Обещай мне

Полнейшая трусиха, которая при любом намеке на внезапное проявление прошлого, уже отказывается от своего счастья в настоящем. Как я могла так поступить с тем, кто вытащил меня из тьмы, кто дал мне воздуха и стимул для того чтобы жить?! Неужели действительно, я настолько эгоистична, что не могу даже потерпеть, совладеть со своими эмоциональными страхами и просто довериться тому, кто действительно меня любит? Я так сильно боюсь потерять его, что даже жить отказываюсь при мысли про это. Смс все еще перечитываю, не устало поглядываю на асфальт, просматриваю каждый сугроб, в поисках кольца, которое кинула в Мельникова. Он его не поднимал. А я была в бешеном состоянии, и из-за этого даже не смогла определить в какую сторону кольцо выкидываю. Все до сих пор пылает в груди. Становится неприятно из-за одной мысли, что больше никогда не увижу Антона. Я не могу жить без его улыбки, но и не могу жить из-за страха, что Сергей действительно вновь появится. Этого попросту не может быть! Я не могу поверить в то, что это все реально. Сердце сжимается изнутри каждый раз, когда мне на мгновенье кажется, что кольцо я все-таки нашла. Это не так. Бесполезно тут лазить на корточках и искать то, что давно могли забрать простые свидетели нашего конфликта. Значит ли это, что мы расстались? Значит ли это, что я, как трусиха, отказалась от своей любви? Лучше я откажусь от Антона, чем подвергну его такому. Слова Лизы с болью просыпаются в моей памяти. Я представляю, что чувствовал Антон, когда узнал правду, которую я пыталась скрыть. Как же ему неприятна была моя ложь, как же он хотел помочь мне, а я, испугавшись, вновь отвергла его. Так нельзя, я должна была попытаться все наладить, но как всегда струсила. — Что-то потеряла? — Она по-прежнему здесь. Я слышу голос Лизы и её небольшие усмешки и мгновенно поворачиваюсь к девушке. Та стоит как ни в чем не бывало и закуривает сигарету. Как же странно видеть её такой. Когда же она начала курить? Всегда презирала меня из-за того, что я вечно пыхтела сигаретами, а теперь сама закурила. Неужели её так сильно изменило то время, которое она отсутствовала? Я верчу головой, отвергая желание ударить девчонку. Встаю на ноги, распрямляя спину, и беру предложенную ей сигарету. — Спасибо. — Слезы вновь стекли по щекам. Она не выглядит готовой к агрессии. Лиза совершенно спокойна и на мгновенье мне даже показалось, что передо мной вновь верная и заботливая подруга, с которой никогда не было разногласий. — Как ты живешь? — мой интерес к её жизни проявился внезапно. Я сама удивлена своему любопытству. — Снимаю квартиру с одной девушкой. Кстати, она когда-то работала у вас в офисе. Познакомились чисто случайно, в клубе. Ольга зовут. — Лиза говорит с неким сарказмом, и мне сразу же становится ясно, почему бывшая подруга так сильно тянет слова. — Оля, значит. — Усмехаюсь своей глупости. Ведь Даша мне говорила, что Ольга сейчас живет с той, которая меня знает. Она предупреждала меня о том, что возможно девушка попытается отомстить, ведь она так позавидовала мне. — Мир тесен, верно? Особенно интересен тот факт, что я встретила ту, которой ты так же дорогу перешла. — Скажи, что я тебе такого плохого сделала, что ты так меня ненавидишь? — Ты? — она начинает смеяться, выкинув окурок мне в ноги. — Да ты фальшивая актриса, которая привыкла, что её все жалеют! Как тебе не стыдно пользоваться добротой людей? Как тебе не стыдно быть такой? — Что я тебе сделала? — слезы вытекли из глаз с таким буйным потоком, что я даже не успеваю их вытирать с щек. Обида гложет меня. Становится так больно, что голова вот-вот и отключится. — Всегда, помоги Алине, забери Алину, позаботься об Алине. Ты была всегда в центре внимания из-за своей же глупой ошибки! Ты виновата в том, что Сергей изнасиловал тебя! Именно ты, дура! Надо было давать парню! Надо было не строить из себя невинную неженку перед Антоном! Я не сержусь за то, что ты увела его у меня из-под носа! Нет, Алинка, я лишь сержусь на то, что он клюнул на тебя, изорванную дрянь, а меня даже не заметил! Злюсь на то, что Ленка, постоянно тревожится за тебя, а как я ночами дома не появляюсь, то похуй. Сержусь на то, что даже моя мать, узнав что я тебя ударила, чуть ли не отказалась от меня, сказав: «Алиночка такая беззащитная и хрупкая девушка, как ты посмела её ударить?». Никто не знает о том, какая ты на самом деле. Ты спишь и видишь, чтобы жить в роскоши и используешь людей, чтобы достичь этой цели! — Какой цели, Лиза? Какой цели? Антон? Действительно думаешь, что он был моей изначальной целью? Да я боялась его, ненавидела до кончиков пальцев! Я не виновата, что влюбилась и перестала с ним бояться. Я не виновата… — Нет, Алинка, ты виновата! Всегда была такой мясистой, была такой замкнутой серой мышкой. А сейчас посмотри на себя. Глянь на себя. Волосы покрасила, начала косметикой пользоваться, каблуки носить, похудела. Про твои откровенные наряды я уже молчу. Ты всегда одевала кофты с воротником, будь то зима, и даже лето! Всегда прятала себя под громоздкой одеждой, боясь лишнего внимания со стороны мужчин! А сейчас, курточка модная, да еще и платьице с вырезом. Заебись тебе, да? Все переходит всякие грани. Мне становится плохо от её слов. Мне настолько больно, что даже ноги подкашиваются. Я бросаю сигарету, которая уже давно стлела прям до фильтра и начала обжигать мне подушечки пальцев. Подхожу к стене заведения и облокачиваюсь на нее. В горле непроходимый ком, который увеличивается с каждой новой секундой напряжения. — А как мне тогда надо было жить, Лиза? Всегда бояться, всегда опасаться? Если бы не Антон, если бы не его любовь, я навсегда бы осталась серой мышкой в тени. Для него я так одеваюсь, потому что с ним я не боюсь, ему я доверяю. Она усмехается и смотрит на землю. — Ты его любишь? — Больше жизни, Лиза. Знаешь, возможно ты права. Может я действительно была слишком эгоистична. Но все потому что я боялась правды, которая вскроется. Сейчас мне настолько плевать, что аж душе легче. Мне плевать, пусть все знают о том, что случилось со мной тогда. Пусть винят меня, тычут пальцем, плевать. Лишь бы Антон был рядом. Никогда еще в жизни я не жаждала быть с кем-то так сильно, как с ним. С ним я живу, для него я начала вновь жить, Лиза. Он мой лучик света, который каждую минуту рядышком со мной, развеивает всю мою тьму. Хнычу себе в ладони, пытаясь не потерять контроль и не дать истерике захватить себя всецело. Лиза как-то томно выдыхает. — Я всегда боялась, что кто-то окажется лучше меня. — Она говорит чуть тише. — Я знаю, Лиз. Мы долгое время жили вместе, забыла? — Тогда ты должна знать и то, почему я так сильно возненавидела тебя. Алина, — она поворачивается ко мне лицом, — он выбрал тебя, а не меня. Тебя и… — Я могу тебе… — Стой, не перебивай меня! Она вновь набирает много воздуха и готовится сказать что-то важное. Глаза Лизы быстро бегают, она словно пытается найти то, куда можно будет смотреть. Что угодно, девушка зацикливается на всем, лишь бы не смотреть мне в глаза. — После дня рождения Сашки. После того, как он тебя тогда поцеловал. Я провела у него всю ночь. Мы были вместе, Алина. Я думала, что мы с ним начнем встречаться, но нет, ты пришла на работу и он не принял твою увольнительную. Ты осталась работать, а он не остался со мной. Потом клуб и ты остаёшься у него с ночёвкой. Ты забрала мое место, Зыбина. Вот почему я тебя возненавидела. — Вы спали? — шок пронесся по телу, словно молния. — Нет, Алина, мы не спали. Мы занимались диким сексом. Сердце разрывается и с невыносимой болью я чуть ли не падаю на колени. Голова раскалывается на части, мне даже трудно подумать о том, как у них это все случилось. Каждая секунда превращает все в неконтролируемую панику. Я не могу поверить в это. Считаю что это очередная провокация, но нет, Лиза говорит слишком уверенно, она говорит правду. Стука в груди больше нет. Мое сердце отказывается биться, отказывается поддерживать во мне жизнь. Вены словно напухают и вот-вот взорвутся от такого напряжения. Кровь становится слишком горячей, даже дыхание обжигает мне легкие. Слезы душат меня изнутри. Становится даже трудно что-либо сообразить. Теперь мне становится все ясно. Теперь я все понимаю. — Когда он узнал, что я больше не живу с вами, то купил мне это, чтобы помалкивала о нашей связи. — Она демонстрирует свою шубу. Я отказываюсь верить в это. Каждую секунду пытаюсь найти рациональное объяснение её словам, но все без толку. Это правда! Я её никогда не смогу отвергнуть. Как теперь мне жить и бороться за свою любовь? Как теперь мне быть? Ничего не могу понять, никак не могу заставить себя просто забыть её слова. Они крутятся в голове, каждую секунду, делая цепи вокруг моего тела еще сильнее. Дышать нет смысла, все равно воздух даже по горлу не проходит. Легкие еще сильнее сжимаются из-за нехватки кислорода. Секунда и я забываю даже для чего живу. Чуть не разбиваю себе затылок об стену, когда пыталась вытряхнуть из головы эту правду. — Так что, думаю, тебе и без моей мести будет хуево. И да, Сергей действительно знает где ты сейчас и скоро навестит тебя. — Зачем ты ему помогаешь? — Ты наверное забыла, Алина, что он мой родственник. Родственные узы, и все такое… Считай, что это продолжение моей мести, считай что угодно. Мне плевать. Я выполнила свой план, теперь можешь продолжать существовать, а я буду жить по полной. — И как тебе будет? Думаешь, что сможешь наслаждаться жизнью, пока я страдаю? — Есть одна особенность у меня, Алина, которой и тебе следует обзавестись… Мне похуй, — она делает несколько шагов, но вдруг останавливается, — ах да, это твое. Лиза показывает мне кольцо, которое я кинула в Мельникова. — Но боюсь, что после того, что я тебе сказала, ты его носить не будешь. Так что можно, я его себе оставлю? Слезы не дают мне шанса даже посмотреть в глаза Лизе. Я так хочу образумить её, даже отомстить, но не могу. Совесть, вечная причина моей слабости, не дает мне ничего подобного сделать. — Счастливо. Надеюсь теперь ты запомнишь раз и навсегда, что нужно держать свое слово. Ты говорила, что никогда не посмотришь ни на одного мужчину и тут бапс, появился Антон, и ты сразу же забыла свое обещание. — Надеюсь Бог не покарает тебя, Лиза, а ты сама это сделаешь. Она еще мгновенье стоит рядом со мной и с неким высокомерием кидает кольцо мне под ноги. Лиза разворачивается и быстро уходит, а я продолжаю смотреть на кольцо, которое лежит как раз возле моих ног. Медленно поднимаю его, всеми силами заставляя себя вновь не выбросить подарок Антона. Я боюсь даже надевать его на палец, дрожащей рукой кладу в карман, где вновь вибрирует телефон. Я вижу эту смс от Мельникова, я читаю её, не скрывая своей эмоциональной раздвоенности. Он требует, чтобы я пришла утром на работу за расчетом. Всю ночь снится один и тот же сон. Лиза, и Антон, который так искусно целует её. Я зажмуриваю глаза, стараясь отвергнуть эти картинки из сна, но не удается. Едва вхожу в офис и вижу привычных мне людей, как сердце разрывается. Я делаю несколько шагов к лифту и останавливаюсь возле него. Оборачиваюсь, выглядываю через стеклянные двери на парковку, все еще боясь появления Антона. Боль не дает мне покоя. События вчерашнего вечера никак не оставляют мой разум. Сердце больше никогда не соберется воедино. Я так пытаюсь вновь начать думать позитивно, но жизнь словно потеряла те краски, которые мне давал Антон. Смириться с тем, что мы больше не вместе и та любовь уже закончилась, я никак не могу. Я люблю его. Люблю больше всего на свете и не могу принять тот факт, что сейчас он объявит о расставании. Моя фамилия на доске объявлений. Я вижу даже отсюда, что я в списке сокращённых сотрудников компании. Даже как-то смешно. Все те, кто читают этот список, тут же находят меня взглядом и начинают что-то обсуждать друг с другом. Они явно поражены, что меня сокращают. Каждый не скрывает своего удивления. Слезы снова накапливаются в глазах, не дают мне никак покоя. Все их видят, каждый начинает даже потихонечку усмехаться, при виде моего раздавленного состояния. Жить не хочется. Не говоря уже о том, чтобы как-то попытаться бороться. Я сама виновата. Сама сделала все, лишь бы Антон навсегда потерял ко мне доверие. Я поступила подло, солгала ему. Но и он поступил не мужественно. Как он мог переспать с моей лучшей подругой на тот момент? Как он мог так поступить? В ту ночь, в день рождения Саши, он поцеловал меня. Он сделал то, чего я опасалась больше всего на свете. И потом, разорвав мне эмоциональную грань между томным состоянием и бешеной истерикой, он попросту переспал с моей подругой. Боже, как я могла быть такой наивной дурой. Насколько же я глупа. Двенадцатый этаж совсем близко. Я зажмуриваюсь и слышу, как двери лифта открываются. Делаю шаг, едва не столкнувшись с Верой, одной из сотрудниц. — Ты что натворила? Тебя в сокращение добавили, видела список? Я не отвечаю ей. Прохожу мимо шокированной девушки. Каждый сотрудник на данном этаже умудрился посмотреть мне в сторону. Все они сильно взбудоражены тем, что сейчас будет. Некоторые даже хохочут вслед, а другие перешептываются, не понимая, что могло произойти за какой-то вечер, что я оказалась в списке тех, кого скоро уволят. — Пошли! — Даша хватает меня за руку и ведет в туалет. Девушка резко останавливается, едва мы переступаем порог и наклоняется, чтобы просмотреть, нет ли в кабинках людей. — А-ну рассказывай! Что произошло? Почему Мельников звонит ночью и говорит, чтобы я срочно ехала в офис и писала твою фамилию в список тех, кого сократят в течение недели? Я молчу. Не знаю что сказать. Знаю лишь одно - стоит мне начать проговаривать невнятные слова, и истерика завладевает каждой частичкой тела. Как же больно. Я даже жить отказываюсь, как только понимаю, что с этой болью не смогу справиться. Все тело горит, требует, чтобы я потушила его. Поэтому открываю кран и начинаю умываться холодной водой, не обращая внимания на Дашу. Брызги воды попадают на белоснежную блузку девушки. Она поражена моим поведением, но все же продолжает как-то пытаться останавливать меня. — Что с тобой? Алина? Он что, позволил себе что-то грубое по отношению к тебе? Вы ведь в ресторан поехали, он тебе кольцо подарил, боже, да все же супер было!  — Он ненавидит меня. — Что? — ей все же удается схватить меня за руки и остановить в стремлении побыстрее остудить свое тело. — Боже, да ты вся горишь! У тебя температура! Девушка касается ладонью моего лба и возмущенно смотрит на дверь туалета. — Он действительно что-то натворил? — Я не знаю, что мне делать. Я не… Дверь открывается. Хрупкая брюнетка заглядывает в уборную и тут же видит нас. Она слегка замешкалась, но потом резко собралась с мыслями. — Там Антон Юрьевич приехал. И тут с ходу попросил позвать Алину к нему в кабинет. Я словно под землю провалилась. Ноги так резко подкосились, стали ватными и совершенно не послушными мне. Все тело трясется, я не могу понять, что же мне дальше делать и как попытаться сдержать свои слезы. — Давай, я возьму твою куртку, — Даша помогает мне снять с себя верхнюю одежду, — переобувку принести? — Я не надолго. — Слова сами вылетают из моего рта. Я переступаю порог уборной и медленно двигаюсь в сторону кабинета Антона. Голова все еще кружится. Мне понадобилось слишком много сил, чтобы больше не ронять свои слезы. Делаю несколько вдохов и наконец выдыхаю, расслабляя свои испепеленные легкие. Едва мои пальцы касаются ручки двери, как сердце начинает бешено колотиться в груди, словно собрало воедино все разбитые кусочки. Ручка поддается весьма легко, хотя я прилагала намного больше сил, чем потребовалось. Именно поэтому я чуть ли не вбежала в кабинет, поддавшись резкости двери, которая так быстро открылась. Я не отпускала ручку до тех пор, пока дверь не ударилась об стену и по инерции меня начало откидать чуть-чуть в сторону. Мгновенно прикрываю дверь, и остаюсь смотреть на нее, не смея повернуться лицом к Мельникову. Я слышу его дыхание, слышу как он стучит кончиками пальцев по столу. Антон словно нервничает, либо же злится, а может и вовсе бесится из-за моего присутствия. Мне плохо каждую секунду, когда я слышу его тяжелый выдох, а следом за ним глубокий вдох. После каждого этого вдоха я ожидаю, что Антон вот-вот начнет говорить. Жду, что он сейчас начнет кричать на меня, материться, и стучать кулаком по столу. Он молчит. Эта тишина так сильно режет мне горло, требуя, чтобы я первая начала этот разговор, который так сильно пытаюсь отсрочить. — Может сядешь? — его голос невероятно монотонен. Нет никаких эмоций, впрочем как и всегда, когда мне дико хочется понять, что именно чувствует Антон на определенный момент. Я поворачиваюсь и стараюсь не сталкиваться с ним взглядами. Сажусь за первый же стул. Смотрю в стол, пытаясь даже не поддаться на провокационные желания своего сердца и не взглянуть на Антона в последний раз. — Думаю, ты понимаешь, что нам больше не стоит работать в одном офисе. Я предлагаю тебе другую, не менее бюджетную работу. Скажем, у моего компаньона… Вот тебе адрес и номер телефона, — он кидает на стол визитку, начиная обходить меня кругами, — за тебя там уже все решено. Тебе лишь стоит пройти собеседование. — Ты так ловко решил избавиться от меня? Он молчит, словно я вообще не задавала этот вопрос. Антон продолжает говорить по своей теме, пропуская мимо мои слова. — Недалеко от твоего дома, всего пару кварталов. Тебе сполна будет хватать на квартиру, а так же личные потребности. — Ты больше не любишь меня? Он резко замолкает и останавливается. Мельников замирает, как раз позади меня. Я слышу, как он тяжело дышит, словно пытается себя успокоить. Я слышу, как парень делает несколько шагов к столу, присаживается за него, и смотрит на меня. Чувствую его взгляд, испепеляющий мне лицо до основания костей. — Больно на тебя смотреть, когда ты такая. Заплаканная, обиженная, расстроенная. Словно вновь потеряла все вкусы жизни. — Без тебя — это не жизнь! — Ты крупно завралась, Алина! Ты врешь всем, всех обманываешь! — Я делаю это ради вашего же блага! — Откуда ты знаешь, что для меня лучше? А? Откуда ты знаешь? — Я не хотела, чтобы ты страдал. — Я уже страдаю, Зыбина! От твоей лжи, от того, что ты скрыла такой факт про своего насильника, будь он, падла, проклят! Я осмеливаюсь и делаю это; поднимаю свои глаза и встречаюсь с Антоном взглядами. Он тут же закрывает свой рот, хотя хотел что-то сказать. Босс подолгу смотрит мне в лицо, поражённо распахивая глаза еще шире. Антон поддается эмоциям. Он больше не скрывается под маской лицемерия и безразличия. В глазах парня я могу прочитать все, что он чувствует ко мне. — Прости, что ничего не вышло. — Ты решил отказаться от меня? — я сдаюсь. Слезы текут из глаз, не позволяя больше произнести ни слова. — Я никогда не посмел бы отказаться от тебя, Алина. Это сделала ты сама! Ты сама все разрушила! Что, забыла? — он резко встает на ноги и начинает кричать. Лишь плачу. Сил больше нет хоть как-нибудь реагировать. Антон останавливается вновь позади меня и я чувствую тепло, исходящее от его рук. Он словно нарочно едва касается моих плеч, не прижимаясь основательно. Парень снова выдыхает, а я чувствую как в груди все сильно сжимается. — Мне не похуй на то вранье. Я понимаю, что ты пыталась огородить меня от неполноправных действий. Понимаю твои страхи по поводу того, что родители узнают про изнасилование. Но я никогда не смогу понять то, как ловко ты отказалась от меня, как отвергла мой подарок, как ты защищала своего насильника. Он говорит тихо. Едва повышает голос на ключевых словах своей обиды. — Даже плевать на то, что ты ударила меня. Дважды. Мне плевать на то, что так искусно лгала. Мне обидно лишь за то, что ты так легко отказалась от меня. Значит ли это, что у тебя нет ко мне любви? Решила поиграть со мной? — Если это была игра, тогда зачем я тебе всё рассказала? — А может это тоже часть игры, и там нет ни доли правды? Шок проникает прямо в голову и с огромной вспышкой затмевает мой разум. Я открываю рот от удивления, которое никак не возможно скрыть. — Как ты можешь говорить о таком? Думаешь, что это все неправда, да? А тогда что это? — я тут же расстёгиваю свою блузку и показываю ему каждый из своих шрамов, наплевав даже на то, что нас могут услышать. — Как же это, сама себе сделала, да? А как насчет Лизы, сама её подговорила? Или может я её так же подговорила, чтобы она переспала с тобой? — Ах вот в чем дело, она тебе все рассказала? — Да, рассказала, и знаешь что… — Тут нет ничего криминального. — Его спокойствие рвет мне душу. — Ты переспал с моей подругой, ты разрушил нашу дружбу, ты… — Женской дружбы не бывает, её придумали сами девушки, чтобы нахаляву пользоваться парнями своих «подруг». — Ах да, я ведь забыла, великий Антон Юрьевич, повелитель всех женских сердец! Игрок, который всегда ставит перед собой невообразимые цели и добивается их! Боже, — обхватываю свое лицо руками, — как я могла позволить своему сердцу влюбиться в тебя? Как можно любить такого черствого человека? На мгновенье, там, в Питере, мне показалось что ты действительно меня полюбил. На мгновенье мне показалось, что это рай, быть с тобою рядом. Боже, как же я ошибалась. Это сплошной ад, потому что ты есть Дьявол! Он внимательно слушает меня и иногда кивает, словно подтверждая каждое мое слово. — Насколько же ты подлый. Насколько же ты жалкий, Антон. — Жалкий? Ты посмотри чего я добился! Посмотри сколько у меня денег, власти, сколько у меня возможностей..... — Ты это можешь обычным девушкам говорить, Антон, они на такое быстро клюют. Но не я. Мне это все не нужно. Знаешь, лучше бы ты был беден, чем богат и высокомерен — достаю с заднего кармана джинс его подарок и кладу на стол колечко, — колье я верну позже, а так же все те деньги, которые ты тратил на меня. Мне это все не нужно, и никогда не было нужно, Антон. Мне был нужен ты. Такой, каким был там в Питере. Сейчас ты вновь окунулся в эту суету, где тебя ценят с каждой новой пачкой денег, все больше и больше. Ты был важен для меня, ты, а не то, кто ты. Голос все тише и тише. Напряжение падает мгновенно, как только вижу в глазах Мельникова растерянность. — Прости, что не выполнил свое обещание. — А ты прости, что стала очередным твоим разочарованием в девушках. Просто я так сильно люблю тебя, что не могу позволить тебе и моему прошлому столкнуться лбами. Я хотела продолжить жить, словно с чистого листа. Но видимо, все напрасно. Разворачиваюсь и стремительно направляюсь к двери кабинета. Он меня не остановит. Я знаю его. Он попросту дождется пока я уйду и даст выброс своим эмоциям. А возможно я ошибаюсь, и Антон попросту продолжит работать, забыв раз и навсегда, кто я такая и что я была в его жизни. Но я никогда не забуду того, кого люблю всем сердцем. Снимаю куртку и вешаю её в шкаф, помогая отцу с его вещами. — Давай, я возьму. — Папа дружелюбно отдает мне свою куртку, покуда мама поражённо вскрикнула. — Ну что вы как неродная?! — Ленка обнимает мою маму прямо на пороге, и тут же дает «пять» моему отцу, который подмигивает ей и продолжает идти дальше по коридору, по тому направлению, которое я указываю. — Вот моя комната. — Тут же открываю перед папой двери и позволяю ему положить сумки. — Какая просторная. — Квартирка очень хорошая, пап. — Улыбаюсь отцу и снова обнимаю его. Папа улыбается, смеется мне в ухо и тут же целует в щечку. — Там еще комнаты? — Большая кухня и комната Лены. — Красотище. А это что, собственная ванная комната? — Да. У Лены тоже есть. — Я смеюсь от радостных глаз папы. Они словно горят, как светлячки ночью. Отец еще раз просматривает комнату и одобрительно кивает. — А как у тебя с работой? Я тут же запнулась, как только услышала вопрос отца. Становится слегка больновато вспоминать сегодняшнее утро и тот момент, когда я оформляла увольнение. Никак не могу смириться с тем, что теперь больше не буду видеть каждый день любимого мне человека. Как же мне дальше жить без него? Увижу ли я его снова? Лишь приезд родителей не дал депрессии взять надо мною вверх. Каждую секунду я стараюсь вторить себе, что грустить можно и потом, а сейчас нужно делать все, лишь бы родители ни о чем не догадались. Я все время улыбаюсь, показывая отцу и матери, что действительно счастлива. К великому восторгу, они даже не замечают моей эмоциональной боли, а ведь она каждое мгновенье рвется наружу. Лена думает, что со мной так же все хорошо. Подруга даже не догадывается, что произошло вчера вечером, а так же сегодня утром. Ей незачем пока что знать, ведь если Лене все будет известно, вряд ли она стерпит и смолчит. — У меня все хорошо, папа. Повышение получила, вот недавно в командировку с начальником ездила. — Я рад, что у тебя все наладилось. А-то знаешь, мама твоя уже начала думать, что ты лесбиянка. — Я не удивлена. — Нет, ну серьезно, парня нет, постоянно с Лизой и Леной… — Про Лизу забудь. — Я не выдерживаю, когда папа говорит её имя. — Её мать нам рассказывала, что вы там что-то не поделили. Надеюсь мужика. Потому что если это нижнее белье, или еще какая-то дребедень, то клянусь, начну думать то же самое, что и твоя мать. — Пап, я не лесбиянка, уж поверь. — И… — папа ждет продолжения, но я не собиралась больше говорить. Смотрю в настороженные глаза отца, которые тут же заблестели от взбудораженности моих последующих слов. — Есть у меня парень, не переживай. — Вот это я понимаю! Вот это молодец! — папа резко обнимает меня, сильно прижимая лицом к своей груди, потом тут же начал смотреть в глаза. Энтузиазм отца все еще не пропал, наоборот, он только прибавился. — Расскажи мне о нем все! Хотя лучше не надо, я сам у него спрошу! Немедленно зови его сюда!.. — Пап, я не могу. Я… — тут же запнулась, ибо отец резко погрустнел и начал на меня косо посматривать. — Он же работает. Боже, какая же я лгунья. Какой парень? Я только что потеряла любимого человека, только что рассталась с ним навсегда и даже до сих пор в полной мере этого не осознала. И начала говорить отцу про какого-то парня, утверждать, что он у меня есть и я действительно счастлива. Антон прав — я завралась. Боже, насколько же он оказался прав. Закрываю на мгновенье глаза, начиная представлять себе своего любимого и ловлю себя на мысли, что до сих пор жду его звонка, жду его самого. Это невозможно! Это нереально так сильно любить человека, что даже не знаешь, как проведешь без него один день. Мы виделись утром, но это не была просто встреча. Расставание — вот что это было! А я до сих пор, пылая какой-то мнимой надеждой, жду, что он появится и все будет как мы и планировали. — О, а это твоя комната? — мама прерывает наш с папой разговор и мои раздумья. Она заходит в комнату и осматривается, приоткрывая дверь ванной комнаты. — Алинка у нас как королева, ей достается самое лучшее. — Лена вмиг кидается в свою комнату, да так быстро, что поражает меня и мою маму. — Куда это она? — тихонечко шепчет мне мама. Мне лишь остается пожать плечами, как вдруг, подруга возвращается. — Это вам, чтоб обязательно были. — Она протягивает пригласительные на свою свадьбу и начинает светиться от счастья. Как же я начинаю ей завидовать, разумеется белой завистью. Я счастлива, потому что счастлива она. — Двадцатого января. — Мама читает дату и слегка улыбается, после чего протягивает отцу пригласительные. — Интересное оформление. — Шепчет папа. — Милая, а разве ты не должна быть на работе? — Нет, мам, я же отпросилась, чтобы вас встретить. Тем более, толку возвращаться нет, до конца рабочего дня осталось пару часов. — Предлагаю всем пройти за стол. Я там вермишель отварила и тефтель набацала. А мы пока с Алиной поговорим, хорошо? Лена отправляет мою маму с отцом в кухню, а сама закрывает за ними дверь и резко меняется в лице. Она больше не улыбается, да и радость куда-то испарилась с её глаз. Подруга резко хватает меня за руку и подводит к окну, сильно сжав свои пальцы в области моего запястья. — А ну немедленно говори, что произошло?! Она пугает меня своим зловещим тоном. Я непонимающе смотрю на Ленку, совершенно не осознавая самого важного, что она уже давно все знает. — Я не понимаю… — Нет, ты прекрасно понимаешь, о чем я тебя хочу спросить! Саша мне все рассказал! Тебя, блять, уволили! Он тебя уволил, ебать его домкратом! За что, Зыбина?! Что ты натворила? Его слова, тот взгляд и томный голос. Я все вспоминаю до малейших деталей. Мне настолько становится страшно признаться Лене, что я просто молча тяну руку к своему телефону, который находится в кармане платья, и протягиваю ей. — Смс… — слезы вырвались буйным потоком. Я больше не могу дышать, словно мне что-то нарочно мешает это делать. Мне остается лишь наблюдать за реакцией Лены. Сначала подруга без всякого любопытства просматривает смс сообщения на моем телефоне, не скрывая то, что ей не нравится мое томление. Но как только она зацикливается на смс, которую начала прочитывать по нескольку раз, то вмиг на её лице поселяется ужас. Подруга резко начинает смотреть на меня, слегка приоткрыв рот, дабы что-то произнести. Она не может. Лена словно не дышит. Её глаза окоченели, а лицо становится просто безжизненно-испуганным. Она пытается что-то произнести. Со всех сил старается это сделать, но не может. Девушка роняет свои слезы и мгновенно обнимает меня. — Боже, — единственное, что ей удается невнятно сказать мне на ухо, — это действительно Сергей? — И Лиза… Она… Вчера в ресторане, она появилась там. Она все сказала Антону, сказала, что Сергей жив и он… Лена, я не могу. Понимаешь? Я струсила, я отказалась от своей любви сама лично, а еще надеялась, что Антон простит мне свою обиду на те слова, и мы останемся вместе… Он не простил. Мы расстались. Он… Как мне жить? Начинаю чуть ли не задыхаться, пытаясь проговорить всего несколько слов. Эмоции так разрывает мою душу, а сердце и вовсе спряталась куда-то глубоко, лишь бы и его вновь не разорвали на части. Голова кружится, вкус чего-то металлического застыл во рту. Я стараюсь избавиться от всей боли, но понапрасну трачу свои силы на это. Ничего не выходит. Ничего не получается и это еще больше выводит меня из себя. Я не могу себя сдерживать в руках, не могу заставить свое тело перестать реветь и содрогаться от всепоглощающей боли. Слабачка, которая отказалась от своего любимого. Трусиха, которая позволила этим эмоциям вырваться наружу, и они тут же превратились в обидные для Антона слова. — Антон про смс знает? Я верчу головой и Лена сильно ударяет меня в плечо. — Ты ебнулась? Опять пытаешься все скрыть?! Знаешь что, хватит! Я сейчас же иду к твоим родителям и говорю правду!.. — Не смей!!! — её слова поразили меня. Шквал эмоций тут же поразил меня наповал. Я едва не потеряла сознание, ощутив такую агрессию, такую злость, которая тут же превратилась в толчок. Я отталкиваю Лену к стене, сильно прижав её туда. Подруга с неким страхом начинает смотреть мне в глаза… Я вижу, как она боится меня. Я вижу, как она боится за мое изменчивое состояние. Лена поражённо приоткрывает рот и слегка убирает мои руки. Я осознаю все произошедшее лишь спустя пару минут. Вытираю свои слезы, тут же начиная обнимать подругу. — Прости, я не могу позволить тебе это сказать. — Как же ты еще боишься, Алинка. Когда же этот долбанный страх уйдет из твоей жизни? Я уже думала, что ты изменилась. Думала, что все налаживается у тебя. Похоже, только с Антоном, ты другая, настоящая, живая. А без него ты вновь зашуганная мышка, которая так боится этой правды. — Не рассказывай им. Прошу тебя… — Я не расскажу, Алина. Но знай, рано или поздно это придется сделать именно тебе. Если ты хочешь жить, как и жила эти дни с Антоном, то придется сказать правду всем. Понимаешь? Невозможно больше скрывать её! Скоро будет уже пять лет, пять лет, Алинка, а ты все хуже и хуже становишься. — А про аборт? Про малыша, которого я убила в своей утробе, мне тоже рассказать? Лена тут же запнулась и склоняет голову вниз. — Всё, значит всё. Она обнимает меня, заставляя отвлечься от той боли, которая так терроризует мое внутреннее состояние. Я остаюсь стоять в объятиях подруги до того момента, пока мы обе не услышали звонок в дверь. Эмоции на каком-то пределе. Я внимательно смотрю на Лену, и та пожимает плечами, словно сама не знает, кто бы это мог быть. — Сашка обещал приехать только завтра. Это не может быть он. Значит… — Она почему-то смотрит на мой телефон и я резко все понимаю. Сердце в дребезги, я, будто мертвая, делаю несколько шагов к коридору и слышу, как Лена кричит моим родителям, что я открою. Сама она тут же скрывается на кухне, покуда я все еще двигаюсь прямо. Должна все сделать сама. Я должна. Боже, ну почему я боюсь, что это действительно может оказаться именно Сергей. Этого не может быть, я ведь так отъявленно превращала его в миф. Не могу поверить, что сама лично иду открывать двери тому, кто возможно действительно вновь появился в моей жизни. Я считаю шаги про себя. Вдох-выдох. Эмоции на пределе. Пытаюсь всеми силами не упасть в обморок и дойти до двери. Мне становится больно, при еще одном шаге, который приближает меня к злополучной входной двери, где вновь прозвенел звонок. Это может быть Саша… Но где-то в глубине своего сердца, я понимаю, что могу ошибаться. Сергей мог с легкостью узнать, куда именно едут мои родители, он мог проследить за нами с самого железнодорожного вокзала. Вдох… Остается всего пару шагов, а я словно не ощущаю своего присутствия в теле. Все словно по инерции. Едва я покачнулась вперед, и пытаюсь не упасть в обморок, как вдруг делаю еще пару шагов. Они заключительные. Выдох. Каждая клеточка в моем теле с болью начинает пульсировать. Кровь застывает в венах, они начинают опухать и кажется вот-вот разорвутся от такого напряжения. Дышать, как же я просто хочу дышать, но не выходит. Ничего у меня не получается. Даже взять себя в руки и открыть эти двери. Все идет насмарку. Рука соскальзывает с дверной ручки. Слезы не дают мне даже возможности разглядеть в дверной глазок, кто сейчас за дверью. Я в панике. Продолжаю разрываться на части, между желанием побыстрее открыть дверь и выяснить, верны ли мои опасения, и желанием спрятаться куда-нибудь подальше, лишь бы меня никто не нашел. Я слышу, как моя мама хочет подойти и помочь мне открыть двери. Я слышу её неконтролируемые громкие шаги. Все решается за малейшую секунду. Я тут же обхватываю пальцами дверную ручку и мгновенно нажимаю на нее. Ручка поддается вниз и звучит щелчок, означающий, что дверь открыта. Остается лишь слегка оттолкнуть её от себя, остается самое легкое. Но боже мой, как же мне тяжело сделать это легонько. Я буквально толкаю дверь, и она ударяется об стену на лестничной площадке. Несколько секунд, всего несколько медленных мгновений и я начинаю заставлять себя открыть глаза. Чей-то запах парфюма ударяет мне в нос. Перестаю дышать, даже не попытавшись определить, знаком ли мне этот запах. Легкие ловко расправились и вывели из себя весь ненужный воздух. Я начинаю учащенно дышать, ибо надолго больше дыхание задерживать не могу. В голове так неприятно постукивает, привкус крови вновь почувствовался во рту. Лишь позже я понимаю, что от волнения прокусила себе нижнюю губу. — Ох, какие цветы! — голос моей мамы. Она в восторге! А я продолжаю стоять с закрытыми глазами словно статуя. — Рад вас видеть. — Томный голос..... Мурашки атаковали мое тело, тут же охлаждая его от неприятного нервного жара. Я распахиваю глаза, тут же чувствуя, как они наполняются слезами радости. Сердце бешено стучит в груди, волосы все стали дыбом, от дикого восторга, который так и хочется превратить в девичий писк. Он улыбается моей маме и протягивает ей огромный букет белых роз. Мама ошеломлена данным подарком и даже не сразу принимает цветы, но когда букет оказывается у нее в руках, мне предстала возможность увидеть Его в полной красе. Куртка расстёгнута, потому мне удается увидеть, в каком именно костюме парень пришел. Статный, в белоснежном костюме, и с ярко красным галстуком. Он словно знал, что я буду в красном платье, чтобы как-то гармонировать с моим нарядом. Я поражена еще больше, когда вижу, что Он целует маму в щеку и поздравляет с приездом. Говорит, как долго мы ждали этот приезд, как волновались. Мама шокировано смотрит на меня, одобрительно кивнув, прежде чем войти обратно в коридор. Он проходит мимо меня, даже не посмотрев в мою сторону. Но как только делает шаг и слегка задевает меня плечом, я уже готова кинуться в его объятия. Антон радостно улыбается, начинает раздеваться, кладет свою куртку на табуретку. Мама тут же говорит мне, чтобы я её повесила и проводила парня мыть руки, ибо еда уже стынет. Мама радостно упорхала с букетом на кухню, явно хвастаясь папе, и крича, что пришел мой парень. Мы остаемся одни. Я по-прежнему учащенно дышу, чувствуя, как дикое желание поцеловать любимого, сводит мое тело судорогой. Мельников не обращает на меня внимание. Он стремительно направляется в ванную комнату, даже не кинув на меня ни малейшего взгляда. — Это что, Антон Юрьевич? — Лена появилась словно неоткуда. Я чуть не подпрыгнула от её внезапного голоса. — Какого хуя он тут делает? — Кажется, он пришел к моим родителям. — Что? Нахера? Разве вы не расстались? Разве он не уволил тебя? Ты ведь сама только что говорила… Боже, хорошо что он, он лучшее из двух зол. Представляю, что бы было, если бы действительно Сергей появился. — Не говори о нем, прошу тебя. Я пока дошла до двери чуть с жизнью не распрощалась, — прижимаю холодные ладони к своему лицу, пытаясь его охладить от жарких эмоций, — он пришел. Вновь шепчу восторженно, не сдерживая своей радости. Я готова кричать, прыгать до потолка и плакать от радости. Настолько счастлива, настолько он оживил меня своим появлением. Никак не могу поверить. Все еще смотрю в ту сторону, куда пошел Мельников, и стараюсь перестать реветь. — Так чего ты стоишь, иди, приведи себя в порядок. А-то смотреть страшно. Глаза заплаканные, выглядишь как слепая новорожденная крыса. — Ну спасибо. — Говорю то, что есть! Иди, иди! — Лена толкает меня в сторону комнаты, покуда сама встречает Мельникова, который выходит из ванной комнаты. — Какие люди! — И я тебя рад видеть, Елена. — мрачно проговаривает Антон. — Только давай не говори кислым голосом сейчас, не та компания, да и момент не подходящий. Мне не удается посмотреть вновь на любимого. Я вхожу в комнату и сразу же кидаюсь приводить себя в порядок. Он здесь, он рядом. И этот факт не дает мне покоя, полностью снося крышу. Как же сильно я его люблю. Отец продолжает сидеть и сурово посматривать на Мельникова. Мне становится, в определенном смысле, неловко из-за взгляда отца, но сказать что-нибудь по этому поводу не решаюсь. Лена все трепещет о своей свадьбе, кажется её сейчас мало волнуют мои проблемы и настороженное состояние. Подруга каждый раз, когда ей удается подколоть Мельникова, смотрит на меня, как бы говорит своим взглядом:« Я ему все равно отомщу за твои слезы!» Как же она ошибается, ведь мои глаза до сих пор слезятся вовсе не от обиды, а от радости. Счастье буквально бьет ключом в моем сердце, я готова на всё на свете, лишь бы Он всегда был рядом. Боже, какой же он красивый. Как не посмотрю на него всегда заражается в сердце некая гордость за то, что со мной рядом такой человек, и он меня любит. Лишь спустя мгновенье, вспоминаю то, что мы не вместе и как именно расстались, я вмиг начинаю грустить, продолжая наматывать вермишель на вилку. — Ты стала так мало есть, неудивительно, что так сильно похудела. Сразу так похорошела, прям как в подростковом возрасте. — Мама восхищенно начинает говорить данные слова, иногда кидая взгляд на Антона, чтобы узнать его реакцию. Мельников, словно чувствует взгляд матери, тут же смотрит на меня и одобрительно кивает. — Никогда не понимал, зачем девушки худеют. Считаю, что девушки с формами, гораздо добрее, интересны, как собеседницы, а так же весьма пунктуальны и расчетливы. — Он обобщает, словно даже говорить за меня не хочет. Я чувствую, как обида гложет меня. Внутри вновь все сжимается, да настолько неприятно, что вермишель встает комом в горле. — Она не худела, — Лена начинает говорить и это явно не сулит приятным разговором, — работа довела её до такого. Точнее начальник. — Ох, как вспомню про этого начальника, аж жуть берет. Встретить бы его, высказала бы, как не надо обращаться с девушками! — Мама кричит эти слова и я готова даже сквозь землю провалиться. Мне так неловко перед Антоном, аж зубы сводит. Отвожу свой взгляд, слегка схватившись за голову, лишь бы не видеть его реакцию. — По-другому с сотрудницами нельзя. Им стоит один раз показать свою слабину, как в последующие разы они начнут пользоваться этим. — Антон спокойно продолжает уплетать еду, даже мускул на его лице не дрогнул. Мужчине будто совершенно плевать на те слова, которые только что произнесла моя мама в его адрес. — Так это вы? — мама шокирована. Она настолько растеряна, что тут же закрывает рот ладошкой, лишь бы не ляпнуть лишнего. — Вы простите меня, я даже не… Алина, почему сразу не сказала? — Вообще-то, теперь все становится на свои места, — внезапно папа заговорил, — командировка, потом повышение. Разумеется, любящий парень будет все делать, лишь бы его девушка была с ним рядом и не нуждалась ни в чем. А как ему это делать, когда девушка хорошо воспитана и не будет брать деньги? Правильно, повысить её, следовательно и зарплата больше и совесть у парня чиста. — Дело даже не в этом, — слегка усмехается Антон, — Алина заслуживает этого повышения, а по поводу командировки, так я вам скажу, что каждая девушка, которая была у меня на должности личного помощника, ездила со мной в командировки. — И много этих девушек у вас было? — Шесть, или десять. — Шесть или десять? — поражается папа. — Так значит, все они были вашими девушками? — Личными помощницами. — Я это уже понял, я интересуюсь что вас помимо работы связывало… — Я вам уже ответил на этот вопрос. Лишь дела, лишь сама работа. Личные помощницы, они и есть, личные помощницы! — Антон врет, ведь мне прекрасно известно, что он спал со своими помощницами в командировках. Становится невыносимо жарко из-за непонятного чувства ревности, которое я испытываю на данный момент. — Но с моей дочерью у вас все серьезно? — папа задает самый главный вопрос, которого я боялась весь вечер. Я вижу взгляд Антона. Вижу, как он слегка злится, и передает всю эту злость мне, сильно просканировав мое лицо. Как только Мельников проглатывает еду, он тут же улыбается, делая глоток минеральной воды и вмиг отвечает на вопрос отца. — Если бы я мог это знать. — В каком смысле? — мама пытается быть доброжелательной, но по её лицу видно, что ей совсем не понравился ответ. Я же рада даже такому, ведь если бы Антон сказал правду, то, что мы уже не вместе, то тогда мне стоило бы тут же застрелиться, лишь бы не смотреть в глаза обманутым родителям. — Я ведь не могу ответить вам, что будет завтра. Либо же через неделю. Мир — непредсказуемая штука, как и люди в нем. Мы каждый день можем погибнуть в автокатастрофе, либо же от ножа какого-нибудь наркомана-неудачника, который приглядел ваш кошелек. Так же и в отношениях. Никто не дает гарантию на любовь. Возможно уже через несколько недель отношений, некогда любящий человек, может воткнуть вам нож в спину. Будь то предательство, измена, или же ложь. Он говорит про меня. Антон испепеляет меня своим взглядом и делает это намеренно, не скрывая своей злости. Этого никто не понимает, даже Лена, знавшая правду, не осознает степень его злости в полной мере. Мне становится страшно. Как и в те дни, когда еще не позволяла любви взять вверх над своим испуганным сознанием. Мама качает головой, после чего берет папу за руку. — Поверите, или нет, но мы уже двадцать три года вместе. Конечно, у мужа уже был брак до меня, и там есть дочь, с которой он почти не общается. — Последний раз лет десять назад. — дополняет папа. — И Алинка её ни разу не видела. Мы не сразу стали жить дружно, были ссоры и скандалы, по поводу того, что у мужа уже был брак до меня. Знаете, молодые, кровь горячая, и все время я искала повод для ревности, а после этого были скандалы. А все потому что, не одна я его любила. У него было куча вариантов, остаться со мной, уйти к молоденькой, или же вернуться к первой жене. Но никогда, никогда у меня даже в мыслях не было, чтобы предать, изменить, или же солгать любимому. Никогда. Как бы он меня не злил, как бы не выводил из себя, когда давал поводы для ревности, я никогда так не поступала с тем, кого люблю. Уверена, у нас это в генах, и моя Алиночка будет такой же верной, честной и преданной. — Тогда мне тоже стоит её ревновать, верно? — Антон произносит слишком неожиданные слова. — Ведь у Алины уже были долгие отношения. Тело словно кинжалами тычут. Я задыхаюсь от собственной эмоциональной боли, не понимая, зачем он завел эту тему. Мне плохо каждую секунду, даже несмотря на успокаивающие касания Лены. — То был очень невоспитанный мальчик. До армии у них все было хорошо, конечно я была против того, чтобы она, будучи четырнадцатилетней встречалась со взрослым мальчиком. Но тут уж ничего не поделаешь, любовь… В этом возрасте кто только не влюблялся? Но после того, как Сережа вернулся с армии, пошел настоящий ад. — Он пил, кричал на нее, в итоге наше терпение лопнуло, когда он ударил Алину возле нашего дома. Я прогнал его и больше они не встречались. — Алинка даже девятый класс забросила, еле-еле дотянула до июня и после уехала сюда, в Москву. Мама и отец говорят весьма быстро, постоянно перебивают друг друга и добавляют свои слова в эту непростую историю. Я даже не могу разобрать, кто больше сболтнул лишнего, мама, или же отец? Голова снова закружилась, из-за звона я даже не могу словить себя на рациональной мысли, что именно сделать, чтоб родители перестали рассказывать про Сергея. — И вы отпустили её, шестнадцатилетнего подростка? — поражается Антон. — Она слишком настаивала. Слишком. — И что же она делала? Училась здесь? — А разве ты не знаешь? — встревает Лена по моей просьбе. — Хватит уже дурака включать, Мельников, ты по-моему, прекрасно знаешь, что делала твоя девушка. Каждый день вы об этом воркуете в постели и… — Постель? — папа едва не подавился едой. Его лицо тут же стало багровым, а глаза словно кровью налились. Отец несколько раз откашлялся, после чего тут же встал на ноги. — Антон, пошли, покурим. — Конечно. — С радостью отзывается Мельников и следует за моим отцом. — Какая к черту постель, Ленка? — я одергиваю подругу, заставив её наклонить в мою сторону. — А хули мне еще было делать? Ты же хотела, чтобы я заткнула всех, вот я это и сделала. — Доченька, — вмешивается мама, подсев к нам, — так вы спите вместе? — Мам, ну что ты в самом деле… — Нет-нет-нет, я наоборот рада. Побыстрей бы мне внуков, милая, да и свадьбы роскошной. Ох, какой парень. Весьма такой порядочный, а как одет он элегантно, прям глаз не отвести. — Вы еще не видели, как он соблазнительно раздевается. Да-да, вон, у Алинки спросите! — Лена встает на ноги и поспешно удаляется до того, как я собираюсь кинуть в нее лимоном. — Не слушай её… — Я уже давно перестала слушать эту языкастую девчонку. — Мама улыбается и спешит меня обнять. — Мам… Я должна кое-что сказать тебе… — Не важно, слышишь? Меня интересует лишь одно, как сильно ты любишь этого парня? — Мам, очень сильно. — Я вижу это, милая, по твоим глазам. Ты светишься, когда он начинает говорить. Ты сияешь счастьем, милая. Запомни, не упусти того, кого любишь всем сердцем. Жизнь, это не жизнь, без того, кого любишь. Я вижу, как Антон и папа возвращаются с непотушенными сигаретами. Мельников подзывает меня, покуда папа спешит обнять маму и что-то ей сказать на ухо. Отец одобрительно мне кивает и даже показывает большой палец, словно одобряет что-то. Как только до меня доходит, что нужно встать и следовать за Антоном, то вмиг сердце падает в пятки. Мне трудно идти, ибо дыхания и сил даже нет на такие тяжелые шаги. Каждая клеточка чуть ли не взрывается, когда я подхожу все ближе и ближе к балкону, куда вошел Мельников. Он докуривает сигарету, похоже даже не удосужившись посмотреть в мою сторону. Парень что-то серьезно размышляет, и стоит мне зайти на балкон, как вдруг Антон оборачивается ко мне лицом. — Значит ты все же поступила в восемнадцать. А что же делала все эти два года? — Я училась на подготовительном. — Как интересно. А как же ты платила за квартиру? — Изначально платили родители Лены, но потом они погибли, трагически. Родители помогали нам, затем присоединилась Лиза. — Как увлекательно. А как же Сергей? Я только что спросил у твоего отца, и оказывается он переехал спустя год, после тебя. Разве он не пытался тебя найти, отыскать, сразу же? — Он потом женился. — Ах, это ты знаешь, да? А где он сейчас, разумеется, ты без понятия? Я сглатываю. Сильно прижимаю руку к своему телефону, который в кармане платья, и не могу даже слова произнести. Мне страшно что-либо сказать, страшно даже подумать, что сейчас может произойти. Но все же я решаюсь. Всеми силами вторя себе, что это необходимость, которую должна совершить. — Ты прости меня. Я не сказала тебе правду… — Твоим прощением уже ничего не исправишь, Алина. В душу ты мне уже плюнула, и простым «прости» ты никак не излечишь раны, которые причинила мне своим враньем и наглым поведением. — Антон, послушай… — Очередное вранье придумала? — Нет. Дело совсем в другом. — А в чем же? В чем еще может быть дело, Зыбина? — Просто скажи, зачем ты приехал? — Потому что я обещал, черт возьми, обещал быть рядом, когда приедут твои родители. А я привык выполнять свои обещания, в отличие от тебя. — А ты не подумал, что мне говорить им потом… Что мне придумать, чтобы сообщить, что мы больше не вместе? Как мы расстались, как?.. — А ты хоть раз скажи правду, Алина, а не пытайся придумывать! Поверь, когда говоришь правду гораздо лучше живется. — Он произносит это с сарказмом и зацикливает свой взгляд на моей руке. — Я вру во благо. — Кому? Себе самой? А? Ты врешь всем, причиняешь им еще большую боль, чем правдой. — Не тебе говорить о вранье. Ты спал с моей подругой. — Это было до отношений с тобой! — Ах, значит можно да? — Хватит, Зыбина! — он обхватывает меня руками и заставляет прижаться к стене. Мельников смотрит прямо в глаза, а я сгораю от желания прижаться к нему плотнее и вновь почувствовать вкус его губ. — Чувства, которые я испытываю к тебе, сжигают меня дотла. Понимаешь? Я настолько сильно пытаюсь заглушить их, но не удается. Это еще больнее, чем в те недели, когда всеми силами отвергал свою любовь к тебе. Тогда было проще, мы тогда не встречались, и я не знал, всех твоих тайн. Но сейчас все по-другому, сейчас, когда я все знаю, мне становится невыносимо больно, осознавать, что ты живешь, это до сих пор скрывая и сгорая от боли. — Отпусти… — Ты уверена в своих желаниях? Если отпущу, клянусь Алина, это будет навсегда… Я теряюсь в его словах. Теряюсь, когда вижу его слезы. Просто молча беру телефон и открываю смс, которые от Сергея. Я показываю их Антону, я делаю этот рискованный шаг, и парень читает. Сначала одну, затем и другую. Он слегка запнулся, после чего резко распахивает глаза, шокировано продолжая смотреть мне в лицо. Антон хочет что-то произнести, но эмоции ему не дают. Глаза парня мгновенно наполняются кровью от злости. Мельников сильно сжимает левую руку в кулак и ударяет даже по стене, прежде чем заскрипеть зубами, словно сдерживая какие-то слова. Он молча кладет мой телефон себе в карман брюк, хватается за голову и смотрит вниз с балкона. — Когда была первая смс? — В мой день рождения. — А когда вторая? — Вчера. Он закусывает себе кулак, вновь стараясь сдержать эмоции. Антон резко оборачивается ко мне лицом. От этого действия я едва не падаю на пол, сильно испугавшись при этом. Настоящий хищник. Его яростное лицо, налитые кровью глаза, пугают меня до ужаса. — Запомни мои слова, — он хватает меня за руки и произносит каждое слово сквозь зубы, словно дикий зверь, — я сделаю все, чтобы найти его. И когда найду… Я убью его! Обещаю тебе, я его убью!!! И в эту секунду я готова отдать все на свете, лишь бы Антон успокоился. Он срывается с балкона, в быстром темпе двигаясь по коридору. Я следую за ним, но так быстро, как Мельников, не удается бежать. Парень резво обувается и хватает свою куртку. — Вы что, поссорились? — мама кричит почти на всю квартиру, неодобрительно смотрит на меня. Обуваю домашние тапочки и хватаю куртку Ленки, быстро двинувшись за парнем следом. Мне не удается его догнать на лестнице… Он слишком быстро перепрыгивал ступени. Но когда я осознаю, что Мельников убежал с моим телефоном, становится поистине страшно. Я бегу что есть сил, выбегаю на улицу, вмиг оглядывая двор. Машина сорвалась с места, так и не дав мне шанс попытаться остановить любимого и отговорить его от задуманного. Так страшно еще никогда не было. Я стараюсь дышать, пытаюсь сделать все, что только в моих силах, но не удается. Мой разум начинает играть со мной жестокую игру. Посылает некие картинки, представляя, что же случится, если Антон действительно найдет Сергея. Лишь кровь, лишь боль и слезы. Ноги становятся ватными. Я делаю шаг и внезапно падаю, ощутив, как все силы покинули тело. Хочу лишь вернуть своего любимого обратно.....