово: министр, преподаватели, ученики. Последним пришлось сбиваться в тесные кучки из-за малого количества газет. От них информация стала расходиться по залу тревожным гулом. Дети Все-Знают-Кого не узнавали, но его окружение наводило на неприятные мысли. Мысли, которым не хотелось верить. — Это он, — пробормотал совершенно ошеломлённый Фадж, ученики притихли в ожидании продолжения, — Вы-Знаете-Кто… живой. Да как же так… в это невозможно поверить… честное слово… да как это может быть!.. Мямлящий и тяжело дышащий министр вызывал чувство брезгливости. Сириус не счёл нужным его скрывать и пренебрежительно хмыкнул. Фадж осёкся, посмотрел на него, обвёл диким взглядом приведённых с собой авроров, и стало яснее ясного, что с его губ вот-вот сорвётся возглас: «Хватайте его!» Но, к счастью, вмешался Дамблдор. — Неужели вы не верите своим глазам, Корнелиус? Вот доказательство того, что последние полгода я говорил вам правду. Лорд Воландеморт возродился, и пора вам наконец внять голосу рассудка! — Я… не… то есть… — пролепетал Фадж, озираясь, точно в надежде, что ему подскажут, как действовать дальше. Министру подсказали, но не думаю, что он сильно обрадовался. В большой зал вплыла серебристая черепаха и голосом весьма пожилой женщины произнесла: — Корнелиус Фадж. Парламент Магической Великобритании созывает срочное собрание для принятия решения о вашем соответствии занимаемой должности. Фадж вытаращил глаза ещё сильнее, чем раньше; челюсть у него отвисла, а круглое лицо под взлохмаченными седыми волосами, залилось розовым румянцем. — Я… вы… — Пойдёмте, мистер Фадж, а то они без вас всё решат, — как-то даже по-доброму произнёс Кингсли Бруствер. Большой зал они покинули в тишине. Народ пытался осознать услышанное и увиденное. Даже те, кто был в курсе возвращения Риддла, представить себе не могли, что налёт на Азкабан кто-то фотографировал. Рита Скитер, шальная женщина, так построила статью, что ни разу не сказав прямо, оставила впечатление, будто она лично делала снимки, скрываясь в тёмных коридорах Азкабана. Сириус, расслабившись, отпустил Добби. Для Дамблдора наша подстраховка — лишнее доказательство, что фотографии — не наших рук дело. Сообщив маме, что всё получилось наилучшим образом, я решил наконец пообедать, а то время идёт, со всеми этими событиями недолго и голодным остаться. Но оказалось, что у пьесы есть ещё и третий акт. Энни Бойд с каменной физиономией демонстративно прошла через весь зал к нашим местам. — Я, Энни Бойд, от имени и с разрешения Дуффа Бойда разрываю помолвку с Рональдом Уизли. Сказав это, Энни действительно разорвала какой-то пергамент на восемь частей, потом положила половину перед Роном, а с оставшийся половиной удалилась на своё место. Рон, покраснев сильнее министра, уставился на неровные кусочки пергамента. — Дура, — тихо, только для своих, но от души высказался я. — Не могла без цирка обойтись. — Так положено, — вздохнула Света. Мол, ничего не могу поделать. — Рону свою часть контракта следует отослать родителям. — Им-то этот мусор зачем? — из-за смущения излишне грубо спросил Рон. — Ро-он, — одёрнул я приятеля. Смущение смущением, но не надо забываться, разговаривая с моей девочкой. — Извини, — втянул он голову в плечи. — Ничего, момент действительно неприятный, — посочувствовала Света. — А контракт должны уничтожить те, кто его подписывал. И пока этого не случилось, его можно восстановить. — Лично в руки отдам и прослежу, чтоб сожгли, — сказал Рон, убирая обрывки в сумку. Переживал он недолго, у людей сегодня были более насущные темы для обсуждения, чем разрыв его помолвки. Рона же больше волновало, что скажут люди, а не расставание с Энни, так как поцелуи и обнимашки кончились в прошлом году. Нынче все встречи сводились к выносу мозга. К счастью, эти встречи были редкими, а теперь наконец всё разрешилось. Мне стоило больших усилий не дёргать маму и Рема вопросом «как идут дела?» Шрам вскоре после экстренного выпуска «Пророка» обожгло болью, я быстро укутал его пушистыми патронусами, гася боль и вместе с ней чужой гнев. Похоже, Риддл вообще не считает нужным себя контролировать днём. Раздражение было моё собственное. Многие покидали Большой зал так и не пообедав, они никак не могли соотнести для себя легендарный ужас за стенами Хогвартса и мирные, повседневные дела. Мы к существованию Риддла уже привыкли, как и некоторые другие. Кто-то, как Малфой, видел его вживую, кто-то слышал разговоры родственников, как например Невилл. Его бабушке летом фотографии не понадобилось, ей хватило слов Дамблдора. Потому для Лонгботтомов — это не новость. Невиллу, чтобы пропали остатки аппетита, хватило побега Лестрейнджей. С утра он вообще почти не разговаривал, только напомнил Гермионе её обещание помочь с зельем. Для Сириуса и Риддл, и беглые Упсы сегодня где-то на втором плане. Он, похоже, Азкабана боялся гораздо больше, чем показывал. То, что мы собирались устроить побег, не имеет значения. Этот страх в реальных причинах не нуждается. И отпустило крёстного только к вечеру. Ну как отпустило, напряжение сменилось эйфорией. В глаза вроде не бросается, но я-то его хорошо знаю. На радостях профессор Блэк пошёл снимать баллы с Малфоя, чтобы тот не задерживался с переносом исчезательного шкафа. В подземелье мы сегодня сходили вдвоём со Светой, ещё до отбоя. Всё вроде замечательно, но шрам слишком часто дёргало, его пришлось постоянно держать укутанным в серебристую вату. А меня грызло любопытство «с чего вдруг?» Естественно, я сократил свидание до приличного минимума и полез в сознание к Риддлу, сразу как добрался до своей кровати. Гермиона в это время где-то в пустом кабинете помогала Невиллу варить зелье. Рон сочинял очередной бред для Трелони. Я свои уроки похоже опять буду делать на переменах. В сознании Риддла изменения бросались, ну пусть будет, в глаза. Там, где раньше клубились и шелестели воспоминания, сейчас стояла непроницаемая стена. Мне без разницы, я туда лезть не собирался. У Риддла бешенство сменялось глухим раздражением, а раздражение — бешенством. Он даже не пытался закрыть текущие эмоции, более того, они были искусственно усилены в точке легиллименции, на выходе, так сказать. Похоже, по плану Риддла, меня должно затопить чужими эмоциями. Чтобы понять зачем, мне пришлось долго сидеть, притаившись у входа. Ответ, впрочем, оказался очевиден. Это у меня есть точка приложения сил — мой шрам, а Риддлу легиллиментить нечего, вот и решил он дать эмоциям протоптать тропинку. Получится или нет, не знаю, Риддл уверен, что получится. Но он вообще самоуверен. Как вскоре выяснилось, одними эмоциями я не отделаюсь, дурацкие сны тоже вернулись. Рано утром, я только проснулся, даже к побудке товарищей не приступил, со мной связался Римус. — Что случилось? — испугался я на всякий случай. — Ты ведь рано встаёшь, — сказал Рем, — вот я и решил, что будет нормально всё тебе рассказать, прежде чем лечь спать. — Конечно нормально, — согласился я. — У вас там что, всю ночь движуха была? Рем, конечно, мог после большого количества событий пойти куда-нибудь отдохнуть, но тогда он не стал бы звонить мне с утра пораньше. — Именно, — подтвердил Римус. — Корнелиуса Фаджа отстранили от должности, его место занял Скримджер, что плохо. Но помешать мы не смогли. Это старая традиция, в смутное время сажать в министерское кресло главу аврората. А то, что нынешний глава аврората излишне уважает статус — это недостатком не считается. Почему-то все помнят о своём статусе, прикидывают как с таким министром легко будет работать, а то что у Воландеморта половина Упсов — уважаемые члены общества, благополучно забывают. В общем, кардинальных перемен не будет. Скримджер сделает то же самое, что в новых обстоятельствах сделал бы Фадж. Зато глава аврората теперь Делейн. Операции не требующие санкции министра можно будет проводить быстро. — Уже хорошо, — оценил я, не знаю уж, где произойдёт решающий бой, но точно не в поместье какого-нибудь уважаемого человека. — А на антиликантропный комплекс мы получить лицензию сможем? — Конечно! Вы ведь теперь очень уважаемые люди, — удивился моей непонятливости Римус. Действительно, что это я? Но уточнить-то не лишне будет. — А родители Невилла? Там движение намечается? — Полагаю, да, хотя там всё немного сложнее. Способ лечения не опробован и нуждается в испытании. Найти добровольца, который в здравом уме и трезвой памяти согласится стать подопытным, по понятным причинам невозможно. Обряд, опять же, требуется провести тёмный и не тихо в Отделе Тайн, а открыто. Полагаю, Скримджер захочет в обмен на риск получить поддержку Лонгботтомов. Августа может пойти на принцип. — Ладно, посмотрим, — Римус уже в разговорник зевает, пора закругляться. — По-ао-ка, — попрощался он. — Пока. Невиллу я передал касающуюся его часть разговора по дороге на тренировку. — Бабушка очень принципиальна, — угрюмо пробормотал он. — Она конечно права, но… — Она действительно права, но ситуация изменилась, полагаю, Скримджер будет вести себя приемлемо. В нынешних обстоятельствах даже Фадж вёл бы себя приемлемо. У твоей бабушки просто не будет причин проявить излишнюю принципиальность. — Это ты мою бабушку не знаешь, — грустно усмехнулся Невилл и сменил тему. — Я вчера зелье сварил, почти сам, Гермиона мне совсем чуть-чуть помогла. — Вот и славно, — я припомнил всё, что у меня запланировано на сегодня. Предстоящий трёхчасовой сеанс легиллименции вечер убивал напрочь. Увы. — Завтра наруч распишем. Почему не сегодня, Невилл не спросил, хотя было заметно, что очень хотел.