Обещай мне

Я сжимаю вспотевшие ладони в кулаки, стараясь сдержать все свои эмоции внутри, лишь бы снова не зареветь. Запах медицинского спирта вонзается в ноздри, пока я продолжаю осматривать весь кабинет в поисках того, что могло бы меня отвлечь от неприятных мыслей. Страшно, но не за себя, а скорее за то, что я сделаю, если мои наихудшие опасения подтвердятся. Доктор входит весьма быстро. В его руках, как и в предыдущий раз, папка с бумагами. Екатерина Валерьевна, мать Лены, входит следом, слегка улыбается мне, хотя лицо её весьма серьезное. — Ну что ж, — начинает доктор, присев на свое кресло, — Алина, новости весьма неутешительные… Алина, у тебя одиннадцать недель беременности. Всё вмиг замедляется. Я уже не чувствую своего тела, да и душа будто покинула его. Кажется, что секунды тянутся вечностью, а слезы из глаз никак не перестают вытекать. Словно к моему телу подсоединили электрические кабели и врубили по ним ток. Тело содрогнулось, так сильно, что на секунду мне даже показалось, будто я услышала как трещат кости… Внутри меня монстр! Ребенок бесчеловечного ублюдка, испортившего мне жизнь! — Я не могу тебе точно ничего сказать, но… — Мы можем сделать аборт! Это конечно очень рискованно на таком сроке, и не каждый врач возьмется за такое, но все же… — внезапно встревает Екатерина Валерьевна, но и её перебивает доктор. — О чем вы говорите, Катя? Девочке всего шестнадцать и это её первая беременность. Тем более, мы не имеем права делать ей аборт без разрешения родителей!.. — Думаю вы позабыли, Виктор Петрович, что эта девочка пережила! — мама Лены повышает голос, вновь осматривая доктора с ног до головы, будто удивляется его словам. — Для нее будет лучше, если мы пойдем на такой риск и сделаем то, чего Алина так хочет… — Я не уверена… — замешкалась, именно поэтому голос дрожит. Эмоциональная боль никак не покидает моего тела. Я стараюсь вторить себе, что это необходимо, стараюсь убедить саму себя, что не должна рожать этого ребенка. Каким он станет? Таким же как и его папаша-насильник? Нет, никогда, ни за что!.. Не позволю столь гнилой крови продолжать свой род и никогда не стану сосудом для этого. Во мне опять говорят эмоции, боль и страх из-за той ночи. Я не думаю о себе, не думаю о морали и грехе, который могу взять на свои плечи. Я ничуть не думаю о той маленькой жизни, которая сейчас наверняка съёживается в моем животе, услышав столь ужасные слова. Мне лишь хочется одного — побыстрее избавиться от капельки Сергея, что сейчас внутри меня, лишь бы больше не жить тем днем. Лишь бы забыть… — Мы все сделаем, да, Виктор Петрович? — Екатерина Валерьевна снова смотрит на доктора, который возмущенно выдыхает, после чего кивает мне, дав положительный ответ… Аборт назначают на пятницу, и в эту секунду, я навсегда для себя принимаю факт того, что я ничем не лучше Сергея… Я такой же монстр, не подумавший о малыше. Я лишь стараюсь залечить свои раны, убив ребенка… — Это все расплата за мой грех. — произношу я вытирая свои слезы, которые скапливаются на подбородке. Мне снова тошно, даже сделать вдох не удается, рвотные позывы набрасываются на меня моментально. — Ты можешь просто послать его в пизду, и не… — Я не могу… — Господи! — Лена хватается за голову, выкрикивая все свое недовольство. — Как это не могу? А? Ты, может, просто не хочешь? Может тебе нравится, когда об тебя вытирают ноги?! — Ты ведь слышала его! — голос дрожит, а все потому что у меня никак не получается достучаться до разума подруги. — Ты ведь слышала, что он сказал, Лена! Что у меня никогда не получится найти работу и обучение в университете он закончит, и… — И ты веришь ему? Пиздец, Зыбина, ты веришь? — Лена садится напротив, обхватывая мое лицо своими ладонями. — Скажи, почему ты все еще тянешься за ним? Почему? — Лена… — Просто скажи, что ты его любишь, для меня и этого ответа достаточно будет. Иначе я буду думать, что ты просто мазохистка и тебе нравится, когда люди причиняют тебе боль. Сначала Серега, потом Лиза, теперь этот хуй Мельников. — Я всего лишь хочу, чтобы все это закончилось! Одна поездка, Лена, одна и все будет… — Как что? А? Как прежде? — подруга вскакивает на ноги и хватается за пачку моих сигарет. — Ты снова будешь жить как зомби и… Ох, ебанный ты в рот! — Я должна, Лена. Я знаю, что после этой поездки он больше никогда не встретится со мной. Это будет прощальная неделя… — Ты ведь говорила, что тебе там на работе пиздели про поездку… Как ты там говорила?.. — Лена на секунду задумывается, не скрывая, как сильно её бесит мое нытье. — Ах да, типо поедете, он тебя там загнет раком, отъебет, и как только вы вернетесь, то пойдешь ты на хуй со своей работы! Ведь так? — Хватит, Лена! — Я вскакиваю на ноги, обхватывая себя руками, чтобы вновь почувствовать безопасность, которой так не хватает мне. — Что хватит? А? Боже… — она вмиг перестает злиться, осматривая меня с ног до головы. Лицо подруги меняется, Лена делает шаг ко мне, слегка гладя по щеке. — Как же мне тебя жалко, милая… Никому бы не пожелала такой тяжелой жизни, как у тебя… Казалось бы, вот оно счастье, но нет, это счастье променяло тебя на разъебанные письки и всякие пари. — Это все моя расплата… — снова повторяю я, кладу руку на живот, который никогда не будет вновь выпуклым. — Я убила своего ребенка, Лена, и теперь Бог наказывает меня. Слезы вытекают буйным потоком. Мое сердце настолько медленно разрывается, будто дает мне сполна почувствовать все различные вкусы боли. Мне еще никогда не было так херово, еще никогда не было настолько плохо… Воспоминания захватывают в свой плен, показывая мне картинки из прошлого, заставляя вновь пережить весь тот ужас, всю ту гниль из-за моего решения сделать аборт. Как же это больно, как же это низко… Я заслуживаю всю эту боль, я заслуживаю все то, что сейчас происходит в моей жизни. — Алина, это очень тяжело принять, но все же… — Гинеколог приобнимает меня за плечи, пытаясь успокоить мою истерику. — Мне очень жаль… — Это точно? Скажите мне? Это точно? — голос снова обрывается на последних нотах, как только я заставляю повторить женщину мой диагноз. — Поймите… — Повторите!!! — требую, даже не замечая, как повышаю голос. — Вы никогда не сможете иметь детей… Горечь воспоминаний парализует мое тело. Больно даже сделать вдох, не говоря уже о том, чтобы представить себе того, кто должен был появиться на свет. Каждую ночь я отвергаю эти воспоминания о своем самом ужасном решении, пытаясь заглушить те картинки из прошлого другим событием. Пусть я лучше буду думать о том мартовском вечере, чем снова буду терзать себя теми ужасными минутами, когда ребенка убивали внутри моего тела. — Бог наказал тебя тем, что ты больше никогда не станешь матерью, Алина… А это, это дело рук Мельникова и его ебнутой игры, которую он с тобой вел. Прошу, Алина, не делай больше попыток достучаться до него, хватит. Живи, просто живи. Осматриваю свой багаж, который сложила еще за день до смс от Антона, которая оповещала меня о том, что поедем мы в пятницу утром, все еще ощущая насколько сильно на меня влияют, сказанные им слова. Еще никогда прежде я так сильно не ненавидела Мельникова, как сейчас. Мне буквально хочется растерзать парня, сделать все, лишь бы он пожалел, что так безжалостно со мной поступил. — Ты готова? — не успеваю даже сполна сообразить откуда доносится Его голос, но уже быстро вскочила с кровати. Оглядываюсь по сторонам, осознав, что Мельников стоит в моей комнате, а позади него Лена, которая сложила руки на груди, тем самым показывая этой позой насколько она недовольна. — Как ты вошел? — ничего другого спросить просто не могу. Лицо Мельникова тут же сменилось на более серьезное. Парень сильно сжимает свои губы, а на его лбу появились морщинки от напряжения. — Позволь тебе напомнить, Зыбина, что ты пока что еще работаешь у меня, и разговаривать так со мной, как с каким-то парнишкой, я не позволю. Его слова, словно пуля, пронзают мое сердце. Весь энтузиазм тут же растворился, я лишь покорно склонила голову, услышав, как Лена недовольно цокает. Мельников поворачивается слегка назад, внимательно осматривая Лену, после чего его язык принимается к оскорблениям. — Если я тебя так нервирую, почему бы тебе просто не съебаться с глаз моих? Шок вторгается в тело, разбивая все мнимые преграды к спокойствию. Я настолько сильно ошалела, что не могу даже сполна оценить всю ситуацию и понять, каково сейчас Ленке. — Ч-что?.. — Единственное, что может спросить сейчас подруга убирая свои руки с груди. — Что ты как курица «ч-что»? — парадирует её Мельников и быстро выходит из комнаты. — Зыбина, жду тебя внизу! — Ах он… Да он!.. Мразь! — Лена в панике даже не соображает, что ответить Мельникову, поэтому выкрикивает оскорбления уже в пустой коридор. Мы обе стоим полностью ошарашенные и даже не с первой секунды умудряемся заговорить на данную тему. Время все идет, а мы молчим, и только теперь я понимаю, что Лене весьма не приятно осознавать, что впервые засадили её, а не она кого-то. Подруга резко подходит ко мне и хватает мою дорожную сумку, кивая в сторону двери. Молчание все еще сносит обеим крышу, но ни я, ни Лена не торопимся начать разговор. Я беру свою сумочку и следую за Леной. Внутри меня все покалывает. Так неприятно осознавать, что Антон совсем разошелся… Он начинает позволять себе невообразимые вещи, а я попросту не могу ему по-достойному ответить… Раньше могла, раньше было проще, ибо тогда я так сильно ненавидела его… А сейчас… Я настолько сильно полюбила его, что вся моя храбрость, стойкость и гордость почему-то зарылись глубоко в сердце и не хотят выходить наружу. Я словно под Его гипнозом. Стоит Антону только слово мне сказать, как вся моя злость на него вмиг уходит. Я уже привыкла плевать на себя, привыкла к такой жизни, где всем все равно… Но он все поменял, показал мне, насколько может быть красочна эта жизнь… А что же теперь? Вновь в темноту?.. — Позвонишь мне, поняла, сразу же?! И если этот мудак подойдет к тебе с расстёгнутой ширинкой и вываленным наружу писюном, сразу же бей коленкой! Поняла? И в глаза не забудь ногтями вцепиться! — Лена проговаривает это сквозь зубы, зловеще поглядывая в сторону машины Мельникова. — Не беспокойся… — Дура ты наивная, нельзя позволять мужикам так сильно владеть ситуацией. Соберись, Зыбина, иначе я скоро буду давать тебе подзатыльников для лучшей работы мозга! — Лена слегка обнимает меня, после чего отдает в руки мою небольшую дорожную сумку. Дыхание сбивается. Я делаю несколько шагов к машине Мельникова, а перед глазами восстают образы всех раз, когда мне приходилось в нее садиться. Тот ужин в ресторане, когда я пролила воду на Антона… Именно тот день был первым, давший мне понять, что такое быть наедине с мужчиной. Каково это, сидеть друг с другом с тем, кого ненавидишь? И при этом совсем не бояться. — Неужели она ничего не скажет вслед? — слегка разочарованно спрашивает Антон, когда я присаживаюсь в машину. Я смотрю в ту же сторону, что и Мельников. Лена медленно подходит к двери подъезда, останавливается, и резко оборачивается, словно услышала слова Антона. Она всем своим видом показывает свою неприязнь к парню, после чего приподнимает руку к своему горлу. Демонстративно передает то, что сделает с Антоном, если со мной что-то случится. Подруга проводит своими пальцами себе по горлу и указывает на Мельникова. Веселью босса нет предела. Он враз смеется и кивает Лене в ответ, показывая ей направление, куда идти. Подруга скрывается за дверями подъезда, и в эту секунду Антон больше не улыбается. Он зловеще смотрит на меня, кивая на сумку. — На заднее сиденье. Я молча протягиваю её кладу на сиденье, рядом с черным чемоданчиком. — В аэропорт? — Мы поедем на машине. — Томно проговаривает Антон, после чего заводит мотор. — Это недалеко? — Питер, Алина, это Питер! — он говорит весьма четко, отчего чувствую, как мне не по себе. — И сколько туда ехать? — Если дорога будет нормальная и не будет пробок, то к шести вечера доберемся. — Девять часов? Разве Вы не устанете? — специально делаю ударение на обращении к нему. Антон слегка усмехается, но на вопрос отвечать не намерен. — И каково тебе, без меня? Какого без работы? Помнится, во вторник ты была самой счастливой на своем дне рождения. А сейчас, три дня спустя ты снова поникшая девушка, которая вот-вот и заревет. — И он делает Это. Он смотрит на меня как и в первые дни. С ненавистью, не скрывая свою недоброжелательность ко мне. Закрываю лицо руками, лишь бы только спрятаться от такого напряженного взгляда Антона. Я всеми силами стараюсь вторить себе, что это просто обыкновенный взгляд, но быстро сдаюсь. Взгляд по-настоящему разозленного человека, того, при ком даже боюсь вдохнуть. Стараюсь больше не думать о тех словах, которые парень сказал мне позавчера, я пытаюсь внушить самой себе, что это все лишь его очередная игра, но только не на моих чувствах. Не могу поверить, что его слова о любви, которые он говорил за минуту до того, как вновь облить меня грязью — были ложью. Не может человек сначала чувствовать любовь, а потом, через секунду, оскорблять и принижать ту, которой говорил про это чувство. — Ты до сих пор не пристегнулась, — вяло заявляет Мельников, после чего я тянусь за ремнем безопасности. Парень несколько раз косо смотрел на меня, внимательно наблюдая за тем, как я ловко пристегиваюсь и вновь отворачиваю свое лицо к окну. Он негромко хмыкает, после чего закуривает сигарету. Как только дым распространился по всему салону, я начала чувствовать такое же сильное желание в сигарете, поэтому несколько раз глотнула слюну, образовавшуюся во рту. Антон вновь повернул ко мне свое лицо, после чего кивает на пачку сигарет, которые лежали у него на панели. — Спасибо,— бесчувственно проговариваю я. — Ты так и не спросила, почему мы едем на машине. — А кто я такая, чтобы задавать Вам вопросы? — всеми силами сдерживаю свои слезы, но они так предательски выскакивают из глаз, что после уже не возможно остановить такой ярый поток. — Всего лишь ваша помощница, и потом… — Хватит ныть, Алина! — резко просит Антон, но его просьба звучит как зловещий приказ, который я должна выполнить сию секунду. — Ты же знаешь, как я не люблю твои слезы! — Ну простите, что я такая плакса! — Впредь будь более сдержанней в своих эмоциях. — Си непременно! — рявкаю я, удивляясь, откуда во мне столько злобы и хамства. Он продолжает спокойно вести машину, даже не обращая внимание на мои действия, когда я лезу в карман сумки за носовым платочком. Вытираю свои слезы, медленно закуривая сигарету. Приоткрыв окно, я выпускаю дым, который вмиг улетучивается из-за такого порыва воздуха. Антон все продолжает увеличивать скорость, как только мы выезжаем на трассу. Мне страшно смотреть на спидометр, но любопытство берет вверх. Сто восемьдесят километров в час и это действительно завораживает. Я даже не замечаю, что мы действительно быстро едем по отношению с другими машинами. По-моему, все придерживаются такой скорости на столь ровной дороге. Машина совсем не вибрирует и нет никакого сильного шума мотора, сразу понятно, что этот BMW куплен не за копейки, тем более если учитывать, что именно Мельников один из тех, кто спонсировал производство данной машины. — Я хотел побыть с тобой подольше, — внезапно говорит Антон, — ты ведь знаешь, что после этой сделки больше не будешь работать в моем офисе. — Знаю, — грусть проскакивает в моем ответе, и я всеми силами пытаюсь её скрыть делая большую тягу. — Это всего лишь способ показать Морозову, что он ничто, напомнить ему о том дне, когда я смешал его с грязью. — Я понимаю, — снова грусть и слезы, которые уже никак не остановить. — Дело не в моих чувствах к тебе, так что не льсти себе. — Я никогда бы не подумала, что вы можете что-то чувствовать ко мне и идти на поводу этих чувств. Так что никакой лести самой себе я не делала, и уж тем более не думала, что могу вами управлять… Просто… Вы действительно были в меня влюблены, или это лишь спор с Викой? Его смех и сердце вновь в осколках. Я пытаюсь поговорить с ним на серьезную тему, пытаюсь влиться в эту мрачную атмосферу и продолжить её, лишь бы узнать всю правду… А он смеется в ответ. Это настолько сильно ранит мою душу, что дышать уже нету сил. Я выкидываю сигарету в окно и закрываю его, нажав на кнопку, отворачивая свое лицо от Мельникова. Он затихает, но не сразу. Как только парень окончательно успокоился, то начинает говорить с радостными нотками в голосе. — Спор с Викой? Надо же, ты и об этом знаешь… Не удивлен, что она тебе это рассказала… — Только не говорите, что это все неправда. Я видела вас… Позавчера, возле офиса, утром. — По одному слову, после каждого Мельников все сильнее и сильнее мрачнеет, а его руки еще крепче сжимают руль, отчего костяшки пальцев резко побледнели. — И?.. — он ждет продолжения, сжимая свои зубы. Я слышу, как они скрипят, когда сталкиваются друг с другом. — Вы целовались… Он окончательно разозлен. Кажется, еще секунда и вся его злость снова выльется на меня. Я же, вспоминая их поцелуй, чувствую себя настолько убитой, что становится абсолютно все равно на реакцию Мельникова. Лишь боль блуждает по моему сердцу. Лишь боль не дает мне рационально мыслить и осознать, что жизни без него — нет! Я настолько сильно полюбила его, что не могу представить дальнейшие дни без его губ, без его ласки и тепла. Это безумие; одна мысль о том, что я буду без Антона, срывает крышу, заставляя почувствовать все вкусы боли. — Она тебе сказала про спор? — грубо спрашивает Антон. — Да, она… Я видела, как она распаковывала свои вещи в бывшем кабинете Даши и Оли и… Это правда? Вы поспорили на меня? Ладно она, я не защитила её, и присоединилась к нападению после того её фото с вами… У нее были все основания со мной так поступить… Но вы… Почему вы? Почему ты так поступил, что я тебе сделала? — вновь сорвалась, даже не заметила, как начала с ним разговаривать как и прежде, обливаясь слезами и ощущая прилив истерики. — Я ведь ничего тебе плохого не сделала, Антон! Я всего лишь!.. Я… Кто давал тебе права так играть со мной? — Хватит! Алина! Закрой рот! — он кричит, ударяет ладонями по рулю, все продолжая набирать скорость. Именно сейчас я начинаю осознавать насколько быстро мы едем относительно других машин. Обгоняет одну за другой, то справа, то слева. Автомобиль так быстро перестраивается в разные ряды, что я хватаюсь за дверь, как только меня несколько раз кидануло в сторону. — Ты не имеешь права осуждать меня и что-либо говорить! Поняла? Я волен делать все, что хочу… Черт… Я свободный мужчина и… Как же это трудно! Почему именно ты?! А? Почему именно в тебя я влюбился? Он кричит со всех сил, злится еще больше, отчего скорость автомобиля лишь увеличивается. — Ты убьешь нас! — раздираю горло собственным криком. Закрываю глаза… Страх, громкий визг шин и резкий поворот после которого машина останавливается. Меня всю трясет, настолько страшно открывать глаза и оценить всю ситуацию. Я лишь хватаю жадно воздух ртом, после чего ощущаю холодные пальца на своей щеке. Он гладит меня, понемногу задерживаясь на моих губах, после чего касается ресниц, заставляя приоткрыть глаза. Еще секунда, и голова настолько сильно закружилась, что мне становится тошно. Кажется, еще одно резкое движение и меня попросту вырвет в салон автомобиля. — Извини… — с сочувствием говорит Антон, после чего вновь берется за руль. Он переключает передачу и поворачивается, выглядывая в заднее стекло. Только теперь позволяю себе посмотреть вперед и осознать, что мы едва не влетели в сугроб, остановившись в нескольких сантиметрах от отбойника. Вылетев с трассы на несколько метров, мы едва не слетели с небольшого обрыва. На такой скорости наверняка бы снесли отбойник к чертовой матери. — Да нормально все! — Антон кивает мужчине, который остановил свою машину чуть дальше нас и вышел из нее, чтобы узнать, все ли в порядке. — Мы могли погибнуть… — Больше не зли меня, Алина, когда я за рулем! — Я не злила тебя, я всего лишь хотела добиться правды! — выкрикиваю эту очевидную вещь, после чего Антон резко прислоняет свою ладонь к моему рту. — Молчи… Правда? — переспрашивает он. — А правда в том, что когда состоялся тот спор, я так же сильно ненавидел тебя, как и ты всех мужчин. Но все поменялось, Алина, все изменилось. И я влюбился в тебя не потому что там поспорил с той, которую пару раз трахнул, а потому что ты особенная, дурочка, особенная, понимаешь? И черт… Как же я хочу убить в себе любовь к тебе! Её не должно быть! Не должно! С каждым своим словом Антон убирал от моего лица свою ладонь, после чего вырулил на трассу и вновь резко переключил передачу. Он буквально прижал педаль газа к полу, снова набирая скорость до ста шестидесяти. Я боюсь что-либо сказать. Боюсь даже посмотреть на него, вижу ведь, что Антон до сих пор зол и нет никаких гарантий что в следующий раз, при его вспышке гнева, мы не умрем, попав в автокатастрофу. — Закури мне сигарету. — просит он, после чего я берусь за пачку и зажигалку. Вытаскиваю одну сигарету, закуриваю её, и передаю Антону. Я все еще жду, пока парень возьмет сигарету в руку, но Мельников с этим не спешит. — Я же за рулем, коснись фильтром моих губ. — Слегка с усмешкой говорит Мельников. Надо же! Этот подонок вновь играет со мной! Снова делает все, лишь бы загнать меня в краску и сделать все, лишь бы я вновь почувствовала себя ничтожеством! — Я не буду делать этого! — Я же прошу не губами коснуться, Зыбина! — возмущается Мельников. — Коснись фильтром сигареты. Со всей своей злостью я буквально запихиваю сигарету в рот Мельникова… Но это все в моем подсознании. На самом деле, я аккуратно протягиваю сигарету фильтром к Антону, и тот обхватывает ее своими губами. Это настолько сильно поражает меня, так молниеносно бьет в сердце, что кажется еще мгновенье и могу вовсе сорваться. Желание прислониться к его губам своими, просыпается практически мгновенно. Я отворачиваюсь от Мельникова, все еще продолжая внушать себе, что все будет в порядке. — Поспи, — внезапно говорит Он выпуская дым, обхватив сигарету пальцами левой руки. — Я… — Поспи… Может, тогда у тебя пройдут круги под глазами… — он слегка задумывается, оглядывает меня, после чего задает вопрос. — Ты действительно похудела, или мне кажется? Я это еще хотел у тебя неделю назад спросить… — Да, есть немного. — На сколько? Его интересуют мои килограммы или же то, что происходит между нами? Господи, какой же трудный человек, которого мне никогда не понять! — На пять килограмм, это незначительно… — Значительно, — перебивает меня Антон, — по крайней мере, второго подбородка я больше не вижу, да и живот так больше не выпирает… Попа скоро станет весьма аппетитной… Сколько, ты говоришь, твой вес сейчас? — Шестьдесят шесть. — ошарашенно говорю я, все еще не способная прийти в себя от его слов. У меня был второй подбородок?! Кто он такой? Как смеет говорить это девушке спустя минуту, когда в очередной раз сказал про любовь! Что у него с головой?! Ненормальный идиот! Мельников поджимает губами, одобрительно кивая. — Моя сестра примерно одного роста с тобой. До свадьбы она весила шестьдесят три и так сильно беспокоилась по этому поводу. Помнится, оставалось три недели до этого главного события и она сбросила за эти три недели шесть килограмм. Днями и ночами не вылазила из спортзала, ничего не ела, довела себя до истощения. Все же за день до свадьбы она нормализовала свои силы, но тут пришла другая беда, платье оказалось велико. Представляешь? — он смеется. Искренне, без всякой фальши. Шок все больше и больше сковывает меня. Невыносимо трудно дышать, я даже мыслить нормально не могу. О чем это он? Почему он все это говорит мне?! Почему не может поговорить о том, что с нами происходит, почему именно о похудении пошла речь? Столько вопросов, которые никак не укладываются в голове. Я никак не могу нормализовать свое удивленное лицо. Глаза по-прежнему широко распахнуты, рот открыт, и кажется что кровь отлегла от лица, оно стало ледяным и наверняка бледным. — Моя младшая сестренка. — продолжает Антон. — Как её имя? — я пытаюсь подержать разговор, чтобы получше понять Мельникова. — Настя, — быстро отвечает парень, после чего кивает мне на мое сиденье, — поспи, Алина, я тебя разбужу, как только доедем. От его слов, почему-то, я сразу же зеваю. Две бессонные ночи… Тот вечер, когда он сказал про поездку, затем весь следующий день и ночь, которые плавно перетекли в сегодняшнее утро. Каждую секунду я прокручивала в голове его слова, действия и поступки и каждый раз понимала, насколько безумна моя любовь к этому ненормальному. В белом платье и с фатой… Надо же… Осматриваю себя еще раз в зеркало, понимая, насколько ослепительно выгляжу. Я как и раньше, стройненькая, без всяких изъянов в лице. Кажусь себе красивой, бесподобной, особенно в столь шикарном наряде. Лена протягивает мне свадебный букет, после чего улыбается, показывая ладонью направление по которому я должна идти. Небольшой шаг и вот я уже в длинном коридоре, украшенном разноцветными лепестками роз. Оказываюсь в большом зале, воодушевленная большим количеством людей… Но… Никого нет… Никого, кроме темноты, которая не касается моего лепесткового пути. Она словно сторонится этой дорожки, так и продолжает оставаться за пределами той дороги, по которой я иду. Небольшие шаги, я все еще осматриваюсь в надежде, что увижу своих родных, друзей, близких… Никого, лишь пустая арка, в конце моей дорожки, такая же красивая от цветов. — Алина… — он зовет меня. Я оборачиваюсь при виде Антона. Боже, его красота и статность просто ослепляют. В элегантном белом костюме, его глаза светятся от счастья. Эта лучезарная улыбка, за которую я готова на все, лишь бы видеть её на лице Антона каждый день. Парень продолжает улыбаться, собирается сделать шаг, но внезапно останавливается. Его улыбка и сияние тут же исчезают. Антон настороженно смотрит на кого-то, кто сейчас стоит позади меня. Мурашки проникают в сердце, пока дрожь захватила уже все тело. Страх парализует меня. Я резко осознаю, кто именно у меня за спиной, ощущая, насколько мне становится больно от одной только мысли, что Он рядом… Как только поворачиваюсь и вижу перед собой Сергея, та тьма, которая находилась за пределами лепестковой дорожки, тут же просочилась, медленно направляясь к арке. Она захватывает Антона, отчего парень принимается кричать и отчаянно сопротивляться. Меня будто окатывают холодной волной, я спешу ему на помощь, протягиваю руку, все еще не выпуская свой свадебный букет из рук, в надежде, что церемония продолжится. — Я ведь говорил, кто коснется тебя — умрет! — Зловещий голос над моим ухом и Его холодное касание моей талии. Я отчаянно стараюсь выбраться из этой хватки Сергея, лишь бы помочь тому, кто мне мил. Протягиваю свои руки, выпустив свадебный букет, который мгновенно «съедает» тьма. Букет буквально вянет на глазах, превращаясь в засохшие веточки. Резко смотрю на Антона, осознав, что он перестает бороться. Он отдается тьме, которая окутывает его, превращая лучезарного парнишку в обезумевшего человека. Его глаза пылают гневом, тьма добирается и до области груди Антона, как только она просаживается вовнутрь, Антон начинает хохотать, зловеще, без тени доброты и веселья. Он хохочет настолько страшным голосом, что я отступаю от парня назад, ощутив, что Сергей отпустил меня. Теперь они оба смотрят на меня, зловеще хохочут, приближаясь ко мне. Я встаю ногами в единственное светлое пятно, в надежде, что тьма не доберётся до меня здесь. Что-то блестит в руках Сергея, он взмахивает рукой и теплая жидкость вытекает из моего горла. Голос хрипит, я пытаюсь позвать на помощь, но резко осознаю что не могу этого сделать. Кровь заполняет все горло, еще секунда, и она уже бурным потоком льется из моего рта. — Антон! — тяну руку к тому, кому принадлежит мое сердце. Он не улыбается, но выглядит совсем безжизненным. Небольшая усмешка, которую Антон делает уголками своих губ, полностью дает мне представление в кого его превратила эта тьма. Он такой же, как и Сергей. Безжалостный, тот, кто рушит чужие судьбы. Он никогда не поможет мне. — Антон… Еще одна моя жалкая попытка, и я осматриваю свое платье, которое резко меняет свой цвет из-за моей крови. Все становится алым… Еще одна секунда и я вижу, как Антон закрывает глаза и отворачивает свое лицо в другую сторону, будто ему противно наблюдать за моими муками. — Моя — навсегда!.. Голос Сергея и я сама лично прыгаю во тьму, лишь бы он вновь не коснулся меня. Я погибаю, так и не обняв того, кого люблю… — Как это нет номеров? — он повышает свой голос, не скрывая насколько сильно разозлен. Антон стучит по столу, отчего охранник резко поднимается на ноги. — Простите, Антон Юрьевич, — голос девушки слегка дрожит, — но у нас остались лишь стандартные номера… И… Они нечем не плохи, поверьте, наоборот, даже весьма уютные… — Вот и отдавайте свои «весьма уютные» номера простым рабочим! — зловеще проговаривает Мельников, резко повернувшись ко мне. Он делает взмах головой и я уже следую за парнем обратно в его машину.  — Может, в другую гостиницу? — спрашиваю, как только мы садимся обратно в машину. Снова вспоминаю тот сон, тот кошмар, от которого я очнулась лишь несколько минут назад. Меня начинает колотить, а в душе образовывается будто какой-то пожар. Как-то не по себе от столь ужасных снов, которые посещают меня буквально каждый день. Они становятся все страшнее и мрачнее, что порой мне кажется, будто скоро они в вовсе станут реальностью. — Алло? — Антон не обращает на меня никакого внимания, он лишь набирает номер на своем мобильном и прислоняет его к уху. — Привет, малая… Это звучит так необычно из его уст, что поначалу я даже не знаю, как и реагировать на такие слова, которые Мельников проговорил кому-то с улыбкой. — Ты дома?.. Правда?.. Ключи, как всегда, у соседки?.. Хорошо, — с улыбкой продолжает говорить Антон, — у меня деловая встреча в городе завтра, а любимая гостиница оказалась дерьмом и не может предоставить номера моего уровня… Номера, да… Тут Антон смотрит на меня, после чего продолжает говорить. — С помощницей… Да… Нет, не очередная… Эти слова и стук моего сердца заставляют буквально закричать мою душу от восторга… — Хорошо, спасибо. Встретимся дома… Он кладет трубку, после чего заводит машину, кинув на меня свой взгляд. — Поедем к моей сестре домой… Его заявление слишком сильно давит мне на сердце… «Привет малая» «Ключи, как всегда у соседки?» «Нет, не очередная.....» Это все настолько эмоционально действует на меня, что кажется еще секунда и я уже больше не смогу сдерживать свои эмоции. Антон ведет машину уже более аккуратно, заворачивая в какую-то улочку, после чего паркует автомобиль возле подъезда. — Восемь с половиной часов за рулем, валюсь от усталости… — Может следовало бы лететь на самолете, или поезд…? — быстро проговариваю я, получив неодобрительный взгляд Антона. — Ты помнишь, что я тебе говорил?.. — Но я ведь все равно почти всю дорогу спала… — Да, и на это было безумно приятно смотреть. Он молчит, и это колет мне сердце. Неловко от столь напряженного молчания, которое тут же прекращается, как только мой живот заурчал. — Я тоже проголодался. — Мямлит Мельников и выходит из автомобиля. Он открывает заднюю дверь, берет с сиденья свою папку, затем небольшой чемодан и обыкновенный рюкзак. Мужчина ставит все это на землю возле подъезда, затем возвращается обратно к машине, из которой я медленно выхожу. — Я сама возьму! — заявляю я, когда вижу, что Мельников берет мою дорожную сумочку. Он никак не реагирует. — Двери машины закрой. Я хлопаю сначала своей дверцей, затем быстро обхожу автомобиль и хлопаю задней дверцей, после чего Мельников включает сигнализацию. — Боюсь как бы колеса за ночь не сняли! — заявляет он осматривая столь мрачный и угрюмый двор. — Почему ваша сестра живет здесь? — Уже снова на «Вы»? — смеется Антон, просто открывая дверь подъезда, где даже домофона нет. — Здесь раньше жила наша бабушка… — А сейчас она умерла, мне жаль! — спонтанно проговорила я, двигаясь за Антоном, который тащит все сумки на себе, как и я его почти два дня назад… — Вообще-то, бабуля живет с моей матерью в Перми. А сестра переехала в Питер, чтобы продать квартиру бабушки, но, ей тут так сильно понравилось, что она решила задержаться. — Сколько ей лет? — Двадцать три. — Быстро отвечает Антон после чего останавливается на втором этаже. Он подходит к непримечательной двери и сильно стучит по ней. К моему удивлению, дверь открывается мгновенно. — Чего тебе? — на пороге мгновенно появляется престарелая женщина с половником в руке. Она делает замах, так и замирая. Антон лишь улыбается, после чего лицо женщины меняется. — Антоша? — Здравствуйте, Марья Николаевна. Вижу, вы до сих пор желаете меня ударить по голове? — Как же ты повзрослел! — Женщина тут же опускает свое орудие и принимается обнимать Антона. — А это, наверное, жена? Она резко смотрит на меня, заставляя Мельникова слегка убрать свою улыбку. Он немного усмехнулся, после чего подходит ко мне. Касание до моей руки, и я уже готова провалиться сквозь землю. — Моя помощница. Вы ведь не знаете! — внезапно вскликнул он. — Я уже развелся… Мне становится неловко. Женщина смотрит на меня будто осуждающе, проглядывая каждый сантиметр моего тела, сильно всматриваясь в хватку Антона. Она слегка покашляла, будто показывает нам, как ей не охота видеть то, что Антон меня еще сильнее приобнимает к себе. Кажется, он делает это будто не нарочно, его руки обводят мою талию, сильно прижимая к телу Мельникова, в это время он отвечает на вопрос женщины. — Малая на работе, она сказала что ключи можно взять у вас, - проговаривает Антон каждое слово весьма четко, после чего женщина отворачивается. Несколько секунд и она уже протягивает ключи. На секунду я даже растерялась. Антон, который обеими руками держит меня за талию, слегка подталкивает меня вперед, тем самым заставляя протянуть руку. Женщина слегка замешкалась, но все же отдает мне ключи, все еще пожирая своим взглядом. Мне становится неловко, почему она так делает. Как только я делаю шаг назад и снова позволяю Антону владеть моим телом, уже совершенно ничего не понимаю. — Ты заходи на чаек! — приглашает его любезно Марья Николаевна. — Мы непременно зайдем, — он обещает. Двери квартиры закрываются, а мы так и остаемся стоять вместе. Мурашки накатывают приятными волнами, позволяя сердцу разогнаться до безумия. Так приятно ощущать его тепло и ласку. Я теряюсь в собственной боли, которую мне причинил Антон. Мне даже становится плевать на то, что он все же занимался сексом со своей бывшей женой, плевать на тот поцелуй с Викой и их неразумный спор. Я просто хочу чувствовать себя необходимой, вот как сейчас. Нам наплевать на то, сколько времени мы так уже стоим. Антон слегка покачивается со стороны в сторону, и меня завлекая в столь удивительный темп. Мы будто пара. Настоящая пара, где и парень, и девушка любят друг друга чрезмерно. Еще никогда в жизни мне не было столь приятно просто так стоять и отдаваться своим ощущениям. — Так бы и держал тебя в своих объятиях всю жизнь, - его шепот мне на ухо и обжигающее дыхание прямо в шею… Невидимые электрические импульсы бьют прямо в сердце, заставляя его разогнаться еще больше. В области груди начинает покалывать из-за такого напора эмоций. Антон оборачивает меня к себе лицом, все еще обнимая одной рукой за талию,одновременно другой он гладит меня по щеке. Взгляд Мельникова снова пропитан нежностью, а он слегка улыбается. Его губы дрожат, будто парень собирается что-то сказать, но так и не решается. Он слегка наклоняется ко мне, замирает, после чего произносит слова. — Мне нужно знать, Алина, что ты чувствуешь… Мне трудно говорить. Дышать совершенно невозможно, ибо грудная клетка с невероятной силой сжимается. Я лишь хочу, чтобы он не отпускал меня. Мне необходимо, что Антон был рядом всегда. Я настолько сильно полюбила, что даже воспоминания, которые так резко врезались в голову, не способны проявить мой страх. С ним не боюсь. С ним в безопасности. Он мой ангел-хранитель. — Антон… — не решаюсь. Мне страшно признаваться ему, страшно осознавать, что он может просто играть со мной. Издеваться над моими чувствами… — Милая, просто скажи… — Зачем ты так со мной? — проговариваю, ощущая, как слезы подходят к глазам. — Потому что я люблю тебя, — нежно говорит он без тени лжи и фальши, — но я не должен. Всегда у меня были спутницы элитного класса. Я богат, красив, можно сказать и знаменит, и тут влюбился в тебя. Неприметную девчонку, которая ничем не выделяется из этой серой массы простушек… Разве что своими страхами и опасениями… Нам по статусу не положено быть вместе, Алина. Не положено. Но все же… Знаешь, я пытался заглушить эту любовь, я делаю все, Алина, лишь бы только перестать любить тебя. Но не могу. Как бы я не старался снова включить похуистического пафосного придурка, у меня это плохо получается. Любовь к тебе не дает мне быть строгим начальником, которому плевать. Я до сих пор надеюсь, что эта любовь пройдет… Надеюсь на это, Алина, но не хочу. Поэтому я и спрашиваю тебя, что ты чувствуешь? Его слова, каждое признание, это словно кол в сердце. Боль скручивает, разрывает каждую клеточку моего тела, превращая душу в съеживающийся комок, который хочет спрятаться от этого ада. Задыхаюсь, когда собираюсь ответить Антону. Я вижу в его глазах ласку и тепло, вижу как он ждет моего ответа, надеясь на то, что он будет приятен ему. Разного статуса… Это точно. Кто я такая? Обычная студентка с необычным прошлым… Лиза ведь была права — я падшая. Гниль, которая никогда не исчезнет… Как я, учитывая насколько я грязна прикосновениями Сергея, могу претендовать на такого, как Антон? Как я могу?.. — Надеюсь, к концу нашей поездки, ты все же скажешь мне, что чувствуешь… — он разочарованно выдыхает, после чего отпускает меня и позволяет отойти. Мельников разворачивается к квартире напротив и подносит к ней сумки, дожидаясь, пока я открою её ключами. Дверь открывается довольно быстро и Мельников входит в квартиру, ставит сумки в коридоре, после чего быстро движется в первую же комнату направо. — Проходи! — слегка повышает голос Антон, чтобы я услышала его. — А вещи?.. — Пускай стоят. Кофе будешь? — Ты же не пьешь с банки, - напоминаю я, как только вошла на кухню. Антон открывает кухонный шкаф, после чего достает оттуда пачку кофейный зерен. — Смекаешь? — слегка улыбается, как всегда эта улыбка молниеносно действует на меня. Меня будто пронзает стрелой, и я уже не ощущаю своего тела. — Почему ты не можешь просто уволить меня? Скажи правду, ты привез меня сюда, чтобы просто трахнуть и бросить? — Тебе это в офисе завистницы сказали? — смеется Антон. — Алина, если бы я хотел тебя просто трахнуть, то не вез бы домой к своей сестре. Если бы хотел просто от тебя лишь секса и поставить галочку в свой список достижений, то быть нам сейчас с тобой тогда в гостинице, а не здесь. Не думай, что если я такой высокомерный мерзавец, каким ты меня считаешь, то я смогу поступить так с тобой… — Ты ведь поступил… То есть… Ты ведь переспал тогда с Эльвирой… — Только для того, чтобы отвлечься от того безумного желания обладать тобою. Господи, — он обхватывает меня руками, — как же ты не понимаешь, как сильно я жажду, чтобы ты стала моей?! И это не просто похотливый каприз, Алина, это Любовь! Понимаешь? Я люблю тебя! Он отпускает и делает шаг к окну. — Если бы я только мог вернуть обратно тот день и не оставлять тебя без сознания в своем доме… Наверное тогда бы, я все еще был бы бесчувственным чурбаном, которому плевать на всё и всех… Ты изменила меня, Алина, ты сделала то, что не могли сделать даже родные мне люди за много лет. Это меня так пугает, что я всеми силами пытаюсь тебя отвергнуть… Но не могу… Любовь не позволяет. Просто подхожу к нему настолько близко и всматриваюсь в его глаза. Легкий вопросик появляется во взгляде Мельникова, но он быстро его убирает. Решимость, желание, необходимость… Это все за секунду просматривается на лице Антона. Он хватает меня за талию обеими руками, быстро поднимает и усаживает на кухонную тумбу. Я ошарашенно вскрикиваю, не понимая, как быстро Мельников это все сделал. Он подходит ко мне вплотную, прижимается весьма сильно. Мои ноги разведены, Антон устраивается между ними и это буквально взрывает мне мозг. Мельников расстёгивает мою куртку, нетерпеливым темпом снимает её, после чего расстёгивает свою… Как только парень кидает куртку в сторону, то тут же обхватывает мою голову своими руками, прижимаясь к моим губам… Резкий, страстный поцелуй, который набирает свои обороты с каждой новой секундой. Страсть сжигает меня изнутри, заставляя ответить на столь всепоглощающий поцелуй. Руки Антона блуждают по моему телу, кончиками пальцев Мельников касается моей груди, после чего сильно сжимает талию, заставляя обнять его ногами. Он рычит мне в рот, и его язык переплетается с моим. Легкий укус за верхнюю губу, и парень словно с цепи сорвался. Он задирает мне кофту, я позволяю ему это… О боже… Голова кружится, пока в груди образовывается такой сильный пожар, который через секунду может испепелить меня изнутри. Антон продолжает целовать, спускаясь губами к шее, к ключицам, целуя область груди, после чего вновь возвращается к губам. Его поцелуй дерзкий, страстный, с большими нотами любви. Кажется еще мгновенье и Антон попросту сорвётся и может случиться непоправимое… Я ловлю себя на ужасной мысли… На той мысли, про которую даже не могла бы даже подумать… Я хочу его. Здесь! Сейчас! Всесильно! Я хочу, чтобы эта страсть не кончалась. Как только руки Антона касаются моего лифчика, парень проникает своими пальцами под чашечки. Он касается моей груди… Во рту все пересыхает. Голова так сильно кружится, будто я нахожусь в некой прострации. Гул стоит такой сильный, кажется еще секунда и могу потерять сознание. По телу пробегает электрический заряд, и меня слегка содрогает, как только Антон касается пальцами моего соска. Я хочу отвернуться от него, прекратить это, но не могу. Желание почувствовать его пальцы в этом определенном месте еще раз срывает крышу. Это необходимо почувствовать, это необходимо вновь ощутить. Все пылает внутри меня, и превращается в необыкновенный поцелуй. — Черт… Как же я хочу быть с тобой… Ты делаешь из меня человека… — он говорит это слишком внезапно. Я не могу больше терпеть. Я прижимаю Антона к себе еще плотнее, сильнее обхватывая его ногами… Блять!.. Я чувствую его эрекцию прямо у себя между ног! Боже мой!.. Я хочу остановить его, хочу обезопасить себя, но… резко понимаю, что он и есть моя безопасность. Ничего не будет, он не допустит… И в этот раз я доверяю ему как самой себе, я уверена в этом парне, который никогда не бросает слов на ветер и отвечает за свои поступки. — Надо… Остановиться… Алина… Хватит… — шепчет он сквозь поцелуи и слегка отстраняется от меня. — Ты слишком сильно меня возбудила… Я учащенно дышу, стараюсь нормализовать температуру своего тела. Давление резко подскакивает, отчего я ощущаю огромный груз на свою бедную душу. Это было великолепно. Это было так, будто никогда и не было со мной. Приятно, нежно и без всяких извращений. Антон отворачивается, лезет в карман своей куртки, которая лежала на полу, и достает пачку сигарет. Мельников приоткрывает форточку, после чего закуривает сразу две сигареты, протянув мне одну. — Антон… — я проговариваю его имя, совершенно не владея своим языком… Во мне говорят чувства, эмоции, и любовь, которую я испытываю к этому человеку. — Я люблю тебя… И я решаюсь! Я говорю эти слова, которые поклялась больше никогда и никому не говорить. Я обещала самой себе, что больше такой ошибки не повторю, я не влюблюсь!.. Вся моя жизнь пролетает будто перед глазами, заставляя вспомнить все ключевые моменты. Изнасилование. Предательство. Мое спасение. То обещание. Поцелуй. Его признание в любви. Мое осознание… Боже, сколько всего! Сколько эмоций, которые стали теперь завсегдатыми в моем теле. Я люблю его и будь что будет, я хочу любить и быть любимой. Уже не думаю о том, что он был с другими, не думаю о той смс, которую мне прислал Сергей на день рождения, не думаю ни о чем, кроме своей любви. Она настоящая, искренняя и не фальшивая… Я так хочу, чтобы у Антона все было так же. Лишь когда я разбираюсь со своими эмоциями, то осмеливаюсь посмотреть на реакцию Антона. Он улыбается, но его глаза сильно задумчивы. Парень делает шаг ко мне, снимает меня с тумбы, прижимая к себе. Он всматривается в мое лицо, обхватывает ладонями, после чего шепчет в губы. — Запомни… Теперь ты моя девушка, Алина. Моя девушка, а я твой парень. Хватит нам уже мучаться, лгать друг другу и себе самим, что безразличны. Теперь у нас отношения и все будет по-другому, слышишь меня? Теперь ты со мной. Ты моя, я твой… Он целует в щеку, пока я не сдерживаю своих слез счастья. Они вытекают из глаз, оставляя за собой мокрый след. Счастье так и пробирает меня насквозь, заставляя все тело содрогнуться. Я люблю… Я любима… — Я не вовремя? — девичий голос и я тут же оборачиваюсь. Я мгновенно её узнаю. Невысокая брюнетка, чья улыбка точь-в-точь как и у её старшего брата. Она слегка приподнимает правую бровь, внимательно разглядывает нашу с Антоном позу, и только после этого ставит на кухонный стол пакеты с продуктами. Как только девушка поворачивается в профиль, мои легкие сжимаются, ибо я понимаю, где раньше её видела. Во вторник ночью, когда разглядывала фотографии Антона у него в квартире… Именно её я видела стоящую рядом со своим братом в подвенечном платье. — Надеюсь, вы тут ничего не успели натворить? У меня в доме небольшие правила насчет половых связей на кухонном столе. Это немного не гигиенично. — Словно девушка была свидетельницей подобных ситуаций много раз. Она ничуть не стесняется подойти к нам и обнять своего брата, который до сих пор не отпускает моей руки. — Я рад тебя видеть! — радостно заявляет Антон. Неловкость зашкаливает. Мне настолько не по себе, что резко подскакивает давление. Голова немного закружилась, а во рту привкус чего-то металлического. Сначала я собираюсь отойти от семейных объятий Антона и его сестры… Но Мельников так крепко вцепился в мою руку, что приходится стоять и ждать, пока они не насладятся столь теплыми объятиями. — Это моя девушка — Алина! О черт!.. Боже, насколько же это приятно звучит! Как же это ахуенно слышать от Антона про себя. Прилив нежности завладевает мною. Смущенно улыбаюсь, смотрю в пол, ибо мне становится даже стыдно перед сестрой Антона. — Анастасия, — она с улыбкой протягивает мне руку, — а ты куда миловиднее Эльвиры. — Настя! — громко окликает её Антон, тем самым полностью обрывая энтузиазм сестры. — Брось, я ведь говорю правду. Ну что ж, вы небось голодны! Я заехала в магазин и купила домашних продуктов. Надеюсь, вы не будете против сосисок и макарон? — А что-нибудь более человеческое у тебя есть? — суживает глаза Антон, и лишь сейчас он слегка попускает свою хватку, дав мне возможность отойти к окну. — Уж простите меня, мистер ресторанный поедатель, но мы, простые рабочие, именно так и питаемся. В этой еде нет ничего плохого, — Настя расстегивает свое пальто, стремительно направляясь к коридору. — Я ничего против не имею такой еды, просто думал, что ты подготовишься к приезду брата! — Антон поднимает наши куртки с пола и направляется вслед за сестрой, умудрившись мне подмигнуть. — Я думала, что ты, как всегда, остановишься в своей любимой пятизвездочной гостинице! — Там не было президентских люксов. Предлагали стандартный номер! — Какие мы капризные, ты погляди на него, и чем тебе стандартный номер не угодил? — Слишком тесно. Они возвращаются. И первое, что делает Антон, это подходит ко мне и обнимает. - Докурила? - он выбрасывает мою докуренную сигарету в окно. Так заботливо.... Всё внутри смешивается. Мне безумно приятно, я словно опьянённая своим счастьем… Никак не могу вторить себе, что теперь он мне не только босс, но и мой парень. Боже мой, он мой парень, и это официально! Он сам предложил, он сам сказал… Все эмоции зашкаливают. Сухость в горле появляется мгновенно, отчего я почти уверена, что мой голос будет дрожать. Я чувствую себя будто ангелом, который наконец-таки вновь нашел свои крылья, чтобы летать в поднебесье. Я его девушка… Значит ли это, что Антон больше не будет мне грубить и спать с другими? Значит ли это, что его замашки тут же исчезнут, ибо теперь мы вместе? Он ждал моего признания в любви. Именно это признание и поспособствовало в решении Антона предложить мне отношения. Именно теперь я начинаю его понимать. Именно сейчас, я все осознаю. Боже, как же я раньше была глупа, как я могла не догадаться, что парень делает это все нарочно, лишь бы убить свою любовь. Он думал, что взаимности нет, ведь я никогда не говорила ему, как сильно люблю его, не говорила также почему боюсь отношений… Он не должен знать правды. Он не должен знать о том, что было в моем прошлом. Это все должно остаться тайной, которую я намерена скрывать до последнего моего вздоха. — У вас все серьезно? — лишь когда я отвлеклась от собственных мыслей, смогла услышать такой шепот, доносящийся из коридора. Я снова осознаю, что одна на кухне.... — Я этого желаю. — Очередная твоя цель? — Она последняя и окончательная. Я не могу сдержать себя. Так и охота закричать во весь голос, чтобы все услышали насколько я счастлива. Ни о чем не думаю, лишь о его словах. Они зарождают в моем сердце невероятное тепло, передавая разуму, что теперь уж точно все будет иначе. Они заходят обратно на кухню. — Пойду приготовлю нам комнаты, — бубнит себе под нос Антон. Я вглядываюсь в его глаза, нахожу в них свое отражение и истинную правду, которую Антон так тщательно показывает мне. Он кивает, оставляя меня с Настей, после чего быстро уходит дальше по коридору. Девушка стоит возле кухонного стола, смотрит на меня весьма пристально, и только спустя минуту её испепеляющего взгляда, Настя делает шаг ко мне. — Ну что, могу тебя называть просто — сестренка? Я смущаюсь еще больше. Язык отказывается подчиняться мне, поэтому продолжаю молчать, ощущая, как скованность захватывает в свой плен. Настя касается моих плеч, слегка подведя меня к кухонному столу. — Поможешь? — К-конечно… —язык заплетается, но мне все же удается выдавить из себя такое слово. Как только Настя слышит мой голос, то тут же принимается хохотать. — Боже, сколько тебе лет? — Двадцать один… — Ты такая стеснительная, прям капец. Неужели ты и правда такая или просто хочешь лучшее впечатление на меня произвести? Замешкалась, отчего Настя уже не сомневается в моей робости. — Теперь понятно, почему он так влюбился в тебя. Антона всегда окружали пафосные стервы, которым не терпелось показать какие они афигенные фифы. Настя разбирает пакет, который ближе к ней, выкладывая на стол его содержимое. Мои руки трясутся. Не с первого раза мне удается взять баночку шпрот и поставить её на стол. Все тело вибрирует. Я так боюсь испортить впечатление о себе перед Настей, перед сестрой моего «парня», что сразу же забываю, как владеть своим телом. Пару раз роняю мандарины, а когда поднимаю их с пола, то все время ударяюсь об стол. — Эй-эй, ты чего так? Да не волнуйся ты! Боже, представляю, как ты будешь дрожать при виде нашей мамы… — Она тоже здесь? — Что? О боже, — Настя смеется, слегка обнимая меня. — Успокойся ты так, милая! Её нет, да даже если и была бы, не съела тебя! — Вижу, вы уже подружились. — Проговаривает Антон, слегка заглядывая на кухню. — Ну не драться же нам, верно? — Настя смотрит в мою сторону, ожидая положительного ответа. Киваю, ощущая прилив сил и бодрости, когда рядом оказывается Антон. Он словно лучик света в моем темном и застенчивом мире. Он тот, с кем я никогда не боюсь. Антон вновь обнимает меня, зажигая в сердце свечу всепоглощающей любви. Казалось бы, вот они — настоящие отношения… Я не должна больше беспокоиться, не должна боятся очередного предательства и грубого слова… Но что-то отчаянно подсказывает мне, что это не так. Впереди еще столько препятствий… Самое главное из них — Морозов, а уже потом, если та смс была правда от Сергея, то и его тоже. И сейчас, находясь в данной обстановке, которая заражает меня теплом, я убеждаюсь лишь в одном — мне безумно хорошо. — Докуривай и иди к себе! — нетерпеливо дожидаюсь, пока Антон покурит в комнате, где я буду спать. — Почему нельзя было покурить на балконе? — Тогда бы я не увидел тебя перед сном. — Он улыбается, явно опять заигрывая. — Хватит это делать… — Делать что, Зыбина? — Ну, хотя бы перестань называть меня по фамилии, и хватит строить мне глазки… Меня это начинает раздражать? — Да? А когда я целовал тебя, а ты сидела на тумбе, тебя это совсем не раздражало… — Он приближается ко мне, загоняя в тупик, в дальний угол небольшой комнаты. Я снова чувствую, как тепло наполняет тело. Сердце бешено стучит, мурашки атакуют с невероятной силой, пока тело начинает вибрировать. Вновь охота ощутить его губы на вкус. Снова хочу прижаться к его телу, хочу почувствовать то, что так необходимо моему телу — ласку. Антон начинает тяжело дышать. Он тушит сигарету в пепельнице и ставит ту на стол, вновь оборачиваясь ко мне. — Раньше я не видел, насколько ты красива. Помнится, раньше ты носила очки… — Плохое зрение… — А сейчас купила линзы? — Зарплата позволяет. — Слегка усмехаюсь, наблюдая как лицо Антона расплывается в улыбке. — Ты смекнула, что я сделал только что тебе комплимент? — Да… — мне трудно говорить. В груди все сдавливает. Воздуха катастрофически не хватает, отчего легкие начинают зудеть, но отнюдь не неприятной болью, а скорее в преддверие чего-то особенного. — И? Отблагодарить не желаешь? Мне немного страшно. Внутри вновь все взрывается и те жуткие воспоминания вырываются наружу. Вся моя улыбка улетучивается, а Антон потихонечку меняется в лице. Похоть вспыхивает в его взгляде, и я уже собираюсь схватиться за пепельницу, что возле моей руки. Должна доверять, ведь я люблю его, но второго раза я не допущу. — Эй, неужели ты снова боишься меня? — он тут же расстраивается, касаясь моей щеки своими пальцами. — Алина, у нас ничего не будет, пока ты не захочешь. По-настоящему не захочешь. — А разве можно захотеть не по-настоящему? — Ну, я могу с легкостью сделать все, чтобы ты захотела… Но ведь это будет не совсем от тебя зависеть, правильно? Не бойся, Алина, я не лишу тебя невинности, пока мы окончательно не подготовимся к этому… О боже… Как же это трудно! Мне настолько становится больно от одной мысли, что Антон до сих пор думает будто я девственница!.. Именно сейчас я не могу решиться, чтобы сказать ему правду. Все пылает в голове не дает мне рационально подумать. Каждый раз, когда парень заговаривает на эту тему, я убеждаю его что уже давно не девственница, но он все надеется на это. А вдруг Антону это просто необходимо? Вдруг для него это действительно важно, чтобы девушка была непорочна и чиста? Что если, узнав, что я на самом деле уже не девственница, он отвернется от меня? Обманывать его я не имею права. Если мы пара, то я должна довериться… Я должна сказать… Набираюсь храбрости и все силы устремляя к своей речи. — Антон, я уже не девственница. Он резко теряется. Понемногу парень даже усмехается, вновь не веря моим словам. — Ты всегда это говорила, чтобы я отстал от тебя, но сейчас… — Это правда. Я не девственница… — И кто он был? Кто был у тебя? Сколько было? — Один. Всего один и один раз… — Когда? — он задает слишком дерзкие вопросы. Мне больно от того, что приходится говорить о том разе, о той жуткой ночи… — Мне было шестнадцать… — По пьяни? — Нет… То есть… — Это был тот, кого ты любила? — Антон прижимается ко мне всем телом, не скрывая что безумно разозлен. — Да… — Тебе понравилось? — Нет? — Почему? — слегка ошарашенно спрашивает парень. — Ты это говоришь, чтобы меня не обидеть? — Просто не понравилось, вот и все… — Наверное, парнишка был неопытен… Он сделал тебе очень больно? — Нет, прошу, не надо! Остановись! Мне больно! Сергей, умоляю!!! Слезы стоят в глазах, а мое тело содрогается от эмоциональной боли. Я не могу ответить, не могу ничего сказать, ибо мне страшно и стыдно признаться. Я должна — знаю, но не могу никак вымолвить эти слова про изнасилование. Это такое унижение, такая низость и гниль… — Ты не хочешь об этом говорить? — Это была моя ошибка. — Тут же произношу я, не дав Антону отойти слишком далеко. Парень снова подходит ко мне. Его руки касаются моей талии. Все тело начинает пылать от столь приятных прикосновений. — Скажи, ты ведь не ради денег? Верно? — Как ты можешь подумать о таком? — Поверь, изначально, я хотел только одного, защитить тебя ото всех, даже от самого себя. Ведь я — игрок, Алина! Я тот человек, который любит поставить себе цель, и цель эта — девушка. Понимаешь? Ты никогда не была моей целью, ей-Богу, никогда. Я вообще думал, что моя симпатия к тебе это лишь мимолетное… Он шепчет в губы, касается их при каждом слове. Все во рту обсыхает из-за сильного желания ощутить поцелуй. Я не двигаюсь, позволяя Антону, с каждым словом, касаться меня все сильнее и сильнее. Парень понемногу приподнимает свои ладони, сильно сжимая в области груди. — Ты стала для меня спасением. Я никогда бы не смог и подумать, что в мире еще остались такие девушки, как ты. Невинные души. Сейчас речь не о твоей девственности, Алина, а о том, какая у тебя чистая душа. Ты завораживаешь, ты пленишь своей добротой и желанием угодить всем людям. НЕ думаешь о себе, думаешь в первую очередь о других. Вступаешься даже за своих врагов… Чистая, невинная. Ангел… Мой ангел… Он целует, пробирая невероятной страстью до мозга костей. Все вокруг пылает, лёгкие сильно сдавливаются, пока сердце переходит к бешеной скорости. Руки Антона сжимают мою грудь, совсем несильно, с невероятной нежностью. Он обнимает, показывая насколько может быть теплым его тело именно сейчас, в этот момент. Мельников делает шаг назад, и вмиг кладет меня на кровать, нависая сверху. Не страшно, а скорее любопытно, что он будет делать дальше. Он обещал мне, что не обидит, обещал мне, что никогда не сделает больно. Я верю ему!!! Антон целует мою шею. Электрические заряды проникают к сердцу, понемногу ударяя по всей грудной клетке. Я вся полыхаю, дрожу, словно от холода, хотя внутри меня разгорается пожар. Так неловко, что мы в такой позе, но все же необходимо моему телу сейчас. Мне приятно, хорошо и это действительно сбивает с толку, ибо я никогда бы и не смела предположить, что буду лежать так с парнем. Феерические чувства, проникшие прямо в голову, и не дающие мне даже разумно мыслить. Я отдаюсь этому поцелую, этой страсти, совершенно не боясь последствий. — Как приятно знать, что больше не придется обижать тебя своими словами. Почему ты раньше не могла сказать, что любишь меня? — Потому что я была уверена, что ты играешь. — признаюсь Антону, и он продолжает свой поцелуй. Недолгий, но весьма нежный. Мельников ложится со мной рядышком и вмиг накрывает меня одеялом. Одной рукой Антон прижимает к себе, целуя в щеку. — Поспи… Завтра у нас трудный день, придется вновь показать этому уроду кто главный… — шепчет мне на ухо и его голос получше любых колыбельных. Я мгновенно чувствую, как проваливаюсь вниз, позволяя своему телу расслабиться от такого эмоционального дня. Он рядом, я чувствую тепло его тела. Чувствую как бьется сердце Антона, который не перестает обнимать меня. Он снова целует в щеку, только после этого кладет свою голову на подушку. — Скажи мне… — шепчу уже не ощущая своего присутствия в теле… — Моя…- в ответ. — Обещай мне…- странное словосочетание, и я вот-вот усну… — Не обижу. — заявляет Антон, и я так и засыпаю в его объятиях, вновь доверившись словам парня. Мне снится красочный сон, впервые за много лет. Мне снится Он и мы с ним вдвоем… Это так романтично… Мое необходимое безумие, которого я люблю больше жизни. Он подарил мне счастье… Он дал мне его… И пусть я засыпаю с тяжелым грузом на душе, все же надеюсь на лучшее. Верю, что больше он не обидит… Верю, что больше он не предаст.